Ярмарка безумия

Александр Звягинцев, 2019

Александр Звягинцев, безупречный знаток материала и столь же безукоризненный мастер интриги, создал произведение, в котором сплелись одновременно семейная сага, и любовный роман, и остросюжетный триллер. Поэтому неудивительно, что пьесы, написанные и поставленные по нему, шли в двух московских театрах, а литературный сценарий был экранизирован. Роман издавался не только в России, но и за границей. В прошлом году на испанском языке он был представлен автором на Гаванской книжной ярмарке, в этом – на Парижском книжном салоне. Магнетизм произведения во многом объясняется тем, что рядом с вымышленными героями действуют персонажи, прототипы которых легко угадываются. Неожиданна не только развязка. Поразительна, но психологически точна и достоверна пружина, запустившая ход этого на первый взгляд, казалось бы, безумного действия… Достоверность и психологическая точность – непременные качества художественного почерка Александра Звягинцева.

Глава 4

Психологическая аутопсия^[3]

Ледников, разбирая тяжеленную советскую мебель, срубленную из натурального дерева, а потому совершенно неподъемную, уже на втором часу работы запросил пощады и отправился вниз — перевести дух и хлебнуть воды. Виктория Алексеевна, в какой-то прострации сидевшая на диване, принесла ему с кухни чаю. Потом принялась бесцельно и беспокойно ходить по комнате. Иногда она бросала на него быстрые взгляды и печально улыбалась. Видимо, она хотела ему что-то поведать, но никак не могла решиться.

Ледников понимал, что надо сказать ей что-то ободряющее, успокаивающее, но ему ничего не приходило в голову. Он представлял, что она сейчас переживает. У нее отнимают последнее, что осталось от мужа. А ее сыновья, которых она умоляла бороться и любой ценой сохранить этот дом, чтобы она могла умереть там, где умерли ее мать и муж, ничего не смогли сделать.

— Знаете, Валя, — вдруг тихо сказала Виктория Алексеевна, — моя мама несколько лет просидела вот у этого окна — она уже не могла ходить, как раньше говорили, обезножела… Вы ее помните?

Ледников виновато покачал головой.

— Галину Евграфовну? Нет, я ее уже не застал.

— Странно, а я думала, вы появились у нас, когда она была еще жива… Так вот, один раз она сказала мне: «Смотри, как раскачиваются сосны под ветром — как маятник. Отмеряют мою жизнь». А теперь они отмерили и мою. Почему-то здесь вдруг все стало другое… Даже эти сосны. Даже воздух. Мне теперь тут страшно, представляете? В собственном доме — страшно! Особенно в последние дни.

— Почему? — спросил Ледников. — Вас пугает что-то конкретное? Реальное?

— Мерещится, что за нами следят, — как-то виновато сказала Виктория Алексеевна. И невольно взглянула в сторону окна. — Кажется, что какие-то люди прячутся за деревьями на участке. А когда в доме никого нет, они копаются в наших вещах и что-то ищут. Но ничего не берут. Мне теперь даже жутко выходить из дома.

— Виктория Алексеевна, так все-таки мерещится, или вы видели кого-то на самом деле? — с легкой усмешкой, чтобы как-то снизить накал разговора, спросил Ледников.

— Конечно, видела, я же еще не окончательно сошла с ума! Хотя Андрей и называет меня теперь сумасшедшей. Валя, вы понимаете, мне никто не верит, — как-то обреченно сказала Виктория Алексеевна и слабо махнула рукой. — Андрей говорит, кому за нами следить? Зачем? Артем отмахивается, Гланька смеется… Может, я действительно просто схожу с ума? Как вы считаете, я уже окончательно похожа на сумасшедшую?

Ледников неловко улыбнулся. А что еще можно сделать, когда слышишь такой вопрос? Но оказалось, Виктория Алексеевна припасла для него еще одну новость, не менее сногсшибательную.

— Знаете, — тихо, чтобы никто, кроме Ледникова, ее не слышал, сказала она, — я давно убеждена, что Николай Николаевич упал в эту яму не сам… Но меня никто не хочет слушать.

Виктория Алексеевна испытующе посмотрела на Ледникова, который постарался остаться спокойным.

— Не сам? А-а?..

Он пребывал в растерянности. Виктория Алексеевна была всегда ему очень симпатична, он относился к ней даже с нежностью, но всерьез воспринимать то, что она сейчас говорила… Николай Николаевич Востросаблин скончался в результате нелепого несчастного случая, которые часто случаются с людьми в возрасте. Такова была официальная версия. И в ней никто не сомневался. Наверняка обстоятельства смерти тщательно расследовали и ничего подозрительного не нашли. Поэтому даже в самых желтых газетах не было ни слухов, ни сплетен.

— Его туда столкнули! В эту яму! — негромко, но убежденно сказала Виктория Алексеевна, испуганно оглядываясь. — Мне никто не верит, говорят, что следствие все установило. Но я чувствую! Я чувствую, что с ним что-то было не так!

Тут зазвонил телефон, и одновременно в комнату тяжело ввалился Артем.

И принялся немедленно орать, чтобы мать не успела напасть на него первая. Ледников давно уже знал его манеры наизусть — нашкодить, подвести, а потом первым обрушиться с бессмысленными упреками на человека, перед которым виноват.

— Вы что, ненормальные? — бушевал Артем. — Оглохли? Телефон надрывается, а они чай распивают!

С подчеркнуто озабоченным и деловым видом он схватил трубку.

«Эк тебя, милый друг, разнесло», — подумал Ледников.

Артем действительно выглядел неожиданно отяжелевшим, лицо его расплылось, обвисло и сделалось совсем широким и квадратным. К тому же он громко сопел, словно задыхаясь.

— Алло, да, да! Ах, вот оно как! Вы что — раньше сказать не могли?

Когда он наконец положил трубку, Виктория Алексеевна все-таки сделала жалкую попытку устроить ему выволочку.

— Где ты пропадаешь? Андрей в ярости. Почему ты не ночевал дома? Где ты был? Ты же сказал, что будешь ночевать дома?

— Мать, я должен сообщить тебе нерадостное известие!

— Боже мой! — сразу перепугалась Виктория Алексеевна. — Твоя жена опять что-то задумала? Я так и знала!

— Дело тут не в жене… Успокойся ты, ради бога.

— Нет, ты ненормальный. Через час приедет машина, а у нас еще ничего не готово!

— Ах, машина… Какая машина? — дурашливо спросил Артем. — Машина будет после обеда. В лучшем случае.

— Может, у кого-то машина будет после обеда, ау нас — через час, — непреклонно сказала Виктория Алексеевна. — И не морочь мне голову.

— Звонили, между прочим, из конторы. Сказали, что машина ушла утром в другой поселок, а по дороге сломалась. Сейчас ремонтируется. В лучшем случае будет после обеда. Так что отбой, граждане! Перекур!

Виктория Алексеевна на мгновение замерла, а потом отчаянно воскликнула:

— Андрей!.. Андрюша!

«Ну, вот, — подумал Ледников, — сейчас начнется самое интересное. Остается надеяться, что обойдется без кровопролития. Как бы не пришлось спасать Артема от его собственного брата, особенно если тот явится с молотком».

Андрей появился не с молотком, а с большим зеркалом от старинного трюмо в руках. Проходя мимо Артема, он чуть не сбил его зеркалом с ног.

— Убить же можно, ненормальный! — не выдержал Артем, отскакивая в сторону.

Но Андрей даже не взглянул на него.

— Ну что еще? — повернулся он к матери, прислонив зеркало к стене. — Можно спокойно заниматься делом? Машина через сорок минут…

Виктория Алексеевна с ужасом и жалостью посмотрела на него.

— Машина будет только после обеда, — обреченно сказала она. — В лучшем случае. Она уехала куда-то, а потом сломалась, и теперь ее чинят… И ничего теперь не известно!

«Бедная Виктория Алексеевна, — подумал Ледников, — она чувствует себя, как всегда, во всем виноватой».

— Сейчас я им устрою! — немедленно взвился Андрей. — Сломался! Чинят! Потом будет темно! Знаем мы эти штучки! Сломался! Мозги у них сломались! А починить некому!

Он несколько раз набрал номер, а потом раздраженно швырнул трубку.

— Никто не подходит! Все как обычно! Отвечать некому. У них всегда так. Совок был, совок и остался!

— Полный маразм, — поддакнул Артем, решивший, что новые неприятности заставят брата забыть о его собственной вине.

Но старший брат не собирался прощать его вот так вот просто.

— Маразм — это договариваться с тобой! О чем бы то ни было!

И тут в комнату вошла Гланька, свежая и разрумянившаяся после прогулки. Она понимающим взором обвела картину надвигающегося побоища и молча села рядом с Ледниковым. Теперь они наблюдали за этим ристалищем вдвоем. То ли как олимпийские боги, то ли как мудрые китайские обезьяны, наблюдающие с высоты битву тигра с драконом.

— Вы же слова не даете сказать, — стал оправдываться Артем. — Больные какие-то! Мне пришлось ночевать у Светки…

Это заявление произвело сильное впечатление на всех. Андрей и Виктория Алексеевна на какое-то время застыли, не в силах сказать ни слова. Гланька скорчила удивленную гримасу. Даже Ледников невольно вздохнул.

Наконец, с поразившей Ледникова до глубины души наивностью Виктория Алексеевна спросила:

— Неужели тебе не с кем переспать, кроме твоей бывшей жены?

Было видно, что известие ее просто сразило.

— А что такого? Что такого необычного в том, чтобы переночевать у собственной жены? — с наигранным простодушием спросил Артем, который сразу понял, что удар нанесен такой, что о других его грехах уже никто и не вспомнит.

Гланька оценила его ход и пару раз демонстративно хлопнула в ладоши.

Светка, жена Артема, была в последние годы проклятием семьи Востросаблиных. Смазливая, но недалекая, злобная и лживая оторва, к которым почему-то всегда тянуло Артема, она отравляла им жизнь с неустанным усердием и нескрываемым удовольствием. Особенно она разошлась после смерти Николая Николаевича. Какое-то время Виктория Алексеевна попыталась жить вместе с сыном и его женой в одной квартире и поняла, что такое адские муки. Светка изводила ее откровенно, ничего и никого не стесняясь. Как раз именно тогда Ледников практически и перестал бывать у Востросаблиных — не мог видеть, как эта злая до невменяемости зура издевалась над несчастной Викторией Алексеевной.

Несколько раз он говорил об этом с Артемом, но тот лишь отмахивался: «Мать, знаешь, тоже хороша! Она тоже кого хочешь довести может. Кто их там разберет!» Самое поразительное, что и Андрей повел себя так же — предпочел «не встревать». Сыновья, занятые собой, оставили свою мать.

Викторию Алексеевну было безумно жалко. Но что мог сделать тогда Ледников? Он мог только выслушивать рассказы Виктории Алексеевны о том, как невестка кричит по телефону на всю квартиру, что не дождется, когда, наконец, эта старая б… сдохнет и освободит квартиру! Или о том, как грозит ошпарить ее кипятком!..

Потом он, конечно, еще пытался говорить с Артемом, но каждый раз слышал в ответ, что обе они, жена и мать, хороши, и он не собирается разбираться в их дрязгах!

В конце концов до Артема правда дошло, что дело может принять совсем уж скверный оборот, и Светка вернулась жить в свою квартиру, но до развода не дошло. Артем ночевал то у жены, то дома, а Виктория Алексеевна убеждала себя, что долго так продолжаться не может и вот-вот он бросит это чудовище окончательно. Даже уже бросил. Она почти убедила себя в этом. И вот он пожаловал с этаким известием.

— Во-первых, как тебе известно, мы не разведены, — напомнил Артем матери. — А во-вторых, она ждет ребенка…

— От кого? — спросила ошарашенная Виктория Алексеевна.

— Мать, что за вопрос?

— Так ты у нее бывал все это время?!

— Ну, бывал. А что такого?

— После всего, что она говорила о твоем отце?! После всего, что она вытворяла со мной?

— Мама, ну мало ли что бывает в семейной жизни? — беспечно махнул рукой Артем.

— Ребенок… — зачарованно произнесла Виктория Алексеевна. — И ты еще говоришь, что дело не в ней. Значит, теперь она вернется к нам?

Виктория Алексеевна неожиданно встала и, не глядя ни на кого, вышла из комнаты.

— Ну, дядя, ты, блин, даешь! — засмеялась Гланька. — Порадовал!

Тут и Андрей пришел в себя.

— Ты же ее просто убил! Другого дня не нашел? Она же Светку твою не переносит. Они же не могут жить вместе! — яростно прошипел он.

Но Артем уже окончательно пришел в себя и не собирался отступать.

— А твою супружницу она переносит?! С ней она жить вместе может? Тогда давай поменяемся. Вы будете жить с ней, а я отдельно. Устраивает? Я тебе давно предлагаю.

— Ты же знаешь! — бессильно пробормотал Андрей.

— Что я знаю? Я знаю, что она, между прочим, и твоя мать. Так что давай — решай. Ты же теперь у нас глава семьи. Прямо вождь и учитель. Сэнсэй и аятолла в одном флаконе! Давай, вперед!

— Идиот! — словно от зубной боли простонал Андрей.

Артем и не думал обижаться. Он прекрасно понимал, чьи позиции сильнее в этом споре.

— Что, испугался? Страшно? Ага!

Гланька толкнула Ледникова под столом ногой. И весело подмигнула. Судя по всему, для нее в этой яростной схватке братьев не было ничего нового, она лишь забавляла ее. А для Ледникова такой поворот сюжета был неожиданностью. Свирепую ругань между братьями он видел и раньше, но он не представлял себе, что причиной раздоров может стать Виктория Алексеевна. Это что же получается? Никто из ее сыновей не хочет жить вместе с матерью после смерти отца… Такое Ледников вряд ли мог себе раньше представить. Тут у кого хочешь крыша поедет. И не такие глюки пойдут.

— Все, антракт, — шепнула Гланька Ледникову. — Первое действие ярмарки безумия закончено. Пошли выйдем — поговорить надо…

Она встала. Ледников, неожиданно для себя, как-то даже слишком послушно встал и пошел вслед за ней.

— Эй, Ледников, — крикнул вслед Артем. — Ты там поосторожнее! Учти, она моя племянница!

Примечания

3

Реконструкция жизненных обстоятельств, внутреннего мира и душевного состояния человека накануне преступления. В отличие от аутопсии медицинской (вскрытие тела), может быть определена как «вскрытие души».