Самарин

Александр Житинский, 1974

«Рабочее место цыганки было в сквере Адмиралтейства. Она приходила туда в девять утра с белым полиэтиленовым мешком, в котором лежали бутерброды с колбасой и сыром, колода карт, бутылка пива и картонная табличка на веревочке с написанным от руки текстом «Обеденный перерыв». В час дня цыганка доставала табличку и вешала ее на край садовой скамейки, где она работала. После чего неторопливо ела бутерброды, запивая их пивом…»

2. На выставке

Константин Саввич шел в Гавань на выставку. Васильевский остров равномерно перемещался под ним на восток. Отражения солнца плавали во вчерашних лужах, пересекаемые парусниками кленовых листьев. Высокая сутулая фигура Самарина не торопясь миновала деревья на бульварах, скамейки, афиши, фонарные столбы и других пешеходов. В ней были обособленность и замкнутость.

Константин Саввич думал о маленьком векторе.

Он не мешал осени и прохожим — не суетился, расходясь со встречными, как бывает, когда разминуться пытаются люди воспитанные и нерешительные, в результате чего, синхронно меняя направление, они все же сталкиваются, рассыпаясь в извинениях. Константин Саввич следовал своим курсом твердо и последовательно. Было три часа пополудни, до конца рабочего дня в КБ оставалось два часа. Секунды рабочего времени еще продолжали стучать в Самарине.

У стеклянного здания выставки было многолюдно. Самарин занял очередь за билетом. Впереди стояли две девушки в красной и синей кофточках, выполненных под иностранные газеты. Девушек можно было читать.

— Вчера Таракан приволок целую сумку фирмы, — сказала красная девушка-газета.

— Ну вообще! — восхищенно отреагировала синяя.

К Константину Саввичу подошел молодой человек с бородкой и портфелем. Он внимательно посмотрел Самарину в глаза и тихо сказал:

— Я могу предложить вам билет.

Билет был пригласительный, на два лица, отпечатанный на глянцевой бумаге. Вид билета вызвал оживление девушек. Они прекратили разговор и с вожделением уставились на билет.

— Мой компаньон не пришел, — объяснил молодой человек, произнеся слово «компаньон» с носовым французским звуком. — Поэтому я прошу вас…

— Уступите нам! — воскликнула синяя кофточка умоляюще.

— Нет, — быстро и решительно ответил молодой человек.

Самарин пожал плечами и последовал за неожиданным дарителем. После утреннего гадания в голове у Константина Саввича произошло легкое и веселящее его смещение. Странным был молодой человек, странными были девушки-газеты, странной была молодая жизнь вокруг с легким привкусом осени.

Пройдя контролеров, молодой человек не оставил Самарина, а наоборот — взял его под руку и, улыбаясь несколько таинственно, сказал:

— Простите, как вас по имени-отчеству?

— Константин Саввич, — сказал Самарин.

— Очень приятно. Меня зовут Саша, — поклонился молодой человек.

И он в двух словах объяснил Константину Саввичу, что им обоим крайне необходимо пройти в павильон фирмы «Дижье», где их ждут. Интонации Саши были убедительнейшие, но Самарин насторожился. Он не привык и не любил иметь дел с иностранцами.

— Исключительно деловое свидание, — настаивал Саша.

— Ну, хорошо, — сдался Самарин.

Они стали пробираться сквозь толпу. В толпе было много рук, глаз и рекламных проспектов. Ловкие и гибкие иностранцы вкладывали глянцевые листки с фотографиями в пальцы рук. Толпа накатывалась на павильон и отступала, украшенная разноцветной пеной реклам. Гремели пишущие машинки, шипели магнитные ленты, из копировального автомата медленно выползало изображение Брижит Бардо.

Константину Саввичу лицо Брижит Бардо показалось знакомым.

У павильона фирмы «Дижье» Саша остановился, приподнялся на цыпочки и принялся кого-то высматривать. Потом он щелкнул пальцами и помахал рукою. На его знак из глубины павильона показался элегантный человек с седыми висками.

— Мсье Ноэль! — воскликнул Саша.

— О Саша! — всплеснул руками месье Ноэль, устремляясь ко входу в павильон.

Рядом с Константином Саввичем и Сашей тут же оказался человек с красной повязкой на рукаве. Он быстро осмотрел обоих и метнул взгляд на мсье Ноэля.

— В чем дело, товарищи? — тихо проговорил он.

— По приглашению, — сказал Саша, проведя билетом в воздухе перед носом дружинника.

— Понятно, — кивнул тот и исчез.

Приподнялась бархатная веревочка при входе, полилась французская речь, возникло кофе на маленьком столике, окруженном мягкими креслами. Константин Саввич мучительно вспоминал, кадры из какого кинофильма все это напоминает. Француз раскладывал на столике проспекты.

— Вы играете роль моего директора, — шепнул Саша. — Он сегодня в командировку уехал. Нам важно завязать с фирмой контакты…

— А вы какую роль играете? — спросил Самарин.

Саша посмотрел на него с удивлением.

Застрекотала камера, помощник режиссера, молодая француженка в голубом костюме, внесла рюмки ликера. Саша говорил свой текст и успевал дублировать француза для Константина Саввича. Фильм получался иностранный, что не нравилось Самарину.

— Копировальные устройства высокого качества. Сто копий в минуту… — говорил Саша.

Потом он вынул из портфеля подарочный набор, состоящий из двух фляжек марочного коньяка, и протянул мсье Ноэлю. Француз прижал руки к груди, взмахнул батистовым платочком, и хоровод красавиц внес в павильон две дорожные сумки французской авиакомпании «Эйр Франс». Сумки были плотно набиты.

Самарин поймал себя на том, что принимает одну из сумок от француза с благодарностью. Саша делал то же самое. Все еще немного покланялись друг другу, а затем Константин Саввич с компаньоном вышли из павильона.

— Вот и все, — сказал Саша, мягко отбирая сумку у Самарина. — Простите за беспокойство.

Он порылся в сумке и вынул коробочку духов.

— Константин Саввич, прошу вас… Подарите жене, — сказал он, протягивая коробочку Самарину.

— Это что, взятка? — хмуро спросил Самарин.

— Это гонорар, Константин Саввич, — улыбнулся Саша. — Не надо быть таким мнительным! — воскликнул он, начав растворяться в толпе.

— Погодите-ка! — попытался остановить его Константин Саввич. — Почему вы меня… Почему вы мне билет предложили?

— У вас номенклатурный вид! — отозвался уже почти невидимый Саша. — Благодарю за деловое сотрудничество.

Вокруг суетились автоматы и люди. Коробочка духов оттопыривала карман пиджака. Константин Саввич стоял под огромным красочным щитом, на котором очаровательная блондинка, улыбаясь, нажимала на кнопки пульта вычислительной машины. Над нею горело слово «Интероргтехника».

— Номенклатурный вид! — пробормотал Константин Саввич и, резко повернувшись, пошел к выходу. Блондинка смотрела ему вслед с молодой иностранной печалью. Запах французских духов преследовал Константина Саввича. Он тек над городом вязкой и сладкой струей, пока Самарин шел домой, удивляясь странности и непонятности жизненных явлений, пришедших к нему под старость лет.