Параллельный мальчик

Александр Житинский, 1989

«Есть у нас в классе пацан. Его Файлом зовут, а по-настоящему он – Вовка Феденев. Раньше его звали Фофой, потому что он был толстый и шепелявил. Его спрашивали: «Как тебя зовут, мальчик?». A он пыхтел: «Фофа». Это вместо «Вова». Потешались над ним по-страшному: то дохлую крысу в ранец засунут, то последнюю страничку дневника прилепят липкой лентой к парте. Фофа дневник дернет – он и рвется… Много способов было. Фофа иногда ревел, но никогда не мстил – вот что удивительно…»

Глава 3. Батюшка Светы

Тут как раз каникулы начались после первой четверти. Я с Файлом расстался, больше к нему не ходил. Налег на тренировки и китайскую литературу. Начал осваивать буддизм. Он мне сразу понравился. И еще у меня были планы насчет Светки.

Светка Воздвиженская у нас считается первой красавицей и вообще клевой девчонкой. У нее ноги длинней, чем шея у жирафа. Начинаются сразу от плеч. Правда, она за счет ног выше меня сантиметра на три, но это временно. Она, говорят, уже перестала расти, а я еще надеюсь.

Светка тренируется на фотомодель. Смотрит все время по телевизору конкурсы красавиц, отрабатывает походку и жесты. Физиономия у нее — дай Бог каждой, ей бы теперь только походку. Светке осталось года два, в пятнадцать лет можно уже выставлять свою кандидатуру на конкурс.

Одно маленькое обстоятельство препятствовало Светке стать фотомоделью. Дело в том, что ее отец, Василий Петрович Воздвиженский, — священник. Ну да, поп, служит службы в церкви на Большеохтинском кладбище. У них вообще фамилия поповская, предков всех большевики расстреляли, а Василий Петрович не побоялся пойти в Духовную академию после армии. Он еще сравнительно молодой — тридцать шесть лет. Его церковное имя — отец Иннокентий. Батюшка Светы, короче говоря. Вот почему у меня это уже устойчивое восклицание — батюшка Светы!

То есть закона такого нет, чтобы дочки священнослужителей не могли становиться хоть кем — балеринами там или манекенщицами. Но неудобно. Позоришь батюшкин сан. Батюшка Светы очень неодобрительно отзывался обо всех этих конкурсах красоты, поэтому Светка тайком от него отрабатывала походку и манеры.

Ну, батюшка — Бог с ним! Меня другое больше волновало. По нашему неписанному классному закону претендентом № 1 на Светку еще с третьего класса всегда считался я. Дело не в том, что мы дружили. Мы особенно и не дружили. Но никто другой не имел права даже на такую дружбу без моего разрешения.

A тут возник Файл со своими идентификаторами. Светка сразу навострила уши. Девчонки к таким делам чуткие. A когда я услышал, что «Майкрософт» обещал Файлу двадцать миллионов долларов, я совсем затосковал. Уведет Файл Светку, пользуясь своими долларами. Особенно, когда она станет «Мисс Европы» или даже «Мисс Мира». A в последнем я ни секунды не сомневался.

Поэтому я решил посвятить каникулы Светке, то есть восстановлению своих позиций. Цигун здесь не годился, девушкам нужно что-нибудь поэтическое. Я направился в библиотеку и отыскал еще одну китайскую книгу, называется «Шицзин». Там стихи и песни. Теперь предстояло назначить Светке свидание.

Я позвонил ей по телефону. Трубку снял священнослужитель и своим приятным баритоном сказал:

— Я вас слушаю.

— Добрый день, батюшка, — сказал я.

— Добрый день, сын мой.

— Можно позвать Свету?

— Можно, сын мой.

Светка подошла и, несколько удивившись моему звонку, все же согласилась встретиться. Я назначил ей встречу в мороженице на Большом проспекте Петроградской стороны. Днем там всегда мало народу, можно посидеть, попить молочного коктейля с пирожными и съесть мороженого. Денег я заранее накопил.

Светка пришла нарядная и красивая — сил нет! В курточке такой беленькой с капюшоном, отороченным мехом.

— Ты что, Димка, ухаживать за мной вздумал? — смеется.

— Вздумал, — отвечаю.

Сели мы за столик, я мороженое принес. Светка смотрит загадочно, глаза мерцают. Я как подумаю, что с будущей «Мисс Мира» сижу, так немного холодею.

Начал осторожно задвигать ей про Будду. Слушает. Пока не понять — интересно ей или нет. Я дальше иду: рассказываю про китайские книжки, про их древнюю мудрость и прочее.

— Хочешь, — говорю, — стихи послушать?

— Давай, — кивает.

И вот, пока она пирожное уплетала, я ей читанул классный стих из «Шицзин», который выучил наизусть накануне. Называется «Дева вместе со мной в колеснице».

Дева, что вместе со мной в колеснице сидит,

Сливы цветок мне напомнила цветом ланит…

— Чего? — Светка спрашивает.

— Что — чего?

— Цветом чего?

— Ланит.

— A что это такое — «ланиты»?

Вот это номер! A я и не знаю. Когда учил стихи, пропустил мимо ушей. Ну, ланиты и ланиты! Мало ли что они там в Китае придумают.

— Неужели ты не знаешь, что такое ланиты? — спрашиваю я, чтобы потянуть время.

— Не знаю, — капризно так отвечает.

Чувствую, что если сейчас не расскажу ей все про ланиты, уйдет навеки. Надулась уже, ложечкой в мороженом ковыряет.

— Сейчас я еще соку принесу, — сказал я и поднялся.

Оглядываюсь вокруг — и вдруг на мое счастье вижу в углу старушку за мороженым. Такая типичная петербуржка, в шляпке и в очках. Бросаюсь к ней.

— Бабушка, вы не можете мне помочь?

— Во-первых, невежливо называть даму, пусть и пожилую, бабушкой, — говорит она. — Во-вторых, я тебя слушаю.

— Что такое «ланиты»?

— Эх, дитя мое… — вздохнула она. — Ланиты — это… A зачем тебе?

— Встретилось такое китайское слово в книжке, а я не знаю…

— Ланиты — это щеки, мой мальчик. И слово это — русское, только старое. Господи, что за век, что за нравы! — снова вздохнула она.

Я бросился к Светке, поставил стаканы с соком.

— Ну, что такое ланиты? — она не отступает.

— Aх, ланиты… Ну, это и ежу понятно. Ланиты — это щеки. По-древнерусски.

— Правда? — удивилась она и даже пощупала свои щеки. A они у нее, как цветок сливы, правда, хотя я цветка сливы никогда не видел.

В общем, вышел я из трудного положения и значительно укрепил свою репутацию посредством китайских стихов и русских ланит. Светка рассталась со мною задумчивая. Что-то я заронил в ее душу. Мне бы теперь еще кирпич расколоть — и все в ажуре.

После каникул приходим мы в школу, чувствуем — какая-то паника. Учителя бегают, милиционер прошел по коридору, да не простой, а майор. Собрались мы в классе, вбегает наша Клавдия Антоновна, ей два года до пенсии, и заявляет:

— Ребята, кто видел Володю Феденева и когда?

Все стали припоминать. Я тоже припомнил и сказал:

— Видел неделю назад у него дома.

— A потом?

— Потом не видел.

— Господи, какое несчастье! — восклицает Клавдия.

Мы, конечно, стали выяснять и выяснили. Батюшка Светы! Файл три дня как пропал. Никто его в глаза не видел — ни папа, ни мама, ни милиция. При его аккуратности и умении считать каждую минуту — это ужасное и пугающее происшествие. Главное, непонятно, откуда он исчез, потому что вся его верхняя одежда осталась дома — пальто там, ботинки, шапка вязаная. Не мог же он в ноябре выйти из дому налегке? И дома его нет, все обыскали.

Мы перепугались, особенно девчонки. A тут еще милиционер пришел и стал дальше пугать: нельзя разговаривать с неизвестными, нельзя с ними никуда ходить, нужно избегать темных дворов и пустынных улиц… Короче, запугал до смерти.

Жалко, конечно, Файла. Он придурок, но талантливый. Может, вышло бы из него что-нибудь путное. Или загреб бы свои доллары, мне не жалко. A вот исчез — и как будто не было.