Предатель их интересов

Александр Елизарэ, 2021

На тебя уже поставили клеймо. Даже если тебе удалось бежать со "скотобойни", это ничего не изменит. Кто-то решил, что ты просроченный товар, пусть даже очень дорогой и штучный. Уникальный разведчик вернулся с того света. Нет, человек без головы просто не может вернуться, значит, ему нужно помочь лишиться головы, и помогут ему в этом самые преданные бывшие друзья. Неужели среди всей стаи шакалов не останется ни одного горячего и преданного сердца? Нет разницы, нужно просто пройти этот темный лабиринт, никто тебе не поможет. Никто не пожалеет и не погладит по голове, как мама или отец. Действия, события и судьбы героев разворачиваются в реальном, современном времени. Любые совпадения с реальными героями носят случайный характер. Содержит нецензурную брань.

Глава III. Старик и Бонифаций Квакша

В любом жарком споре старик всегда будет прав, дабы он прошел более длинный путь на пути к вечной истине.

Ближе к полудню, Стас решил прогуляться, просто пройтись по улицам, оглядеться и понять, что изменилось в Москве за время его отсутствия. Чем дышит город. Нужно было решить, что делать дальше. Во время быстрой ходьбы к нему часто приходили светлые и правильные идеи, мотивы его последующих поступков. Как раз Мария решила идти в гастроном за продуктами, а Стасу нужно было отлучиться по делам. Он приклеил небольшую черную седоватую бородку, натянул на голову кудрявый парик, надел очки, имитирующие корректировку дальнозоркости, и вышел в огромную звенящую летнюю Москву. Чем была для него Москва, практически всем: домом его детства, его надежным уголком на планете Земля, где он чувствовал себя намного спокойнее, чем в Сирии, Франции или Афганистане.

Навстречу Стасу медленно шел шатающийся старичок. Мужчина в потертом пиджаке и старых туфлях остановился, поднял глаза на незнакомца, потом помолчав с минуту, с трудом обратился к молодому мужчине:

— Извините меня, сударь, и простите. Нужно кое-что вам сказать. Вы такой сильный, смелый человек. Я уверен, что вы и благородный ко всему прочему! Да, да, не удивляйтесь, я вижу людей, хоть и зрение мое уже стало похуже. Я почти ничего не вижу…

Благоев остановился и решил выслушать худого старика с рыжей и седой нечесаной бородой.

— Говори, отец…

— Я сам не понимаю, как я докатился, до такого положения вещей. Ладно, простите меня, я пойду. Видно, пора помирать, простите ради Христа, если что…

— Постойте. Вы голодны, вам нужны деньги?

— Совсем немного, сто рубликов, купить хлеба и немного молока для моей старушки, — с горечью ответил старик.

— Хорошо, конечно, вот! — Стас протянул старику новенькую пятитысячную купюру.

— Но! Нет! У меня нет сдачи, простите старого попрошайку…

— Не нужно сдачи, отец, купите еды себе, вашей жене и внукам. Все нормально…

— У меня был раньше мальчик. Теперь его нет, — старик держит купюру двумя ладонями, словно золотую рыбку. — И внуков нам он не успел оставить.

— Пойдемте, я провожу вас до дому. Ходить по городу с деньгами не безопасно.

— Спасибо тебе, ты похож на моего сына. Он был капитаном, прошел войну на Кавказе, а вот в проклятой Сирии пропал. Уволился из армии, а через год записался в частную военную контору. Они охраняли там какие-то месторождения. Будь они неладны и прокляты. Кажется, урановые рудники.

— Урановые? — осекся Стас и помрачнел.

— Их разбомбили. Всех! Весь батальон. Бомбы сбросили с самолетов… И все, в прах! — заплакал старик. — Нам принесли урну с песком. Мы пришли, вот мой дом.

— Секунду, возьмите еще, я знаю как вам тяжело. — Стас быстро вынул из кармана еще несколько пятитысячных купюр и отдал их старику.

— Нет, что вы? Я не возьму, это большая сумма!

— Отец, я богатый человек, возьми. Не говори никому о нашей встрече.

— Ой, сынок!..

— Ладно? Никому…

— А, так ты такой же, как мой сын? Ха, он тоже частенько просил меня держать язык за зубами. Загорелый! Ты что, оттуда прилетел?

— Из Сочи я приехал, отец, береги себя и прощай. Не верь, отец, что твоего сына нет, там всякое бывает. Смотри вдаль и жди его. Я пошел, супруге вашей привет. Все образуется, отец, только верь. Тебе сын говорил, что «Смерти нет»?

— Говорил! И я говорю, что душа бессмертна!

— Вот и правильно…

— У нас есть племянница, а у нее двое мальчиков, вылитые, как наш сынок в детстве!

— Отлично, батя, вот и внуки тебе, а ты, помирать? Рано еще, вам сейчас питаться надо хорошо! В путешествие по Волге, на теплоходе…

— Ишь ты, парень? Ладно! Храни тебя Господь!

Старик рассмотрел купюры, помял их пальцами, бережно положил во внутренний грудной карман пиджака и посмотрел вслед уходящему доброму человеку. Тут он начал напевать песню про биндюжников из Одессы, постоял еще пару минут и скрылся в подъезде своей пятиэтажки.

Через полчаса Станислав, открыл маленьким английским ключом дверь конспиративной квартиры в старом кирпичном доме. Повесил плащ на знакомые рога лося в прихожей, разделся и был приятно удивлен чистым полотенцам в бельевом шкафу. Все как обычно, как дома. Стас принял контрастный душ, завел Советский механический будильник «Москва» на шесть часов утра. Включил телевизор. Как приятно спрятаться в норе, о которой знаешь только ты и твой главный учитель и боевой товарищ. Не одна сволочь в этом грешном мире не знает.

Вдруг информация в новостном блоге на втором федеральном канале привлекла внимание Благоева:

«Из официальных источников нашему журналисту стало известно: полковник в отставке, бывший инструктор главного разведывательного управления генерального штаба Бонифаций Квакша, с сегодняшнего дня находится под подпиской о невыезде в связи с делом о пропаже в Сирии год назад российского офицера внешней разведки, фамилию которого мы не можем оглашать по понятным причинам. Квакша был инструктором и командиром этого капитана, но потом, как утверждает Квакша, связь с ним прекратилась. Квакшу отправили в отставку. Руководство нашей страны считает, что бывший разведчик мог пойти на сговор с террористической организацией и выдать врагам некоторые секреты новейшей авиационной техники и управления беспилотным летательным аппаратом. Сейчас устанавливается роль полковника Квакши в этом деле. Капитан Благ… Извините, технические неполадки… По данным разведки капитан был казнен боевиками одной из бандформирований на территории САР, по неизвестной причине. Полковник Квакша не отрицает, что много лет назад готовил этого офицера для работы в странах с жарким климатом. По словам ветерана военной разведки, на этом их сотрудничество завершилось. Почему капитан перешел на сторону врага, Квакша не знает и не понимает его мотивов. Он признался нам, что вообще не верит, что капитан «Бла…», простите, самовольно перешел на сторону противника. Он считает, что имело место банальное похищение офицера по наводке третьих лиц. Не исключено, что это предательство офицеров штаба… Извините, что-то со связью. Именно по этим мотивам Квакшу уволили с военной службы и открыли против него служебное расследование…»

«Сволочи, какой к чертям беспилотный летательный аппарат? Придумывают, что хотят? Подлецы! Успокоился, все нормально, как обычно, брат. Посидим у реки, брат, и дождемся трупов врагов, плывущих мимо нас по течению тихих вод…» — мысленно приказал себе Станислав, переключая телевизор на музыкальный канал.

Об этой скромной квартире в старинном семиэтажном особняке, недалеко от Белорусского вокзала, знали только два человека: капитан внешней разведки Станислав Благоев и его инструктор, полковник ГРУ — Бонифаций Квакша. Эта квартира принадлежала военной разведке и была закреплена за Квакшой уже более четверти века. Люди из управления глобальной внешней разведки о ней не знали. Военная разведывательная контора ревностно хранила свои секреты и от врагов, и от друзей, которые могли только называться коллегами и друзьями. Старые правила пока что работали, но это только пока.

Стас открыл окно на кухне, поставил на подоконник слегка подсохший цветок Герани. Судя по почве в горшках, зеленых друзей поливали неделю назад. Он набрал прохладной воды и полил все комнатные растения в квартире. С удовольствием выдохнул и подумал, что в этом помещении не хватает только пятнистой кошки.

Капитан устало прилег на кушетку, которую любил за ее советскую твердость, приятный скрип и старость, подмигнул цветному портрету Леонида Ильича Брежнева на стене и мгновенно погрузился в приятный сон.

Он снова в жарком Кабуле, лежит на алюминиевом днище, в старом пикапе, в пыльной и потной афганской одежде, притворяется больным тифом. По его голым ступням и рукам бегают жирные мухи, порой они садятся на рот, пытаясь собрать влагу. Это становится невыносимой пыткой. Чужие грубые руки хватают его за отвороты пиджака. Удар в лицо тяжелым кулаком, грохот падающего тела, провал мыслей…

Кто-то задает вопрос другому мужчине: «Зачем же бить этого больного человека?» А вот уже чужой волевой голос. Человек говорит по-английски, но явно это не его родной язык. Мужчина склоняется над русским и говорит:

— Сэр, если он болен, зачем он нам? Холера или тиф, нам это зачем? Его нужно уничтожить? Уничтожить! Один выстрел в голову и все! Сэр? Сбросим в канаву у реки Кабулки и уедем…

— Нет! Этот человек нам нужен. И прекратите давить на меня, черт вас подери! Вам лишь бы избавляться от людей! Что от чужих, что от своих. Вам плевать на жизнь?..

Благоева будет звук механического будильника. Он открыл глаза: «Чей это был голос? Кто меня хотел уничтожить? Не помню, не могу вспомнить…»

— Проснулся, боец? Молодец. А то ведь я заждался тебя. Думал, неужели укатали моего «Сивку» крутые горки, но нет. Слава всевышнему, ожил…

— Бонифаций? Командир! Учитель?

Благоев резко сел на тахте и всмотрелся сонными глазами в пространство старой квартиры. На кухне явно кто-то был. По шарканью домашних тапочек, Стас понял, что там сам хозяин квартиры. Разведчик улыбнулся, потянулся и бодрым шагом прошел на кухню.

— Стасик, я это, решил уху приготовить, как раньше, помнишь? На Волге мы такую с тобой заварили…

— Командир, командир!

Благоев не смог сдержать эмоций, слезы хлынули из его глаз. Он сильно обнял своего боевого командира.

— Будет, будет, Стасик. Жив, оценка отлично тебе! Кто тебя предал, как считаешь? Кто, говори, пока мы не на прицеле…

— Полковник Кротов и его помощник майор Крамаренко, мой старинный друг. Но кто дал им команду, я не знаю. Не понимаю, почему они так решили со мной?

— Узнаем, узнаем. Дай время. Сейчас уха будет готова. Тебе нужно восстанавливать силы, брат. Ты главное не переживай, мы все это дело, весь этот геморрой перетрем. Мы их всех прижмем к плинтусу и ноги, и усы повыдергиваем. Сейчас главное восстановить силы. Я гантели тебе принес.

— Мне же не век здесь сидеть? Нужно что-то решить с документами, с работой?

— А как же, будем решать, будем. Женку уже видел?

— Ночевал прошлую ночь с ней…

— Ну и как Мария, все также хороша?

— Да, жена мне верна, все в порядке…

— Это правильно, в твоем случае наиважнейшее дело, парень. Я тоже иногда посматривал за ней. Один черт так и крутился возле её, как угорь на сковородке. Как у него чесалось! Какие окуни добрые, разварились совсем! Пальчики оближешь. Ну-с, приступим, господа, контрабандисты…

Только через час Бонифаций расправился с окунями. Станислав вновь включил телевизор, но ни один канал не показывал недавний репортаж про полковника Квакшу. Зато показали репортаж о новых обманутых вкладчиках в малоэтажное строительство в Москве и Подмосковье. Кроме этого, господин Дмитрий Медведкин заявил, что им придется принять закон об обязательном вакцинировании всех граждан поголовно от вируса Кавид — 1921.

— Это что, Бонифаций, теперь «Едро» будет заниматься вакцинацией поголовья населения? Ну и жизнь у вас тут?

— Брось, Стас, хочешь найти правду в этой осином гнезде? Им плевать, кого продавать, кого выселять из достроенных домов, кого вакцинировать. Такая система, ниппель. Нам бы с тобой выжить, сынок…

— Командир, так видел репортаж про себя?

— Там, где я типа твой сообщник? Да, видал, хорошо рассказали, черти. Девки у них на каналах губастенькие. Где мои двадцать лет, Стасик, ух я бы их помял.

— Не намялся, командир, — рассмеялся Благоев.

— Они зачем-то дали утечку? Это нам на руку. Плохо, если они знают, что ты бежал. Мы можем рассказывать о том, что тебя преследуют власти, независимым телеканалам. Как шанс, такой вот вариант «Омега»! Какая уха, я не могу больше! Объелся, нафиг…

— Окуни хороши! Ну ты удивил, командир. У нас разве есть независимые каналы или средства массовой информации?

— Да, есть такой телеканал — «Ливень», например, они что-то там пытаются, хотя их уже объявили иностранным агентом…

— А это еще, что за зверь? — удивился Благоев.

— Аналогия с врагами народа, вот так и живем, Стасик. У нас тут новые веянья, вернее, старые, энкведэшные.

— Зоопарк! Все, кто не с нами, против нас?

— Ну, расскажи, как все было, как ты смог сделать ноги от бородатых?

— Повезло мне. За пару дней до казни, американцы, или англичане, выкупили меня у бородатых и повезли на свою базу в Израиле. Хотя я и сам готовил побег. Другое дело, что уйти было очень сложно, я же почти не пил и не ел несколько дней. Янки держали меня на какой-то вилле. Потом поговорили со мной и решили пригласить в гости. Вначале говорили про Лондон, а потом решили сразу в Вашингтон. Я помалкивал, иногда делал вид, что мне по барабану все их задумки. В любом случае было ясно, что меня вербуют, взамен на спасение моей жизни. По дороге в штаты залетели мы по каким-то надобностям в дорогой мне Афган. В столицу. И там они решили остановиться на три дня. Такого подарка я от них не ожидал. В Кабульском аэропорту, валяясь связанным в кузове старого внедорожника, я прикинулся немощным тифозником. Они ушли искать доктора, ну а я дал деру. Одет я был как местный житель, тем более отличный загар и борода выдавали во мне своего парня, даже душмана. Язык я знаю. Не теряя времени, вскрыл наш старый схрон в Кабуле, через три часа вернулся в аэропорт, купил билет на борт до Стамбула. Одет я уже был совершенно по-другому, индийский бизнесмен. Все как ты меня учил. В Стамбуле пришлось пробыть три дня, купил цивильный костюм, сбрил бороду и прилетел в Москву, в дождь. Как же я соскучился по нашему дождю, я пил капли с неба.

— Да ты сдурел? — рассмеялся Квакша.

— Это от вечной жары…

— Как по маслу, Стасик, не думал? Удочка или поводок? — хитро улыбнулся Бонифаций.

— Думал, еще как думал. Нет, я действовал очень быстро. Посмотрим, командир. В любом случае, я дома, и пошлю любых гостей ко всем чертям.

— К чертям это правильно, по-нашему!

— Не впервой, Иваныч…

— Главное, что не в последний раз, так твой отец любил говорить…

— А что с ним? — напрягся Благоев.

— Нет, все нормально, давно не заходил к старику. Зайду, обещаю, на днях…

Бонифаций покинул квартиру через час, он оставил капитану журналы и еду. Сутки нужно было отсидеться, не ровен час, что Крамаренко или его люди могут выследить его или нарваться совершенно случайно. Ближе к следующей ночи капитан Благоев осторожно приоткрыл дверь, осмотрел коридор, лестничную площадку. Тишина. Тихо вышел из квартиры, мягко повернул ключи в замках, поднял воротник, поправил фальшивые старомодные очки на носу и почти бесшумно вышел на улицу. Вдыхая ночной воздух Москвы, пропитанный миллионами вкусовых оттенков, Благоев шел к своей женщине и любимой жене одновременно.

Алексей Крамаренко закрылся в своем кабинете, достал из сейфа потрепанную папку и принялся искать небольшой листок бумаги. Наконец-то он нашел его и удовлетворенно потянулся на стуле. Потом он вставил в телефон новую сим-карту и набрал номер. Судя по звонкам, связь с абонентом была, через секунд десять там подняли трубку. Крамаренко услышал чужой и довольно странный, даже страшный голос. Человек говорил на арабском, а потом перешел на плохой английский. У майора быстро забилось сердце, голос человека был ему не знаком.

Майор тихо спросил собеседника по-английски:

— Сэр, прошу вас. Мне нужен Скотти Джонс.

— Кто его хочить слышать? Ну, говари, давай?

— Э-э… Я его школьный друг из Лондона…

— Из Лондана? Карашо. Как зовут тебья, друг, а?

— Что со Скотти… Кто вы? Где мой друг?

— Ты… Ви, позвонил нам слишком поздна.

— Поздно, что это значит?

— А ти кто, как тебья зовут, не отключай трубку. Я расскижу тебье все что случилась…

— Никто! Никто! — заорал майор и мгновенно отключился. После этого он судорожно вытащил из телефона сим-карту и разрезал ее ножницами на мелкие кусочки. Руки его тряслись. Алексей понял, что его осведомитель ушел в лучшие миры, страшные мысли разрывали его извилины и буравили внутренние отделы мозга. Как не сопротивлялся майор, страх проникал в его нервы все глубже, пока не притаился где-то в мозжечке: «Безусловно, этот человек, с арабским акцентом, убийца, полевой командир, палач? Что он мне сделает? Ха, ничего!..»

Алексей отчетливо увидел орлиный профиль врага, загорелое обросшее лицо, хитрый коварный мозг.

«Все кончено, Скотти больше нет. Отличный был парень! Значит, никто не знает, погиб ли капитан Благоев? Никто не может не подтвердить, не опровергнуть его гибель от рук бородатых. Черт возьми, а ведь вместо Стаса могли послать меня… Я бы точно не смог убежать от них и Стасик не убежал. Надо доложить шефу. Все кончено, никого нет, пустота. Царствия небесного и вечный покой, мужики… С чего это я взял? Их никто мертвыми не видел! Стас приходил ко мне и Кротову во сне, точно представился, капитан. Нужно навестить Марию, или вначале позвонить и пожелать спокойной ночи. Не сегодня, надо все утрясти в голове, как же так? Как же так, неужели Скотти нет? Прочь мысли… Какая спелая баба у Стаса, ну теперь будет моя, прости, друг. По-другому я уже не могу. Как верный пионер и товарищ, я должен сменить погибшего друга на боевом посту!»