Комиссар Борзан. Дело №2. Рапира приходит в дождь

Александр Елизарэ, 2019

В ночном поезде преступник пронзает холодным лезвием телохранителя банкира, а часом ранее, у проводницы того же вагона неизвестный высасывает литр крови. Свидетели видели в вагоне высокую старуху. Майор Борзунов начинает личное неофициальное расследование, но контрразведка медлит, не решаясь подключать его официально. В Дубровске, во время ночного дождя, от рук неизвестного убийцы гибнет владелец банка. Опять в деле острое как бритва, лезвие. Борзан выходит на след серийного убийцы. Контрразведка решает использовать отставного майора Борзунова вслепую, натравив на него маньяка и вампира в одном лице. Обложка – фото автора. Содержит нецензурную брань.

Глава II. Нападение вампира в ночном поезде

Высокий мужчина в оливковом плаще, в темных очках на носу, с приличной седоватой вьющейся бородкой и коричневыми усами уже час находился на железнодорожном вокзале в городе Туапсе.

Наконец-то, ему позвонили. Он сразу же нажал кнопку ответа.

— Гельмут? Это вы? — послышалось в трубке.

— Естественно, дядя…

— Слава Богу, значит не все потеряно…

— Вы все знаете? Это провал, я провалил задание… — проскрипел Гельмут в трубку.

— Я, знаю, ничего страшного, не переживай. Все только начинается…

— Я подвел вас?

— Пустяки. Вот новые инструкции. Ваш клиент приобрел билет на поезд до Москвы. Сядет он в вагон класса «Люкс» под номером «пять» в Ростове-на-Дону. Место — «семь». Купите себе билет в соседнем купейном вагоне. Прямо сейчас…

— Я понимаю…

— Где вы сейчас? — поинтересовался голос на другом конце.

— В Туапсе, на железнодорожном вокзале. Такая вонь, у меня головокружение…

— Как настроение? Головокружение, отчего?

— Мрачное… Тут холодный ветер и туман. Странный городок, воздух пахнет нефтью, до головной боли и тошноты.

— Хорошо. Скоро вы покинете этот вокзал. Ваш поезд проследует через сорок минут. Придется дышать немного реже… Шучу, мой мальчик.

— Я все понял. Торт будет порезан для гостей вовремя.

— Послушай меня, я пока сомневаюсь на счет порезать… Не нужно его резать до конца. Просто напугайте, но сильно и страшно. Пусть это выглядит так, словно тортик хотели только надкусить. Можете его подранить…

— Легко дядюшка, а сопровождающих?

— Этих в чай… Вернее, в море… — сострил собеседник.

— С удовольствием, — ответил высокий.

— Встретимся в столице, дорогой Гельмут…

Мужчина выключил телефон, посмотрел на табло и прошел к кассам: «Поезда дальнего следования».

— Мне билет до Москвы на ближайший скорый… — не торопясь сказал он.

— Плацкарта уже нет… Вернее, осталась одна верхняя полка у туалета! — звонко доложила молодая кассирша с ярко накрашенными губами и длинной шеей.

— Тогда дайте мне в купейный вагон. Там, надеюсь, есть места? — недовольно спросил худощавый мужчина.

— Есть тоже одно, нижнее, и тоже в последнем купе у туалета.

— Черт вас возьми! Все у вас у туалета! Вся ваша жизнь у туалета! В вагоне люкс есть места?

— Вот в этом вагоне мест до чертиков. И даже не у туалета, мужчина!

— Нужен пятый вагон. Есть места в пятом вагоне?

— Ну конечно, мужчина! Вы прямо как маленький, то нервничаете, то…

— Хватит болтать! Дайте мне место на нижней полке в середине вагона.

— Мужчина, там все полки нижние! Давайте паспорт…

— Нате. — Высокий передал кассирше паспорт, деньги и опустил лицо в пол.

— Забирайте, вагон номер «пять», место «десятое». Поезд придет через двадцать пять минут… Сдачу заберите!

— Оставьте себе. Какая у меня платформа? — спросил он раздраженно.

— Одна и та же! Вы что, в первый раз замужем? — ответила женщина с усмешкой.

— Я тебя спросил, на какой путь прибывает мой гребаный поезд?

— Что? Пошел вон, придурок! Я щас полицию позову! Еще один перегрелся на солнце! Бородку приклеил, маньяк чертов! — провозгласила женщина на весь вокзал, закрыла шторку кассы и куда-то ушла.

— Тебе повезло, девочка, — тихо, сквозь губы процедил человек в плаще и немедленно скрылся в туалете вокзала.

На табло загорелась цифра «2». «Стоянка поезда — восемь минут», — объявил приятный женский голос.

Высокий мужчина в клетчатом пиджаке, черных брюках, с чемоданом в руке, надвинул козырек кепи на переносицу и быстрым шагом прошел на посадку.

«Уважаемые пассажиры, отдыхающие и гости нашего города. Скорый фирменный поезд «Адлер — Сочи — Москва» прибывает на второй путь. Счастливого вам пути…»

Новенький поезд провозгласил свое прибытие на ветреный перрон сильным гудком. Проводники ежились от порывов холодного ветра и не заглядывали в лица пассажирам. Высокий молча поднялся в пятый вагон и приоткрыл двери своего купе. Здоровенный мужчина с короткой стрижкой, стоящий у окна в центре вагона, оценивающе посмотрел на нового пассажира и недовольно отвернулся.

Расположившись в своем купе, высокий оторвал надоевшую бородку, отклеил усы, снял с лица искусственную кожу и протер настоящее лицо влажными салфетками. Он поставил электронный будильник на семь часов утра и лег спать до Ростова-на-Дону. Как оказалось, купе, в которое придет его клиент, находилось совсем рядом. Он закрыл глаза и длинно выдохнул воздух через нос.

— Молодой человек! Откройте мне дверь! Вы слышите? Оглох что ли он там?

— Кто это? — высокий приподнялся на матрасе. — Не даете поспать, мерзавцы…

— Это проводница, я хотела забрать ваш билет и посмотреть на фото в паспорте.

— Нет! Я отдыхаю, проснусь через три часа…

— Ну, ладно, тогда… Может, чаю принести? У меня «со слоном»…

— Нет, я отдыхаю… Прошу вас не беспокоить меня это время!

— Хорошо, отдыхайте…

Не прошло и двух часов, как в дверь купе снова забарабанили.

— Откройте, проверка документов. Полиция…

— Но, я не пересекал границу! Что случилось?

Мужчина быстро одел искусственную кожу на лицо и судорожно приклеил усы.

— Открывайте, мы разыскиваем беглых, в общем, бомжей разных. Поживее, гражданин. Приготовьте паспорт…

— Пожалуйста, вы разбудили меня…

Он открыл дверь и увидел аж пятерых огромных и полных полицейских разных чинов.

— Один едите? — спросил подполковник, изучая паспорт высокого.

— Да, как видите, совершенно один.

— Оружие, камни, золото в слитках, запрещенные вещества? Везете?

— Что простите, нет, откуда?

— Что провозите?

— Помилуйте, господа полицейские, — жалобно ответил мужчина и ссутулился. — Я простой организатор досуга, какое оружие, какие камни?

— Кого организуете? — спросил и сразу же заржал прапорщик с огромным красным картофельным носом.

Полицейские с улыбками рассматривали пижаму пассажира, по которой прыгали нарисованные явно ненормальным художником зайчики и медвежата.

— Пенсионеров, инвалидов, ветеранов…

— Счастливого пути, малыш! — брызнул подполковник и вернул странному худощавому человеку документ. — Пассажиры, открываем купе, проверка документов…

В дверном проеме снова появилась назойливая проводница.

— Может, вам все-таки чая? Дайте мне ваш билетик…

— Хорошо. Возьмите билет и сделайте мне, пожалуй, чашку крепкого черного кофе, — произнес он устало, но потом оживился и улыбнулся.

— Это все? Может, обед заказать, бифштекс с макаронами? — уточнила она.

— Постойте, сделайте две чашки кофе только что намолотого. Да, и ещё, принесите мне плитку настоящего горького шоколада. И бифштекс с кровью, не прожаренный. Узнайте, есть ли в ресторане сердце…

— О! Другое дело! Вы мне так план сделаете, дорогой мой!

Она с улыбкой удалилась. Человек в пижаме сидел неподвижно, уставившись на бегающую по стенной панели муху. Резкий бросок руки с ударом ребром ладони и муха исчезла навсегда.

Прошло десять минут.

— А вот и я! — громко произнесла проводница, открывая дверь купе.

— Я рад, проходите… Присаживайтесь… Не стесняйтесь…

— Но что вы, у меня много дел…

— Побудьте со мной. Кстати, сколько с меня?

— Всего пятьсот рублей. Два черных кофе, горький шоколад сто грамм, мясо с кровью я взяла две порции. Правда, сердца у них не оказалось. Приятного аппетита.

— Остановитесь, милая девушка, вот деньги…

Он бросил на столик банкноту в тысячу рублей и пододвинул чашку с кофе гостье.

— Пейте, это будет необычайно вкусно! Я гарантирую вам наслаждение…

— Почему вы так решили? Я должна найти сдачу, — неуверенно произнесла проводница, маленькая шатенка лет тридцати с огромными налепленными ресницами и ярко накрашенными губами цвета молодой фуксии. Она присела на край его постели и словно завороженная не могла сдвинуться с места. В купе стоял необычайно притягательный аромат, призывающий к тайной страсти и возможно интимному общению.

— Закройте дверь на защелку, не бойтесь меня… Это приказ… — медленно произнес мужчина.

— Вы хотите изнасиловать меня? — произнесла она и стала растирать свои виски.

— Нет, я не люблю насилие без любви. Все должно быть красиво и по обоюдному согласию… Я пошутил, дорогуша, просто попьём кофе с шоколадом…

— Не понимаю, что происходит со мной? — она привстала и сама закрыла дверь на защелку.

— Умница, — произнёс высокий и оторвал свои усы. — Теперь приступим к трапезе, я очень голоден. Второй кусок мяса для вас.

— Я не ем мяса, — попыталась возразить она.

— Ещё как едите. Оно очень питательно, вы бледны, а это плохой признак.

Мужчина взял шмоток мяса и стал с удовольствием поглощать его, по его губам стекала бычья кровь. Проводница неожиданно стала послушной и легко откусила небольшой кусочек. Остальное быстро заглотил хозяин купе.

— Божественная! Выпейте кофе… Оно прекрасно, так же, как и твоя нежнейшая кожа. Как твои глаза и чувственный рот… Как пьянящий аромат твоего тела.… Запах крови женщины…

Он незаметно мазнул ароматическим маслом краешек ее чашки. То место, где губы касаются края белого и тонкого фарфора.

— Искуситель, я опасаюсь вас всё больше… Странный вы мужчина… У меня дома дочь. Я уже не так молода, как вы могли подумать, но я не могу противится?

— Не тратьте слов и красноречия, вы, моя дорогая богиня, просто отпейте кофе. Вы же сами принесли его?

— Вы назвали меня богиней?

— Пейте, вы самая красивая женщина на этой бренной планете! — Он смотрел прямо в ее глаза. — Вы повелительница мужчин, жрица любви в этом душном склепе!

— Вы, как бы, не в моем вкусе… Товарищ, так близко не садитесь…

— Я просто неважно выгляжу. Знаю, бледен, но скоро ты увидишь меня совсем иным человеком. Я сделаю тебя счастливой… — говорил он медленно и протяжно.

— Мы уже перешли на «ты»? Смешно! — брызнула она.

Наконец, она прикоснулась к кофе и сделала маленький глоток, потом еще и еще, пока не осушила всю чашку до самого дна.

— Действительно, что это за кофе? Я хочу снять рубашку мне жарко… Тебя как зовут хоть?

— Не важно, как меня зовут, но тебе откроюсь, Гельмутом…

— Я Алевтина. Слушай, Гельмут, ты странный, но я хочу массаж. Отмассажируй меня от и до… Но прошу, не распускай руки, а то я отвечу!

Она освободилась от рубашки, потом резко сбросила синюю юбку и бюстгальтер и набросилась на мужчину, словно оголодавшая львица. Он вновь незаметно обмакнул свой мизинец в потайной бутылек и поднес к ее носику.

— Умница, вот, лизни масло с моего пальца, оно очень редкое и полезно для женского здоровья.

Алевтина уже не контролировала себя, она принялась облизывать ему все пальцы и саму ладонь. Голова ее закружилась, и она провалилась в состояние полной эйфории. Теперь он приступил к ранее задуманным действиям. Он взял ее за голову и начал обнюхивать ее щеки и шею. Она не сопротивлялась, лишь стонала и совершала рефлекторные пульсирующие движения всем телом. Сняв с себя халат, сорвав искусственную кожу с лица, он приник к розовой шее молодой женщины. Потом зверски улыбнулся, помазал выбранное место на шее, в основании черепа, все тем же маслом и мягко присосался к нему. В блаженстве и демоническом наслаждении он начал впитывать в себя мельчайшие ручейки её крови, перемешанные с потом женщины, поступающие через микроскопические порезы, сделанные его шершавым языком. Казалось, что прошла вечность. Насладившись, он отпустил свою жертву, но ненадолго. Она все также лежала на животе. Ее румяный зад был слегка приподнят. Было видно, что женщина хочет безумного и страстного соития. Колдовское ароматное масло действовало безупречно и губительно.

Кровосос сбросил с себя остатки одежды и вскочил на нее сзади. Через секунду он овладел ею, закрыл ее рот ребром своей ладони, схватил ее за копну блестящих волос, чтобы хоть как-то приглушить крики и вопли её страстного тела.

Сладострастные крики обезумевшей самки едва не напугали пассажиров вагона.

Алевтина пришла в себя только через час. Все это время она проспала голая, раскинувшись на его кровати. Гельмут пил кофе, ел шоколад и смотрел на нее. Щеки его горели румянцем и превосходным здоровьем. Только правая часть лица и верхнее веко, поврежденное огнем, не украшали его идеальное тело. Теперь, когда женщина начала пробуждаться, он был вынужден снова надеть на лицо фальшивую кожу.

— Просыпайтесь. Вам уже пора. Можете одеться, — произнес Гельмут.

— Это вы? Что здесь было?

— Ничего, совершенно ничего плохого… Не пугайтесь. Я сделал вам массаж, и вы уснули, только и всего…

— Вы отымели меня? Мамочка! Жалкий ублюдок…

— Нет, возможно, вам приснился романтический сон, не более.

— Я не понимаю, что со мной было? Я так крепко спала? Черт, у меня же станция…

— Приходите еще и приносите чай, милая Алевтина!

— Я ухожу…

— Захватите шоколад…

— Оставь его себе! Чокнутый козел! — крикнула она и расплакалась.

Слегка пошатываясь, она вышла из пятого купе и с трудом добралась до своего.

Через полчаса проводницу Алевтину нашел начальник поезда в бессознательном состоянии в её служебном купе.

В Ростове-на-Дону поезд стоял как обычно двадцать минут. Приехала карета скорой помощи. Едва живую проводницу Алевтину погрузили на каталку и увезли под завывание сирены. Высокий прохаживался по перрону, поджидая своего клиента.

Наконец-то, банкир Михаил Морозов появился в сопровождении двух накаченных телохранителей. Первый — тот, что поменьше ростом — шел впереди своего шефа. Второй — огромный короткостриженый детина со шрамом на затылке — замыкал шествие. Он занес чемодан в купе и, к удивлению злодея, вышел из вагона и остался на перроне.

Гельмут внутренне улыбнулся и потер тонкими пальцами кончик своего холодного носа. До отправления поезда оставались считаные минуты.

— Пассажиры, хватит курить, — бодро крикнул новый проводник вагона, молодой мужчина, и попросил пассажиров занять свои места.

Солнце скрывалось за кипарисами и пальмами, начинался холодный дождь.

«Значит, клиент решил путешествовать с одним телохранителем? — размышлял кровосос, прохаживаясь по вагону и пытаясь заглянуть в купе будущей жертвы. — Удачное для меня и одновременно трагическое решение, для него. Ну что же, не доезжая до Рязани нужно все закончить. Что-то я затянул это дело. Интересно было бы проткнуть охранника в каком-нибудь необычном месте. Например, в сортире, а что, это будет оригинально».

Поезд быстро стучал стальными «блинами» и набирал скорость. Кровосос разложил перед собой коллекцию масок, изготовленных из настоящей человеческой кожи. Он раздумывал, в каком бы образе на этот раз совершить запланированное нападение на жертву.

«Итак, у меня в наличии пять масок: темнокожий кудрявый старик, ученый с бородкой пятидесяти лет, лысый спортсмен со шрамом на лице, старушка с длинным противным носом, усеянным бородавками, и молодой добродушный юноша. Не повезло тебе, парень… Черт возьми, почему меня в последнее время тянет на старушек? Значит, само провидение подсказывает мне ход моих дальнейших действий или сам повелитель тьмы? Пусть будет старушка, вот и платочек в ромашку, прекрасный камуфляж для ночной прогулки по вагону. Сколько же я выпил крови у Алевтины, грамм четыреста, не больше, нет, пожалуй, пол-литра все же выпил? А она мне понравилась, приятная женщина и кровь ее напоминает вишневый сок. Жаль, что ей стало плохо. Я старался быть ей хорошим любовником. Женщины редко ценят своих нежданных любовников…»

В дверь постучал новый проводник вагона:

— Чай, кофе?! — послышался мужской приятный тон.

— Нет, спасибо, я напился своего, — тихо ответил кровосос и прикрыл маски, лежащие на кровати, вафельным полотенцем.

— А вы не знаете, случайно, что произошло с Алевтиной? — В проем просунулся любопытный молодой проводник.

— А кто это?.. О чем вы вообще, товарищ?

— А, значит, не знаете? Жаль! А мне говорили, что она пила у вас кофе больше часа?

— Врут, собаки! А кто такую чушь мог вам сказать? Вагон почти пуст, не понимаю?

— Ну, говорят… Так, может, чай с лимоном закажете? — не унимался проводник.

— Я сейчас сам к вам приду и посмотрю, что заказать. Приготовьте меню. Я бы пообедал… — ответил пассажир, стоя за дверью так, чтобы его лица не было видно.

— О, это отлично! Жду вас!

Дверь купе закрылась. Гельмута пробила холодная дрожь и страшная догадка:

«Чертовы ищейки, наверняка, этот парень, никто иной, как молодой оперативник? Наглый, напористый и сует свой нос везде? Ну что же, может и его кровь мне сгодится. В ней много адреналина и тестостерона. Придется сходить к нему, раз сам меня пригласил. Сделаю дело и выкину его из вагона на полной скорости. Пусть полетает…»

Гельмут одел брюки, черную рубашку, скрывающую пятна крови, темно-бардовые туфли гладкой кожи и направился в купе проводников.

Когда он открыл двери служебного купе, он неожиданно вспомнил одну важную вещь: на этот раз он не надел маску, но уже было поздно, проводник поднял голову и увидел настоящее лицо гостя.

— А, так это я с вами разговаривал?.. Так что будете заказывать, молодой человек?

— Мясо с кровью, прошептал кровосос и сделал шаг вперед.

Еще секунда и он был готов вцепиться зубами в шею своей новой жертвы, но за мгновение до трагической развязки, одна маленькая деталь остановила его. Парень резко сунул ему в лицо меню в жестком переплете, тем самым случайно поставив барьер между своей шеей и челюстями Гельмута. Сейчас кровосос разглядел на ребре ладони проводника небольшую наколку из двух слов: «За ВДВ». У Гельмута на правой ладони была точно такая же. Это смутило и сбило Гельмута с толку.

Он улыбнулся и спросил:

— Так ты служил в десантуре, братан?

— А, ну да, было дело… — рассмеялся проводник.

— В каком звании? — поинтересовался Гельмут.

— Сержант, заместитель командира разведывательного взвода.

— Ого, разведчик, значит? — усмехнулся пассажир и проглотил слюну.

— А вы, я смотрю, тоже в нашей теме?

— Да, тоже приходилось немного служить. Я был простым солдатом. Вначале учебка в Гайжюнае, потом проштрафился, меня и отправили кормить поросят…

— А, бывает… Так что, мне заказать вам ваше блюдо в ресторане?

— Да, и еще что-нибудь со свежей зеленью.

— Отлично, через полчаса я сам все принесу.

— Тогда, я к себе, почитаю свои книги. Нет, это не литература. Кто читает романы в наше время…

— О! А что читаете? Если не секрет…

— Я кулинар, читаю все от приготовления мяса до выпечки тортов и кексов. Так я буду ждать вас.

— Значит, вы разбираетесь в кухне? Мы это учтем… — дружески бросил проводник и принялся записывать заказ в свой маленький блокнот.

— Это, разумеется, не пережарьте мясо, пусть оно будет немного ссырым… И с кровью!

— С сыром вы сказали? — глупо улыбнулся проводник.

— Нет, слегка не прожаренным, я так сказал! Сыр с голубой плесенью, впрочем, тоже добавьте…

Гельмут чуть поклонился, не отворачиваясь вышел из служебного купе, быстро прошел в свое, закрылся на защелку и на внутренний блокиратор двери. Он всмотрелся в свое отражение в зеркале, что висело на двери в купе и почти вслух произнес:

«Впервые струсил? Чертов десантник, попался! А у него отличная реакция, профессиональная. Если бы он меня вырубил и скрутил, как последнюю шлюху? Кровь тоже отличная, пот пахнет приятно, орешками миндаля. Непременно нужно попробовать, но позже. Вначале нужно подранить его, а потом и выпить кровь. Теперь мне предстоит убрать двоих, а третьего только напугать. Насыщенная яркими событиями будет у меня ночка…»

За дверью, в вагоне, было совершенно тихо. Никто не передвигался и не шумел, как это бывает в плацкартных вагонах, где ходит всегда много простого и болтливого народа.

Гельмут прислушался и чуточку приоткрыл дверь, не снимая ее с блокиратора. В сторону туалета прошли двое здоровых мужчин. Через пять минут они вернулись и жестко заперли дверь в своем купе изнутри.

«Мой клиент очень труслив и осторожен, напрасно… Напрасно, напрасно господин банкир, уж поверьте мне…»

Чуть позже Гельмут стал засыпать. В дверь купе постучали.

— Секунду! Теперь входите, — спросонья крикнул он и убрал блокирующий дверь стальной палец.

— Вот и ваш заказ! Сам главный шеф-повар лично готовил мясо для вас! Вы не сказали, какая нужна порция, поэтому он сделал четыреста грамм мяса и вот еще греческий салат со свежей зеленью. На всякий случай я захватил бутылку красного сухого вина…

— Запах блюда превосходный, вино поставьте на стол! Сколько с меня?

— Расчет потом, сумма небольшая. Вот штопор и бокал. Приятного аппетита… Как вас зовут?

— Это неважно. Важнее другое! Я же не могу пить вино в полном одиночестве. Я приглашаю вас, мой дорогой друг, выпить со мной этого вина…

— Вот как? К сожалению, откажусь… Не положено! Наш начальник поезда очень зол! ЧП с проводницей, сами понимаете…

— Понимаю, понимаю… Хотя что в этом предосудительного? Рюмка вина?

— После происшествия с Алевтиной нам категорически запрещено даже на пять минут задерживаться в купе пассажиров. Даже на минуту!

— Ха! Вот и прекрасно, мы выпьем его за четыре минуты, присаживайтесь, юноша! — Гельмут похлопал ладонью по мягкой полке. — Так в каком полку служили?

— Нет, я не могу, я совершенно не могу пить с мужчиной. Я не привык к этому…

— Да! Очень смешно! — со скрытой неприязнью проговорил кровосос.

— Да, кстати, в следующем вагоне едет группа красивых девушек. Они путешествуют без мужчин. Вы понимаете? Эта информация сугубо, между нами. Так сказать, пикантная клубничка, между друзьями. Действуйте, если нужны бокалы, я принесу их вам.

— Ой, нет, я все же привык в одиночестве, — нахмурился пассажир, обнюхивая кровавое, слегка обжаренное мясо буйвола.

— Все, тогда все, приятного аппетита. Вы же до Москвы следуете?

— Конечно, до Казанского…

— Утром я рассчитаю вас! Спокойной ночи, Гельмут.

— Спокойной, но как вы узнали мое имя, красавчик? Может останите… — не успел ответить кровосос.

Проводник мгновенно испарился, не оставив Гельмуту не единого шанса на их совместный кровавый дуэт.

«Осторожная розовая свинья! Вернее, поросенок, — размышлял Гельмут, с наслаждением пожирая сочное мясное блюдо. — Как же он осторожен? Что все это значит? Для чего он хотел познакомить меня с девицами? А, это их сервис — проститутки, готовые уже на все. Но тогда он не оперативник? Если же он мент, тогда и приманка в виде женщин из той же оперы? Опытные сотрудницы могут так разукрасить, что мать родная не узнает. Очнешься сразу на нарах в следственном изоляторе. Очень странный поезд, но и прекрасное мясо…»

Около двух часов ночи, когда весь поезд, исключая персонал, крепко уснул, Гельмут проснулся и сел на кровати. Он включил светильник и вновь открыл свой дьявольский чемоданчик. Надел поверх брюк и рубашки старенькое ситцевое платье, прилепил седой скальп и лицо старой женщины, намазал губы отвратительной красной помадой, причесался и повязал поверх головы выцветший старческий платок. Достал из чемодана складную трость, на руки надел тонкие коричневые перчатки, изготовленные также из человеческой кожи, снятой с кистей рук бывших живых пожилых людей, подошел к зеркалу, согнулся, расправил трость. Осторожно, почти бесшумно он открыл двери своего купе, осмотрелся и вышел. Никого, чуть слышно стучат колесные пары по бесконечным стальным рельсам.

Старушка несколько раз прошлась по вагону, прислушиваясь к шорохам и похрапыванию. Как бы ненароком задела палкой дверь, за которой спали банкир и его телохранитель. Вскоре прошлась вновь в обратном направлении и опять коснулась двери своей длинной и тяжелой тростью. Наконец, дверь приоткрылась и высунулась голова недовольного телохранителя. Он увидел спину старухи и тихо выругался. Закрыл дверь на защелку. Старуха убедилась, что до следующей станции ехать еще не менее двух часов и продолжила барражировать по центральному проходу вагона. Палка снова задела злополучную дверь. На этот раз она не отошла, а стала ждать, когда появится лицо заспанного пассажира.

— Что тебе? — высунулся мужик и широко зевнул.

— Милок, не серчай… Выручи меня? Я тут…

— С ума сошла, старая? Иди, спи…

Дверь снова захлопнулась. Сделав паузу в несколько минут, она снова постучала набалдашником трости в двери купе.

— Ну чего вам? Ночь, имейте совесть!

— Я что просила-то?.. Мелочь, совсем…

–Ну, мать, что хотела? Только без разврата, а то странная ты какая-то?

— Без интима, конечно. Я очень хочу в туалет, а дверь видно заело! Проводники, сволочи, видать спят, как пожарники… Туалет заело…

— Иди на хрен… В соседний вагон сходи, старая… Чертова баба! Страшная, какая-то, — пробурчал себе под нос мужчина и опять закрыл двери изнутри.

— Ой, никто не поможет, старой женщине? Что, мне здесь уже нагадить? Помогите, люди!

— Ладно, не голоси, пенсия! Что за чертов поезд! Предлагал же я шефу на самолете лететь! На кой черт сдался этот поезд, выйти нельзя! Старухи озабоченные шастают! Пошли, открою тебе туалет.

Старушка шла позади, по ходу подмечая, что у мужчины не было с собой оружия. Он подошел к двери туалета, и, резко нажав ручку вниз, толкнул дверь от себя. Дверь поддалась и скрипнула. Мелькнуло что-то длинное и блестящее в руках старухи и резко вошло в живот телохранителя, прошив его насквозь. Он встал на колени и завалился головой на унитаз. Злодейка, словно струну вытащила лезвие из тела, протерла его о белую рубашку жертвы и, поправив бессильные ноги, закрыла дверь туалета. На ручку повесила табличку: «Туалет временно не работает. Приносим вам свои искренние извинения».

Убрав лезвие в трость, бабка тихо направилась к купе, в котором сладко спал банкир и меценат, вошла и закрыла за собой дверь на защелку.

— Это ты, Матвей? — прошептал банкир в сторону охранника, повернулся на бок и снова захрапел.

— Доброй ночи, Михаил Карлович. Ваш телохранитель мертв, лежит в туалете. Негодный совсем, неопытный оказался сотрудник. Царствия ему небесного…

— Что?.. Господи, страшная старуха? Это вы его?

— Наверное, я, что было делать? Каждый из нас выполняет свою миссию на этом свете…

— Не трогайте меня! Прошу вас! Я заплачу! Миллион долларов, прямо в Москве! Наличными… — взмолился банкир и стал белым, словно лист папируса.

— Конечно, заплатите, только не мне. Мне уже заплатили мои хозяева…

— Что же вам нужно?

— Помолчи… Людям, которые попросят тебя о взаимовыгодном сотрудничестве заплатишь. Только и всего…

— Кто они?.. Я, я, конечно, выслушаю… — вскрикнул банкир.

— Не спеши, они сами придут к тебе. Может быть, через неделю или месяц. Но, если ты попытаешься их обмануть или, хуже того, привлечь органы или спецслужбы, снова появлюсь я. А может быть и не я, но смерть будет ужасна… Сейчас ты должен лежать и спать! Если я услышу хоть писк… Ну, вы понимаете меня господин Морозов?

— Да! Я буду лежать и не рыпаться до самой Москвы.

— Ну, тогда прощайте… — прошептала старуха, собираясь с мыслями и потряхивая крупной головой, словно парализованная.

— Прощайте…

— Приятных сновидений… Закрывайтесь и тихо у меня!.. Очень тихо, мертвая тишина…

Старушка проследовала в свое купе и закрылась в нем. До большой станции оставалось примерно полчаса. Пора было уходить.

За тридцать минут до станции старуха покинула вагон. Её так никто и не видел, только проводники в других вагонах.

Молодой проводник злополучного вагона очень удивился странной табличке на ручке туалета. Он с силой оттолкнул от себя дверь и в ужасе отшатнулся. Весь пол был залит свежей и еще теплой кровью, труп в белой рубашке жалобно застыл, стоя на коленях.

Поезд остановился на станции «Лисички» и замер на несколько минут.

Старушка с чемоданом прошла через несколько вагонов и вышла из дальнего плацкартного вагона. На длинную согнутую старуху с тростью никто не обратил внимания.

На вокзале уже собирались полицейские машины с включенными мигалками. Несколько офицеров — с коричневой овчаркой с длинной мордой и на толстых лапах — заскочили в пятый вагон.

На привокзальной площади старуха махнула рукой утреннему бомбиле, промышляющему на своей старой зеленоватой и поцарапанной «Волге», и пропала в закоулках маленького южного городка…

— Это был молодой мужик! Рост, примерно… высокий громила, под два метра! Нет, товарищ подполковник, из вагона он не выходил! Сейчас вскроем его купе и возьмем падлу тепленьким! — кричал проводник в трубку служебной связи.

— Лейтенант Степанов! Вы меня слышите? — прошипел голос в трубке.

— Я! Слушаю, так точно!

— Соблюдайте спокойствие! Задержите поезд и обыщите весь состав! Ищите убийцу и сами никуда не лезьте!

— Есть! Выполняю! — крикнул проводник.

— Стоп! Горячий хлопец! Установите, чей труп в туалете! Тогда сразу все станет ясно…

— Есть! Выполняю! — закричал Степанов.

— Сдается мне лейтенант, что этот кровосос ушел от тебя! Готовься уволиться из органов, раззява.

Степанов положил синюю массивную трубку и бросился к купе, где полицейские вместе со служебной собакой, похожей на медведя, уже производили обыск.

— Что там! «Капитан?» — спросил лейтенант.

— Тише, здесь ничего и никого нет! Собака пока не взяла след. Подлец, набрызгал дорогим средством подавления запахов. Профи, черт его побери! Собаку жалко, как бы после этой дряни она не лишилась нюха.

— Раззява! Как же я сразу его не раскусил!? — расстроился лейтенант, срывая с себя форму проводника. — Обойдите все купе, нужно узнать в каком месте ехал труп.

— Уже все узнали. Вот господин банкир Морозов, это его человек был убит в сортире. Телохранитель первого класса… — цинично ответил капитан полиции по железной дороге.

— Я хочу поговорить с ним! — крикнул Степанов.

— Так говорите, а то поезд надо отправлять…

Лейтенант резко прошел в купе, где от страха трясся банкир и меценат Михаил Карлович Морозов.

— Пожалуйста, успокойтесь, это ваш человек лежит в туалете?

— Да, я очень боюсь ее!

— Кого? Что вы лепечите?

— Старуху, которая заходила ко мне за полчаса до этой станции…

— Вы не путаете? Старуха, или может высокий, не очень приятный мужчина лет сорока? Говорите, не тряситесь, черт вас…

— Нет, именно старая женщина с тростью и с коричневыми кистями рук. Мерзкая!

— Что она сказала вам? — побледнел лейтенант, теряясь в бегающих мыслях.

— Ничего, просто запугивала и несла всякий бред.

— Вы думаете, что это она убила вашего человека?

— Не знаю, он же каратист, офицер «Альфы» в отставке! Как она смогла… Спасите меня! Я боюсь ехать один! Можно я сойду с поезда?

— Ладно, собирайте вещи и ждите своих телохранителей в местной гостинице. На ночь мы дадим вам двух оперативников. Откуда приедут ваши люди?

— Из Москвы! Трое приедут… Мне так страшно!

— Всем страшно! Вот, выпейте успокоительную таблетку и собирайте свои вещи. Постарайтесь поживее, люди ждут! Поезд опаздывает уже на полчаса…

— Вы знаете… — прошептал Морозов.

— Что опять? — улыбнулся Степанов.

— Я останусь! Мне кажется, что я уже не боюсь… Вы ведь доставите меня в Москву? Что-то подсказывает мне, что вы из полиции?

— Вы проницательны. Я лейтенант полиции по оперативному раскрытию особо опасных происшествий на транспорте, Степанов Виктор Сергеевич.

— В таком случае, мы можем ехать, — проговорил банкир и выдохнул.

— Никому не открывайте кроме меня, ясно?

— Так точно, товарищ начальник! Постараюсь…

— У вас оружие есть?

— Да, мой пистолет и плюсом пистоль убитого Матвея… Лицензии на пистолеты у нас есть, вернее у Матвея уже была… — прослезился банкир.

— Оружие отдайте мне. С перепугу еще стрельнете, пассажира невинного убьете, стенки между купе совсем тонкие.

— Возьмите! Я вам доверяю. — Банкир отдал две кобуры с боевыми пистолетами иностранных моделей в руки Степанова.

— Отдыхайте, и забудьте об этом кошмаре хотя бы на время. В Москве у нас будет много времени, чтобы все вспомнить, обдумать и найти убийцу. Или двоих убийц…

— Вы сами будете вести следствие? Но, вы так молоды, — спросил банкир.

— Нет, будет создана следственная группа из опытных сыщиков и оперативников. Ведь это касается крупного бизнеса, то есть ваших коммерческих банков, — уверенно ответил лейтенант.

— Но, я больше ничего не знаю! Не помню! Не хочу… — бросил банкир в полумрак купе.

Лицо Михаила Карловича исказилось в жуткой гримасе, и он впал в ступор. Кончики его пальцев начали отбивать в воздухе нервную дрожь, словно он был не человеком, а толстым мотыльком, который увидел ядовитого паука.

— У вас с сердцем все в порядке? — спросил его Степанов.

— Не знаю, тахикардия есть, и давление порой прыгает.

— Сейчас к вам придет доктор…

— Нет, просто закройте меня и охраняйте! У меня есть таблетки от личного врача… Где у вас гарантия, что доктор не будет переодетым убийцей…

— Как знаете, я рядом, закрывайтесь…

— Вспомнил! Старуха трясла головой, словно у нее была болезнь такая старческая… Ну, как у моей покойной матушки.

— Альцгеймера? — уточнил Степанов и сильно задумался.

— Нет, синдром Паркинсона. От этой трясучки старушка выглядела еще зловеще.

— Значит, у нее была трость и еще нервное заболевание?..

— Да! — вскрикнул банкир и прикрыл свой рот.

— Спите, я вас умоляю…

Дверь купе резко закрылась изнутри. Все стихло в утренней неге. Поезд наконец-то содрогнулся, тронулся и пошел, набирая скорость, навстречу с Москвой.

Лейтенант Степанов смотрел в окно и досадовал, что упустил опасного преступника.

«Как же так, он был у меня в руках. А это странное приглашение выпить с ним вина?.. Надо было соглашаться и скрутить бандита! Надо было? Или нет, слишком опасно?.. Ужасная старуха могла притаиться где-то в купе. Вдвоем они бы расправились со мной. Старуха накинула бы мне на шею струну, а живодер проткнул бы меня тонким лезвием. Мою голову они выкинули бы на полном ходу из поезда, а тело бы расчленили. И не было бы больше на свете юного красавца Вити Степанова. Мама бы осиротела и умерла с горя. Отец, конечно, еще раньше. Правильно я сделал, что не стал пить вино с живодёром. Мерзкий прилизанный тип, похож на гельминта, вылезшего понятно из какого места. Парочка действует слажено. В каком же вагоне обитала его сообщница?»

В служебном купе затрещал телефон спецсвязи. Степанов поднял трубку.

— Алло, лейтенант Степанов. Слушаю!

— Что делаете, — прозвучал заспанный голос начальника.

— Я слушаю, товарищ подполковник! Я не сплю!

— За жизнь банкира отвечаете лично, своей репутацией!

— Есть!

— И еще! Проводница пришла в сознание. Дальше, лейтенант, совершено секретная информация! Ее медицинские анализы показали, что в ней не хватало почти литра крови, отсосали через едва видимые проколы у основания черепа.

— Мать моя женщина! Вампир? — проговорил Степанов и передернулся.

— И еще, у нее был половой акт. Практически ее изнасиловали. Вернее, это сделал один мужчина. Вначале отравил каким-то растительным усыпляющим зельем и потом как положено… Это все, удачи, Степанов, до встречи в Москве…

— В Москве? Есть!

— Не спать…