Жаркое лето месье Пергоко

Александр Елизарэ, 2005

В небольшом французском городке появляется таинственный месье. Он ворует рыбу в порту, изучает языки и разбирается с шайкой бандитов. Комиссар полиции Мишель восхищен им, а инспектор Серж напротив, подозревает неуловимого месье в пропаже трех бриллиантов и в преступной связи с графом Фантосари. Месье скупает картины у молодых импрессионистов и участвует в полицейских расследованиях. Больше всего на свете он любит красотку Элери и юношу Алекса. Еще он мечтает писать стихи и гулять по ночным крышам Гавра. Перед читателем проносятся яркие картины жизни Парижа. Роман содержит эротические эпизоды. Обложка книги: картина автора.

Глава IX. Мафия громит притон

Сегодня у Элери осталось одно небольшое дельце. Нужно было договориться с хозяйкой комнаты о том, чтобы та вернула деньги, заплаченные Элери вперед.

Район рабочей окраины Гавра был сер и неспокоен. Девушка с трудом добралась до старого двухэтажного дома. Она вошла в подъезд и поднялась по скрипучим ступеням, здесь было грязно и неуютно. Она позвонила в квартиру без номера на первом этаже. Дверь со страшным скрипом отворилась.

— А! Это ты? Ну, заходи!

Открыла ей тетушка Перцовка с сигаретой в зубах. Ее все тут так называли. Вечно под «мухой» она сдавала две комнаты в своей неблагоустроенной хате.

Элери прошла через всю квартиру к себе, в самую маленькую комнату, и стала собирать вещи в два чемодана. В соседней комнате послышался грубый смех и хохот. Элери прислушалась: кроме голосов двух девушек-соседок, были четко слышны голоса парней. Скорее всего, вся компания выпивала. Девушка поняла, что нужно уходить немедленно. «О ночевке не может быть и речи. В крайнем случае, переночую в редакции, скажу, что много работы. Там так хорошо, тихо играет радио, в коридоре ходит полицейский, просто мечта. Полицейский… как мне сейчас не хватает этого… — подумала Элери, застегивая второй чемодан. — Ну вот, все вещи собрала, ухожу, и не нужны мне никакие франки. В следующий раз буду умнее при выборе комнаты».

В этот момент дверь распахнулась, на пороге стояла Перцовка.

— Ой, милочка, ты куда-еть собравшись на ночь глядя? А? Я это-ть с кем разговариваю? — крякнуло подобие женщины, выплюнуло чинарик и загасило его прямо на полу. — Ишь ты! Шустрая какая! Ты не помыла за собой, намусорила. Тебя что, кто-то гонит? Завтра пойдешь, не порть людям праздник!

Тетка развернулась и пошла на кухню, шаркая раздолбанными сандалиями, по-видимому, времен Наполеона-Бонапарта.

Последняя фраза удивила и разозлила девушку. «Какой еще праздник, каким людям? Я здесь никого не знаю и знать не хочу! Я просто хочу немедленно уйти», — подумала она.

Тетка вернулась, держа в зубах папиросу, видимо, сигареты закончились. В руках у нее болталась небольшая связка ржавых ключей. Она проворчала, жуя окурок:

— Что ты, что ты орешь тут, как у себя дома. Узнаешь, каким людям, а пока посиди под замком.

— Не вздумайте меня запереть. Я вызову полицию. И отдайте мне мои деньги, быстро! Я ухожу! Ух, распустились! Я найду на вас управу! — прикрикнула на нее Элери.

— Ох-хо-хо! Кошечка сердится, ничего, посидишь пока. Не убудет. Напугала полицией! Деточка, да меня тошнит от этого слова. Ты бы меня еще мафией напугала! Дура молодая…

— Мафией? Отлично, я вам и мафию пришлю и Русскую Народную Волю в придачу!

— Тьфу, ты! Что-то там напридумывала, кхе-хе.

— Ничего я не придумала. Русских бомбистов на тебя напущу, старуха! Открой двери, хуже бу…

Дальше тетка уже не слушала ее, в квартиру кто-то стучал ногами. Перцовка с силой захлопнула дверь, отрезавшую путь Элери к свободе и повернула ключ в замке. Элери села на пол и заплакала. Сейчас она увидела решетки на своем окне, которые вчера почему-то не замечала.

Что же делать, она разрыдалась, ее всю трясло от тоски и беззащитности. Она вспомнила родителей, Алекса, кота и еще сильнее заплакала. Тушь потекла по ресницам и щекам, превращая нежные черты в грустные, несуразные разводы. Возможно, это и помогло ей в дальнейших событиях. Они развивались стремительно и беспощадно, как песчаная буря в безмятежной степи минуту назад.

— Иду, иду я, — прохрипела Перцовка и зашаркала тапками к входной двери.

— Быстрей шевелись, мать, — ответили двое. — Что еле ползешь, помирать собралась? Наливай, да пожрать нам дай. День был сложный, еле ноги унесли от легавых!

— Неужто удалось вам…

— А ты как думала. Мы с Волчарой старые гангстеры. Водка есть?

— Сейчас принесу. Как раз картоха подошла на плите.

— Давай, неси луку, чесноку и перцу тоже побольше. Мясо!

Сын Перцовки, по кличке Штопор, и его друган Волчара пришли уставшие и голодные. Элери, вытирая потоки слез, прислушалась. Бандиты разговаривали громко. Только что они ограбили ювелирную лавку в центральном районе города и пришли с богатой добычей.

Волчара громко и приказно выговорил Перцовке, чтобы из дома ни шагу и никому ни слова. Он должен отлежаться и отсидеться здесь, как минимум неделю, а потом он уйдет. Исчезнет навсегда где-нибудь в Северной Африке или Южной Америке. С таким богатством везде примут и обогреют.

Поле ужина и изрядной выпивки Волчара спросил:

— Ты говорила, старая кошелка, что у тебя есть хорошенькая квартирантка? Врешь, дура?

— Есть! У меня много чего есть. Но это стоит больших франков, особенно для разбогатевшего джентльмена удачи, вроде тебя! Хе-хе-хе! — сухо засмеялась Перцовка, обнажая свой беззубый рот.

— Показывай, потом я сам цену назначу! Ну, если ты врешь, держись у меня, разнесу твою хату, старая метелка! Ты меня знаешь! Эй, для начала перевяжи меня! Кажись легавые прострелили мне брюхо. Вот здесь болит…

— Где? А, ничего, в кожу пуля попала, сейчас вытащу.

Перцовка нашла в шкафу белую тряпку и старые ножницы.

— Обалдела? Ты хочешь, чтобы я издох от болевого шока? Как пес подзаборный? — закричал Волчара. — Пуля под кожей в пузе! Не трогай, завтра в городе найду врача и выдеру ее…

— Надо больно. Кричишь на старую женщину! Супостат, навязался на меня, — старуха смахнула слезу и повела бандита к комнате, где сидела Элери. Штопор, жалея мать и тайно ненавидя Волчару, зло сжимал заточку в кармане правой брючины. Он жутко боялся своего вожака, зная, что бандит не пощадит ни его мать, ни его самого в случае малейшего неподчинения.

В доме воцарился страх и гнетущая тишина.

Элери сжалась в комочек, словно маленький бездомный котенок. Враждебные шаги приближались к ней, так неминуемо и несправедливо.

Во дворике под ласковой тенью платанов и кленов, в квартире Алекса и кота, царило уныние. Кот просидел и пролежал весь день дома, на диване. Алекс пришел домой в половине пятого дня, веселый и разговорчивый.

— Котя! Ты дома? Принимай покупки, еле донес.

— Дома, дома! Где мне еще быть, все бока отлежал, как старый пердун, так можно, состарится и умереть! — проворчал полосатый.

— Брось, друг, все отлично, я недаром провел сегодняшний день. Все улыбались мне, и я приветствовал всех. Мне предложили работу сразу в трех местах, теперь нужно только выбирать. Элери обрадуется, вот бы увидеть ее сегодня.

— Не знаю, не знаю… — пробурчал кот и заходил по комнате как часовой вокруг своей будки. — Сколько времени, Алекс?

— Десять минут шестого, мой друг, а что? Ты чем-то обеспокоен?

— Не знаю, пока. Плохое настроение, уже час как плохое. Что такое, не пойму?

— Может, хочешь колбаски с печенью, твоя любимая. Я очередь отстоял.

— Колбаски? Мр-я-ф-ф! Да пошла она, знаешь сам куда, эта колбаска! Аппетита совсем нет. Нужно понять, что со мной, и тогда все встанет на место. Необходимо найти источник моего психоза и беспокойства!

— А Элери не звонила?!

— Вот именно, фу-р! Элери! Она до сих пор не позвонила нам. На нее не похоже, невероятно темпераментная девчонка, смелая искра. Сто раз бы уже позвонила, непонятно! Может неудача на работе? Странно. Алекс, прочти, я ведь еще не умею. Она оставила эту записку утром на журнальном столике.

Алекс развернул маленький листок из блокнота. Аккуратным женским почерком было написано:

«На всякий случай, Алекс! Я на улице Парижских Коммунаров, 16, квартира на первом этаже без номера. Рваная в клочья дверь. Целую! Элери.»

— Ур-р-мя! Бр-р-ш-ча! Мя-жр! — заорал кот, как каратист первогодок. — Эврика!

У него встала дыбом шерсть по всему телу, а хвост стал широким и пушистым, как у росомахи.

— Что ты орешь? Блоха укусила?

— Нет, хуже! Коммунары меня укусили! Не раз я видел с крыши дома, как дети из рабочих кварталов гоняли кошек и котят палками. Бедные мои собратья, я ничем не мог помочь им. Это слово и злило меня весь день. Нужно спешить Алекс…

— Куда, объясни скорее, кот!

— Немедленно искать Элери на этой страшной улице, иначе что-то произойдет очень нехорошее. Ты же этого не хочешь, а, Ромео?

— Ну что ж, ты, видимо, опять прав. Я убью любого, кто прикоснется к ней своими грязными руками!

Алекс был зоологом и прекрасно знал о звериной интуиции, особенно кошачьей. Он быстро оделся и приготовился выходить из квартиры.

— Алекс, это похвально, я вижу, ты стал превращаться в мужчину, не за горами тот день, когда вместо моего Алекса, я увижу в постели Льва!

— Ну, хватит, кот, я уже готов к драке!

— Подожди минуту, ты слишком торопишься, — быстро сообразил Пергоко. — Торопливость нужна лишь при ловле блох и при соблазнении красивой кошки. Возьми свое старое пальто, трость или что-нибудь похожее на нее, две шляпы. Захвати флейту, ту, которая пылится на шкафу.

— Зачем, кот? Я ведь почти не умею на ней играть.

— Бери, все потом узнаешь. Не забудь два шарфа, мне маленький!

— Но на улице +25 градусов по Цельсию?

— Бери я сказал, мальчишка, — зарычал кот. — А теперь поторопись, у нас слишком мало времени. Сколько франков осталось в доме?

— Примерно двести, может чуть больше.

— Надо триста! Бери все и пошли бегом.

Алекс все сделал, как сказал ему кот, и уже через три минуты они вышли из подъезда с большим рюкзаком. Алекс махнул рукой, и желтый ситро-такси забрал его и кота и помчал вдаль навстречу опасности и приключениям.

Дверь клетки, где томилась девушка, вновь со скрежетом распахнулась. На пороге стояла полупьяная Перцовка, похожая на прошлогодний пудинг и высоченный мужик с помятым лицом, крупным носом и черной дыркой в боку живота. Это был Волчара — грабитель, разбойник, рецидивист, холостой мужчина без постоянного места обитания. В основном он жил в тюрьме, но полгода назад, удачно сбежав из нее, стал завсегдатаем Перцовки.

— Это что еще за чучело? — заорал на хозяйку Волчара. — Иди сюда, старуха! Ты, видать, ополоумела от виски и травы. За эту чумазую девку ты хотела с меня урвать пять сотен франков? Да она не стоит и сотни! Худая, как змея из Сены…

— Ты ша, парень, совсем глаза потерял? Девка блеск. Разревелась дура и измазалась вся! Щас я все исправлю. А ты деньги мне давай, а нет — проваливай из хаты. Ночи у моря теплые и свежие, авось не замерзнешь. Торга не будет! — осмелела старая сутенерша. Она оттолкнула Волчару от дверного проема, и вновь щелкнул ключ в замке.

У Элери появилась передышка и несколько минут для принятия решения. Она вытерла слезы, подбежала к окну и раскрыла обе створки.

В комнату устремился вечерний приморский бриз. Прохладный и спокойный ветряк пролетел по комнате, даря надежду, что еще не все потеряно. Но решетка была установлена намертво. Девушка хотела закричать, но вовремя образумилась. Окно выходило на пустырь и кроме одичавших собак вдалеке никого.

«Если я буду кричать и звать на помощь, они точно побьют меня и выкинут диким собакам, — быстро прикидывала Элери. — Этим людям нечего терять после того, что они натворили уже в своей бездарной жизни. Нужно что-то придумать, потянуть время, попытаться как-то вырваться наружу, бежать, бежать! Возможно, если я не позвоню до утра, меня хватится Алекс, а котик что-нибудь придумает. В противном случае, шансов у меня как у бабочки под сачком. Один из тысячи.»

И вот идея озарила девушку. Она нашла блокнот, авторучку и стала писать:

«Внимание! Добрые люди! Здесь на первом этаже преступники! Я — журналистка Элери — закрыта в этой комнате. Прошу, вызовите полицию. Иначе они меня убьют, но прежде… мне даже трудно это представить и написать, изнаси…»

Следующее слово Элери не стала дописывать, боясь ужасного исхода для себя. Она вырвала листок из блокнота и прочла еще раз.

«Все правильно. Нет, нужно добавить…»

В конце записки она подписала: «Гарантирую вознаграждение!!!»

Готово, вырванный листок сложен вчетверо и брошен за решетку.

А в это время в голове отважного Алекса и кота крутились мрачные мысли. Как и большинство сильных мужчин, они были мнительны и сентиментальны. Было без пяти минут семь часов вечера, когда лимонное ситро-такси остановился в начале грязной окраины улицы Коммунаров.

Таксист получил за работу и сказал, что через полчаса вернется. Машина скрылась за поворотом в город, кот проводил ее взглядом и строго посмотрел на Алекса.

— Мр-ря! Вытаскивай все содержимое рюкзака и надевай. Быстро, времени мало! Сегодня был лежачий и ленивый день, но вечер будет спортивный, возможно, боевой. Я страшно соскучился по драке. Я ведь кот!

Алекс усмехнулся сквозь угрюмость и беспокойство:

— Ну, ты даешь, ты же только вчера поставил на уши весь город, а сегодня уже соскучился по мордобою?

— Что, серьезно? У-мр! Действительно, а я думал, это случилось неделю назад. Но все равно я чувствую, что сегодня придется поработать когтями и зубами, а больше всего своей головой.

Так за разговорами они одевались, превращаясь в странных незнакомцев. Через несколько минут на дороге стояли два слепых, странствующих музыканта в шляпах и очках. Они медленно двинулись по грязной улице, указывая себе путь железными тростями. Один — высокий и худощавый, был в старом, поеденном молью фетровом пальто. В свободной руке он держал флейту. Второй человек едва доставал высокому до пояса. Он имел большие усы и шубу из дорого меха дикого кота или леопарда. Поверх шубы, вокруг шеи, у него был намотан красный шарф, довольно старый и пыльный. Маленький человек несколько раз чихнул по этому поводу. Они шли, не спеша, и остановились у дома № 16.

Неожиданно сзади послышался шум, мимо пробегала стая ребят с деревянными ружьями и оловянными пистолетами — отливками. Маленький слепой позвал хриплым голосом:

— Эй, дэт-во-ра! Кто хо-чэт франки? У дяденьки есть много франков. Идите сюда.

— Смотрите, слепые, пойдем отберем у них деньги? Вот дураки, они еще и хвастаются, что у них есть деньги. Ха, простаки, в нашем районе? Ослы!

Ребята обступили слепых.

— Что, дядя, франки раздаешь? Правильный парень, — сказал взрослый паренек, вытащил нож из кармана и направился к коту. — Давай, давай, раскошеливайся, не будете лазить по нашему району! Придурки, ослы! И ты длинный, не отставай, вынимай кошелек! С каждого по пятьдесят франков или живыми не уйдете! На что вам ваша грешная жизнь? Вы же слепцы и страдальцы.

Подростки в конец распоясались и уже ржали кто громче. Коту надоели выходки молодняка, и он с итальянским акцентом заговорил:

— Слющай, глупий рэбьенок. Убери свое попугайское пьерышко, будешь им пугать малишей в пэсочнице, а нэ-то дядя засунэт его тебэ, сам знаешь кюда! Усек, зародыш?

Все замерли и даже Алекс.

— У няс на Сицилии, — продолжал карлик в шубе, — дэтишки слущаются старших. Берэгут себя для важных дел. А вы обыжаете слэпых людэй. Я ведь просто могу пиф-паф и все!

Дети испугались, а слепой продолжал, обращаясь к парню с ножом:

— Ты вот что мнэ скажи, сынок. Где тут живет добрая женщина, которая сдает комнату? Мы очень устали с до-ро-гы! Нэ бойся, говори. Я люблю детскую речь. И тогда получишь франк!

Парень успокоился, убрал нож и рассказал, что пьяница Перцовка живет в этом доме на первом этаже с сыном бродягой и вором.

— Но там, уважаемые господа с Сицилии, вряд ли вам понравится. Ведь там самый настоящий притон. В общем, дно!

Слепой карлик рассмеялся в длинные усы и протянул парню франк. Это был честно заработанный, блестящий и красивый франк, намного красивее украденных и отобранных. Слепой попросил ребят задержаться еще на минуту и молвил:

— Уважаемые сеньоры, а не продадите ли вы нам два — три ваших пистолета, ми собиряем коллекцию. Как тут у вас говорят, сувьенир! Ха-ха! Мр-ха!

Оба слепых рассмеялись. Ребята вытащили из карманов целый арсенал: кастеты, ножи, пистолеты, цепи и просто куски труб.

— Шикарный ма-га-зын-чик! — сказал маленький слепой и выбрал нож-кастет, пистолет кольт и оловянный пистолет — подделка «беретта».

Заплатив за все щедрой рукой мафиози пятнадцать франков, карлик отпустил детей.

— Кот, что все это значит? — разнервничался Алекс.

— Не бойся, возьми и спрячь в карманы нож-кастет и «беретту». А я возьму кольт, кстати, он настоящий, только не стреляет, наверное. Требует смазки. Сейчас обойдем дом вокруг, посмотрим, нет ли черного хода или окна.

И вот когда они обходили дом, кот увидел листок бумаги. Алекс тут же поднял его и прочитал…

Как только записка Элери вылетела в окно, проклятый замок отворился, и в комнату вошла Перцовка с тазом воды и полотенцем:

— Умывайся быстро, негодница! Ты разозлишь меня в конец, разве ты не понимаешь, что оказалась в ситуации крысы в капкане. Быстро умывайся, если хочешь жить еще хоть день или два. Эти пьяницы разорвут тебя и меня за одним. Подчинись, переспи с Волчарой и, глядишь, сумеешь спастись. Это я тебе как баба — бабе говорю. Держи полотенце, умой лицо, приведи себя в порядок. Минут через десять я вернусь. И смотри мне, девка, без выкрутас, если конечно хочешь дожить до утра!

Алекс и кот слышали весь разговор. Страх и ужасный гнев подкатили к горлу Алекса, но кот, казалось, был спокоен и решителен. Они поспешили к дверям квартиры.

— Кого там еще черти носят? — крикнула Перцовка, услышав звонок в дверь.

Старуха пошла открывать дверь, оставив Элери наедине со слезами и тазом холодной воды. Она резко открыла дверь на себя и сильно потом пожалела об этом. На пороге стояли слепые бродячие музыканты.

— Пошли вон, уроды! — раздраженно хрюкнула Перцовка. — Вон, я сказала, проходимцы. Здесь не подают нищим. Падаль, откуда вы нарисовались? Ну и райончик у нас! Спать не дают, ух, бандиты!

— Мадам, мы хотели бы снять комнату, мы щедро заплатим, — отметил карлик.

— Мы бродячие артисты цирка из Италии и нэмножечко музиканты! — на итальянский манер продолжил высокий в шляпе.

Она с усмешкой посмотрела вниз на говорящего карлика и отрезала:

— Вы мне не нравитесь, месье, комнат нет. Пошли прочь, вот ведь уродцы! Хе-кха!

Старуха хотела закрыть дверь, но Алекс поставил свою ногу в проем. И как ни старалась Перцовка, дверь не закрывалась. Высокий слепой продолжил говорить:

— Мадам, таких денег вам никто не заплатит. Мы платим за одну ночь сто франков!

— Ого? Почему такая щедрость? Ну, зайдите, черти с вами! — оживилась она. — Но если вы легавые, пеняйте на себя! Живыми не выйдете! Следуйте за мной. Сегодня комната освободится, и вы переночуете.

— Отлично! Мы уже следуем, добрая мадам… — проурчал карлик.

Пока старуха разговаривала со странными квартирантами на пороге квартиры, в комнату Элери вошел двухметровый Волчара. Увидев девушку необычайной привлекательности, он протрезвел и завелся. Он схватил ее за руки и повалил на постель. Превозмогая отвращение и панический ужас, девушка смогла обмануть отвратительного ухажера. Она попросила коньяку или водки, чтобы расслабиться и поднять себе настроение. Волчара отпустил ее и, довольно усмехаясь беззубой улыбкой, скрылся за дверью. Через полминуты он появился с бутылкой «Наполеона», двумя стаканами и какими-то бутербродами в огромных серых ладонях.

— Эге, моя конфетка. Ага, сейчас мы порезвимся от души, тебе понравится. Куколка моя! Ля-мур, крошка, как же тебя зовут?

Он стал разливать коньяк по стаканам. Девушка остановила его со словами: «Я люблю из горлышка!» и отобрала бутылку.

В следующее мгновенье удар обрушился на глупую голову бандита, по голове потек коньяк, перемешиваясь с капельками крови и жира давно не мытых волос. Второй удар она нанесла ему коленом в пах. «Амлет» был обеспечен. Корчась от боли во все стороны, Волчара сползал на пол. Он попытался вновь встать и даже достал нож из кармана штанов, но медный таз, наполненный водой, с силой обрушился на его череп. Мужчина с улыбкой дебила соскользнул на пол и погрузился в мучительный мир безвременья и без пространства.

Слепые, громко стуча тростью и каблуками по деревянному полу, прошаркали в маленькую комнату, где находилась их Элери. Но то, что увидели они и Перцовка, повергло их в шок: старуха и музыканты вошли в комнату, залитую водой, коньяком и кровью. Через всю комнату, вытянувшись огромным шлангом, лежал Волчара, усыпанный хлебом, кусочками колбасы и зеленью.

Элери увидела гостей и едва сдержала эмоции. Инкогнито было соблюдено.

— Мя-ур! Что это за бардак? — поинтересовался маленький слепой. — Здесь нам прикажете провести ночь?

Перцовка красная, как свое прозвище, смотрела то на Элери, то на тело на полу и шипела словно гадюка:

— С-сука! Сейчас я устрою тебе. Задушу, мышь!

С кулаками, старушка бросилась на трясущуюся и бледную девушку. Кот ловко подставил трость, и мадам растянулась на вонючем полу рядом с Волчарой.

— Ш-ш-ша, лежать! — прошипел кот. — Порву как Тузик, грелку! За-рэ-жу!

Перцовка замерла. В комнату ворвался сынок хозяйки, размахивая ножом-заточкой перед лицом Алекса. Пергоко зашипел, прыгнул, мгновенно вцепился в икроножную мышцу когтями и прокусил ногу нападавшему. Штопор свалился на пол, крутясь и извиваясь от боли. Алекс успокоил его тремя ударами ногой в голову и в живот.

Обстановка требовала решительности и не предполагала церемоний с преступниками. На очереди были еще два фраера в соседней комнате. Увидев нож и пистолеты в руках незнакомцев, они взмолились о пощаде и дали связать себя по рукам и ногам. Их подружки голые и пьяные, рыдали в углу комнаты. По гневному рычанию кота они сообразили, что лучше заткнуться. Пока Алекс связывал двух хулиганов, Волчара пришел в сознание и пытался бежать, но получил такой укус и захват когтями, что вырубился уже надолго. Старуха Перцовка была посажена на табурет для дачи объяснений и допроса с пристрастиями.

Маленький слепой приступил к допросу:

— Кто ты, глупая, пожилая дама?

— Я хозяйка квартиры, порядочная францужен…

— Мол-чать! Р-р-р! Эти люди на полу — бандиты?

— Это нет, то есть да, месье, бандит Волчара и мой сын. Он не виновен!

— Ага, те-тэнька! Ми ведь тоже не ангелы!

— А кто вы, господа? — спросила Перцовка.

— Мы — слепые братья Кончиоли и Антониони Бертолучи-Мастроянни, ми близнецы, дом наш в солнечной и любимой Италии на острове, Си-ци-ли-а!

— Вы мафия!? — старуха затряслась от ужаса. — Я так и знала, что это добром не кончится. Я все отдам! Там, под диваном мешок с золотыми побрякушками и бриллиантами. Прошу, сохраните жизнь мне и моему сыну. Во имя всех Святых, умоляю вас, сеньоры!

Кот вначале ничего не понял, а потом смекнул, что старушка проговорилась, и продолжил свой криминальный блеф.

— Да! Ты отдашь все, иначе — бритвой по горлу и в колодец или в море! Ясно? Моменто у море! Ша-фр! — зашипел на Перцовку маленький мафиози.

— Ясно! Ясно, как белый день. Но как вы узнали, они же только сегодня ограбили ювелирный магазин?

— Ми шли по пятам, и вот ми здесь! Я не знаю, что с вами делать? Может убить вас бистро, а?

— Нет, я умоляю, прошу пощады для себя и сына, сбившегося с пути истинного. Это все тот длинный, его кличка Волчара! Опасный преступник, — перешла на шепот старуха, — беглый рецидивист, он заставил меня и сына помогать ему и давать кров! В противном случае он убил бы нас ударом кулака! Я говорю правду, лучше сразу пристрелить его…

— Ничего страшного, бабушка, вскрытие покажет, насколько он опасен.

Маленький слепой наслаждался своей игрой, и ловил восхищенные взгляды Элери. Алекс был немного напряжен, в его голове крутилась одна мысль, поскорее смыться из этого страшного дома. В квартире все стихло и только на полу стонали Штопор и Волчара. Маленький мафиози приказал высокому покрепче связать их по рукам и ногам.

— Ладно! Сидэть тихо, до утра, а кто выйдет из логова, того догонит пуля моего кольта. Ясно? — грозно сказал кот и потряс сломанным кольтом перед носом старухи и вдруг случайно… сильно нажал на спусковой крючок ржавого пистолета. Раздались два оглушительных выстрела и пули пролетели в двух дюймах от носа Перцовки. Она охнула и потеряла сознание.

Кот усмехнулся и обратился к Алексу:

— Брат Антониони, найди мешок с побрякушками, иначе остальные пули полетят в головы этих странных людэй!

Алекс принес мешок. Кот запустил туда свою лапу. Сквозь подушечки пальцев и когти посыпались и зазвенели камешки и золото. Кот прошел в большую комнату, где никого не было, вытащил лапу из мешка, а сам мешок забросил вновь под диван. «Жаль, что нельзя забрать, хороший мешочек», — подумал он и вернулся к допрашиваемой.

— Есть ли еще дэньги в доме? Мя-ур! Просыпайся, а то снова начну палить! — страшно зарычал кот.

— Нет, нет больше ничего! Не стреляйте, умоляю вас. Вы такой красивый мужчина!

— Что, жить нэ хочешь? Врешь?

— А, да, есть на кухне, в морозильной камере. Сверток с деньгами, накопления… — залепетала старуха.

— Брат, принеси деньги.

Алекс принес целлофановый пакет с деньгами. Кот забрал пакет и ушел в большую комнату. Здесь он развернул его, вытащил наугад часть банкнот. Оставшиеся деньги в пакете кот зашвырнул под тот же диван. После этого Пергоко вернулся в комнату и, подойдя к Алексу сзади, незаметно положил банкноты в карман его пальто.

— Братэлло! Сыграй-ка, на прощание музыку прэдков.

Алекс стоял в черных очках и краснел, не зная, что делать. Кот подошел к нему и зашептал:

— Играй что-нибудь, дуралей. Представь, что в горах и пасешь баранов. Тебе одиноко в горах, и ты совершенно один. Вот, молодец! Вижу, представил. Ну же. Играй!

Алекс заиграл на флейте. Довольный кот запел:

— О-о-о! Италия! Это мелодии Сицилии, наших предков и наших гор…

Пока шел допрос, Элери вытаскивала чемоданы в прихожую, все еще тихонько всхлипывая. Когда допрос и музыкальный концерт был завершен, старухе приказали выпить остатки водки и ложиться спать. Когда Перцовка захрапела, а наша компания поспешила прочь из рабочего квартала.

Друзья уложили костюмы в рюкзак, выключили свет и закрыли квартиру снаружи. Ключи от квартиры, трость, шляпы и очки они выбросили в протекавший рядом сточный канал. Туда же полетели нож-кастет и пистолеты.

На улице было тихо и тепло, из-за поворота выехало знакомое лимонное такси. Кот уселся рядом с водителем, как заправский штурман, и что-то стал ему рассказывать.

Алекс крепко обнимал и целовал озябшую и рыдающую Элери на заднем кресле.

— Поехали, шеф, экскурсия закончилась! Дело раскрыто! Вот так работают частные детективы Лори и Крокс! — скомандовал кот, и такси помчалось в город.

В полночь Алекс, Элери и месье Пергоко открыли свою квартиру на втором этаже родной пятиэтажки. Морской провинциальный городок погрузился в летний сон.