Рефлексия. Памяти Владимира Лефевра

Александр Евгеньевич Левинтов

Несмотря на широкое распространение термина «рефлексия», сам он ещё до сих пор недостаточно хорошо изучен и представлен в теории философии, психологии, педагогики и управления.Разработка понятия «рефлексии» является выдающимся вкладом Московского методологического кружка (ММК) в мировую и отечественную мысль. Работа Александра Левинтова, ученика Г. П. Щедровицкого, а позднее В. А. Лефевра, продолжает исследование рефлексии – в разных жанрах и в разных зеркалах.

Методология харизмы. Харизма в методологии

В кортеже методологических социо-инженерных исследований и разработок, начавшихся около двадцати лет назад в ММАСе, одном из первых новобразований ММК, вопросы, связанные с харизматикой, стыдливо замалчивались и редко всплывали в обсуждениях. Эта тема, если и обсуждалась, то вскользь и в других местах и скоплениях методологической мысли. Основных причин на то три:

Демонстративный отказ большинства методологов, особенно имеющих психологическое образование, от традиционной психологической тематики, в том числе и от этой темы.

Ориентированность ММК не на сознание, а на мышление, в то время как харизма — феномен сознания.

Харизматичность всего методологического движения и прежде всего его лидера Г. П. Щедровицкого, в чем признаваться публично — не хочется до сих.

Настоящая работа есть попытка восполнения возникшего пробела — восполнения, необходимого и в качестве рефлексии всего методологического движения и как средства дефлорации таинственности, снятия загадочного флера ММК. Волей-неволей мне придется приводить примеры из практики своих коллег, но, так как этот текст все-таки ДСП, «для внутреннего пользования», то, надеюсь, он будет воспринят ими без обид. Еще раз — здесь нет умысла кого-то задеть, обидеть, «разоблачить», «свести счеты» (которых нет) — далее стремления понять феномен харизмы в ММК автор не продвинулся. Тем не менее, все извинения — заранее и вполне искренне.

М. Вебер (1), обсуждая типы власти, выделял харизматический тип — основанный на личных качествах и достоинствах лидера, данных ему свыше, от Бога, судьбы или еще каким трансцендентным, сакральным, таинственным, мистическим образом. Харизматическая власть может иметь политический (Сталин, Гитлер), военно-политический (Перикл, Александр Македонский, Цезарь, Тимур, Наполеон), духовный (Будда, Сократ, Платон, Христос, Магомет), военно-духовный (Оттон 1, Шамиль, Дудаев) и духовно-политический (Хомейни, Бен Гурион) характер.

Харизматическая власть по большей своей части находится в сложных отношениях с действующими на арене ее появления и проявления законами, даже если она и не претендует на политическую сферу: Платон дважды оказывался в рабстве у сиракузского тиранна, Сократа судом приговорили к смертной казни, Иисуса распяли, Магомет был вынужден бежать из Мекки в Медину, Будда сменил касту и т. д. Она практически нелегитимна и не наследуется как харизматическая. Само понятие харизмы (святости) пошло с Троицы, Пятидесятницы, когда на 12 апостолов снизошла благодать (харизма) и они заговорили разными языками и приступили к своему апостольскому подвигу.

Уже из приведенных примеров становится очевидным, что харизматическая власть может быть и воплощением Добра, и служением злу: на мощь и силу воздействия харизматика его этическая принадлежность не влияет.

Харизму следует отличать от пороса (Порос — античный бог богатства) — энергии власти (в английском языке power одновременно и власть, и энергия), а также от пассионарности, носящей, согласно Л. Гумилеву, массовый, этнический характер. Пассионарный лидер — не более, чем выразитель этнической пассионарности. Хотя, разумеется, все три понятия очень близки.

Реально харизма проявляется не только и даже не столько в личности ее носителя, сколько в признании этой харизмы окружающими. Этот феномен позволяет разыгрывать различные игры, оборачивания, перевертыши в харизматической практике — от потешных до ужасных. Нынешний российский президент — яркий пример «наведенной» имиджмейкерами харизмы: теперь любому слову этого «поручика Киже» придается неимоверный вес, некая государственная глубинная мудрость. То же можно сказать и про нынешнего президента США: многие его высказывания, принадлежи они простому смертному, чреваты тюремным сроком или психлечебницей, но выдаются средствами массовой информации как перлы государственной мудрости и необыкновенного гражданского мужества.

Попадая в ситуацию внешне оформленной (масс-медиа, свитой, церемониалом жизни, неутомимыми имиджмейкерами) харизмы, подобного рода личности начинают вести себя как типичные харизматики, более того, они начинают и сами верить в особость, божественность и т. п. своего происхождения, предназначения и призвания. После чего и начинаются трагикомические игры — с разбиванием орехов государственной печатью, трусливой ложью о тонущей подлодке, бросанием войск и бомб на ни в чем неповинные страны, расстрелом собственного парламента, разгоном телепередач, программ и вообще любой оппозиции. Мифологизация личности, почти неизбежно присущая выборным кампаниям, чаще всего представляет собой стартовую площадку формирования харизматического лидера, за душой которого ни откровений, ни озарений. И чем очевидней их отсутствие, тем исступленней и пиаровское мифотворчество, и потуги веры в собственное величие мифологизируемого заживо.

В этом смысле нетрудно предсказать конец карьеры нынешнего президента России — когда, наконец, будут рассеяны, рассажены, разогнаны и прикончены все помехи и преграды, когда настанет время показывать чудеса или, на худой конец, фокусы, харизма сама собой рассосется и исчезнет, цены на нефть (по странному стечению обстоятельств) и авторитет поползут вниз до полного и глубоко всеобщего презрения. Сценарно это может разворачиваться в следующих направлениях:

— окружение, столь же слабое, как и окруженный, выдавит из себя новую, еще более жалкую креатуру;

— будет найден другой объект харизматизации, не обязательно столь же ничтожный, но более адекватный ситуации;

— начнется раскручивание какого-нибудь и неизвестного доселе откровенного фашиста или террориста, в борьбе с которым нынешнему президенту здравомыслящим обществом будет предложено бессрочное правление.

Впрочем, возможны и другие варианты — данная статья посвящена не этому. Просто, нынешний президент — уж больно ловкая мишень для оплевывания.

Именно харизматичностью (мнимой или истинной), но не только ею, конечно, объясняется нетерпимость «правителей из народа» к «иной правде», к любой оппозиции (все-таки это больше похоже на трусость и обидчивость, характерные для подобного рода лидеров), к неизбежному свертыванию любой демократии в тоталитаризм, тиранию и деспотизм, как это было и при Ленине-Троцком, и при Сталине и всех последующих и наследующих.

И при Гитлере, и при Кастро, и при Саддаме Хусейне. Легитимная власть держится не столько на законе, сколько на либеральном и полифоническом обсуждении этих законов (этим легитимная власть отличается, согласно М. Веберу, от традиционной, где основным принципом является священность и неизменность, «скрижальность» законов и установлений). Но именно поэтому легитимная власть и харизматики не уживаются. Традиционная же власть, особенно на старте карьеры, вполне устраивает харизматиков. Сталин, например, почти до конца своекго правления оставался «верным учеником и продолжателем дела Ильича». Все харизматические самозванцы, Гришка Отрепьев, Емельян Пугачев и другие, рядились в тоги традиционной власти. И. Шиффер (5) выделял несколько типов харизмы:

харизма чужака (этой харизмой часто пользовался Г. П. Щедровицкий, выступая перед совершенно новой и неизвестной ему аудиторией с необыкновенным бесстрашием)

харизма неполноценности, физической, умственной или жизненной (гомосексуализм Цезаря, малый рост Наполеона, хромота Тимура, эпилепсия Магомета, раннее сиротство Ивана Грозного и Петра Первого и т.п.)

харизма призвания («голоса» Жанны д’Арк, обращения Иисуса к Отцу)

Конец ознакомительного фрагмента.