Цезарь

Александр Дюма

Блистательное историческое полотно титана исторического романа Александра Дюма. Трудно найти наиболее известного античного государственного деятеля, чем древнеримский император Юлий Цезарь. Бесстрашный воин, гениальный стратег, искусный политик, легендарный обольститель женщин, несравненный оратор, выдающийся писатель – это лишь часть превосходных качеств Юлия Цезаря, что снискали ему славу в веках! Исполненный внутренних противоречий, он всегда и во всем поступал нестандартно, как и положено великому человеку. Именно поэтому на его деяниях и было суждено учиться потомкам, и именно поэтому Дюма посвятил ему свой прекрасный эпический роман-хронику, читаемый на одном дыхании…

Глава 21

Итак, в Риме встретились лицом к лицу действительно серьезные соперники. Великая борьба должна была начаться между Помпеем, который представлял аристократию; Цезарем, который представлял демократию; Крассом, который представлял собственность; Катоном, который представлял закон; — и Цицероном, который представлял слово.

Каждый, как видите, был по-своему силен.

Для начала следовало узнать, станет Цезарь консулом или нет. К выборам в консулат были представлены три человека, имеющие серьезные шансы: Луций, Бибул и Цезарь. Цезарь выплатил свои долги, но сам вернулся практически с пустыми руками; должность консула не стоило рассчитывать получить меньше чем за два или три миллиона.

Красс ссудил ему пять миллионов перед его отъездом. Он подумал, что ему нет нужды смущаться перед ним: он их ему не вернул; значит, обращаться следовало не к нему. О! как только он будет назначен консулом, все сами придут к нему.

Красс осмотрительно выжидал. Но при этом Красс и другой влиятельный человек — Помпей — не противостояли ему. Цезарь воспользовался своим влиянием на них, чтобы искусно провернуть свое дело. После истории с гладиаторами Красс и Помпей были в ссоре. Усилиями Цезаря они помирились, если и не искренне, то надежно: за счет общих интересов. Потом Цезарь отправился к Луцию.

— У вас есть деньги, сказал он ему; у меня есть влияние. Дайте мне два миллиона, и я добьюсь вашего назначения.

— Вы уверены в этом?

— Ручаюсь.

— Пришлите забрать у меня два миллиона.

Цезарю очень хотелось послать за ними немедленно; он боялся, что Луций передумает. Но из осторожности он дождался ночи; когда стемнело, он послал забрать корзины с деньгами.

Как только деньги оказались у Цезаря, он послал за посредниками. Посредники были агентами подкупа, в чью обязанность входило договориться о цене с предводителями толпы.

— Принимайтесь за дело, — сказал он им, пнув ногой корзины, которые отозвались металлическим звоном; — я богат, и хочу быть щедрым.

Посредники ушли.

Между тем, Катон не спускал с Цезаря глаз. Он узнал, каким образом тот добыл деньги, и как именно и на каких условиях был заключен пакт. Он отправился к Бибулу и оказался там в обществе всех всех тех, кто составлял оппозицию к демагогии и ее представителю — Цезарю.

Назовем же имена главных консерваторов того времени. Это были Гортензий, Цицерон, Пизон, Понтий Аквила, Эпидий, Марцелл, Цестий Флавий, старый Консидий, Варрон, Сульпиций, из-за которого Цезарь в первый раз упустил должность консула, и, наконец, Лукулл.

Обсуждался успех, который Цезарь имел на Форуме и в базилике Фульвия.

Он явился туда в белой тоге и без туники.

— Почему ты не надел тунику? — спросил один из друзей, встретив его на улице Регия.

— Разве не следует мне, — ответил Цезарь, — показать народу мои раны?

Через четырнадцать лет раны Цезаря покажет народу Антоний.

Новость, которую принес Катон, уже была известна. Его слова: «У Цезаря есть деньги» тяжело пали на собравшихся. Их уже уведомил об этом Понтий Аквила, узнавший все от человека из своей трибы. Варрон, со своей стороны, сообщил им, что между Крассом и Помпеем достигнуто согласие. Это двойное известие потрясло собрание.

С той минуты, как Цезарь получил деньги, противиться его избранию было невозможно; но можно было помешать избранию Луция. Бибул же, тот Бибул, который был зятем Катона, при назначении на место Луция нейтрализовал бы влияние демагога.

Заметив вошедшего Катона, все окружили его.

— Что же теперь? — спрашивали его со всех сторон.

— А вот что, — сказал Катон, — предсказание Суллы начало сбываться: в этом молодом человеке с незатянутым поясом действительно сидит несколько Мариев.

— Что же делать?

— Положение тяжелое, — сказал Катон; — если мы позволим этому бывшему сообщнику Катилины прийти к власти, Республика погибла.

И затем, поскольку он сомневался, что гибель Республики явится достаточно веской причиной для некоторых из присутствующих, он добавил:

— И тогда погибнет не только Республика, ваши интересы тоже окажутся в опасности; все ваши виллы, ваши статуи, ваши картины, ваши пруды и ваши рыбы, которых вы так старательно откармливаете, ваши деньги, ваши сокровища, вся эта ваша роскошь, с которой придется проститься, — все это обещано в награду тем, кто проголосует за него.

Тогда некий Фавоний, друг Катона, предложил выдвинуть против него обвинение в подкупе избирателей. На их стороне было три закона: закон Авфидия, согласно которому покупатель голосов должен был выплачивать каждый год по три тысячи сестерциев каждой трибе; закон Цицерона, который к этим трем тысячам штрафа, помноженным на число всех триб Рима, добавлял десять лет ссылки; наконец, закон Кальпурния, который привлекал к наказанию тех, кто позволил себя подкупить.

Но Катон выступил против этого предложения.

— Обвинять своего соперника, — сказал он, — это значит признать свое поражение.

Вопрос что делать? снова повис над ассамблеей.

— Именем Юпитера! — воскликнул вдруг Цицерон, — нужно сделать то же, что и он! Если это средство хорошо для него, значит, и мы можем использовать его для наших целей!

— А что скажет Катон? — раздались одновременно три или четыре голоса.

Катон размышлял.

— Сделаем так, как предложил Цицерон, — сказал он. — Филипп Македонский не знал такой крепости, которую нельзя было бы взять, если только была лазейка, через какую в нее можно было бы ввести маленького ослика, нагруженного золотом. Цезарь и Луций покупают трибы; надбавим цену, и они станут нашими.

— Но, — вскричал Бибул, — я не настолько богат, чтобы потратить пятнадцать или двадцать миллионов на одни выборы; такие средства хороши для Цезаря, у которого нет ни драхмы, но к услугам которого кошельки всех ростовщиков Рима.

— Это так, — сказал Катон; — но все вместе мы богаче его. И потом, если нам не хватит частных средств, мы почерпнем их из Казны. Давайте же, пусть каждый назовет свою цену.

Каждый назвал свою цену. — Ни Плиний, ни Веллей не называют суммы, которую удалось добыть в ходе этого сбора пожертвований; но, по-видимому, она была довольно существенной, поскольку Луций провалился, а Бибул был назначен консулом вместе с Цезарем.

Едва придя к власти, Цезарь тут же взялся за земельный закон. Каждый по очереди принимался за него, чтобы оживить свою популярность, и находил в нем свою погибель.

Попробуем рассказать покороче, что представлял собой земельный закон у римлян. Вы увидите, что он не походил ни на что из того, что мы себе воображаем.