Исповедь донского казака. Казачья лирика.Ч.2

Александр Долгопятов

«Исповедь донского казака» – это сборник стихотворений известного казачьего поэта Александра Долгопятова («Казачья лирика», ч.2), посвящённый истории донского казачества, и здесь большого внимания заслуживают произведения периода гражданского противостояния на Дону в перв. четв. XX столетия: боль казачьего народа, запечатлённая в знаковых именах и судьбах никому не известных героев, делает людей, некогда живших на этой земле, понятнее и ближе.

Баллада о старообрядце

Зимняя вьюга кружИт над Россией,

Липкая вьюга кружИт над Москвой —

Свет разукрасив чёрным и синим,

День засыпает колючей крупой.

Вихри за вихрями — выше ливана

Между кремлёвских соборов летят.

Кучка стрельцов оголтелых и пьяных

Из-под бровей на Россию глядят.

Ветер пронзает дырявое платье

Ветхого, словно века, старика.

К каре земной и Христову распятью

Старца толкает людская толпа.

Окна большой монастырской трапЕзной —

Цель, куда верно стремится конвой.

Пламенем красным — краснее, чем сердце,

Солнца багряней и жарче, чем кровь!

Вечно струится той тяжкою мерой,

Боль заключив в свой стеклянный сосуд

Тех, кто за правду и тех, кто за веру

Шёл, не дрожа, на неправедный суд…

Стража втолкнула. Привыкшие к мраку,

Очи страдальца не сразу нашли

Очи иконы, глядящей со страхом,

На беззаконную русскую ширь.

Мантии чёрные в камне и злате

Первых сановников — высших мужей,

А перед ними дырявое платье —

То, что за крепость приказано сжечь

Вместе с душою, вместе с корнями,

С правдой старинною русской земли,

Что не купить ни хвалой, ни рублями,

Что не страшится меча и петли!

Вровень палата наполнена властью.

В красном углу — вседержительный Царь:

«Кто вопиет здесь и кто не согласен?

Кто оскверняет Священный алтарь?».

Всплески незрячих пламений летели

С ярких панагий богатых крестов.

Пятнышком мелким, видневшимся еле,

Старец угрюмо взглянул на престол.

Только пахнуло чудовищной силой —

Сколько же мощи вложил в него Бог!

Взглядом одним царский взор погасил он,

И забурлил, как река, монолог:

«Ты не гой еси, кривославный царь!

Кривославный царь во хмельной Москве,

Во хмельной Москве сердцекаменной,

Сердцекаменной, бесом ставленной!

Бесом ставленной, обесславленной!

Обесславленной, псам оставленной,

Чёрным воронам, татям пакостным —

Лютым ворогам рода славного,

Рода светлого, православного!

Ты в миру велик, да цена — алтын!

Я ж Косьма Косой, Ларионов сын!

Во Ельце маманею рОжденный

Не хотением — по случаю божьему,

Не во тьме сырой, а по завидну,

Потому живу зело праведно!

Охраняемый добрым именем,

Не тяну персты свои к римлянам!

Вопреки твоим повелениям,

Не склонил колен перед эллином!

Не сгубил себя чуждой нечистью,

Почитал Христа, как в Отечестве

Нам назначено почитать его

В книгах писаных Духом божецким,

За преданьями всех семи Церквей,

Что Соборными именуются,

И поруганы змеем Никоном —

Всевозлюбленным слугой дьявола

И твоим ближайшим наушником,

Так сказать, первейшим соратником!

Торговать с лотка Русью краденной

Вы с ним, подлые, приспособились,

Как рабынею белолицею,

Чернобровою, синеокою:

И с волос её — по заколочке,

Да с ушей её — по златой серьге,

С шеи бархатной — бусы яхонты,

А с руки её — сребры наручи,

А с груди её — сердце пламенно,

А с души её — веру праведну,

Ту, что Русь всегда дюже славила!

А взамен Руси ложь украсили —

Девку мерзкую да распутную,

Да в наряды-то всё фальшивые,

Низкопробные, мглой смердящие!

Говорят, она — настоящая

Русь, великая ваша матушка!

Все поверили и раскаялись,

А раскаявшись — низко кланялись

В ножки бестии той неистовой,

Обезбоженной и расхристанной!

Лишь остался Дон — Дон Иванович!

Вколыхнулся он снизу доверху

За пресветлую Богородицу,

За древлейшее благочестие,

За предание тех семи Церквей,

На которых мир божий держится,

Против лжи твоей, кривославный Царь,

Со наушником змеем Никоном!».

***

Трещит костёр над скованной рекою,

Играют искры, к небу возносясь —

Умелою сколоченный рукою

Пылает крест, а на кресте том — вязь.

Кто там привязан, чья душа томится

В густом огне, без крика и без слёз?

Ещё немного, станет возноситься

Косьма Косой в предел горящих звёзд!

В тех звёздах — Он на красной колеснице.

Он ждёт Косьму. Косьма стремится вверх,

Чтобы уже навек соединиться

С тем, кто судьёю есть высот и вех.

С тем, кто всему есть альфа и омега.

И рвётся дух из всех сгоревших жил,

Которые связуют человека

К Нему, к Нему, по чьей вине он жил

На этой битой бедами планете

С названьем острым, словно жало — Русь,

Чтоб растворившись в Нём, призвать к ответу

Жестокую и царственную гнусь,

Сидящую на вожделенном троне!

И, руководствуясь пророчества главой,

Господь ещё венец её уронит

С державою и даже головой!

Вот уж тогда костёр повеселится,

Вот уж тогда вздыбится грозный час!

Ну, а пока святая колесница

Косьму уносит на крылах от нас.

Горящая святая колесница…

***

..Мерзость Царя перешла все границы!

Вера отцов вопиет из глубин!

К бою встают городки и станицы —

Всех их ведёт атаман БулавИн!

С Дикого поля, как злую проказу,

Выбросим прочь византийскую дрянь!

Коль проиграем — Игнатий Некрасов

Всех казаков уведёт за Кубань!

Лучше с турецким Царём голомазым,

Чем с перевёртышем — русским Царём!

Не покоримся России ни разу —

Всею общиною с Дона сойдём!

Будем сдалече любить Дико поле

На басурманской лихой стороне,

Но не сроднимся с холопскою долей

И не вернёмся вовек при Царе!

…Скачут и мечутся с ангельской силой

В барских усадьбах огней языки —

Вздрогнет не раз крепостная Россия

Только при слове «Игнат», казаки!

Будем рубиться до самого Спаса —

До воскресенья благого Христа!

«Не покоримся России ни разу!» —

Так завещали Игната уста.

***

Триста лет прошло с той лихой поры,

Не истлел наказ-завещание:

Бедствует народ, царствуют ворЫ!

Укрепи Господь в час восстания!

Слышишь, у горы точат топоры —

Завтра в бой пойдем снова вместе мы!

Триста лет прошло с той лихой поры.

Освяти Господь час возмездия!

Уж давно в уме готовА тесьма,

Уж давно в душе чаша полная.

Погляди, с небес сходит к нам Косьма

На священный пир в громах-молниях!

2020г.