Оскал Фортуны

Александр Геннадьевич Емельянов, 2022

Повесть о несостоявшемся будущем Российской империи. Альтернативная история о похождениях буйного каптриранга на пенсии, волею судеб ставшего классическим попаданцем в конец 19-го века в тело старпома коммерческого корабля «Ерофей Хабаров» Доброфлота на Дальнем Востоке.Место действия – реки Уссури, Аргунь, Амур. Территория действий – казачьи станицы Забайкальского казачьего округа, Маньчжурия, Китайская Циньская империя, вся Российская империя. А что будет с Российской империей, если среди её граждан затеряется попаданец из далекого будущего?…

ГЛАВА 2

Вот так, цепляясь судорожно хоть за микроскопическую вероятность выжить, карабкался мой организм наверх, к выходу из той выгребной ямы, в которой я оказался по неведомому мне стечению обстоятельств…Недели пролетали одна за другой! Сначала я смог хотя бы просто ворочаться с бока на бок, хоть и при этом было адски больно! Боль простреливала вдоль всего позвоночника, яркими цветами расцветая в закрытых пока глазах…

Затем стало нарастать покалывание какими — то «иглами» во всех конечностях? Да, господа, даже «там»…Так что я вынужден был крутиться в постели, словно шлею сунули мне под копчик…

Потом настала очередь моим глазам — какое было наслаждение после почти четырехмесячного лежания с завязанными глазами приоткрыть хоть манюсинький краешек повязки?! Правда, потом отлеживался часа три, в глазах летали какие — то метляки и было просто физически больно и они жутко слезились. Меня ежедневно Анастасия Петровна омывала их в ванночках с какими — то отварами и поила невероятно горькой настойкой, от которой я, как мне кажется, практически потерял хоть какой — то вкус?

Но лечение и упорство моего добровольного врачевателя делали своё дело! Я упорно, под стать ей, шел на поправку…пусть и мельконькими шажками, но всё же шел вперед! И через практически полгода я впервые встал!

— Это просто чудо, что мужик встал из могилы! — так за моей спиной шептались станичные старушки, что приходили в станичную церковь по своим делам веры…

Я делал вид, что не слышу, что мне шептали…всякого, кто — пожеланий здоровья, а кто — то откровенно, по змеиному, шипел в спину — Чтобы ты сдох, пёс проклятый!

Уж не знаю, чего мой квартирьер (я так про себя звать своего предшественника, в моем теперь теле) сделал плохого этим людям? Может где — то перешел дорогу или хуже того, наставил благоверному какому рога?

Но…я в казачьей станице, а там с блудом — строго весьма, если судить по тому, что мне рассказывал мой родной дед — он из станичников откуда — то из — под Читы, короче, из Забайкальских реестровых казаков? Точно не знаю, да и откуда? В таком — то состоянии души и тела? Остаться бы в своем уме и теле!? И так хорошо, что жив, и тело при мне…а не я при неподвижном теле? Так что задача номер один у меня — встать на ноги, а потом — разберемся с остальным! Зуб даю!…

И потому все внутренние разборки я оставил на тот момент, когда смогу выйти из моей невольной тюрьмы на свет божий…Хоть увидеть и округу, и свет божий! Сильно хочу…А пока мой круг общения ограничен тем кругом людей, в котором я оказался по капризу судьбы: Анастасия Петровна, дед Михай, тетка Шура и пара — тройка старушек, регулярно, еженедельно посещавших храм для молитв или других дел…

А пока — начинал делать робкие шаги, вставать с постели, доползал до нужника… Опрастывался и потом полчаса сидел на завалинке, приходя в себя. Вскоре мне на глаза попалась какая — то затертая газета — и на ней я увидел дату — 5 февраля 1890 года от рождества Христова…твою мать! Ну не настолько же далеко в Прошлое мне провалилось? А оказалось — глубоко…очень глубоко? Скоро должен закончиться цикл Русско — Турецких войн…Под Россией окажется Крым и приличный кус Бессарабии, Маньчжурия империи Цинь…а тут — я, весь такой из себя…

Вот так и промаялся я до конца апреля, и меня — наконец — то выписали из лазарета! Провожать меня во внешний мир вышла вся когорта моих ангелов — хранителей…Стояли почти полчаса на солнцепеке, трясли друг другу руки, обнимались и плакали…Ведь они стали мне почти родными! Но и я и они понимали — здесь — не моё место в этой жизни…

И вот только тогда — то Настя и сказала мне на ухо, что прошептала тогда, почти восемь месяцев назад ей старая шаманка нивхов, что она привезла на мой первый медосмотр после трагедии — Нельзя тебе с ним быть! Он не наш…в смысле, не из нашего мира. Он кромешник, пришел из мира мертвых! Избавься от него, много бед он наделает, если ты будешь рядом…

И не поднимая глаз, робко и нежно поцеловала в щеку, как брата и сказала — Я сама сердцем это поняла, когда ты впервые и в последний раз посмотрел тогда на меня, когда перед тем, как завязали тебе глаза…Это были глаза не человека…А кого? Не знаю, но мне стало на мгновение жутко — шаманка была права, это был не ты, а какой — то демон Нижнего мира? Но сейчас — ты — человек! Ты говоришь, ты думаешь, ты смотришь, как простой человек, как станичник…живший до этого дня!

И напоследок вскинув глаза, полные горьких слез, она прошептала — Пусть ты из — за Кромки пришел ко мне, но я никогда не забуду тебя, мой дорогой и любый! — и после этого слегка приложилась к моим губам и оттолкнув меня, пошла внутрь лазарета.

А что мне делать? Я стоял, пришибленный этим нечаянным признанием вообщем — то красивой молодой женщины, но чужой совсем для меня!? Что я могу поделать, но это правда! Было щемящее чувство благодарности, но не…любви! Я не видел её с собой… и действительно мог причинить ей много горя и проблем, как говорила шаманка, меня настырно толкало вперед какое — то гнетущее чувство, что здесь у меня — всего лишь пересадочное место, а не вокзал окончательного прибытия? И потому я просто не имел права воспользоваться ситуацией и отравить жизнь моему милому спасителю и ангелу — хранителю…

В конце концов, мне ведь гораздо больше возраста, чем в этом теле…Там, в том времени остались мои почти сорок пять лет, а здесь — я едва достиг двадцати восьми, хотя и по местным меркам — я мужик в уже солидном возрасте!

С такими невеселыми думами я уселся на завалинку речного причала пристани Бикинской станицы, задумчиво глядя на спокойно несущие воду речные просторы Уссури, основной водной магистрали Приморской губернии…Мне до зубовного скрежета это напомнило зеркальную гладь бухты Золотой Рог, в порту Владивостока и в тени вековых елей на глади воды мне мерещились гордые силуэты огромных кораблей вроде того же БДК, высотой с десятиэтажный дом и лес антенного хозяйства на его надстройках…

Вокруг меня шумела и крутилась песчаными, пыльными вихорьками новая, совсем неизвестная мне жизнь последней четверти 19-го века, на самой окраине великой и могучей Российской империи, времени правления династии Романовых. До мировых потрясений в виде революций и цикла невероятно жестоких и кровавых мировых войн за мировое господство было пока еще далеко…Но кто тогда я? Какое мое место в этом патриархальном устройстве? Кто я? И что я могу сделать в этом новом мире для того, чтобы эти простые и добрые сердцем люди не страдали? Не умирали на полях сражений впервые в истории миллионными цифрами смертей…ЧТО?… Что у меня еще в активе?…Мою голову стянула судорога боли!

— Ох, черт! — зашипел я и согнулся в три погибели…

— Милай, что у тебя, голова встренулась? — меня участливо спросила какая — то бабуля, божий одуванчик…

Я отрицательно помотал головой — голову и впрямь, отпустило…Но зато теперь я ясно видел перед собой цели: 1 — выжить, 2 — встать на ноги, 3 — по максимуму использовать свои «таланты», которые мне нафиг не пригодились еще на гражданке и на службе, а их — поверьте, у меня не счесь…4 — создать что — нибудь этакое…своё, что поможет мне хоть как — то, пусть и отчасти, пусть и на миллиметр, повлиять на мировую линию развития человеческой цивилизации, сдвинув вектор развития куда — нибудь в сторону от мировых войн?

Твою матушку, меня словно встряхнули, сначала слегка приложив о твердую поверхность, вышибая из меня всяческие слащавые и плюрастические сопли…

Меня впереди ждал Путь, полный приключений и трудностей, преодолевать которые мне, не скажу, что в кайф…нет, просто в СССР люди были несколько, говоря так — экстремофилы и для нас преодолевать непреодолимое — в Крови! И я не боюсь этой задачи…Не для того я выжил, чтобы сдаться, черт меня возьми! А там…там видно будет, каким боком судьба повернется ко мне: передом аль задом! И тут только два варианта — либо я поимею гнилозубую госпожу Фортуну, либо она — меня….

Мои мысленные терзания были прерваны строгим, немного сиплым и гортанным гудком — на Уссури, к пристани, подходил двухпалубный однотрубный колесный пароход «Ямполь». Сипло пару раз гуднув перегретым паром, он, звучно шлепая колесами по водной глади, тихо подбирал последние метры к пристани.

— Да…век пара в чистом виде! — пробурчал я и встал в по — базарному галдящую очередь мирян и каких — то людей непонятного происхождения, выстроившуюся на переброшенные с парохода посадочные мостки.

По одним с него сгружали какие — то тюки и мешки, параллельно кран — балкой переносили на пристань, на деревянных щитах, объемные и тяжелые груза…

— В чистом виде мелкосидящая калоша с колесным приводом?! Ха! Да у него еще даже парусное вооружение имеется — две мачты? Да…Убожество для плавания по Уссури и Амуру — хочу отметить, что я очень интересовался во время обучения в Севастопольской мореходке историей т.н. Доброфлота, как раз этого временного отрезка…Так что, груз знаний имею достаточно объемный и он мне сильно пригодится!…

— Посторонитесь, немедленно пропустите меня, милейший! — меня довольно — таки бесцеремонно потеснили, хотя я уже зашел почти на середину мостков, предназначенных для погрузки на корабль и там разойтись в принципе невозможно…

Сказано это было гнусным и скрипучим голосом, не терпящим возражения, и в поле моего зрения я увидел холеную руку с золотыми часами, которая ухватилась за перила сходен таким макаром, что запросто могла меня столкнуть в воду одним легким движением локтя…Так бы наверное и случилось бы, на потеху всей этой гомонящей толпы, но во мне внезапно взыграла моя казачья кровь — Охолони, ваше превосходительство! Тутачи все равны! Подойдет и твоя очередь, взойдешь…

— Хамло! Быдло! — и серой кожаной перчаткой тонкой выделки, зажатой в другой руке — хлесь меня по роже лица…

— А вот енто делать не резон, дядя! — прошипел я, как камышовый кот, которому наступила лошадь на хвост и поймав на излете руку, оттолкнул от себя, отчего это господин, потерявший устойчивость, в мгновение ока, на потеху всей толпы, сделал фортель а ля порте, и дрыгнув ногами в туфлях, сиганул в ледяную, даже на солнце, аспидовой черноты, воду Уссури…

Раздался громкий буххх — булль! Мелькнули калоши и дорогой светло — серый пиджак в модную тогда черную клеточку с карманами, канотье и пара ридикюлей, мешок со шмотьем…

— Аааа! Караул, тону! — взвыло это недоразумение, суматошно размахивая руками — народ на пристани открыто гоготал над ним, а вот матросикам было не до смеху — один из них красиво, рыбкой, соскользнул с борта парохода и прыгнул воду, спасти этого хамоватого обывателя…

И когда вытащили этого хама, с мелко дрожащей нижней челюстью, он кинулся к спокойно стоящему поблизости городовому, на глазах которого и разыгралось сие шоу!

— Я требую…я требую наказать это хамло! Это черное быдло… — но Оно было остановлено весьма не уважительно со стороны смотрителя закона — Остынь, ваш благородь! Я знаю сего человека, энто тот самый казак, что чудом выжил в недавней железнодорожной катастрофе! Так что охолонь, ваш благородь!

И он демонстративно отвернулся от франта, который стоял и растерянно хлопал ртом…ну никак он не ожидал от такого неуважения ко своей персоне… пусть он и, что весьма наверняка, потомок какой — то там знатной и богатой фамилии, но здесь, на задворках империи за такой гонор запросто можно не только по мордам схлопотать за свою борзость сотого уровня, но и вообще окончить свой беспутный земной путь где — нибудь в придорожной канаве с нечистотами…Народец тут живет простой, в основном две категории людей — казаки и ссыльнопоселенцы.

А остальное население — местные инородцы и крестьяне — выходцы из центральных или западных губерний, что приехали сюда по программе графа Столыпина совсем недавно. И самый прикол, люди это, в основном, не забитые и выросшие в раболепном поклоне господам, а наоборот — в основном злые и резкие, как понос, на ответку…

Так что можно сказать, что этому барчуку сильно повезло, что он наткнулся на меня…А то могло быть и гораздо хуже! Ну да ладно, народ просмеялся, да стал по — прежнему садиться на борт парохода, согласно купленным билетам. Изредка посматривая на меня из — под прищуренных щек, кивая друг другу в оценке степени моей борзоты, решившемуся без проблем ответить этому откормленному хаму, который сейчас молча стоял в своей очереди и только время от времени бросая на меня адски горячие взгляды…

— Ну ты паря и даешь? Приземлил барчука… — ко мне, когда я отдал билет на место на пароходе для пассажира второго класса, протолкался какой — то мужичек, облаченный в новенький зипун… — Ишь зенками шыряет, смотри не нарвись на гадость, а то ихние господа шибко на неё способны!?

— А пусть попробует, посмотрим, у кого хрен длиннее? — на что мужик заржал, яко конь на водопое, хлопнул меня по плечу и растворился в общей массе народа, которым заполнялся до отказа верхняя палуба парохода.

А я пошел вниз, туда, где размещаются каюты первого и второго класса. Откуда у меня деньги на билет? Да всё очень просто — моя бывшая теперь, родственники скопом решили избавиться от еще одного наследника имущества моего бати… Хоть и казак, да зажиточный, даже мельницей владел! А тут я — Иван не помнящий родства! Вот и маменька, пойдя на поводу у многочисленной родни, выделила мне на переезд толику малую от наследственной родовой доли, типа подъемных сейчас…

Ничего, хватило на билет до Хабаровска, и еще немного осталось, на первое время сойдет…Вот только не суждено мне было доплыть до цели моего первого путешествия в новом для меня мире…У капитана видать руки растут из того самого места, на котором сидят? И потому пароход вроде налетел на камни и застыл посреди верхнего течения Уссури, а лето нынче было сухое, вода спала и разбитной капитан не учел этого обстоятельства!

И тут же, самый прикол — в густых кустах таволги на берегах реки замелькали силуэты лихих людюшек, которые, словно печенеги — встарь на Днепровских порогах, караулили добычу на камнях…А нынче — прямо мы попали к ним на обеденный стол — Эй! Готовьте откупные! Не то всех в полон возьмем!

Так орал самый рослый тать, сидящий на мощной черной лошади, уперший кулаки в бок, ему прислуживал кто — то из шестерок, держа рупор у его рта…У всех татей за спиной болтались и карабины и просто древние, даже по этим местам и времени, карамультуки, с кремниевыми запалами…

Толпа заколебалась, раздались выкрики, что надо сдаться, лучше откупиться, чем кишки увидят белый свет! Ага, два раза! И тут же раздались крики в ответ, что не бывать того, чтобы тати всякие там честных людей обирали до нитки!? Я внимательно присмотрелся ко всем…Тем временем лиходеи стали ганащиться со своими лодчонками (дохлыми и гнилыми, кстати), чтобы добраться с берега до борта корабля.

А надо учесть, что борт корабля был несколько низковат для реки…Верно ведь — штормовых волн в три — четыре метра отродясь на Уссури не было, вот на то и был расчет варнаков! И когда внимательно рассмотрел два центра принятия решений — за и против сдачи, я увидел среди них того самого мужичка, что выразил мне сочувствие при инцинденте с баричем…А вот сам барич — как раз был в другой компании, упадническое настроение в нем взяло верх…Ну, лады, пойдем решать проблемы по мере поступления. Например, сколько бандитов. В принципе? Я шустро протолкался к мужичку, кивком головы поздоровался с ним и еще парой — тройкой таких же…судя по одежде — они из одной компании и одной с ним местности?

— Сколько этих варнаков? — обратился я к нему с вопросом, тот прикрыл глаза ладонью и посмотрел, чуть прищурив глаза, в сторону берега…

— Я вижу не более двух десятков на берегу, а в лодках — еще полтора десятка наверное? Я смотрю, паря, ты снова готов сцепиться с ворогом? Не боисси? Нет? Казак? Вот тот — то и оно, сразу видно буйную кровушку и отмороженную головушку! Ладноть, паря, у тебя я и мои сотоварищи, всего нас четверо! Ты не смотри, что мы в зипунах, так то мы — совсем недавно с Русско — Турецкой войны пришли, так что есть, чем кишки выпустить ворогам!

И он заговорщески подмигнул мне и отогнув полу зипуна, показывая, что там на поясе висела что — то типа пусть и старенькой горской шашки, но в придачу ей у него был и кремниевый пистолет, в довольно — таки удовлетворительном состоянии, тоже и у остальных его сотоварищей…Они стояли молчаливой группкой вокруг меня, словно заранее признали во мне вояку…И вот мы увидели то, что долго ждали — А вот это уже хорошо!

Прошептал я и мои други согласно кивнули головой — на верхнюю палубу вышли с десяток солдатиков в казенных шинелях и стали готовить кремниевые ружья к бою…Командовал ими усатый офицерик. Наверное, в звании около лейтенанта…да — да, младший лейтенантик?! Видимо это и объясняет эту ситуацию…

— Везут на прииски груз какой — то особый, вот и варнаки прознали про него, потому и решили рискнуть?

А в то время специальная фелъдъегерская служба была только там, где были хотя бы наметки на дороги…пусть и самая разбитая колея и в наличии главный атрибут — ямские станции…А здесь? Мама моя — мы все время, пока шли до камней, не видели ничего, чтобы хоть чем — то напоминала колею или тракт…Вот видимо власти решили и собрали в службе перевозки отправления и выслали…так сказать, оказией, с первым попутным пароходом вверх по Уссури. А там всякие отправления бывают? Что — то значит важное и ценное везли, раз бандиты решились на открытое ограбление парохода? «Текёт», как говорили в мое время, на почтамте Владивостока или Бикинской станицы, явно протекает?! Ладно, потом мудрые мысли выскажем тому самому офицерику…

А пока — взгляд вверх, а там капитан расписался? Вот зараза, успел надраться, раз сняться с мели не может…

— Тьфу, пропастина! — фыркнул я и протиснулся к офицеру — Дозвольте, ваше благородие вспомочь капитану, а то он чегой — то совсем расклеился и перебрал Бахуса? И теперь толку от него — как от козла молока?

Тот только мельком кинул по мне скользящий взгляд — А ты могешь? Тока не ври! Если способствуешь татям — на каторге потом сгною… — но я не стал ему договорить, шепнул на ухо — А ты потом всё сделаешь, не правда ли? Так что, как — помочь или спокойно посмотреть, как тебе и твоим солдатикам кишки урюки выпускать будут?

Тот недолго сомневался — с берега тати увидели, что пароход не беззубый, как они явно рассчитывали вначале…И потому главарь что — то проорал своим и они развернули лодки назад, под прикрытие береговых откосов.

— Всем лечь на палубу, тати стрелять сейчас зачнут! — рявкнул рядом со мной мужик и кивнув ему, я получив офицерское благословение, и расталкивая толпу, которая охая и ахая, стала укладываться под защиту бортов корабля, двинулся в сторону капитанского мостика…Хотя, какая нахрен защита у дерева? Так себе, смешная…

Добравшись до лестницы на капитанскую рубку, я ринулся вверх, махнув рукой мужикам, что шли следом за мной, носом ледокола раздвигая толпу и раздавая подзатыльники паникерам…Взошел на рубку, капитан развалился, сука и потягивает теперь хлебное вино? Вот гад, дак наверное он… — озарило меня и я обратился к нему — И сколько стоят тридцать серебряников, иуда? — он вскинулся и зло прищурившись, поднял заряженный пистолет, целя мне в грудь…

— Падай! — выдохнул я.

Падая на пол, следом за мной — все остальные мужики…нет! Раздался вскрик и один из последних, кто поднимался на мостик из мужиков, упал зажимая рукой бок!

— На, сука! — мой кулак почти что со свистом влетает тому в ухо и брыкнув ногами, он летит на пол, обагряя пол в рубке своей кровью предателя…

— Вяжите его, мужики. Он еще живым доплыть должон! — я не глядя на шум за спиной, сосредоточился на приборах управления…

— Старпома ко мне! — привычно командирским голосом рявкнул я, тишина… только матросик, что заглянул в рубку, растерянно проблеял — старпом уплыл на лодке…ваш…благородие! — он вытянулся передо мной…

— Сбежал подельник! Как тебя там, мужик? — тот усмехнулся — Васьком кличут…

— Васьком котофеев кличут. А ты — мужик! Как?…Василием Анкифычем,… ваше… благородие! — и рядом с матросиком вытянулся мой напарник в славном деле освобождения корабля…битком набитого грузами и секретной почтой…

— Могешь стрелять? Охотник? Сними вон ту гниду, что к татям пристала в лодке, надо ему дырку в затылке сотворить! Валяй…

Тот исчез безмолвно, словно туман на ярком солнце…спустя минуту раздался гулкий выстрел и фигура пособника татя, подпрыгнув, упала в прибрежные камыши, впрочем, как и сами тати, кинувшиеся в рассыпную, уходя от возможных выстрелов с парохода.

— Все так у вас стреляют?

Спросил я молчаливых мужиков, окружавших меня с самого начала заварухи с кораблекрушением, ответом было молчаливое кивание — Занять круговую оборону! Валите всех¸ кто поднимет голову на любом берегу…тока берегите стрелковые запасы! Ну…с богом!

Я взялся за штурвал — руки рефлекторно вздрогнули — помнит тело мои почти тридцать лет морской вахты! Помнит! Ну, а дальше — на автомате, рявкнул в трубку связи — Задний малый!

И пароход ожил, видно по бортовым колесам, которые стали осторожно шлепать… — Добавить оборотов — средний назад! — и колеса замолотили сильнее…корпус парохода судорожно вздрогнул, дернулся и раздался нехороший такой скрежет и скрип, словно под днищем провели чем — то огромным, металлическим, затем корабль тряхнуло и он уже спокойно закачался на волне…

— Уфф! Кажись сошли с мели? Паря, дак ты же вроде казак или енто не так? — он с подозрением уставился на меня…. — Две навигации матросом второй статьи отходил на Тихом океане в военном экипаже! Был за заслуги по службе зачислен на лейтенанские курсы, да тут некстати получил травму, когда работал на заготовке леса для порта, когда сняли с корабля на берег в заготовительную бригаду! — и я показал глазами за спину, Василий, не веря на слово, тут же вверх поддернул мою одежку на спине — Боги святы!

Зашептались вокруг меня — на спине у меня алели совсем свежие шрамы… — Постой — ка паря, а не ты ли тот самый казак, что чуть не погиб в катастрофе, что подстроили хунхузы во вред строительству имперской железной дороги под Бикинской казачьей станицей? Тот самый?

— Ну, паря, ты в рубашке родился! В такой переделке побывал и мало того, что на ноги встал, голову сохранил, да еще вон каков, удалец!…

— Лады, браты, разбираться будем потом, а сейчас — из под огня людей и груз вывести надоть! Вась, смотри внимательно, от ворогов всякой гадости можно ожидать и гасите всех, кто из них высунет нос из кустов…

Тем временем, за мной внимательно наблюдал мужик в довольно — таки справной одежде, можно сказать он — из пассажиров первого класса, ей богу? потом он чему — то кивнул сам себе. И развернулся, чтобы спуститься назад на верхнюю палубу… и в этот самый момент из кустов гулко ударило — буххх! Над местом расположения засады стрелка вывалил густой клуб порохового дыма (дымный порох)…

— Вжиик! — взвизгнула пуля, сбивая шапку с того самого мужика, что наблюдал внимательно за мной…похоже, он и есть хозяин того самого секретного груза на пароходе?

Следом, в ответ защелкало выстрелов пять? Скорее надо уходить! И мой мозг защелкал, как автомат — Лево руля!

И сам стал крутить штурвал, на автомате проговаривая все команды — Полный вперед! — и рука автоматически передернула телеграф на соответствующую позицию…

Каким — то седьмым чувством я почуял, что камни остались правее, а здесь — корабль точно выйдет на стремнину реки, а следовательно, пойдет прямо по фарватеру реки! И потому, когда колеса парохода зло зашлепали, преодолевая сопротивление набегающей воды и инерции многотонной массы парохода, я облегченно выдохнул, только когда мы вышли из зоны достижения обстрела от татей…меня вело какое то странное чувство — я словно видел фарватер реки, весьма при этом обмелевшей реки, будто я тут ходил годы и не одну навигацию? Что за хрень со мной? Не знаю…но мы вышли из зоны обстрела татей и мерно зашлепали вниз по реке…

Через верст пятнадцать, уже под вечер, мы достигли очередной пристани — возле еще одной станицы — Нижне — Уссурийской, там часть народа сошла, кто — то сел заново, а ко мне подошел тот самый справный мужичок…

Приподняв краешек шляпы, он отрекомендовался — Статский советник Петров — Михайловицкий, честь имею! Совершаю вояж… — я не дал ему договорить — И вы являетесь хозяином секретного груза, что охраняет тот государев слуга, что командует взводом охраны…

— А вы милейший производите впечатление, что не просто матросом отхаживали по морям? Я ведь прав? Прав! У меня есть предложение…Какое? Отличное лично для вас и ваших друзей… — он многозначительно обвел меня и моих невольных корешей долгим взглядом — Довести мой корабль до Хабаровска! За то я вам положу довольствие на сто рублей в ассигнациях? Отдельно — и лично вам! А вашим друзьям — сто рублей на всех? Как вам такое предложение?

Я снял руки со штурвала, пока корабль стоял неподвижно, разгружаясь — загружаясь — А ничего, что я не кадровый судоводитель? Просто я всегда…

Он не дал мне договорить и сказал, положив руку на локоть — Вы, знаете ли… я достаточно много поездил по свету, поплавал по многим водоемам Мирового океана и прочих рек и озер по долгу службы…Так что, можно сказать, я наметанным глазом сразу вижу, есть ли талант у человека к судовождению? Кроме того, вы явный командир в душе, раз ваши знакомые сразу признали в вас командира…

— Что поделать, добрый господин, душа казака, она не пустая…её как не скрывай, все это видят! Не скрою, слова ваши приятны! Я готов принять ваше весьма смачное предложение, а вот, как его воспримут мои други?

— Прохор, мы с тобой! — немногословно сказал Василий и парни рассосались по всей палубе, держа настроже пистолеты, тем самым показывая возможным помощникам ворогов, что теперь ситуация на корабле под контролем и всяческое сопротивление и вредительство будет пресекаться без сентиментов!

Даже лейтенантик, видя, что хозяин корабля уже сам нанял сорви — голов на охрану корабля…махнул рукой — Да черт с ним! — и что — то крикнул приказным тоном и десяток солдатиков всосалась в нижние помещения под палубой, показывая, что они вернулись к основному делу — охране ценного груза, а не всего корабля…

— Отлично! — и он подал мне руку, тем самым как бы подтверждая заключение сделки и снова коснувшись краешка полей шляпы, отошел по своим делам…

Вскоре, мне один из матросиков, что стоял возле сходней, просигналил рукой — Всё закончили, капитан! Погрузка окончена!

— Отдать швартовы! Лево руля, малый вперед! — и крутанув штурвал, дал на семафоре команду — Малый вперед!

Пароход довольно — таки шустро (для него) отреагировал на мою команду, из трубы повалил более сильнее, насыщенный черно — белый дым, стелящийся по — над рекой, его колеса сильнее зашлепали по воде и он стал, оставляя за собой бурный пенный след, выгребать от пристани, немного погодя я скомандовал — Полный вперед! — и он, сипло гуднув, словно прощаясь с пристанью, интенсивно замолотил по воде, выходя на стремнину реки. Глубина здесь достаточная, так что…только вперед! Вверх по реке! Я хотя бы вспомню свои мореманские путешествия…

Задумавшись, на автомате я крутил туда — сюда штурвал, обходя те или иные узкие места на реке, а за мной все так же стоял и смотрел хозяин парохода… Изредка покачивая головой, видя, как я даже не смотря на показания приборов, вел корабль вперед…

Так прошли еще почти четверо суток, когда мы без дальнейших приключений, добрались на излучину устья Уссури, впадающей в Амур — батюшку. На утренней туманной заре, когда вперед смотрящий крикнул — Впереди большая вода!

Я снял свою казачью фуражку и перекрестившись на восход солнца, прошептал — Спаси господь и ты, Амур — батюшка! Прими со всем прилежанием! — и кивнул Василию, который аккуратно, сильно не расплескивая, вылили в реку большой кувшин хлебного вина… — на обычай! Обязаны все соблюдать! Тем более, на такой и великой реке, где уже и шторма под стать морским с волной в три — четыре метра высотой, плохим норовом, когда он не в настроении…Потому первоочередная задача — задобрить Духа реки, чтобы он помогал, а не стремился уничтожить тебя вместе с твоим кораблем! А наша калоша — в такой, даже средний шторм, не жилец…пойдет ко дну только так!

Так что хозяин корабля, удивленно выпучив глаза, глядя на меня, тоже сдернул свой картуз, и перекрестился на восток! Постоял, опять кинул на меня удивленный взгляд и ушел вниз, не иначе, к своему грузу? Пусть…чем меньше будет пялиться на меня, тем лучше! Привычка! Что поделать…на моем капитанском мостике, там…кроме вахты и необходимых офицеров никогда не было лишних — прочих выгонял нещадно! Даже один раз умудрился выгнать какого — то майора из штаба округа, проверяющего инкогнито и прибывшего втихую на мой эсминец… Заработал выговор по партийной линии…да и хрен с ним! Теперь все это — в туманной дали ТОЙ жизни и ничем не поможет здесь!? Здесь и сейчас — я эрзац — капитан и моя задача добраться до Хабаровска и уже там решить, что делать дальше…