Кворум Буцефала. Рассказы

Александр Гельманов

Вниманию читателей предлагаются рассказы автора приключенческого романа «Древо прошлой жизни» о поиске доказательств прежнего воплощения на Земле, встрече с возлюбленной по прошлой жизни и обретении древних сокровищ. Три произведения писателя – «Структура момента», «Далёкие острова» и «Кворум Буцефала», объединяет общая тема – роль перевоплощения души и фальшивых законов одноразовой земной жизни душ и бездушных тел в судьбе человечества. Книга содержит нецензурную брань.

Структура момента

Во дворе деревенского дома скрипнула калитка, послышался звук мотора отъезжавшей машины и лай соседской собаки. На крыльцо добротного дома вышла женщина лет за пятьдесят — попадья, встречающая племянника, сына сестры.

— Приехал, Витюня, наконец-то. Как твои?

— Хорошо, тёть Лида. Шлют привет и гостинцы. Я прямо от них, отпуск на исходе.

— Молодец. Институт с отличьем, значит, закончил, — тётка бережно поправила ромбик высшего образования, по-старомодному привинченный к лацкану пиджака племянника, и обняла его. — Ну, идём в дом, буду тебя кормить.

Гость подхватил чемодан и сумку и бодро пошагал за тёткой.

— Отец Пафнутий дома?

— В райцентре, обещался вернуться после обеда.

— Дела какие?

— А-а, поехал к какому-то богатею хоромы и «Мерседес» освящать. Уж второй раз за месяц зовут, совсем задёргали. Понастроили себе дворцов на развалинах коровников.

— А как ваше здоровье, тёть Лид?

— Хорошо, хорошо, с Божьей помощью, спасибо. Как сам-то, Витя?

— Как все. Дали подъёмные и обещали на первое время комнату. Меня в вашу школу распределили, я мимо неё проезжал, понравилась.

— Жить у нас можешь, муж только рад будет. Он ведь тебя последний раз годков десять назад видел, когда вы к нам заезжали.

— Ага, помню. Я же тогда впервые в церкви побывал, когда меня крестили. Крестик тот до сих пор со мной.

— Вот полотенце, поди, умойся с дороги в рукомойнике.

— Ага, щас, — гость поставил вещи на пол и снял пиджак.

После обеда, часам к пяти, из райцентра приехал довольный отец Пафнутий.

— Как же, как же, помню — и твои школьные успехи, и отца с матушкой. Крестик носишь?

— Ношу. При мне.

— Хорошо, хорошо. Лидия, — обратился к жене Пафнутий, — мне на мобильный Раиса звонила, предупредила, к семи придёт. Накрой стол, что Бог послал.

— Конечно, конечно, накрою. Может, тебе стоит переодеться?

— Успею, мне не тесно, — сказал батюшка, убирая в комод плотный конверт.

— Раиса — ваша родственница, тёть Лид?

— Она свечи в нашем храме продаёт, уже как лет пять. Муж её первый был выпивши, под трактор попал. А второй муж без работы сидит, пьёт. Не повезло женщине.

— А-а.

Вечером собрались за столом в большой комнате, помолившись перед тем, как за него cесть. Виктора усадили напротив отца Пафнутия, места по обе стороны заняли Лидия и Раиса, торгующая в приходе церковной утварью. Беседа задалась как-то сразу и носила непринуждённый характер.

Сначала Раиса, женщина за сорок в платке, закрывавшем лоб, горячо и долго благодарила батюшку за его молитвы, которые помогли выйти из двухнедельного запоя её мужу, затем посетовала на недовольство прихожан очередным подорожанием восковых свечей. Дескать, как не совестно роптать на благотворительность. Потом заговорили о ценах на зерно и бензин, в которых Витюня разбирался не хуже сельчан. С позиций экономической теории, он легко объяснил, почему растут цены на хлеб и горючие материалы, несмотря на богатый урожай зерновых и падение мировых цен на нефть, а заодно назвал причины увеличения пенсионного возраста при современном уровне смертности. После этого перешли к обсуждению нехитрого деревенского быта, знакомого гостю разве что по рассказам Василия Шукшина и добуржуазных писателей-деревенщиков.

— Времена-то обратно буржуазные наступили. В городе жить очень дорого, вот я и решил податься на село. Не представляю, как тут люди выживают.

— Так с огородов живут в основном, работы-то и в райцентре не найти, — разъяснила матушка, — а в область далековато. Одно время слухи ходили, что тех, кто скотину дома имеет, пенсий будут лишать. Жители коров перестали держать, дорого.

— Вам-то на хлеб с маслом хватает?

— Не бедствуем. Вон, крышу в сарае починили, чтобы осенью мешки с сахаром и мукой не залило. Собрались скоро машину поменять, приходится часто ездить.

— Всё-таки как было бы хорошо, если бы платили десятину, — проглотив кусок, сказал Пафнутий.

Всё бы ничего, не спроси племянник про церковную десятину, о которой заикнулся батюшка.

— Какую десятину, ту, что ещё до Революции была? — уточнил он.

— Да, в те старые добрые времена, — ответил батюшка.

— Ну, это дудки. Те добрые времена ещё Ленин научно-обоснованным материализмом от нас отделил, но он никакой десятины не требовал, всех бесплатно на путь истинный наставляли. По Конституции, ни одна идеология не может быть обязательной. Не могут же платить десятину те, кто не верует, а кто верует, скажутся неверующими, чтобы не платить. Так что платить десятину некому и не за что, особенно, материалистам.

— То-то и оно. Но в советские-то времена членские взносы платили и члены партии, и комсомольцы. Это та же десятина.

— Так ведь для этого надо было записаться в комсомол или в партию и быть достойным борцом против опиума для народа, — Витюня пресёк выпад батюшки не хуже, чем профессор галиматью на экзамене. — Религия существует исключительно для смирения эксплуатируемых классов, оправдания эксплуатации в обществе и получения прибавочной стоимости. Разве в ваших семинариях Маркса не проходят?

— Не кончал я семинариев, — ответил батюшка.

— Ничего, не важно, про опиум и без Маркса всем ясно. При справедливой Советской Власти не было ни эксплуатации, ни религии, они были запрещены. А когда буржуи к нам вернулись, Церковь и эксплуатация обратно начали процветать. Нынче люди ни Церкви, ни государству не принадлежат, — одним только эксплуататорам. Отдали народ на произвол буржуазных классов, и стригут с них налоги.

— Чего же ждать от такой свободы, — делай, что хочешь, никакого пригляда за человеком нету. Вот раньше, при Николае II, сказывают… или при Брежневе, например…

— А что при Брежневе, батюшка, — подала голос Раиса, — храмов-то совсем мало было?

— Дык тогда больше истинно верующих ещё старого воспитания на исповедь ходило… теперь уж померли, — Пафнутий перекрестился. — Не то, что сегодня: храмов стало больше, а верующих меньше.

— Нам один доцент на лекции анекдот рассказал. До Революции кругом были церкви и кабаки, а пришли большевики, всё снесли, настроили школы и больницы, сказали, мол, нечего смирение водкой заливать. А когда Советский Союз развалился, обратно стали кабаки с церквами открывать, а школы и больницы ремонтировать перестали, зато сколько их позакрывали. Я как раз в вашу школу распределён, школа хорошая, только большой ремонт нужен.

— Так то оно так, что церкви строят, да много ли в них ходят? Вдовы, вон, да и вдовцы, вместо, чтоб на литургии стоять и по домам часами о спасении молиться, о новых дружках-подружках помышляют, жизнь коротать. Одиноко, дескать, им. Крепости веры нету, оттого без Господа в сердце и скучают.

— Молиться о спасении от чего? — не понял Витюня, — ведь спасаются от чего-то?

— От ада вечного, геенны огненной, от чего же ещё? Грехов-то вокруг сколько — неведомо, спасёшься ли сам, чтобы Жизнь Вечную обрести.

— Да будет тебе, — урезонила Пафнутия супруга. — Вон, батюшка Никодим из соседней деревни объявил, что кругом столько греха, что и сам не знает, спасётся ли, — так кто-то из его односельчан двери и окна крест-накрест заколотил, чтобы чужих грехов не впускать.

— Заставь дурака молиться, — проворчал её муж. — Один олух наш перестал ходить в церковь из-за лени, — как только узнал, что разбойнику, распятому на кресте рядом со Спасителем, после покаяния был обещан вечный рай, несмотря на смертные грехи всей жизни. Говорит мне, что несколько минут покаяния перед смертью не идут ни в какое сравнение с тем, что надобно дважды в неделю отстаивать литургию и до последнего вздоха блюсти Заповеди.

— Верно в старину сказывали — не надо народу Библии, пускай в изречённое с амвона слова уверуют, — поддержала батюшку супруга.

— Вы увещевали его, батюшка? — спросила Раиса.

— Как же, конечно. Говорил, как повезло тому распятому по соседству со Спасителем разбойнику, который успел с покаянием; разъяснял, что великая беда всех христиан — во внезапной смерти, которая оставляет их без покаяния перед адской вечностью. Целый час заверял его, что даже всей жизни не хватит, чтобы замолить грехи своих предков, но всё было тщетно. Стоять часами на литургии и преждевременно каяться в грехах до смертного одра этот олух не хотел ни за какие коврижки.

Все уважительно замолчали, думая о своём, а Витюня спросил:

— Отец Пафнутий, почему же в истории так много нежелающих спасаться? Не знаю, как здесь, а в нашем городе то мэр проворуется, то губернатора за хищение сместят, то крупного чиновника за взятку посадят. Миллиардами воруют, потому народ бедно живёт.

— Всевышний всех рассудит.

— Бог не Тимошка, видит немножко, — добавила Раиса, — кому куда по ихним заслугам.

— Непонятно. Если каждый не без греха, тогда Ему заранее известно, что все грядущие поколения попадут в вечный ад. Я к тому, зачем собирать навсегда столько грешников в одном месте с Начала Времён?

— В Доме моём обителей много, учил Христос, — ответил Пафнутий. — А в Церкви-матери найдут утешения все страждущие.

— Господу известно всё, — доброжелательно, но твёрдо подвела черту женщина, и всем захотелось сменить тему.

Некоторое время ничего никому не приходило в голову, все безмятежно и тщательно пережёвывали пищу, излучая спокойствие и рассеяно глядя перед собой, двигая нижней челюстью.

Паузу нарушил Витюня:

— Как же могут найти утешение в церкви все, если до Революции в неё ходило всё население, и всё равно пришёл гегемон и закрыл храмы? — после того, как вчерашний студент спихнул зачёт по логике, палец в рот ему не клади.

— Гегемоны были пособниками диавола, — отрезала Раиса.

— Выходит, одни пособники дали землю крестьянам, фабрики — рабочим, а в 1992 году другие пособники возродили Церковь и всё заново отобрали? — переспросил он.

— Они тоже пособники диавола, — ответил батюшка. — На всё Божья воля.

— А зачем богатеи просят освящать своё имущество? Чтобы новые революционеры не отобрали? Бедные, наверное, к вам не обращаются. Почему же вокруг столько горя?

— Господь проверяет крепость веры, — ответила Лидия.

— На протяжении столетий? Ради чего?

— Господь видит, кого и как испытать, — пояснил её муж, — вечное Царствие Небесное заслужить по силам всякому, да не всякий в него стремится.

— За одну жизнь даже пенсию трудно заслужить — не доживёшь, не то, что вечные райские кущи. Да и за что одаривать Господу бессмертную душу вечным загробным бездельем? За то, что на земле приходится содержать кучку тунеядцев? Другое дело, когда человек в прошлой жизни был богатым и грабил бедных, а в этой жизни сам должен испытать, почём бедность.

— Нету никаких прошлых жизней. Надобно беречь честь сызмальства и Церкви-матери во всём помогать, а Господь старание увидит.

— Тогда зачем проверять крепости веры? — Витюня терпеливо докапывался до истины.

— Надо же знать, будет ли достоин человек вечного рая, — ответила гостья. — Господь даёт нам только те испытания, которые можно вынести.

— Духовные учителя Востока учат, что испытания не всегда бывают по силам, и неверующие в перевоплощение душ попадают не в высшие миры, а в какие-то серые зоны, где собраны верующие в одну жизнь. Они сами решили, что после смерти развития нет, поэтому и оказались в таком месте. Те, которые материалисты, превращаются в полено для папы Карло, а когда очухаются, их вновь отправляют учить на земле те же уроки.

Над столом повисло молчание.

— И ещё на Востоке говорят, что те, кто не верят в карму рождений и смертей, никогда не соглашаются с правотой других, поэтому обвиняют весь мир, а в этом причина всех конфликтов и революций. Кстати, в учебниках истории про это не пишут, хотя это тянет на мировое открытие. Оно бы помогло предотвратить Революцию, и тогда бы не пришлось развращать людей Приватизацией. А теперь стремятся переделить собственность и норовят стать богаче соседа.

— Это вряд ли. Причина в том, что люди не желают в церковь ходить, в том-то и беда. В Революции виноват Ленин, и народ должен покаяться, что от Бога отошёл.

— До Революции-то все ходили, а она всё равно случилась. Может быть, причиной войн и революций всё-таки является отрицание кармы в цикле рождений и смертей каждого человека? Ведь братоубийство повторяется в каждом столетии, а богатые и бедные всё никак не найдут общего языка.

— На всё Божья воля, — Пафнутий опять удрал в лоно Всевышнего, потянувшись за огурцом. Послал же Бог родственничка.

— Есть тут у нас один богатей, «наследник миллионов», Яшка-портной, — слышали? — спросила Раиса

— Это который внук покойной Авдотьи? Ну, который из картофельной мешковины штаны «от Юдашкина» пошил, насмотревшись «Модного приговора», — уточнила Лидия.

— Ага, он. Авдотью схоронили всем миром, вскладчину, а он потом обнаружил в матрасе бабки тридцать тысяч целковых. Хотел даже раздать деньги тем, кто сложился на похороны.

— И чо, — спросил Витюня, — раздал?

— Кажись, нет. Начал терзаться вопросом, что нужно сделать богатому, чтобы не оказаться в вечном аду, и может ли богатый, раздавший все свои деньги бедным, от него спастись.

— Знаю, он меня тоже спрашивал. Я ему ответил, что богатый спасётся. А бедный спасётся лишь тогда, когда по-христиански смирится со своей бедностью и будет жить честным трудом.

— Ну и вот, — продолжила Раиса, — он как-то подошёл в церкви ко мне за свечкой и рассказал, что его мучит. Стоит ли, мол, мне превращаться в богатого и раздавать свои деньги, чтобы спастись, если можно оставаться бедным и просто найти в матрасе сумасшедшие деньги, «случайно разбогатеть» и не спасаться?

— Вот олух Царя Небесного, — сказала Лидия.

— Ага. Сначала он перерыл свою халупу и курятник, вспорол все подушки и вскрыл полы, а потом начал бегать на почту за лотерейными билетами.

— И чем кончилось дело? — спросил Витюня без тени улыбки на лице. — Огород перекопал?

— Нет, позвонил на телешоу «Как стать миллионером». А там его спросили про социальное положение, доходы и предложили заполнить анкету на каком-то сайте, но компьютера у него отродясь не было. Поехал в область, промотал деньги и успокоился.

— Смешно. Кармическое испытание бедностью и богатством тянется из прошлой жизни через настоящую в будущую. Нельзя транжирить богатство и роптать на бедность — слишком тонки нюансы кармической балансировки. Поэтому в следующей жизни от неправильного отношения к деньгам можно получить тяжкую судьбу и пострадать, хотя вы в это и не верите. Удобнее одного окрестить, другого обвенчать, третьего отпеть, а прочих наставить смирением и тем, что на всё воля Божья. Церковь не объясняет причины кармических страданий, потому и верующих мало.

— У нас на окраине жила с матерью Глафира, — продолжила гостья, — девка лет двадцати трёх. Два года назад уехала в город, где хотела стать содержанкой, а устроилась, прости Господи, проституткой. Кого ей, кроме себя, винить? Недавно вернулась в свою деревню, еле сбежала от сутенёра, ещё и должна осталась.

— Ты видела её, Рая? — спросила Лидия.

— Да, встречает меня и говорит, к батюшке хочет сходить. Спросила, зачем? Отвечает, надо узнать, чем отличается ненаказуемая любовь в гареме от административно-наказуемой любви на бесплатном «субботнике» для авторитетных пацанов. Никак в родном доме заскучала и снова в город намылилась. А потом стала пытать меня, что может ждать проститутку в вечном аду, если проституцию и гаремы легализуют народные избранники.

— Стыд-то какой! — воскликнула Лидия.

— А чо такого? — риторически спросил племяш. — Депутаты должны уметь отличать либидо от блуда, когда открыто пишут, что на его искоренение можно ухлопать несколько земных воплощений, и в церквах всех от мала до велика стращают вечным огнём. А то таких законов напринимают, что люди засмеют. Это раньше у нас в стране не было секса, не говоря о тантрическом, однополом или трансгендерном, а теперь другие времена. Такова структура момента. Я прав, отец Пафнутий?

— Времена-то другие, грехи старые. Мирские законы временны, одни Божьи законы вечны.

— Такие, как закон о вечности преисподней?

— И о вечности преисподней. Вон, ко мне местный эрудит Василий давеча приходил, делился сомнениями в Промысле Божьем. Какие-то городские стиляги прошлый год у него квартировали. Назвались дизайнерами и забыли в доме книжицу про чуждый духу нашему индуизм.

— Бхагават-гиту, что ли?

— Он говорил, да я запамятовал. Прочёл про переселение душ и засомневался в геенне огненной, вот бесы и одолели его. До добра такие сомнения не доводят. А до него заходил бывший коммунист и атеист Фёдор, всё пытал меня какими-то глупостями.

— Это какой Фёдор? Тот, у которого сарай со свиньями сгорел? — спросила супруга.

— Ну да, Понедельников.

— А, знаю, их сын несколько лет назад в органы попал за кражу соседских курей, — припомнила Раиса.

— Он, он. Надоел мне. Всё выспрашивал, не могут ли Ленин со Сталиным воскреснуть в других телах, потому-де, что старые не заморозили, чтобы навести в стране порядок. Какой ещё, спрашиваю, порядок тебе нужен? Пускай, говорит, учредят вместо «НЭПА» «военный коммунизм» и снизят цены на всё, и чтобы всё, что ни есть от труда в евонном огороде, стало бы на продажу дорого. В евонном доме не иконы, а Ленин со Сталиным висят, а на полке, кто-то говорил, стоит «Настольная книга атеиста». Жизнь прожили, а ума не нажили.

— Всё правильно, отец Пафнутий. Все теперешние коммунисты в Думе, как нам на занятиях говорили, помнят, что Сталин каждые четыре года цены снижал, чтобы жить было легче и веселей. Для них, кто цветы к Ленину не носит, тот буржуй, а у буржуинов в парламенте самая массовая партия.

— Батюшка, я давно спросить вас хотела, почему гадалок-экстрасенсов развелось столько, некоторые даже с покойниками разговаривают? — обратилась Раиса.

— Потому что Бога забывать стали, вот дурни к обманщикам и ходят.

— Я тоже так думаю. Лида, ты же знаешь нашего скотника, Порфирия? На днях столкнулся со мной возле магазина, и жалуется. Мол, за что ему досталась в жёны, такая сварливая баба, которая мужика через день колотит. Говорит, ездил на неделе в райцентр, и там ему какая-то мадам «экстрасекс» рассказала, что он лупил свою половину в прошлой жизни, в которой был не меньше, чем дворянином, и, якобы, это та же самая баба. И теперь он никак в толк не возьмёт, сознаваться ли ему в принадлежности к высшему свету или побьют.

— И смех, и грех, — констатировал Пафнутий.

— В этом иногда есть правда, — заметил Витюня. — В следующей жизни бывшие супруги могут встретиться снова, чтобы отработать старую карму, — они должны научиться ладить друг с другом. Без реинкарнации даже причины семейных скандалов нельзя объяснить, не говоря о мировых политических процессах.

— Да-а? Например, каких? — заинтересовалась Раиса.

— Например, вследствие духовной недоразвитости землян и отрицания нравственной эволюции нельзя было построить справедливое общество — коммунизм. А сколько народа зря извели, между прочим, и священников, так что Ленин — не гений, а жлоб.

— Эх, молодёжь. Пока шишек не набьют, за ум не возьмутся, — заключил батюшка. — С одной жизнью разобраться не могут.

— Да разве в молодых дело? И в городе-то работу трудно найти, а на селе — подавно. Нынче на планете рождаются новые люди, а их тут встречают олигархи, платное образование, отсутствие рабочих мест и тычут уставом чужого монастыря. Слышали про детей индиго? Я про них несколько книжек прочёл, они говорят, что всё у нас не так, типа дурдом.

— Нет, не слыхали. А кто они такие? — спросила Раиса.

— Не от сего мира дети. У них опытные души и большие способности. Они раньше воплощались на других планетах, где занимали должности командиров и членов экипажей звездолётов, но главное, многие помнят свои прошлые жизни. Это означает, что по закону реинкарнации живут все живые существа обитаемых планет, кроме нас. Есть версия, что они хотят уму-разуму землян научить, — видно же, сколько дураков.

— Нет, про рента… ркацию или как её, тоже не слышали, — ответила гостья. — Мы люди простые, степенные.

— Ре-ин-кар-на-ци-я, — по складам поправил Витюня, — обыкновенное переселение душ. Тайное мировое правительство давно создаёт дисбаланс встречных реинкарнационных потоков, чтобы сократить население земли. Если деградирующие души будут переселяться в деградированные тела, здоровым душам будет некуда приходить, и на земле станут всем заправлять мировые олигархи. По-другому, переселение душ называется «метемпсихозом».

— Это что-то психическое, заболевание какое? — переспросила тётка. — Неужто, эти детки на голову не здоровы, ежели не от мира сего?

— Не здоровы, которые свою душу за звёздную известность продают, или которые в телестудиях внешнеполитическими гаданиями занимаются вроде прогноза погоды, вместо того, чтобы правильную идеологию выбрать и взяться за внутренние дела, — только так можно помочь народу. Или те, что в сериалах к стрельбе и убийствам приучают, как бы, справедливости для, — им на космические законы кармической справедливости наплевать. А индиго больше нашего жизней прожили, потому и души у них продвинутые, не чета нашим.

— Враки всё это, — решив, что пора вмешаться, изрёк батюшка. — Мы и наша жизнь слишком уникальны, чтобы правдой такому быть.

— Почему сразу враки? — искренне удивился Витюня. — Например, сейчас у нас одно генетически уникальное тело, потом другое, а уникальная душа одна и та же. Зачем ей бессмертие? Чтобы после смерти вечно на одном месте сидеть? Почему же тогда буддисты в это верят, отец Пафнутий?

— Каждый кулик своё болото хвалит, — отбился батюшка.

— Ну, если на одного Всевышнего столько куликов набралось, среди них наверняка есть вовсе неправильные.

— Правильные, которые издревле…

— Христианство было издревле, а его заменил правильный материализм, — перебил племянник. — От хорошего не отказываются, а мы дважды от своих идеологий отказались, потому что их законы «с потолка» взяты. А потом всем сказали, что правильно верить во что нравится, и наказывать за это уже не будут.

— Это сказали совсем безбожные люди.

— Которые разрешили безнаказанно верить в несуществующие законы? Согласен, они тоже не знали, какой бог правильный. Вы же сами говорили, что всякий кулик хвалит своё болото. Вот они и записали в Конституции, что ни одна идеология, или вера не может быть обязательной. А разве будет правильным принять закон о том, что правильная вера не может быть обязательной? Конечно, нет, потому что тогда каждый начнёт верить в то, что кажется удобным, и наступит хаос. В общем, существует только один правильный закон — реинкарнация, потому что реинкарнируют все, даже собаки.

— Разве про собак можно писать в Конституции? — выказала сомнение Раиса.

— Причём тут собаки? Надо записать, что мораль россиян основана на законе кармического возмездия и искупления в настоящей жизни за прошлую, и в будущей — за настоящую. Тогда все будут знать, что наказываются за прошлое, и будут избегать наказания в будущем, как было у древних славян. Надо издать славянские Веды и продавать в магазинах всем желающим.

— Витюня, спросить хочу, — тётка перевела беседу в другое русло. — Тебя в армию будут забирать?

— К сожалению, у меня плоскостопие. Сам хотел служить на втором курсе, да не взяли.

— А-а-а, — протянула Лидия, — вон как. Жалко.

— Наше христианство всегда было за то, чтобы Родину защищать, — гордо сказал Пафнутий. — Не то, что эти, как их…

— Пацифисты? — подсказал Витюня.

— Да-да, они. Их басурманские религии.

— Это не совсем так, только сильная и защищённая страна может развиваться нравственно. Вы же имеете в виду буддистов с индуистами? Объяснить?

— Ну-ка, ну-ка, почему же? — заинтересовался батюшка.

— Они исходят из того, что отрицание кармы делает людей безответственными, и лишение жизни ближнего во имя свободы и справедливости ничего не оправдывает. Закон тонких энергий и кармы нарушен? Нарушен. Значит, после смерти и в новой жизни за любое убийство придётся отвечать. Или вы считаете, что за это положен рай?

— Нет ничего важнее защиты Родины, — возразил батюшка. — Потому как жертвенность в христианстве почитается высшей ценностью.

— Жертвенность и патриотизм — да, но не лишение чужой жизни, — тут действуют законы тонкого мира. Просто человек принимает решения на том уровне развития, которого достиг, и делить убийства на «законные» и «незаконные» опасно для общества, иначе, будет как в кино «Ворошиловский стрелок». Все зрители были на стороне «народного мстителя», и все понимали, что так поступать нельзя. Это недоразумение порождено лживыми законами о бездушном теле и об одноразовой телесной жизни души.

— Это случилось от недостатка смирения, — бросил засопевший от негодования Пафнутий.

— Не только в нём дело. После того, из христианства выдрали цикл рождений и смертей, дыру от выдранного залатали преданием об адской и райской вечности. И не только залатали, а утаили правила изменения энергии бессмертных душ, реальное наказание за содеянное и способы духовного развития и прогресса. Из-за этого человечество запуталось, кто, куда и за что после смерти попадёт. Разве могут короли двух воюющих сторон класть руку на одну Библию? А всё потому, что в одном месте написано, что убивать можно, а в другом — нельзя. Мировая Закулиса давно превратила Святое Писание в инструмент порабощения человечества. Убийство есть убийство, даже если нечаянно сбил человека на дороге, и суд виновника оправдал. Никакие смягчающие мотивы не помогут. Вы же это лучше меня знаете на примере категорического запрета абортов.

— Вот-вот, поэтому грехи днём и ночью отмаливать надобно и чаще исповедоваться, — батюшка попытался свести остроту ситуации на нет.

— Бесполезно, — непререкаемо заявил Витюня. — Не для того наказание преследует человека на земле, чтобы он смог отвертеться. Если бы все грехи можно было отмолить, наказания за них в этой жизни за прошлую и в следующей — за эту, не приводили бы к росту общепланетарного хаоса и страданиям. Люди ищут справедливость и страдают от своих же рук, потому что закон справедливости Церковь спрятала и вместо него придумала вечную преисподнюю. Наши предки-славяне об этом знали ещё до распространения христианства на Руси, поэтому воздержание от кармически наказуемых проступков было образом жизни. Потому что в следующей жизни свою вину придётся искупать на земле, и наказание будет неотвратимым и неотмолимым.

— Славяне до крещения Руси были дикарями, — вставила Раиса. — Хорошо, что наш князь Владимир, которому недавно поставили памятник, успел нас окрестить.

— Это ваш Патриарх Гундяев так говорит. Как будто, он не знает, что славяне жили по Ведам, а Веды не могли быть у дикарей, они излагали устройство Мироздания, которое не сводилась к вечности преисподней. При насильственной христианизации погибли миллионы людей. Кстати, помимо старообрядцев вроде Боярыни Морозовой, были староверы, которые жили по Ведам — истинной религии славян о реинкарнации и недопущении греха, но их извели церковники. И потом, если врождённая греховность, за которую в Средневековье попы унижали Божьих рабов, существует, человек рождается грешным потому, что грешил в прошлой жизни и перенёс пороки в следующую. Не мог же он нахвататься грехов у ангелов на Небесах перед единственной жизнью. Логично?

Все промолчали, чтобы не спровоцировать Витюню на новую крамолу, но он не заставил себя ждать:

— Вместо того, чтобы предупреждать нас об угрозе отложенного наказания судьбой в следующей жизни, которое невозможно отмолить и предотвратить, людям внушали — нагрешили — покайтесь, лишь бы держать паству на привязи и подчинять государству. Наш Ельцин, которого больше двадцати лет нет, создал социально-экономические условия для беспрерывного повторения злодеяний, которые неизбежно повлекут отсроченные испытания для всех и каждого.

— Уж почти четверть века, как его нет, пора бы забыть его, — откликнулась тётка.

— Я говорю про Приватизацию 90-х, положившую начало долговременной безнаказанности чиновников, взяточников, казнокрадов, переделу собственности, уводу активов за рубеж, организованной преступности, рейдерству и заказным убийствам. Если бы не Приватизация, всего этого могло бы не быть, но за всё это будет преследовать долгая расплата в грядущих поколениях людей. Я всего лишь хотел сказать, что Ельцин ничего не знал о том, как во времени и пространстве действует кармический закон, потому что в 90-е годы в Кремле сидели тупые материалисты. Вы же видите, что у людей нет стимула себя улучшать. Есть всего один способ не допустить социальных катаклизмов — объяснить, что они являются кармическим искуплением прошлых жизней людей. А вечный ад может быть стимулом только для прихожан, а не для воров и убийц… Вижу, вы не поняли меня. Необходимо просвещение людей, что отложенное возмездие ведёт к отсроченным страданиям, будущему хаосу и неуверенности в завтрашнем дне.

— Беда в том, что люди не стремятся себя улучшать, потому что не берут пример со святых.

— Не стремятся быть похожими на вознесённых святых? Сказать, почему?

— Желательно, — выдавил Пафнутий, надеясь, что на этот раз обойдётся без непереносимой крамолы.

— Вы же не хотите говорить людям, что святые много раз рождались на земле, и что для каждого человека — это единственный путь.

— Почему же тогда они сами не говорили об этом? — нашёлся батюшка.

— Думаю, они считали споры с церковной администрацией бесполезными. Но святым становится тот, кто уже перестал воплощаться, так что незачем ставить телегу впереди лошади. Церковь не желает реинкарнировать вместе с прихожанами, потому что тогда называть себя святым отцом станет бессмысленно. Вот народ и приучили думать, что не каждому дано успеть стать святым за короткую жизнь. Это же элементарно. Зачем скрывать условия достижения святости? Тем более, что это выгодно Сатане, и другого пути, кроме как стать вознесённым святым, у человека нет.

— Кого считать святым, может решить только Церковь.

— Не спорю, у вас это решается коллективным голосованием, но вам же невдомёк, закончил человек цикл своих воплощений или нет. Но если бы люди задумались о том, зачем и почему они снова возвращаются на землю, возник бы повод навести на ней порядок, а не навсегда с неё удрать по принципу «после нас, хоть потоп». Эволюция инкарнаций и бессмертие Духа вместе идут.

— Истинные верующие так думать не могут.

— Так ведь неверующим не остаётся выбора — все смертны, и у всех одна жизнь, за которой заканчивается развитие и начинается загробное прозябание для всех.

— Вот пускай и ходят в церковь, чтобы дарованную жизнь не зря прожить. Смирение необходимо для того, чтобы стойко перенести невзгоды, обрести крепость Духа и жить с Господом в сердце.

— Прекрасно, но зачем умалчивать, откуда берутся эти невзгоды? И куда ходить, если у вас говорят одно, а по телевизору и в Интернете слышно совсем другое — про реальное наказание, а не вымышленное?

— Оно так, потому что цензуры нету. Всевышний даровал свободу воли каждому. Человек волен делать выбор, с Богом или с диаволом ему быть.

— Согласен. А Церковь что выбрала? Зачем предоставлять человеку искусственный выбор между ложью, выданной за правду, и правдой, выданной за ложь? Чтобы крыша поехала в мутной воде? Вы что, думаете в тибетских пещерах дураки сидят? Если душа может жить на земле один или много раз, тогда одно из двух будет ложью. А славяне знали о неотмолимости тяжких грехов и не совершали кармически наказуемых проступков. А после вашего «греши и кайся» джинна в бутылку не загнать, хождение на голове стало массовым. Люди стали думать, как тот охламон, о котором вы сказали, — греши всю жизнь, но выдели полчаса для покаяния перед смертью, и привет. Праведный образ жизни славян объяснялся знанием космического закона о предотвращении греха во избежание воздаяния на земле, поэтому они высмеивали вечность ада, пока им не вдолбили в голову, что их душа живёт в теле один раз.

— Все мы грешны, однако же, человеку надо помочь путь к Богу найти.

— И к какому из двух? Или вы считаете, что вопрос, сколько раз душа «надевает» тело, для ваших прихожан не важен? Тогда зачем называть переселение душ ересью, если оно является одной дорогой для всех? Или вы ждёте, когда академики выведут в лаборатории реинкарнирующую крысу?

— В христианстве переселения душ нет.

— Так всегда отвечают даже по телевизору, но это известно всем народам. А в Природе оно есть?

— Что значит «в Природе»? — увильнул собеседник.

— «В Природе» — значит на земле или в космосе, во Вселенной, то есть не в голове. Не вижу смысла юлить.

— Ну, про космос нам неведомо, а дурная голова всякого напридумать может, — батюшке на миг показалось, что он ловко «съехал с базара», но он не успел понять, какую глупость сморозил.

— Ладно, тогда откуда известно, что душа воплощается в теле один раз? Ленин, например, знал о реинкарнации, но обосновал отсутствие души её невидимостью и на этом основании уничтожил Церковь за ненадобностью, и в это заставляли верить всех.

— Витя, — участливо вмешалась Раиса, — мы же не раздумываем, откуда приходит то, что одухотворяет травинку или цветок. Посадили семечку, она и проросла, но мы же не говорим, что она перевоплотилась или продвинулась.

— Верно. Да и слова какие-то нехорошие — «воплощение», «продвинутая душа», у нас так не говорят, — поддакнул Пафнутий.

— Замените это слово на очередной приход души на землю из другого мира с целью последующего духовного роста, — делов-то. Так откуда же известно об одноразовой телесной жизни души?

— Из Святого Писания.

— Неужели, в нём так и написано, что она приходит один раз?

— Писание надобно читать уметь.

— Значит, те, которые не умеют читать, не способны поспорить с теми, кого вы читать научили. А те, которых научили, не будут читать тех, кого вы зовёте еретиками. Но те, кто глубоко понимают, почему множество несовершенных душ вынуждены возвращаться на землю и не могут навсегда оставаться в посмертных обителях, вправе считать Церковь скопищем еретиков. А если Церкви известно, что реинкарнация существует, но она продолжает клеймить её ересью, наипервейшим еретиком для неё является Всевышний, которого она держит за дурака. Ничего личного, только логика.

— Никакой ретаркации никогда не бывает. В христианстве главное — любовь к ближнему, — Раиса взглянула на батюшку. — Если умер кто, остальные за него молиться должны и свечи ставить за упокой.

— Да, и любовь к истине — тоже христианство. И молиться надо ежедневно, но я же говорю абсолютно о другом. Да вот, зачем далеко ходить? Ехал я сегодня из райцентра на такси с одним христианином. Шофёр сказал, что верит только в одну жизнь и своё вечное посмертное местонахождение. Он не представлял, чем будет заниматься после своих похорон, а на вопрос о переселении душ ответил, что никто не знает, что и как там на самом деле, — за загробной чертой. То есть про вечный ад и рай он точно знает с чужих слов, а насчёт реинкарнации и эволюции души уверен, что о них никому не известно, и на этом основании отвергает переселение душ.

— Это же совсем чужая вера, — тихо произнесла женщина в платке, посмотрев на Пафнутия. — Были бы у нас прошлые жизни, мы бы о них помнили.

— Вот именно, — поддержал Пафнутий, — слава Богу, склероза у нас нет.

— Во-первых, исключений не так уж мало, особенно, на Востоке или у детей до 5—7 лет. Во-вторых, без блокировки памяти не сработает свобода воли, а без этого душа человека не может меняться. Про то, что у человечества «плохо с памятью» о прошлых жизнях, я уже дважды слышал от святых отцов и, кроме того, читал про ретроспективный гипноз, «освежающий» память. Им занимался целый исследовательский институт с филиалами по всему земному шару.

— И что с этого? — спросила Лидия.

— Тысячи людей в гипнотическом трансе подробно рассказывали о своих прошлых жизнях, одинаково описывали духовный мир в деталях и причины переселения душ.

— Гипноз — это насилие над личностью, — выкрутился батюшка.

— Это было не в пример «христианизаторов», а добровольно, как и в случаях гипнотерапии физических и психических травм, полученных в прежней жизни. Или в институтах тоже сидят круглые идиоты? Как-то один профессор богословия в порыве отрицания реинкарнации с телеэкрана сослался в доказательство на цитату известного философа-материалиста XVIII века Джона Локка, который писал, что тоже не мог вспомнить своих прошлых жизней, и потому их отрицал. С особым удовлетворением престарелый богослов отметил аргумент материалиста о том, что о переселении душ вещают исключительно сумасшедшие. «Комеди клаб» какой-то: учёный поп цитирует атеиста, отрицающего реинкарнацию заодно с Богом, и учит приходских попов, как убеждать в отсутствии переселения душ в христианстве, чтобы люди не вернулись к его первозданным канонам. Растащили Создателя по религиям, и третье тысячелетие спорят, чей лучше и умней.

— Господь у нас один, — вздохнула тётка.

— Естественно, но Ему просто незачем держать взаперти миллиарды несовершенных душ с Начала Времён. Есть только одно объяснение того, почему говорят, что души не возвращаются на землю, чтобы делать лучше себя и планету, — чтобы люди поверили, что они будут наказаны за непослушание вечным адским огнём, и отупели от злобной липы. Времена тоталитаризма прошли, а догмы остались.

— Догматы основаны на решениях Вселенских Соборов, — уточнил батюшка.

— У людей нет смысла спорить с Церковью, потому что после закономерного отделения от государства её можно обходить стороной. В Европе церковники жгли еретиков на площадях, где сегодня пьют кофе, а у нас — в деревянных срубах, и никто уже не помнит, что так вытравливали славянскую веру. Тут тоже не обошлось без коллективных решений. Власть обязана знать, как действует подлинный закон о жизни и смерти, и доводить его до людей, — резюмировал Витюня. — А в России источали раболепие и никогда не ценили жизнь людей.

— Если человек выбрал Господа, он и так будет изменять к лучшему мир и себя. Я всегда проповедовал это прихожанам.

— Что ни проповедуй, главной проповедью будет сам закон, а мы их насчитали целых три, и каждый по-разному действует на людей. Они пока не видят, что до 1917 года идеология о жизни и смерти была тотально-религиозной, а после 1917-го — тотально-светской, и обе власти прогнили оттого, что оба глобальных закона были заведомо порочными и фальшивыми. Когда Советский Союз распался, бывшие академики-материалисты до третьей идеологии не додумались. Они со своими парадигмами экономических формаций так обделались, что теперь не лезут в высокие материи. Правда о космических законах невыгодна, потому что заставит власть честно жить.

— Верующие живут честно.

— А остальные? А власть? Если человек не будет знать правды о своём будущем загробном положении и дальнейшем пути, его поведение будут диктовать не космические законы, а чей-то злой умысел. Извините, отец Пафнутий, но если мы не знаем, что произойдёт с нами после похорон, в чём тогда смысл религии?

— На третий, девятый и сороковой день после смерти…

— Это не отвечает на вопрос, что нас ждёт между смертью и новым рождением. Если Церковь запретила веру в переселение душ, как она может не знать, что запрещала? Католики сами признались в этом не один раз и в том, что врали из благих побуждений. Из тех же побуждений они сжигали еретиков и пытали раскалёнными клещами — в учебниках для следователей Инквизиции об этом написано подробно. Некоторые конспирологи писали, что Церковь служила Сатане, — иначе бы, людей за идеи реинкарнации дотла не жгли, и Ватикан забором не огородили.

— Католики пошли по ложному ответвлению христианства. Наша Церковь давно отделена от Западной, — Пафнутию надоело внимать ересь.

— Читал. В 1054 году. Ну и что? Общие истоки — закон одного рождения, сохранились. Насколько я знаю, решение о проклятье за идеи повторного возрождения души, принятое на Вселенском Соборе, до сих пор никем не отменено. Тем не менее, священники избегают об этом напоминать. Они не хотят, чтобы перед ними крутили указательным пальцем у виска. Разница в том, что католики говорят о достаточности ментального принятия веры и распятия над кроватью, а в Православии проповедуется деятельное изменение души и личности. Только изменение души укладывается в цикл её перевоплощений, который невозможно перепрыгнуть, даже если подгонять людей кострами Инквизиции и обещаниями скоропостижного коммунизма.

— Коммунисты — безбожники.

— Ага, они такие. Но что действительно поражает, так это само признание католиков об «отмене» космического закона, не вызывающее у них опасений и зазрений совести. Это значит, что западные попы принимают себя равным Всевышнему, а смертного — за покорного раба. Кем надо возомнить себя, чтобы «принимать», «отменять» и «совершенствовать» Божьи законы? Ещё Христос говорил, что мы дети, сыны и дочери, но Он никаких церквей не создавал, слово «раб» не произносил и не превращал религию в средство управления, насилия и обмана. Если бы правила отношений между Богом и человеком преподавали по Ведам, народ бы не находился в невежестве, исходя из узких корпоративных интересов. Вот это бы и стало возвращением к исконным корням. И потом, если душе в преисподней действительно кажется, что её муки бесконечны, это не повод убеждать людей в вечности посмертного наказания ввиду запрета повторных рождений. Тем самым от них скрываются факт возмездия в телесной жизни за прошлую, подлинный закон справедливости и неиссякаемый источник земного хаоса и страданий, что является следствием лжи об адской вечности. Это богохульство, причём глупое, потому что оно превращает Замысел Творца в опасную профанацию с неподконтрольным многозначным толкованием, тогда как целью реинкарнации является развитие и нравственное совершенство души. Или попы умнее Господа и лучше знают, как наказывать грешников?

Все сидели, не шелохнувшись, с постными лицами, словно хлебнули рыбьего жира из початой четверти. Тётка решила воспользоваться паузой для того, чтобы перейти к чаю, гостья принялась ей помогать. На столе появились самовар, баранки с вареньем и чашки с блюдцами, после чего приступили к чаепитию.

— Ох, хорош, хорош чаёк, — причмокнул Пафнутий, втягивая чай с блюдца. — Особливо с травами и с варевом земляничным. Эх, матушка, налей-ка нам с Виктором ещё твоего ароматного. Ай, мастерица, ай, кудесница.

— Правда, очень вкусно, тёть Лид. Ягоду тут собирали?

— Конечно. Ну, вы тут посидите, а нам с Раей надо поговорить. Щас вернёмся, хочу ей новую кофточку показать.

Женщины удалились.

— У нас привычка — пока самовар не опустеет, из-за стола не вылезем, — батюшка долил кипятку Виктору и себе.

— Чай не водка, без японской церемонии больше семи стаканов не выпить.

— Ну, в деревне-то к чаю больше привыкли, чем в городе. Там всё кофе хлещут, да сломя голову бегают, а с самоваром душевно сидят. Учить-то в школе чему будешь?

— Пока буду вести уроки истории и обществознания, так мне обещали. У меня есть своё объяснение общественного прогресса. Заодно апробирую его на уроках.

— Ну-у? Какое?

— Конспирологическая версия Всемирной Истории. Если бы не складные небылицы о жизни и смерти, человечество давно бы вступило на стезю нравственного прогресса и пошло другим путём. Её даже на кафедре похвалили, предлагали аспирантуру, но я отказался. Для начала нужно школьного стажа набрать, а потом, может, и книжку напишу, почему история всегда шла наперекосяк.

— Почему наперекосяк?

— А вы знаете, почему в 20-е годы прошлого века было уничтожено столько священников, и Сталин хотел уничтожить к 1943 году последнего?

— Потому что безбожие.

— Небезбожием такое не назовёшь. Но уничтожение духовенства явилось его кармой за уничтожение славянства, его духовности, и оно не могло пройти безнаказанно. Так действуют непризнанный объективный закон. Вот поэтому вы никогда не признаете Веды, реинкарнацию и фальсификацию христианства и много чего ещё. И потому у вас славяне родом из обезьян.

Пафнутий не сразу поверил своим ушам, едва не взорвался, но взял себя в руки. История всегда представлялась ему сменой поколений, дорогу которым освещают Божьи наместники Святой Церкви-матери. Будь не так, церковную десятину в добрые времена не платили, помазанников на царство не благословляли и Церковь святою не называли. А тут что ни слово, то ересь на ереси и ересью погоняет, — о́троду столько непотребства не слыхал, хотя повидал всяких дураков и грешников.

— В истории всегда не хватало смирения и милосердия, вот и весь сказ.

— Не всё так просто, — ответил племянник. — Принцип единственной телесной жизни души влечёт пожизненный статус господина и раба, а рабами становятся те, кому нечего есть, потому что их обокрали. Пожизненный статус влечёт пожизненные общественные отношения, закреплённые в Высочайших Повелениях государственных придурков, вокруг которых помахивают кадилом. Пожизненные отношения влекут пожизненную эксплуатацию неимущих. Если бы раб и господин знали, что их социальное положение в будущих жизнях поменяется с точностью до наоборот, постепенно исчезли бы причины эксплуатации, невежества и гордыни. От людей скрывается и то, что они наказываются на земле и усугубляют свои испытания в следующих жизнях, например, стяжательством, экспроприацией и глупостью. То, что существует социальное неравенство имущих и неимущих, известно всем, а то, что между людьми есть духовное неравенство вследствие того, что в цикле рождений и смертей они имеют разную степень продвижения души, неочевидно, потому что скрывается скорость эволюции и длительность реинкарнации. А скрывать её — значит утаивать общий путь развития от людей. Упомянутый мной доктор и профессор богословия на всю аудиторию заявил, что о переселении душ говорят лишь сумасшедшие, и что разреши здоровым реинкарнировать, они пожелают воплотиться в крокодила. А сам-то он кто? Носитель несуразицы? Разве этого мало, чтобы изменить жизнь людей?

— Церковь всегда призывала к милосердию. Перед Богом равны все.

— Я ведь говорил сейчас о другом — об отношениях между людьми, среди которых одни очень хотят быть равнее других. На безраздельное обладание человеком как ручной кладью канон равенства перед Господом никак не влияет, иначе бы, Революция не понадобилась. Если раб и господин равны перед Господом и ходят молиться в одну церковь, это не значит, что они равны друг для друга, и эксплуатировать будут того, кому нечего есть. Равенство перед Господом обеспечивает одно: смена всеми душами своих тел. Пожизненная эксплуатация требует пожизненного смирения, без которого невозможна эксплуатация, зато пожизненное смирение, по указке Церкви, ведёт в вечный рай и обеспечивается государственной монополией на насилие. Церковь тоже обладает монополией — на свой самодельный закон и анафему, и обе монополии образуют состав единого принуждения светской и религиозной власти — клерикализма, смеси тупости, силы и слабительного в одном флаконе. К сожалению, эту хрень до конца не раскусили, иначе бы, народ знал о кармических причинах репрессий среди священников и воздаяния за содеянное.

— Клерикализм закончился отделением Церкви от государства в 1918 году, — напомнил Пафнутий. — Смирение — это внутреннее состояние Духа в теле, оно приходит только с верой в Господа нашего, и когда-нибудь люди станут возлюбленными братьями.

— А-а. Когда-нибудь? А есть и пить хочется сразу всем и сейчас. Вот видите, вы всё отлично понимаете, а Мария-Антуанетта не понимала, уважала клерикализм и посоветовала упрямым французам в отсутствие хлеба смиренно вкушать пирожные, веруя, что хлеб когда-нибудь появится. Дуре отрубили башку, чтобы не слушать её глупости. Отделение Церкви, о котором вы сказали, ничего не изменило, потому что неразоблачённый принцип одноразовой земной жизни души убеждает во врождённом статусе босяка, презираемого богатеем, который не хочет расстаться с прибавочной стоимостью и награбленным. А если богатея гипотетически лишить права эксплуатации и отобрать рабов, он всё равно будет кичиться собой и презирать тех, кто беднее его, и наживаться на ближних. Жизнь устроена ублюдками, гребущими под себя. Если рабство и крепостничество возведены в закон, паразитирование на чужом горбу не наказуемо ни государством, ни вечной преисподней, а её выдумали для того, чтобы вытравить славянскую веру и легализовать паразитизм.

— На богатеев тоже распространяется канон смирения, — не сдавался Пафнутий. — Всяк под богом ходит.

— Это канон смирения перед статусом богатея или раба, а не Богом. Тут всё зависит от того, из какого закона вытекает необходимость смирения, — истинного или ложного. Эксплуатацию оправдывают пожизненным статусом раба, вытекающим из ложного закона. Я раскусил эту хрень ещё на втором курсе. Закон переселения душ объясняет необходимость смирения господина перед его добровольным отказом от эксплуатации, лишних и незаконно приобретённых благ, а церковный закон требует от пожизненных рабов смирения перед голодом, эксплуатацией и нищетой и сохраняет условия неравенства на милость и усмотрение богача. Маркс назвал опиумом для народа не заунывные песнопения униженных людей, а образ мышления, который довёл общество до ручки. Революция 1917 года произошла потому, что попы Российской Империи выражали ту же идею, что Мария-Антуанетта про пирожные. Вы же знаете историю с Гапоном в 1905-ом. Народ хотел лично удостовериться, что «Царь хороший, а бояре плохие», и чем Николай II отличался от этой избалованной бабы, Антуанетты, а его расстреляли на Дворцовой площади. Через несколько лет скинули Царя, не пожелавшего и не успевшего смириться перед многовековыми чаяниями унять паразитов.

— Гапон — провокатор. Церковь была против того, чтобы он повёл народ к Царю.

— Почему? Церкви пришлось не по нраву лопнувшее терпение людей, указывающее на недостаток смирения и крепости веры? Или потому что народ смог бы убедиться, что эта верующая парочка — «полный цвай», и выкинуть из головы многовековые сказки о добрых царях и злых боярах?

— Из толпы начали стрелять.

— А не надо было веками доводить народ и придумывать липовую парадигму. То, что из толпы какие-то науськанные провокаторы начали стрельбу из револьверов, и градоначальник-придурок, «зачинщик Великого Октября» приказал солдатам открыть огонь, ровно ничего не меняет. Для истории важнее другой урок, который ещё не выучен. Народ до сих пор не догадался, что всему виной фальшивый закон одноразовой телесной жизни души и бесконечного загробного прозябания, зато раньше всех до этого додумался Ленин и вытеснил его своей фальшивкой — бездушным телом и загробным небытием. Разве то, что Конституция допускает веру в оба несуществующих закона, не доказывает это недоразумение? Или это сделано по прямому указанию Сатаны? Я говорю про геноцид.

Пафнутий иссяк. В его голове перепуталось всё — смирение, милосердие и крепость веры. Он прекрасно понимал, о чём говорил его родственник, но все доводы, которые он обычно приводил своей пастве, словно улетучились.

— А крепость веры, — будто угадав его мысли, добавил Витюня, — обретается в цикле рождений и смертей, и человек должен сознательно решать, что он обязан для этого сделать за очередную жизнь. С обретением крепости веры в фальшивый закон получается гладко не у всех, поэтому оно не становится обязательной целью очередной жизни, а это расхолаживает окружающих, ведёт к безверию и материализму.

— Способностями и талантом может одарить человека только Бог.

— Бог есть всё. Но внезапное открытие в себе талантов возможно только благодаря обретению их в прошлых жизнях. По церковному закону у нас вообще не должно было быть ни Леонардо да Винчи, ни Омара Хаяма, ни Высоцкого — Пушкина в прошлой жизни. Церковное объяснение таланта тем, что Бог неисповедимо одарил им человека, не является объяснением. Это попытка спрятать концы лжи, которая ничего не проясняет, но всё запутывает. По логике священника, Бог одарил одного талантом, другого — богатством, третьего — рваными носками, а на деле, это сеет несправедливость, индивидуализм и спесь, потому что от человека скрывают, что всё заслуживается в прошлом своими же руками. Здесь как раз попа выручает глупость, что у нас нет прошлых жизней, потому что мы их не помним.

— Всё объясняется Промыслом Божьим.

— Ну, это как его понимать — сводить к одноразовой земной жизни бессмертной души или к множеству её воплощений вплоть до вознесённой святости. Вознесённые святые не стоят в очередях за колбасой, потому что не ходят по магазинам. Между грешниками, стремящимися к святости, и святыми есть разница, и, значит, Церковь не может быть святой ни с оговорками, ни без них. Нельзя же подменять результат процессом или процесс результатом, — назидательно произнёс Витюня. — Не надо путать людей, — неожиданно жёстко и с расстановкой отчеканил он и со стуком поставил чашку. — Не те времена, чтобы офшорных несунов и лихоимцев огненной геенной кошмарить. Это никому не помогало. Я внятно излагаю?

В этот момент в комнату вернулись женщины и сели за стол. Выпили по чашке чая, налили вторую и заговорили про уходящее лето.

— Витюша, а на работу тебе когда? — поинтересовалась тётка.

— Первого сентября, но я специально приехал за неделю, чтобы подготовиться. С директором по телефону я уже говорил, он ждёт. Завтра, наверно, в школу зайду.

И тут Витюня открыл ещё одну тайну, после чего требовать «продолжения банкета» никто не стал. Окончательно сразило батюшку его заявление:

— Правда, меня предупредили, что кроме своего предмета, придётся взять то ли Основы Православия, то ли мировых религий, но это как сказать. До Революции, когда платили десятину, самыми скучными в школах были уроки Закона Божьего. Третье тысячелетие на дворе, а разница между Мировой Революции и Мировой Реинкарнацией всем пофигу. Ну, ничего, какие Основы преподавать, чтобы не вздумали переродиться в крокодилов, я после разберусь, — пообещал Витюня и ловко насадил на вилку скользкий маринованный гриб, торчащий ножкой вверх на пустой тарелке. — Вот освоюсь маленько и сяду за письмо в Минобраз, а может, и в Священный Синод о своих соображениях напишу. Не станут же они отвечать, что в христианстве нет переселения душ, потому что о нём никто не помнит, и смешить народ. Все говорят, что советское образование считалось лучшим в мире, хотя оно было атеистическим и безбожным. А это чистый материализм, который человек обязан в себе уничтожать, как язву общества.

— Правильно. Религия олицетворяет борьбу с материализмом вовеки веков, — промямлил Пафнутий.

— Вы думаете, кремлёвские материалисты ничего не знали о реинкарнации? Они навязали бездушие тел всей стране, и советский народ повёлся на эту шнягу, поверив в недостижимый коммунизм, а за гнилой базар положено отвечать. Для того, чтобы жизнь на земле преобразилась, надо, чтобы Господа впустили в сердце 80 миллионов человек, — всего один процент земной популяции. А чтобы царил такой хаос, как сейчас, в ожидании загробного безделья должно ходить на голове подавляющее большинство людей.

— Россия спасётся Православием и Крёстными ходами, — ответил Пафнутий.

— Если душа станет ценностью. Когда изобретут бездушный искусственный интеллект, будет ещё хуже, потому что его изобретатели-недоумки научились конвертировать знания в прибыль и уже начали запугивать себя и человечество неодушевлённой грудой железа, способной превратить нас в послушное стадо управляемых рабов. Люди не видят разницы между многотысячелетним нравственным прогрессом вознесённых святых и опережающим умственным прогрессом, который уже достиг технических возможностей несколько раз кряду стереть в пыль человечество. Вернее, они не могут видеть её, потому что ограничены однократностью жизни своего «я» и приспособлением временных моральных норм к скоротечным условиям жизни. Герман Греф, глава Сбера, очень доходчиво объяснил, почему народу следует оставаться в дебилах.

— Отец Пафнутий сказал же, что Россия спасётся Крёстными ходами, — напомнила Раиса с плохо скрытой укоризной.

— Вы думаете, на Западе видят разницу между Крестовыми походами и Крёстными ходами? По социологическим опросам, европейцы в большинстве думают, что попадут в вечный рай, а большинство россиян — в вечный ад. Эволюция души позволяет указать азимут цивилизации, спасти род человеческий и повысить вибрации планеты, а самые высокоорганизованные мозги способны нарубить излишки бабла, отупеть от гаджетов и разнести вдрызг среду обитания за секунды. Для того, чтобы один процент землян открыл в себе Бога, нужна истина о Божьем предназначении души. Вечного ада не боялись ни во время войн, ни во время революций, так что у человечества по горло заразительных примеров индивидуального и коллективного хождения на голове. И так будет до тех пор, пока скрывается подлинный смысл нашего пребывания на земле и после смерти. Когда истину выставят на обозрение, испражняться против ветра захотят лишь конченые дегенераты. Наша присказка «Христос терпел и нам велел» без скрываемого космического закона плохо вразумляет, а в свете этого закона даёт понять всё, — что терпеть надо и что нет.

— В Православии и так всё понятно, — попыталась возразить тётка.

— Даже больше, чем кажется, тётя Лида. Человечество научилось доводить до абсурда и карнать «под себя» любые Вселенские доктрины. В Индии, например, из-за веры в переселение душ стали настолько медлительны и нерасторопны, что неимущие обрели безразличие к материальным благам и антисанитарии, а в Европе, наоборот, спешка привела к потребительству и стяжательству, так как за одну жизнь стремятся успеть всё. У нас принцип одноразовой жизни и ежовые рукавицы властей привели народ к безысходности и застою. На первых наших часах циферблат крутился вокруг стрелок, вот и докрутились до того, что западная теория потребления попала на старые дрожжи ленинского материализма, к вящему удовольствию Сатаны.

— Вы говорите вовсе какие-то странные непонятные вещи, Виктор, — помолчав, сказала Раиса. — Сразу видно, что вы не ходите в церковь.

— Зато те, кто замутили всемирную джигурду, всё неплохо понимают. Мало того, что нас трижды за столетие хотели уничтожить, так мы сами своего народа положили больше, чем иноземные захватчики. У нас слишком большая душа, славянскую душу за века не пропьёшь. А нами, от рюриковичей до ельциноидов включительно, правили невежественные обалдуи, страдающие высокомерием и гордыней. Если бы богословие несло абсолютную истину, тупорылый материализм никогда бы не стал милее спекуляций на небылице о вечности преисподней. Сами посудите. Во Вселенной обитают около 60 миллиардов эволюционирующих душ, которые воплощены на разных планетах или готовятся к очередным воплощениям. За последние две тысячи лет на земле умерли 110 миллиардов человек, и подавляющее большинство не в силах выбраться из колеса рождений и смертей, и, более того, благодаря фальшивой идеологии, не имеют представления об условиях, как это сделать. Думаю, подход к эволюции Духа требует «золотой середины», и Россия первой её найдёт. Такова структура момента.

Уел, совсем уел, меня нехристь, — подумал Пафнутий, вспомнив, как однажды в детстве получил затрещину на паперти от местного басовитого попа. — Попрошу жену, чтобы урезонила его, а то такого детишкам на уроках наплетёт, что родители будут пальцем на него показывать и вопросами вконец доконают. Ведь это ж надо — с собственной версией Всемирной Истории в глухомань заявился, да ещё задумал историческую роль Церкви-матери пересмотреть. А дойдут до епархии слухи о новоявленном сектанте в его приходе, тогда что? Как там он выразился? Структура момента? Чёрт бы его побрал, прости Господи. Надо бы завтра до намеченной панихиды отца Никодима предупредить. Тот верой крепок, и с панталыка его не сбить, но про сюрприз лучше ему сказать, чтоб был готов, мало ли что…

Поздним вечером, укладываясь спать, он снял крест и попросил жену:

— Матушка, налей-ка стопку беленькой, боюсь, не усну.

Проворочавшись на перине с полчаса, он повернулся к благоверной и сказал: «Вот я же верую и не задумываюсь, сколько раз и зачем на землю приходит наша душа. Сказано же, что для Жизни Вечной, значит, спорить с Церковью-матерью не смей».

— Успокойся, — ответила попадья. — Коммуняки свои слабоумные пожитки унесли, а на наш век паствы хватит. На твою службу приходят только те, кто верует в одну жизнь, и, значит, в вечность геенны огненной, а с Виктором я поговорю. Ишь чего удумал — Священный Синод поучать. Пусть у нас живёт, под приглядом. Завтра, как из школы придёт, скажешь, чтобы другое жильё не искал.

— Ладно. Думаешь, он послушает тебя?

— Он ещё мал и глуп. Я найду, как его унять, а не поможет, пущу на деревне слух о тайном посланнике Сатаны — на чужой роток не накинешь платок, сам отсюда сбежит. И ни о чём не думай, я всё сделаю, Райка подсобит, понял?

— Да, родная, поговори с ним, а то всю обедню нам испортит. Житья никакого не будет на старости лет… эх, кабы начали платить десятину, — ответил муж и захрапел.

Витюня «сходил на двор», мечтательно посмотрел с крыльца на звёзды и спокойно отправился спать, а батюшке приснился под утро удивительный сон: будто стоит он на амвоне и спрашивает каждого прихожанина, много или мало десятины за спасение от ада вечного, но никто не слышит его, пристально глядя мимо, на распятие у стены.