Соль

Александр Вячеславович Цехомский (2024)

Соль — это путешествие через бескрайний океан на Эсмеральде — зараженном корабле в милой компании капитана, надзирателей, доктора и, конечно, трехсот заключенных. Кто вы в этой истории? Читатель? Часть команды? Или, может, добрый доктор? Не думаю, что сейчас вы понимаете весь ужас, в который погружаетесь, но тем лучше. Добро пожаловать, мы отправляемся…

Глава 2. Дальние воды.

— Тук. Тик-тук. Так-тук? Тик… тук… — не понимаю…

— Да, не понимаю я! — воскликнул Лев Асгордьевич

— Тук-тик. Тук. Так. — муха летала прямо под потолком и билась с противным хитиновым звуком о лампочку. Все пытается достигнуть света, а если нет — разбиться…

Через круглый иллюминатор было видно синее небо. Часы шли как никогда медленно и мучительно. Скопившаяся на полках пыль словно теплое одеяло покрывало всё вокруг, в том числе и доктора, сидящего за раскладным столом на деревянном стуле.

— Э нет, с мухой все понятно, но почему не сработала сыворотка!? — Горькин взялся за горячую голову холодными руками и начал раскачиваться на стуле. Долго это продолжаться не могло и закончилось логично — ножка стула подломилась, теперь врач был обращен лицом к потолку, а там…

— Тук… Так… Тик-Так?

— Вспомнил! Да! Да-да! Конечно, та же самая ошибка, все как в сорок восьмом, ничего не изменилось! А что там было? Ах да, Тьюринг…

Собственно, тогда я работал на острове Тьюринг, а вернее в тюрьме на этом острове. Работа не сказать, что очень сложная… Да, оснащения у нас не было. И нет, не было помощников, только я и около тысячи заключенных. Да, в неделю по два трупа минимум. В основном суицидники, или те, кого хотели считать суицидниками. Но надбавка была хорошей, бесплатное жилье и питание тогда привлекали. Чертовы Союзы!

Лев Асгордьевич смел на пол кипу каких-то бумаг, чем нарушил спокойствие пыли, и закурил.

— Тик-так?

— Нет, конечно, вы правы, тогда я еще был слишком молод. Мечтал ли я об этом тогда, в академии? — Доктор нахмурил брови, но ничего не мог вспомнить. Это было слишком давно.

— Тик. Тук. Так.

— Да, наверное, что-то подобное и хотелось мне видеть. Нет, я не про трупы зеков, конечно. Но тысяча пациентов!! И все мои! Меняются редко, многих знаешь поименно и в лицо, кто и чем болел, кто кому муж и сват, кто, кого и за что посадил когда-то на перо. Коллектив, опять же, дружный. Но а что сейчас? Одна качка, да лед кругом! И ни-ко-го, тишина, зеков как будто подменили. Я тут сейчас в роли мебели выступаю, не больше! Конечно, если не считать этого случая…

— Тик-так.

— А лучше б ты сдохла, проклятая муха! — с этими словами Доктор поднялся и, сквозь взъерошенную с дымом пыль, пытался разглядеть весь масштаб случившегося бедствия.

— Нету у меня никого. Все либо померли, либо лучше уж померли. — Лев Асгордьевич, посмотрел на разбросанные на полу бумаги и лежащую поодаль ножку стула. В его душе чувство бушевало даже сильнее, чем вода за пределами иллюминатора.

— Вот в чем беда. Пока не сдохнешь, будем дружить, договорились? — муха промолчала.

Спустя минуту вечности доктор сел на край койки, скрестил ноги, запрокинув одну на другу и оперся о колено руками. Пыль медленно завоёвывала, некогда занимаемые ей территории. Доктор наблюдал за мухой только глазами, совершенно не двигая головой. В этот момент тело его напоминало своей неподвижностью древнюю высеченную в граните статую.

— Тики-тики-тук. — муха ударилась несколько необычно, обогнув лампу по двойной траектории.

— Думаю, мы можем что-то придумать. И все же, что мне прикажешь делать с этими двумя? Не помирать же им?

— Тук-тук.

Раздался характерный дверной скрип.

— Это не первый раз, когда я застаю Вас не на рабочем месте, в случае чего, где Вас искать прикажете? А?! В следующий раз я напишу на Вас докладную. — Доктор недоумевающе смотрел на так нагло нарушившею его покои фигуру в дверях. — А сейчас пройдёмте. Там одному глаз выбили. — статуя не шелохнулась.

— А другому?

— А другому Ваша помощь потребуется несколько позже.

«Странное это место» — думалось Доктору. Никакой свободы. Мы скованы здесь все. Все, но по разному. Кто-то кандалами и законом, кто-то только законом, кто-то только льдом. Найдется ли на всем этом поистине огромном судне хоть один свободный человек? Да и стоит ли такого искать? В конечном счете свобода одних в любом случае нарушает свободу других. Получается, что и не только на этом корабле, но и во всем мире свободны лишь звери. Да, вот что нас от них отличает — отсутствие свободы.

— Так и чо он там?

— Глаз выбили, больше огрызаться не будет.

— Да, нормально, а Федька?

— А Федька в карцере.

— Понял, понял, нужно будет ему, что-то прихватить. Если вариант раздобыть пачку?

— Есть. Если постараться.

— Так постарайся.

Коррупция в тюрьме дело необходимое, без неё в этом месте нормально не проживешь. На острове поставки были налажены уже давно. Все всё знали, и не хотели ничего менять, в особенности начальство тюрьмы. Не можешь победить — возглавь! Начальство контролировало поступление контрабанды в тюремные палаты и брала проценты с этого. Конечно, были и те, кто хотел раздобыть нечто такое, что обычная контрабанда достать была не в силах. Контрабанда при контрабанде. Люди есть люди. Этакие потемки в тенях, что может быть незаметнее? Посредством этих немногочисленных каналов зекам поставлялись наркотики, оружие, еда, мобильные телефоны. Всё то о чем и на свободе бывает помыслить сложно. Конечно за весьма и весьма большую сумму.

Задержавшись на минуту в техническом отделении после работы номер 102, оставил записку в ручке помеченной швабры.

Конец ознакомительного фрагмента.