Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева. Книга пятая. Кирдык вашей Америке!

Александр Воронцов, 2021

Советский Союз стремительно меняется. Новый Генеральный секретарь ЦК КПСС Григорий Романов назвал эти перемены Перестройкой. «Попаданцы» из будущего в прошлое помогают предотвратить многие ошибки советского, а позже и российского руководства – войну в Афганистане, Чечне, потерю союзных республик, упадок и развал экономики. Но не все так просто – Максим Зверев, который единственный из попаданцев способен возвращаться из прошлого в будущее, обнаруживает, что будущее тоже меняется. И не всегда в лучшую сторону. А самое главное –локальное изменение будущего невозможно. Максим Зверев понимает это после того, как на него выходят спецслужбы США. Оказывается, у американцев тоже есть свои попаданцы. Которые находятся под контролем ЦРУ. И его директор Джина Чери Хаспел начинает свою игру…

Глава шестая. Друзья вспоминают минувшие дни

Очень часто мы не осознаём, как слова, которые мы привычно произносим, несут иногда совершенно другую смысловую нагрузку, нежели та, которую мы в них вкладываем. И потом удивляемся тому, что нас не понимают другие. А ведь часто в наших словах заложен изначально как раз тот смысл, который со временем немного стёрся и сверху его накрыл новый смысл. Который скрыт до поры до времени. Но он есть. Вот, например, слово «окружающие». Казалось бы — это те люди, которые тебя окружают. Но смысл ведь двоякий. А зачем они тебя окружают? А если совсем окружат — что потом? То есть, окружают — берут в кольцо? И потом что? Уничтожат?

А слово «близкие». Понятно, что этим словом принято обозначать родственников. Но слово это не совсем отражает суть вещей. Ну, просто, близкие к тебе люди. Ближе, чем другие. А если ближе к тебе, то ты — в пределах досягаемости. Их досягаемости. И как часто тебя больнее всего ранят именно слова близких людей. А потому, что они — близкие. От дальних пока долетит… Получается, прежде всего нужно опасаться именно близких и окружающих тебя людей?

Москва, год 1977, октябрь

Максим осмотрел всех своих «друзей поневоле». Виктор Уткин из Ленинграда, бывший начальник главка Минюста России. Иван Громов из Волгограда, снайпер спецотдела ГРУ. Кёсиро Токугава, он же Костя-Ниндзя, его друг и боец из диверсионно-разведывательной группы «Стикс», был тяжело ранен на Донбассе в районе Авдеевки. И Миша Филькенштейн по кличке Филин из Одессы, уголовник и мастер борьбы крав-мага, самый старший среди них. Миша попал в прошлое в результате артобстрела Хайфы, Витю сбил грузовик во время беспорядков в Барселоне, Иван Громов был контужен в Сирии, а его друг Костя, как и он сам, переместился в своё детское тело после того, как во время боевого рейда на Донбассе летом 2017 года был тяжело ранен. Сам Максим попал в 1976 год позже всех, но из будущего исчез первым, когда в 2016 году под Авдеевкой рядом с ним разорвался снаряд.

Пятеро «пришельцев из будущего», или, как их назвал майор Шардин, «попаданцев», попали в прошлое не в классическом, так сказать, научно-фантастическом варианте, не с помощью машины времени. Максим и его «коллеги просто пришли в себя. То есть, в самом прямом понимании этого слова — потеряв сознание в будущем, пришли в себя уже в прошлом. В себя — это значит, что сознание взрослых переместилось в их детские тела, точнее, в тела подростков. При этом не только знания, но и все умения, мышечная память, а также всё, что сопутствует высшей нервной деятельности — все эти нейронные связи головного мозга прекрасно совместились с детским скелетом и мышечным корсетом, а также связками, сухожилиями и прочим багажом подросткового тела.

В результате не занимавшийся никогда серьёзно спортом в своём детстве Максим Зверев, который уже позже, юности стал чемпионом Украины по смешанным единоборствам — панкратион, боевое самбо, ушу-саньда. И получив второй шанс прожить свою жизнь, стал прекрасным боксёром и самбистом, одержал ряд впечатляющих побед на юношеских соревнованиях по боксу и самбо. Точно также его «товарищи по счастью» продемонстрировали прекрасные результаты симбиоза взрослого мозга и подросткового тела. Это, собственно, и помогло майору Шардину вычислить всех пятерых «пришельцев».

Все «гости из будущего» или «попаданцы», как их стали называть сотрудники Комитета государственной безопасности, которые были допущены к одной из самых серьёзных государственных тайн СССР, входили в секретный отдел КГБ «Омега». В этот же отдел были включены старший лейтенант КГБ Сергей Колесниченко, недавно ставший капитаном, капитан Виталий Краснощек, спец по силовым контактам и капитан Александр Маринкевич, руководитель информационного отдела. Руководил отделом «Омега» его создатель, майор КГБ Виктор Игоревич Шардин.

И ещё три человека входили в этот отдел. Валерий Валентинович Кустов, Владимир Иванович Сафонов и Сергей Алексеевич Вронский, который был известен высшему руководству КГБ под псевдонимом «Мерлин». Это были сотрудники секретной воинской части №10003. Секретность этого подразделения была настолько серьезной, что про эту «в/ч» знали всего несколько человек в руководстве КГБ, МВД и Минобороны, а также некоторая часть «кремлевских старцев». То есть, даже не весь состав Политбюро ЦК КПСС. Понятное дело, что Комитет государственного контроля в первую очередь привлёк к проекту «Рокировка» именно этих специалистов. А после того, как смена власти в СССР, но, по сути, государственный переворот увенчался успехом, и был создан отдел «Омега», куда были включены и три самых главных сотрудника так называемой в/ч 10003. Теперь вся эта воинская часть превратилась в отдельный секретный отдел КГБ. Только кроме так называемых специалистов в области биоэнергетики, которых стали называть экстрасенсами, в этом отделе были самые настоящие паранормальные феномены. И теперь это было совершенно новое и, наверное, самое секретное воинское подразделение в СССР.

Сегодня весь отдел был в сборе. Кроме, конечно, оперативных подразделений. Присутствовали только те, кто составлял его основу. Так сказать, его мозг.

Максим вздохнул, не зная, с чего начать.

— Что, Максим Викторович, тяжела шапка Мономаха? — участливо спросил Зверева Вронский.

Макс кивнул.

— Да уж, Сергей Алексеевич, непросто это — видеть вас постаревшим столетним стариком.

Вронский хохотнул.

— Вот как! Не скрою, приятно услышать, что проживу столько. Я-то себе меньше отмерил.

Максим улыбнулся и съязвил.

— Так то, Сергей Алексеевич, вы проживёте в той реальности, куда я попал. А в этой — кто его знает… Вы же сами свою теорию создавали, о жгутиках и проводах. Разные это реальности, разные. И я не зря тогда, перед последним «нырком» в будущее вам говорил, что это самое будущее менять нельзя.

— Менять нельзя, корректировать — можно, — не согласился Мерлин. — Мы уже обсуждали с тобой все варианты, так что не будем сейчас всё по новой. Тем более, что не все наши товарищи посвящены во все эти тонкости. Давай все же ближе к делу.

Максим тяжело вздохнул.

— Ну, что ж, давайте. Я так понимаю, в первую очередь, кроме моего отчёта, который я написал, всех вас интересуют подробности?

Майор Шардин кашлянул.

— Мы, Максим, с отчетом бегло ознакомились. Но если по-нашему, точнее, по вероятному будущему все более-менее ясно, то самый главный вопрос — это некая третья сила, которая существует в нашем мире. Ведь векторы развития наших реальностей совпадают, а раз так, то, получается, глобальных ошибок мы пока не сделали. И то, что в СССР сменилась власть, точнее, сменилось руководство коммунистической партии, не вызвало какие-то катаклизмы. Причём, не только у нас, на территории СССР, но и во всём мире. В Москве не произошло землетрясение, на Урале — извержение вулкана, а на Украине — не грянул потоп.

Максим вздохнул и возразил.

— Ну, скажем так, как раз оттого, что в нашем прошлом не произошла смена руководства КПСС, в будущем как раз катаклизмы и произошли. В том числе и на Украине. Вы же читали отчёты наших магов-кудесников — и про Чернобыль, и про майданы…

— Максим Викторович, ты не путай кислое с тёплым, — снова вмешался Вронский. — Мы говорим не о том, что в вашем прошлом не произошло и поэтому, наверное, вы все к нам и попали, а о том, что в нашем прошлом произошло и как это аукнется в будущем. Ведь если мы не допустим повторения ошибок вашего времени, то не значит ли это, что они всё равно вылезут, но попозже?

Максим грустно улыбнулся.

— В том-то и дело, что это гарантировать нельзя. Я же докладывал и о Таджикистане, и о Чечне. Ну и другие были моменты. Так что, если вы… точнее, мы не допустим Чернобыльской катастрофы, это, конечно, не значит, что такая катастрофа вообще не станет возможной. Но, быть может, она случится не у нас, а в той же Америке. Или у нас, но на другом уровне. Поэтому надо устранять не следствие, надо устранять причину.

Шардин что-то записал себе в блокнот, после чего задал вопрос:

— Что ты имеешь в виду под словом «причина»? Не строит АЭС? Не строить АЭС на Украине? Не строить Чернобыльскую АЭС?

Максим раздражённо дёрнул головой.

— Да причина вовсе не в атомных станциях. Причина в недостаточном контроле — раз, и в извечной нашей халатности — два. Опять же, станции эти стали строить очень быстро — все построили с 1980 по 1987 годы. Хорошо ещё, что не достроили Крымскую АЭС — вообще голову надо было отвернуть тому, кто это предложил. Так вот, атомные станции — это дорогие проекты. А когда началась эта идиотская горбачёвская Перестройка, так контроль ослаб — ведь коммунистическая партия была признана злодейской и преступной, вот и некому стало контролировать. Да и деньги у государства как-то сразу закончились. Вот вам и причины Чернобыльской катастрофы.

— А не может так получится, что если у нас с контролем всё буде хорошо, то позже, если обстоятельства изменятся, всё равно вылезет эффект Чернобыля. Ну, как это было с рокировкой Афганистан-Таджикистан? — задал вопрос Шардин.

Зверев почесал лоб.

— Вы, товарищ майор, вопросики задаёте… Не могу я такое знать и предугадать не могу. Тут цепочка любая может быть. Одно я понял точно, это как закон Мэрфи — если неприятность должна случится, она непременно случится. Поэтому надо исключить такую вероятность.

— Но, если мы исключим такую вероятность у себя, не может ли она произойти вне нашего контекста, — задал новый вопрос Шардин.

Максим озадаченно посмотрел на майора.

— А вот сейчас не понял. То есть, как вне нашего контекста? Без моих походов туда-сюда? Или без изменений в дальнейшем? То есть, законсервировать происходящее и дальше идти строго по шаблону прошлого СССР?

И снова вмешался Вронский.

— Да нет же, Максим. Виктор Игоревич имел в виду, что если мы не напортачим, то могут ли произойти изменения, скажем, в тех же Штатах. Скажем, мы вот предотвратим расползание СССР и, вследствие этого, не случатся на Украине все эти Майданы. Но тогда в самих США та энергия, которая была затрачена на создание «цветных революций» — не вырвется ли она наружу и не ударит ли по самим создателям? Иными словами, а вдруг в Америке начнутся Майданы, революции и захваты власти? Вот как в России в вашем варианте штурмовали Белый дом и лупили по нему из танков — в США возможно такое?

Максим рассмеялся.

— Ну вы и предположили. Я даже не знаю, что должно случится в Америке, чтобы у них там началась гражданская война. У них же она была уже. Север против Юга, белые против чёрных. И тогда чёрные как бы победили — рабство в США отменили. Если бы я был сторонником антиутопии, я предположил бы в порядке бреда, что через 200 лет снова началась гражданская война между чёрными и белыми, где уже негры стали бы внедрять рабство для белых — то есть, расизм наоборот. Ну и штурм Белого дома в Вашингтоне… я даже не знаю, насколько это вообще реально. Тем более, что в США свободное ношение оружия, если там начнётся аналог украинских майданов, то перестреляют друг друга…

Вронский покачал головой.

— Нэ кажы гоп… Так, кажется, у вас на Украине говорят? Мы никогда не сможем предсказать, как могут повернуться события. Лично я, как ты знаешь, могу некоторые из них предугадывать, и вот сейчас мне как раз кажется, что именно так они могут повернуться. Это как река, которая ныряет под каменную гряду и обязательно найдёт себе дорогу под ней. Или если плотиной перегородить реку, то она может изменить русло. Накопление энтропии в эгрегоре Земли рано или поздно выльется в какие-то деструктивные события. Так почему бы им не быть такими?

Максим с интересом посмотрел на экстрасенса.

— А ведь вы правы, Мерлин. Вы и там, в том будущем тоже нечто такое говорили. Так вот, именно поэтому со мной пытались связаться американцы. Они как-то нас всех тут просчитали. И, что удивительно — предложили сотрудничество.

— Таки тебя вербовали наши вероятные противники, — подал свой голос Миша Филькенштейн.

— Да нет, Михаил, не вербовали — сами шли на вербовку. Похоже, кроме пиндосов кто-то ещё сел нам на хвост, — задумчиво сказал Максим.

— И этот «кто-то» обладает неплохими агентурными возможностями, — вклинился в разговор Александр Маринкевич. — Я отследил некоторые аспекты операции «Рокировка». Так вот, действия боевиков по устранению Генерального секретаря ЦК КПСС Кулакова были спланированы не нашими специалистами. Почерк англичан.

— Ми-6? — спросил капитан Краснощёк.

— Или подобные им структуры, — кивнул Маринкевич. — Однозначно это не американцы, и не Израиль. «Моссад» действует тоньше и готовит операцию тщательно. А здесь очень торопились и, похоже, само устранение генсека было лишь одной из целей многоходовки.

— А какие же там могли быть ещё цели, — удивился Иван Громов.

Маринкевич улыбнулся.

— Одна из целей — вы.

Громов вытаращил глаза на капитана.

— Мы? Да о нас и в КГБ почти никто не знает. Кто мог предполагать вообще наше участие в операции?

Маринкевич полистал свою папку и вытащил одну фотографию.

— Вот кто мог.

Все посмотрели на фото, которое капитан выложил на стол. Лицо изображённого на ней человека никому ни о чём не говорила. Неброская внешность, эдакое серое существо, которое через минуту трудно будет вспомнить.

— Идеальный разведчик, — хмыкнул Шардин. — Не запоминающееся лицо.

— Так точно, товарищ майор. Это баронесса Дафна Парк. Кстати, именно она, как мы выяснили, организовала в 1961 году убийство первого премьер-министра Демократической Республики Конго Патриса Лумумбы. Редкая стерва. Давно нам гадила. Официально Парк была вторым секретарём британского посольства в Москве, но в реальности с самого начала она являлась главой резидентуры МИ-6. Нам помог её разоблачить Джордж Блейк, он же Георгий Иванович Бехтер, бывший офицер британской разведки, ставший нашим агентом. Он был приговорен в Англии к 42 годам тюрьмы, но бежал и перебрался в СССР. Полковник Первого главного управления КГБ, между прочим.

— Но если она руководила, то как эта баронесса могла организовать наших бравых диверсантов, того же Мазура, например? Как мы знаем, приказы исходили от министра обороны Устинова, — вмешался в разговор Вронский.

Маринкевич выложил ещё одну фотографию.

— Капитан английской СИС или Ми-5 Джон Скарлетт, сотрудник отдела «Д» — организация диверсий за рубежом. Так вот, этот Скарлетт, свободно владея французским и русским языками, был внедрён в Москве под видом аспиранта на кафедру истории МГУ. Он был связан с начальником третьего разведывательного факультета Военно-дипломатической академии, бывшим резидентом ГРУ генерал-майором Дмитрием Фёдоровичем Поляковым. Сотрудничал этот генерал и с ЦРУ, оперативный псевдоним «Бурбон». Если бы американцы не поделились бы своим агентом с англичанами, мы бы этого Бурбона не вычислили. А так… сидит сейчас в Лефортово, даёт показания.

— Так, получается, ЦРУшники тоже причастны к покушению на Генерального? — спросил Вронский.

Маринкевич спрятал фото английских шпионов в папку и ответил:

— Нет, как нам удалось проверить по своим каналам и как нам сообщили коллеги из ГРУ, американцы ничего не знали — англичане использовали их в тёмную. И даже не так — сами английские резиденты работали не по приказу своего руководства. МИ-6 тоже кто-то использовал.

Максим вскочил.

— Вот! Именно об этом там, в будущем и говорил мне американец. Есть какая-то третья сила, которая, кстати, и грохнула пиндосов и следила за мной. И америкосы хотели, чтобы я с ними здесь, в прошлом, связался. Мол, нам надо сотрудничать! Значит, эта третья сила явно не связана с ЦРУ. А вот с англичанами — вполне возможно. В их стиле такие вот выходки. И такой теракт, как покушение на первое лицо государства, они вполне могли состряпать руками наших заговорщиков, этого недо-ГКЧП.

— Типун тебе на язык, — проворчал Вронский. — Смотри, как бы у нас ещё не повторилось это ГКЧП, только в новом варианте.

— Да уж… Мы только-только начали расхлёбывать в республиках, что там Брежнев заварил, — подтвердил Шардин. — Вон, Громова будем посылать в Азербайджан, а ещё в Узбекистане предстоит порядок наводить. Слава Богу, Таджикистан пока что в порядке, там Расулов у власти, не допускает никаких там феодальных перегибов. Но мы просчитали твой доклад и коррективы внесём.

Максим махнул рукой.

— Там ещё корректировать и корректировать. Но главное — не в этом. Нам с американцами надо связываться. Тем более, что формальный повод есть — их агент был задействован в теракте. Так что надо сначала по неофициальным каналам им предъяву кинуть. А параллельно выяснить, кто там в ЦРУ у них мутит воду, кто там главный и вообще — чем они там дышат.

Максима неожиданно поддержал Кустов.

— Вот-вот, с ЦРУ обязательно надо установить контакт. Опять же, у них вроде началась в прошлом году некая программа, которую позже называли Star gate — «Звёздные врата». Они параллельно с нами тоже изучают паранормальные явления. Правда, мы начали раньше, — хихикнул Кустов и глянул на Вронского.

Мерлин улыбнулся.

— Ну, ты, Валера, на меня не смотри, я когда начинал, не было ни «Омеги», ни отдела в КГБ, ни вашей в/ч. Я — это ещё не программа. Но вот то, что у них появились такие же ребятки, как наши — вот это уже серьёзно.

— Да, товарищи. Нас надо сейчас разобрать план действий. Ясно, что Звереву необходимо связываться с американцами, — вмешался Шардин.

— Почему именно Звереву? — удивился капитан Краснощёк. — Я хотел его задействовать в системе тренировок оперативных сотрудников отдела «Омега» и «Альфа».

Шардин поморщился.

— Громов задействован в операции «Оркестр», Филькенштейн нацеливается на израильские спецслужбы, кроме того, на нём подготовка сотрудников группы «Альфа», Токугава по-прежнему привлечён к операции «Рокировка» — как раз чтобы не возник наш вариант ГКЧП. Так что остаются только Зверев и Уткин. Тем более, Уткину, в прошлом начальнику главка российского Минюста, то есть, тьфу ты — в будущем, так вот, он как раз сможет с американцами нормально ладить. Ездил ведь в Штаты, Витя?

— Не только ездил — жил там, — тут же отозвался Уткин, который, к удивлению всех, всю дорогу молчал.

— Вот и ладушки. Мы отработаем подходы к ЦРУшникам, а вам, Максим, с Витей, видимо, придётся с ними уже серьёзные контакты наводить. Не исключено, что придётся туда съездить. Если у них там есть наши, вернее, такие как вы, «попаданцы», то кому, как не вам, с ними разговаривать? — подвёл итог Шардин.

Максим внимательно посмотрел на майора и тихо спросил:

— Но ведь мне там, в будущем сказали, что Витя погибнет… Может, не стоит ему со мной ехать?

Уткин улыбнулся.

— Что ты, сержант, тебе же сказали — у нас разные варианты будущего. Там я погиб, а здесь ты мне погибнуть не дашь. Правда ведь?

Зверь не поддержал оптимизма своего «коллеги».

— Ты, Витя, в чём-то, конечно, прав. Но я хорошо помню, как разлеталась башка у того американского попаданца… как его? Михаила Дудкина… И очень бы не хотелось именно его встретить у нас… А еще — чтобы он, Витя, стрелял в тебя…