Виктор Илюхин. Охотник за президентами

Александр Волков, 2012

Александр Волков был бессменным помощником депутата Государственной Думы Виктора Ивановича Илюхина в 1998–2011 гг. В своей книге А. Волков приводит биографию Илюхина от рождения до внезапной загадочной смерти в марте прошлого года, рассказывает о его профессиональной деятельности в Прокуратуре СССР и России, о работе В.И. Илюхина в Госдуме на посту заместителя председателя Комитета по безопасности. Книга содержит многие редкие документы этого периода; кроме того, воспоминания о В.И. Илюхине Генерального прокурора СССР А.Я. Сухарева, Генерального прокурора России Ю.И. Скуратова, бывшего министра печати РФ М.Н. Полторанина, других официальных лиц, а также друзей и соратников В.И. Илюхина.

Вожди и оборотни

Узбекское дело началось задолго до того, как за него взялся Виктор Илюхин. В Прокуратуре СССР оно было поручено старшему следователю по особо важным делам Т. Гдляну, который еще в 1983 году, в свою очередь, принял его в производство от КГБ Узбекской ССР. Суть его — обвинение во взяточничестве начальника ОБХСС УВД Бухарского облисполкома Музаффарова, директора горпромторга Кудратова и ряда других должностных лиц. Тогда же в группу был включен и следователь Н. Иванов. Руководил группой Гдлян до мая 1989 года, а затем совместно с Ивановым был отстранен от расследования «за неудовлетворительную работу, нарушения служебной дисциплины, явный обвинительный уклон и дезинформацию общественности».

Дело, на котором два следователя Прокуратуры Союза ССР сделали себе имя, было громкое. Более того, они сами активно перешли от уголовной проблематики к политической и со временем, ссылаясь на то, что нити коррупции и взяточничества тянутся из Узбекистана в Москву, попытались расправиться с видными деятелями Коммунистической партии. Совершенно очевидно, что они оба были своеобразным карательным инструментом в антисоветских, антикоммунистических руках, с их помощью решались далеко идущие планы по уничтожению авторитета Советской власти, вбивался клин между нациями нашего государства… Позже точно такие же цели преследовали их идейные соратники в ходе рассмотрения «дела КПСС» Конституционным Судом в 1992 году.

Почему мы вспоминаем об этом уголовном деле и этих двух политических авантюристах в связи с именем Виктора Ивановича Илюхина? Да только потому, что в 1990 году Илюхин уже открыто выступил против группы Гдляна−Иванова с обвинениями в использовании незаконных методов ведения следствия и с требованием возбудить против наиболее рьяных членов «узбекской» бригады прокуратуры уголовное дело. «Этих двух людей толпа возвела в ранг великомучеников, а они не мученики, а великие беззаконники», — заявит Илюхин.

В связи с многочисленными жалобами граждан о незаконных методах следствия, допущенных группой Гдляна−Иванова, 25 мая 1989 года было возбуждено уголовное дело, расследование которого и было поручено Виктору Ивановичу. Что же выявил начальник Управления по надзору за исполнением законов о государственной безопасности Илюхин?

Из справки, подготовленной на основании расследования дела начальником Управления по надзору за исполнением законов в хозяйственной деятельности Прокуратуры Союза ССР Л.П. Барановым, начальником отдела по надзору за следствием в следственной части С.И. Герасимовым, прокурорами Управления по надзору за следствием и дознанием В.С. Алонцевым и А.В. Яковлевым: «…за период работы Гдляном, Ивановым с бригадой следователей, численность которой составляла 200 и более человек, расследованы и направлены в суды 17 уголовных дел по которым осуждено 33 человека. Расследование в отношении указанных лиц проводилось односторонне и необъективно, применялось психологическое давление с целью получения показаний о признании вины во взяточничестве. На это делался основной упор, что приводило к массовому самооговору и даче показаний о вымышленных преступлениях.

Явно прослеживалась тенденция сначала арестовать, а потом доказывать виновность того или иного лица. При этом основанием для ареста являлись показания других обвиняемых, содержащихся под стражей. Следователей группы отличали упрощенный подход к собиранию доказательств, обвинительный уклон в расследовании. После задержания допросы нередко не проводились месяцами, иногда 5–7 и даже 10 месяцев. Многие показания обвиняемых, признавших свою вину во взяточничестве или изобличающих других лиц, были противоречивы и не подвергались проверке и детализации. После отстранения Гдляна от расследования большинство обвиняемых и свидетелей отказались от ранее данных показаний, утверждая, что оговорили себя и других в результате применения угроз».

В том же документе отмечается, что Гдлян и Иванов систематически принуждали граждан к даче ложных показаний и самооговору путем шантажа и произвола, часто диктовали и навязывали им, какие и в отношении кого требуются показания. Полученные таким образом «факты» использовали для обвинения и шельмования других лиц, в том числе руководителей государства, КПСС, центральных министерств и ведомств.

Гдлян и Иванов, злоупотребляя служебным положением, внедрили в практику «семейные» аресты, в том числе лиц пожилого возраста, больных, многодетных женщин. Эту меру они применяли не только для изъятия ценностей, но и в качестве угрозы обвиняемым из числа руководящих работников, принуждая их давать показания на себя и других лиц. Были установлены факты выдачи гражданами личных сбережений и ценностей путем принуждения. Это позволяло указывать завышенные суммы изъятого.

Грубо нарушался установленный порядок при изъятии ценностей. Во многих случаях деньги, облигации, изделия из драгоценных металлов не пересчитывались. Подсчет производился позднее, иногда через 2–3 месяца, с другими понятыми, в отсутствии владельцев ценностей, которым не всегда передавались копии протоколов об изъятии. Это создавало условия для утраты и злоупотреблений. Вот что свидетельствует документ, на основании которого ставился вопрос о привлечении обоих фигурантов к уголовной ответственности.