Легенды, рассказанные в пути

Александр Вол, 2019

Обычно в аннотациях пишут, где и когда происходит действие в книге, кто главный герой и что с ним случилось. Перед вами сборник «Легенды». Место действия: везде. В лесу и в горах, в лачугах и дворцах, в море и в болоте, в монастырях и мегаполисах. Время действия: всегда. В «стародавние времена», в средневековье и в современном мире, вообще «вне всякого столетья». Главный герой – кто угодно! Цари, рыцари, барды, молодые девушки и мудрые старцы, графы и олигархи, врачи, колдуньи, охотники, олени… В том числе и вы, читатель. А что же с героями происходит? Они сомневаются, они боятся… Боятся сделанных ошибок и еще не сделанных, боятся сбиться с пути, боятся не заметить главного, боятся пропустить свою жизнь, как пропускают свой автобус. Но помощь рядом. И выбор всегда есть.

Колдуны и ведьмы

В большом европейском городе, в парке на окраине, широко раскинулся городок католического иезуитского университета. Сотни студентов заполняли аудитории, в которых седобородые профессора раскрывали им тайные козни дьявола, воплотившиеся в черной магии, в колдунах и ведьмах, с которыми орден на протяжении сотен лет вел непрерывную борьбу. Христиан, один из лучших студентов-выпускников, был внезапно приглашен к ректору. В кабинете ректора сидели несколько человек, незнакомых студенту. Самого ректора не было на месте, а его секретарь сказал студенту, что тот примет его позже, а пока необходимо поговорить с посланцами ордена, которые ожидают в кабинете.

— Христиан, — обратился к нему самый благодушный седой и веселый человек в роскошном светском костюме, — совет попечителей университета предлагает тебе принять участие в исследовательской экспедиции, которая будет работать в центре колдовства и черной магии, Мы нашли его на территории бывшей Ассирии, на границе бывшего Персидского государства. Огнепоклонники и чернокнижники образовали там лабораторию и центр по Богопротивной черной магии, а тамошние законы не разрешают свободной деятельности нашей Матери Церкви. Готов ли ты снять сутану и форму студента и, одевшись в светский костюм, укрывшись под чужим именем, ехать и изучать врагов нашего Господа? Участие в этой экспедиции будет хорошо оплачено и зачтено, как лучшая аттестационная работа.

–Я согласен, — сказал Христиан.

Через три недели к запыленным мазанкам на окраине южного города подошел караван. На одном из верблюдов среди седельных мешков со спальными принадлежностями, продуктами и кристаллами для обмена сидел Христиан. Ему объяснили, что кристаллы и друзы горного хрусталя, кусочки малахита, топаза и гнейса — лучший товар для обмена в этом городе.

Наутро, переночевав в пыльной, грязной комнате одной из харчевен, в сопровождении мальчишки, нанятого за несколько мелких монет, Христиан отправился за город, в рощу в небольшой оазис, где располагался колледж, под вывеской которого прятался институт колдунов и черной магии.

Мальчишка рассказал ему по дороге, что седобородые старцы, живущие в этой роще, всю жизнь изучают книги древних колдунов и алхимиков. Они не пускают в свои лаборатории и учебные классы женщин и девушек даже для уборки и очень настороженно относятся ко всем посторонним.

Мальчишка рассказал также, что за этим оазисом есть еще один, только гораздо меньший, в котором никто не живет, потому что воды, которая есть там в источниках, не хватит ни для какого стада. Раз в несколько лет, никто не знает, когда точно и почему, источники этого оазиса становятся обильными, и тогда там собираются ведьмы. Мальчик и его товарищи пробрались к их шалашам в прошлом году, когда они танцевали голыми под луной около костров. Но ведьмы увидали их и пригрозили проклясть, если мальчишки немедленно не уберутся или станут болтать лишнее о том, что они увидели.

Так за разговорами они доехали до оазиса, и мальчишка привел Христиана в маленький опрятный домик, расположенный у ворот высокой изгороди. Сначала старик, живущий в этой избушке, предложил Христиану убираться прочь и не мешать учебе святых людей. Но когда он узнал, что Христиан может предложить кристаллы, он задумался, позвонил в колокольчик, прошептал что-то вошедшему служке и предложил Христиану сесть и подождать, сказав мальчишке: «Придешь за ним завтра после восхода солнца».

Христиан сел, выпил чашку прекрасного турецкого кофе и стал ждать, всматриваясь в колечки дыма, всплывающие над кальяном хозяина.

Прошел час, другой, на исходе третьего часа в комнату быстро вошел невысокий, опрятно одетый, темноглазый мужчина и пригласил Христиана следовать за ним. Через тенистый сад по подметенным дорожкам они прошли в широкое приземистое здание с множеством труб над темной покатой крышей.

В большой комнате за длинным и широким столом, покрытым черной скатертью, сидело около двадцати мужчин, похожих то ли на цыган, то ли на восточных евреев.

— Ты привез камни? — спросил мужчина, сидящий в центре. — Покажи.

Христиан достал образцов двадцать своего товара. Каждый из мужчин выбрал один из кристаллов и стал внимательно смотреть сквозь него на пламя свечи. Один или двое подошли к низким окнам, чтобы посмотреть сквозь кристаллы на бездонное звездное небо. Все молчали.

Через несколько минут старший, оглядев остальных, сказал:

— Ну что же, это хороший товар. Есть ли у тебя еще и что ты за него хочешь?

— Я готов подарить вам те образцы, что я принес сегодня, за ту каплю вашей мудрости, что я сумею унести за несколько недель или месяцев общения с вами. Что же касается остальных камней, то за каждые десять из них вы мне дадите меру серебра и обеспечите безопасное возвращение домой.

— Благодарю тебя, приезжий, за твое щедрое предложение. Велика наша мудрость, и нестерпим ее вес для непосвященного, оскверненного прикосновением к женщине. Скажи, поднимал ли ты женскую чадру и входил ли на женскую половину своего дома или дома своих друзей в последние три года?

— В семь лет принял я обет безбрачия, собираясь приобщиться к вашей мудрости, и не знал я иной женщины, кроме матери во всей моей жизни.

— Клянешься ли ты жизнью своей в правдивости своего ответа?

— Клянусь.

— Испытать его! — закричали все вокруг.

— Разденься. А теперь пройди по коридору из нашей комнаты в конец этого здания, где сидит уже больше двадцати лет один из наших великих мудрецов, и если ты сможешь поцеловать ему туфлю и он примет твое приветствие, мы будем тебя учить. Но если ты соврал нам и по дороге на пути к старцу зеб твой восстанет от страха и возбуждения, тело твое будет брошено волкам и близкие твои не узнают о твоей участи.

Христиан сбросил одежду и, дрожа от холода и страха, пошел по коридору. В центре коридора была сделана шестиугольная звезда, внутри которой среди языков пламени огромного костра плясали обнаженные ведьмы. И два стеклянных витража по две стороны коридора повторяли картины, изображенные на полу, и вокруг всего этого места, на полу, на стенах, на потолке змеились надписи, проклинающие слабое, как женское колдовство, и коварное, как женская любовь, племя ведьм, нашедшее пристанище в соседнем оазисе.

Христиан только ускорил шаг, проходя это страшное место, и не заметил, что наступил на изображение роскошного женского тела. Он дошел до старца, никого не замечавшего вокруг, встал на колени и поцеловал его туфли. Только теперь старец обратил на него внимание.

— Ты видел картины в коридоре? — спросил он.

— Да, Великий.

— Ты понял, почему мы проклинаем женское колдовство?

— Нет. Расскажи, если можешь.

— От двадцати до сорока лет мы изучаем старинные книги и ремесла, необходимые для нашего дела. Алхимия и огранка кристаллов, астрология и магия чисел, геометрия и законы живой природы, древние сказания и мертвые языки, дни медитации и искусы отшельничества. Тяжелые дороги ведут нас по путям познания. И наше могущество — это результат многолетнего совершенствования ума и умения. Это плоды логики и софистики, мудрости веков, записанные в сотни книг и передаваемые из поколения в поколение. Наша сила и наши секреты, наша мудрость и наши пророки могут существовать только до тех пор, пока все силы нашей души сосредоточены на тяжелых дорогах познания. Пока ничто не нарушает бесстрастного течения мыслей и спокойного созерцания ученого, решающего очередную проблему.

Женщина — это естественный и самый опасный враг нашей науки, это — вечный возмутитель спокойствия, неспособный к наслаждению созерцанием и проникновением в суть вещей, к овладению строгой логикой и софистикой. Всякий согрешивший с ней никогда не достигнет высших ступеней, ибо буйство страстей несовместимо с бесстрастием исследователя, пока он молод, а в пожилом возрасте, когда страсти угасли, нет у него сил и времени для трудного и далекого пути познания. Поэтому каждый, принявший посвящение, должен принести обет безбрачия, и смерть нарушителю обета. Я слышал, ты с детства принял решение посвятить себя нашей науке. Готов ли ты сейчас принести такой обет и навсегда остаться в стенах нашей школы?

— Великий, позволено ли будет мне принести обет позднее, когда я вернусь сюда еще раз с коллекцией камней, которую я собирал всю свою жизнь и которая хранится в моем доме в далекой стране?

— Да, я слышал, что ты привез неплохие камни, и благо для нас, если ты привезешь коллекцию камней, которая может быть использована для магии и наших исследований. Я разрешаю тебе несколько дней погостить в нашем кругу, послушать о самых начальных обрядах посвящения и затем отправиться в путь за камнями, чтобы по возвращении найти свой путь и обрести свою силу. Велика наша мощь, сильны наши заклинания и подчиняются нам и люди, и камни, и облака, и волны, и цветы в полях, и скот в стойлах. Все правители считаются с нами, а жалкие фарисеи-христиане боятся и ненавидят наших последователей. Вся оплодотворяющая мощь человеческой науки и нечеловеческой мудрости сосредоточена в этих книгах и лабораториях, в мастерах и учениках нашего центра. Это — сила воина и мужчины, созидателя и пророка, сила вершителя, прикоснувшись к которой, люди забывают братьев и сестер, отца и даже мать, где же им вспомнить о девчонке, которая улыбнулась им у колодца.

И только ведьмы с их необъяснимой древней женской мощью могут перехватить, соблазнить души наших адептов, еще не достигшие высшей зрелости. Как черные вороны, кружатся они вокруг наших домов, и каждый раз, когда воды подземных источников поднимаются к иссушенной поверхности земли, стаи их поселяются в соседнем оазисе.

На следующий день, получив несколько книг, восхваляющих бесконечную мудрость мастеров и мощь их науки, а также житие пророков, Христиан покинул стены чернокнижников и пустился в обратный путь. Через двести километров пути по пустыне в одном из оазисов он увидел шатер, покрытый белоснежным полотном, рядом с которым была высокая привязь для лошадей с яслями и корытом для водопоя. Шатер охраняли вооруженные воины, а на его пороге сидели три женщины в необычных одеждах, лица которых не были скрыты паранджой. Только легкая вуаль от солнца прикрывала их темные лица, не мешая увидеть мерцающие прекрасные глаза.

Юноша остановился и попробовал подойти к шатру, но воины скрестили перед ним копья.

— Остановись, — сказали они. — Не девушки для утех, а великие ведуньи-пророчицы, помогающие в делах шейху нашего великого племени, живут в этом шатре. И смерть всякому, кто кинет на них непочтительный взор. Так написано в фирмане нашего шейха по просьбе его любимой жены Суламы, ждущей его ребенка.

— Но разрешите мне поговорить с Великими Жрицами и преподнести им дары, соответствующие их мудрости.

— Уходи, путник, и утром в приличное время возвращайся с подходящими дарами, тогда они, может быть, и согласятся с тобой побеседовать. А сейчас их ожидает Великий Шейх.

Утром, купив у еврея-менялы подходящие по случаю украшения для трех женщин, направился Христиан снова к белому шатру. Он пришел туда около одиннадцати часов, когда солнце стояло почти в зените и все правоверные прятались от его лучей в глубине домов, шатров или под тенью деревьев. Стража пристально оглядела подарки, рассказала о них женщинам и только после этого позволила Христиану приблизиться к шатру.

— Входи, чужеземец, — пригласила женщина. — Садись и чувствуй себя свободно, но помни, за каждым твоим движением через эти окна наблюдает бдительная стража, поэтому будь вежлив, почтителен и правдив.

Христиан сел. Принял с поклоном предложенный чай и огляделся. На стенах шатра и на двух ковриках посредине его лежали амулеты, стояли кувшинчики с маслами и благовониями, висели мешочки с травами и кореньями. Вошла молодая служанка и зажгла пять больших свечей с благовониями, расположив их по четырем углам и центру ковра с каким-то непонятным узором. Потом она положила подушку недалеко от центральной свечи и предложила Христиану пересесть на нее. Через несколько минут вошли три женщины в белоснежных шароварах и накидках с многочисленными украшениями на шее и руках.

— Для чего ты пришел к нам? — спросила одна из них. — Для чего принес дорогие подарки? Ты хочешь увидеть наши танцы? Ты знаешь об условии, что всякий глядящий на них и испытывающий вожделение, поступает к нам в рабство или подвергается смертной казни?

— Нет, я не знал этого. Единственное, что я хотел, узнать побольше о вашей мудрости и о вашей силе. Зачерпнуть из кладезя ваших знаний.

— Если ты хочешь на самом деле что-то узнать и понять, ты должен пройти испытание нашими танцами, и если похоть и вожделение не затмят твой разум и не обратят тебя в рабство, мы готовы будем беседовать с тобой.

И они взяли в руки бубны и начали танец под тихую музыку, которая раздавалась откуда-то из-за занавесей, висящих внутри шатра. Они танцевали все быстрее и быстрее, и все сильнее метелось пламя свечей в такт их танцу. Звенели украшения, и сбрасывали накидки разгоряченные танцем женщины. Играла в пламени свечей молодая женская плоть, и Христиану пришлось обратиться к Господу, чтобы сдержать свое вожделение. Он закрыл глаза и начал молиться, а когда он открыл глаза, музыка уже кончилась, и три молодые женщины в черных платьях из тончайшего шелка с распущенными волосами и без единого украшения сидели перед ним на ковре. Цепочка свечей делила ковер на две части, разделяя женщин и юношу и освещая их.

— Что хочешь ты узнать, чужеземец? — спросила женщина, сидящая в центре. — Ради чего рисковал ты своей свободой и жизнью во время нашего танца?

— Я хочу понять, почему вас боятся колдуны, которые двадцать лет учатся своему ремеслу. Я хочу знать, почему они говорят, что женское колдовство бессильно. Я хочу услышать, почему вы нападаете на их учеников, и какова ваша сила и где источники вашей мудрости.

— Коротки и легки вопросы, да тяжел и непрост ответ. Я тебе отвечу очень просто и коротко, но всю дорогу домой и еще три года после возвращения ты должен думать над ответом, чтоб понять его суть, найти свое счастье и никогда не возвращаться ни к твоим колдунам, ни к твоим иезуитам.

— Откуда вы знаете, о том что я принадлежу к ордену иезуитов?

— Мы чувствуем след креста на твоей груди.

— Почему его не почувствовали колдуны?

— Они привыкли верить своим книгам, своей силе и своей власти. Они привыкли изменять мир и не хотят терпеливо вслушиваться и всматриваться в суть окружающего, чтобы не силой, но мудрым согласием с природой помогать всему сущему.

Ты говоришь, что они боятся нас. Да, они боятся, но не нас, а себя, своей природы. Им страшно вновь и вновь проходить испытание вожделением, которое прошел ты. Потому что отдавшись раз велению плоти, любой мужчина не сможет смирять ее годами, чтобы использовать всю энергию и все силы для достижения недостижимой власти. Они учат и знают многое, что мы не знаем и считаем бесполезным. Некоторые их знания подобны цветным перьям хвоста павлина и годятся только для хвастовства перед наседками, и только петушиная гордость да уверенность в приобретении мудрости и силы, намного нашу превосходящей, дает им силы для многолетней учебы.

Мы и наши прабабки узнали силу оазиса с пересыхающими источниками на века раньше, чем возникла школа колдунов. Не мы, а они пришли учиться к древним материнским женским святыням, чтобы наполнить этим подлинным содержанием сосуды своих книг, но нет у них сил выпить до дна этот бездонный источник, и только часть подлинного смысла вещей черпают они своими ведрами. Ибо это наши источники, бьющие из самых корней жизни, наша сила и наша мудрость. Только чистый, незамутненный рассудок, живущий в полном согласии со своей природой, может пить ее.

Мы не можем и не должны двадцать лет учить книжные мудрости, потому что только юное сердце и чистая душа может слушать, чувствовать и понимать окружающий мир. Понимать не книжной мудростью, не холодной мужской логикой, но древней мудростью и чуткостью женской души, ощущением ее сердца. Не слабые места, не ключи для взлома ищем мы в окружающем мире, а гармонию и смысл вещей, которые может помочь восстановить наше материнское сердце. И в этом согласии с окружающим миром, в этом постижении и проникновении наша сила и наша слабость. Только в гармонии, в мире, разделенном на мужское и женское, на огонь и воду, на ветер и землю, возможно существование древней женской силы, созидающей жизнь и охраняющей ее.

Вновь и вновь восстает мужская плоть, стремясь к бессмертию через оплодотворение, но бессильна она без принимающего лона. Вновь и вновь содрогается лоно, принимая семя, зарождающее в старом, как мир, пламени новую жизнь, новое существование. Своим телом питает эту жизнь женщина, своей кровью, своими соками наполняет она тело ребенка, и с каждым ребенком рождается новый мир, и изменяется, течет, как бесконечная река, обновляемая каждый лунный месяц, великая женская сила.

Но это обновление требует вновь и вновь оплодотворения, животворящей и сжигающей мужской энергии, которая созидает и разрушает, изменяет и восстанавливает и вновь и вновь восстает, пытаясь из какофонии страстей и гармонии существующего извлечь звуки будущих прекрасных мелодий.

Христиан встал, поклонился женщине и спросил:

— Великие Матери, если у меня возникнут новые вопросы, могу ли я еще раз посетить ваш шатер?

— Через две ночи на третью, когда Великая Луна начнет вступать в новую фазу, ты можешь прийти к нам еще раз, и при входе ты должен показать воинам тот талисман, который я сейчас дам тебе.

Она достала из-за спины нагретое серебряное кольцо с печаткой, надетое на тисовую палочку, окунула на мгновение это кольцо в пахучую жидкость около одной из свечей и прижала к запястью левой руки Христиана.

На запястье возник и вздулся лиловый значок жука-скарабея, держащего в передних лапках серп луны.

Женщина протянула ему холодный большой лист какого-то растения и тряпочку. Помогла обернуть горевшую руку, боль в которой сразу стихла, и отвела занавес у входа в шатер.

Пояснение к притче.

В книге Вед было сказано, что жизнь — это сочетание постоянства и изменчивости, силы и податливости, твердости и мягкости, мудрости и глупости, поисков и возвращения. Это непрерывное повторение и обновление, ибо нельзя дважды войти в одну воду. Поиск нового, непрерывные пробы и ошибки, непрерывные восстания против существующего и расплата за это безумие — это путь мужчин. И их логика, и их наука, позволяющие как-то предсказать или предвидеть результаты их метаний, — основа, суть их жизни и их мудрости. Эта логика — их сила и их слабость, ибо не все в жизни подчиняется логике искусственных законов, созданных человеческим разумом. Их жизнь, их метания не приводят к смерти человеческого рода только благодаря женщине, которая хранит очаг и детей, подчиняясь не столько холодной логике, сколько материнскому чувству и инстинкту, опирающемумся на изначальную чувственную мудрость всего живого, на его здоровый консерватизм. В этом неприятии книжной мудрости, в этом предпочтении ей чувственного интеллекта сила и слабость женщины. Сила, потому что знания, перешедшие в чувственно-эмоциональную сферу, — это знания истинные, прошедшие многолетнюю проверку. Сила, потому что чувственное взаимодействие с окружающим миром позволяет изменять его не вопреки, а в согласии с его природой. Это слабость, потому что есть области, о которых отсутствуют достаточно глубокие чувственные представления, что ограничивает возможности женщины преуспеть в них. Только сочетание мужчины и женщины, Великое Дао, позволяет двигаться вперед во всех обстоятельствах. Только помогая друг другу, каждый по своей дороге могут они идти вперед, созидая новый мир.

Пуруша — Пракрити.

Через три дня знак на руке Христиана перестал зудить и болеть и засиял еще ярче, еще более глубокими красками. Христиан встал рано утром и пошел по базару. Он вглядывался в лица людей, в торговцев, продающих цветные, белые и черные одежды. Одна из женщин, проходившая мимо него, привлекла его внимание стройным изяществом фигуры и походки. Она нечаянно коснулась его, пройдя в лавку, извинилась тихим голосом и попросила хозяина лавки дать ей черное сари, черную паранджу и черные туфли.

— Что случилось? — спросил хозяин.

— Умерла мать моего мужа, — ответила девушка, — и я должна одеть приличествующую одежду.

Христиан вспомнил о тонких черных шелковых одеяниях, в которых разговаривали с ним колдуньи в шатре, и заспешил на окраину города к их шатру. Подойдя к воинам, охранявшим шатер, он молча отвернул рукав своей одежды и показал знак луны. Воины расступились, и он увидел вход в шатер и женщин, ожидавших его в легких цветных одеждах. Они снова сели на ковер внутри шатра, и снова ряд свечей разделил на две половины просторный палас.

— Мы знали, что ты придешь и ожидали тебя, — сказала старшая из женщин.

— Поэтому вы надели цветное платье?

— Нет, мы его надели потому, что идем сегодня после встречи с тобой на праздник Весны, праздник первой стадии взросления детей в одной из близких нам семей.

— Где же ваши украшения, которые я видел на вас в начале нашей первой встречи?

— Сегодня на этом празднике украшены должны быть только дети. Они доросли до пяти лет, и дешевые пестрые украшения, которые подарят и сделают для них родители и старшие братья и сестры не должны сравниваться с изысканными украшениями взрослых женщин. Главное украшение наше на этом празднике — это чистая радость и доброта, хорошие мыли и хорошие чувства. Пусть удача и свет помогут в жизни этим детям.

— А почему вы встретили меня в прошлый раз в белых одеждах с Богатыми украшениями?

— Потому что посетили перед этим семью с новорожденным и присутствовали при заключении брачного контракта.

— Почему вы сменили потом одежды на черные?

— Потому что готовились проводить в последний путь одну из наших подруг. Женщина дает жизнь и обмывает новорожденного. Она ходит за больным и обмывает раненых и больных. Она провожает в последний путь людей, и обмывает их в последний раз тоже она. Нет ничего страшнее, чем самой обмыть в первый и последний раз собственного ребенка. Но и этот тяжкий долг принимает на себя женщина.

— Вы знаете, что моя религия признает загробную жизнь и дает утешение близким в надежде встретить любимых на том свете. Какая вера дает вам силы для этого, если вы отрицаете христианского Бога и не верите, подобно колдунам, в вечное перерождение?

— Мужчины боятся боли и боятся смерти и ищут ее в походах, на охоте, в погоне за славой. Они не видят бесчисленных связей между людьми, между нынешними и прошлыми поколениями. Они не понимают, что каждый человек вносит свою лепту в ковер или паутину, окутавшую весь земной шар, в которой узор связей между людьми, зверьми, растениями и всей природой все расцветает и расцветает бесчисленными сочетаниями узоров и красок. И каждый человек, прошедший по миру, оставляет в этом ковре, в этой паутине свой узелок, свою ниточку, свое переплетение. Не в мертвой плоти, не в потустороннем мире, а в непрерывном взаимодействии всего живого остается наш след. Видимый тем яснее и тем больше, чем больше был наш вклад в духовное или интеллектуальное развитие человека, чем больше добра и света мы передали своим детям и окружающим. С болью и кровью приходит человек в этот мир, с болью и кровью уходит он из него. И кому, как не женщине, понимать, что смерть — это необходимое условие жизни, а не ее конец. Кому, как не женщине, понимать, что конечность земного существования каждого человека — залог продолжения и расцвета жизни его детей и его в детях. Только мудрая смелость и любовь позволяют женщине рождать детей, обреченных на смерть так же, как и она сама обречена встретить свою кончину. Только понимание вечного колеса жизни помогает ей в момент, когда она должна отпускать своего ребенка в бушующее море житейских тревог и напастей, когда она встречает внуков, которые закроют глаза ей и ее детям, и правнуков, которые продолжат эту дорогу. Редкий мужчина способен увидеть внутреннюю красоту колеса жизни и создаваемого им узора. Редкий мужчина способен взглянуть жизни в лицо, хотя многие из них готовы вновь и вновь подвергать себя опасности и глядеть в лицо смерти в бесчисленных войнах, поединках и походах.

Вот и ты предпринял это путешествие, чтобы найти корни черной магии и колдовства, проклятые вашей церковью. Мечем и огнем много лет воюет она с нами, и многих наших подруг сожгла инквизиция на своих кострах. Но невозможно сжечь ересь, корнем которой является сама жизнь и любовь. И не будет победы в этой борьбе ни у церкви, ни у государства, ни у “просвещенных” мужчин. Иди и подумай, что оставишь ты в цветущем ковре жизни: пустые молитвы, борьбу с призраками или детей, которые понесут дальше твое семя и твои идеи.

Прощай и будь счастлив. Если у тебя хватит мужества, мы поможем тебе найти предназначенную тебе женщину за то мужество и стойкость, за тот ум, который ты проявил в погоне за нашими знаниями. Пусть не только солнце, но и луна благословляет твою дорогу.