Соседи в полосочку. Рассказы о животных

Александр Владимирович Пшеничный

В дачном домике у леса живут две семьи: пенсионер Иван Кузьмич с женой и семейство бурундучков с детишками под половицами дома. Когда бурундуки ссорятся и громко пищат, люди стучат по полу – и шум утихает. Когда пререкаются и громко спорят люди, из щели пола появляется бурундучиха Варвара и укоряет дачников недовольным попискиванием. Хозяева улыбаются и мирно идут пить чай. В книге представлены пятнадцать невымышленных остросюжетных историй о взаимоотношениях людей и животных.

Рыжики

Я пристально всмотрелся в даль проспекта, нащупывая глазами желто-зеленое пятно моей маршрутки. Но под лужами молочных облаков в мареве дороги мелькали букашки авто совсем других цветов.

— Огоньком поможете? — мужской голос за спиной заставил оглянуться.

В глубине остановки на скамейке сидел молодой рыжий бомж, прижавшись спиной к железному боку кондитерского киоска. В правой руке парень вертел незажженную сигарету, а левой ласково поглаживал выглядывающую из полурасстегнутой ветровки голову красивой янтарно-белой кошки.

Внизу на тротуарной плите рыжий котенок с белыми носочками играл со шнурками потертых кроссовок хозяина.

— Твои? — я щелкнул зажигалкой и указал глазами на животных.

— Мои, — парень улыбнулся, нащупал рукой тельце котенка и перенес живой клубок на плотно набитый рюкзак, лежащий неподалеку. На солнце рыжий комочек сладостно свернулся колечком. Чудовищно грязные пальцы бомжа пощекотали котенка за ушками.

Кошкии ничуть не смущались дорожно-остановочной суетой и умильно блаженствовали, чувствуя любовь и защиту хозяина.

Что-то растормошило мою душу, я вынул из бумажника десятку и протянул бомжу: «Возьми на сигареты, приятель!»

Парень опасливо оглянулся и повертел огненной головой: «Спасибо, но курить у меня есть…».

— Ну, тогда кошкам что-нибудь купи, — я сунул купюру в замусоленный карман ветровки. — Сам-то, харьковский? Ночевать есть где?

— Из Старых Валок. Это в часе от города. Я там прописан у родственников. Раньше в Харькове жил с бабушкой в трехкомнатной квартире. Но бабушка умерла, а дядя продал квартиру…

— С тобой хоть поделился?

— Нет, договорился только с родственниками, они меня и приписали. Комнатку в хате выделили, но в доме я на птичьих правах…

— Зовут-то как? сколько лет? чем в жизни занимаешься?

— Валерой меня зовут. Недавно двадцать восемь исполнилось. А занимаюсь — картон, металл. Что соберу, то и мое. Меня и моих кошек сборщики картона больше Рыжиками называют. Так и говорят: «Вон Рыжики пошли».

— Я слышал, у вас территории поделены. В чужом дворе могут и по шапке надавать?

Глаза Валеры округлились: «Ничего подобного! Я по всему городу кочую. Есть, конечно, любимые точки, но больше недели в одном районе не бываю. Обожаю перемены и новые места. И кошки мои тоже. Души у нас цыганские.

— Постоянно с ними ходишь? Зачем они тебе?

— Зачем? Сам не знаю. Просто люблю животных. Они ведь беззащитны перед нами. Всяк их может обидеть. В квартире у бабушки жило много кошек, питбультерьер и даже попугай. Пришлось всех раздать по знакомым.

Моей красавице скоро год, — Валера почесал рыжую мурлыку за мордочкой. — Я ее на Залютино нашел котенком. Умирала в кустах от какой-то болезни. Дышала тяжело. Взял на руки и отнес в ветеринарную клинику. Все припасенные деньги на ее лечение ушли. Но все равно не хватило. Спасибо ветеринару. Последние уколы он делал бесплатно.

С тех пор мы никогда не разлучаемся, разве когда в туалет захожу. Кошка сторожит рюкзак и сумки. Чуть что — спину выгибает и шипит на всех, кто к вещам приближается.

— Чем же ты кормишь? И как их зовут?

— Кошачий корм «Мяу» покупаю. Ну, и что Бог пошлет. Едим вместе, но им в первую очередь. Бывает, сам не доем, но кошки голодными ночевать не ложатся. А имена? У них нет имен. Я-то и свое редко слышу. Да и зачем им имена? Мы и так друг друга с полувзгляда понимаем. Бывает, подумаешь что-нибудь, а кошка уже в глаза смотрит. Улыбается или хмурится. Одобряет или осуждает.

От края остановки к нашей скамейке подошла дама в широкой шляпе и большой хозяйственной сумкой в руках.

— Какие замечательные кошечки! — лицо дамы расплылось в умильной улыбке. — Вы их продаете, молодой человек?

Валера инстинктивно прикрыл котенка большой грубой ладонью: «Нет! Нет! Это мои друзья».

— Тогда возьмите это, — дама одобрительно кивнула и протянула Валере заранее приготовленные деньги. — Купите что-нибудь себе и кошечкам.

Валера испуганно оглянулся, нехотя взял две купюры в десять и двадцать гривен — и спрятал их в карман ветровки. Дама отошла на остановку, продолжая искоса посматривать на странного рыжего бомжа и его янтарных кошек.

— Не люблю деньги от людей брать, но и отказать неудобно, — Валера снова почесал котенка за ушком. — Мне часто деньги предлагают. Брал их всегда охотно. Пока однажды у меня от зависти, а может по злобе, не украли мою кошку.

— Украли? Кому она нужна?

— Этой весной с одним мужчиной я вместе металл собирал. Курили мы как-то на большом бетонном блоке в городском парке, а тут женщина, ну, как эта дамочка, подошла и протягивает мне пятьдесят гривен на корм кошке. Когда женщина ушла, напарник неожиданно вскочил, выдернул из-за пазухи кошку, толкнул меня в грудь и убежал за деревья. От неожиданности я свалился с блока, пока встал на ноги и сообразил в чем дело, напарника уже и след простыл.

— Горевал, наверное? Кошка-то, поди, уже другом стала?

— А вы как думаете? Одиноко сразу стало. Как она с другим человеком жить будет? Ведь кроме меня, она никого не знала. Обычно я долго к одному месту не привязываюсь. Но однажды пришлось мне пару недель в одном из парков под кустом ночевать. Слишком уж это место моей кошке приглянулось. Любила она его. По ночам выпрыгнет из моей куртки и всю территорию вокруг обследует. Мурлычет что-то от удовольствия. Вот под этим кустом я девять дней ночевал. А на десятый прихожу под куст, а моя кошка с дерева на меня прыгнула. Убежала, видимо, от нового хозяина и нашла наше любимое место. Как же мы радовались! Утром я ей банку рыбных консервов купил. Дорогущих!

А вскоре я второго котенка у бомжей выкупил. Они его вьетнамцам в общежитие несли. Наверное, на съедение. Вьетнамцы только не привитых кошек покупают. Жалко мне его стало. Моя кошка вначале котенка не принимала. Шипела и норовила расцарапать лапой. Пришлось носить их в разных сумках. Но со временем привыкла, и даже полюбила. Сейчас словно о родном котенке заботится. Хотя ни разу не рожала.

— Сегодня в городе, наверное, ночевал? На скамейке?

— В Харькове я работаю. А ночую в селе в своей комнате. С родственниками я не в ладах, поэтому кошек в доме оставить не могу. Так и ношу их с собой.

Но иногда приходится ночевать в городе. Не на скамейках — люди всегда рядом ходят, шумно, да и милиция может скрутить. В кустах спокойнее и безопасней. На землю расстилаю большой синтетический мешок, а укрываюсь клеенкой. Под ней даже мелкий дождик не страшен. Кошки побегают вокруг часик-два и ко мне на грудь укладываются. Спим и друг друга согреваем.

— Женат был? Дети есть? — я с любопытством рассматривал лицо Валеры. В его спокойных глазах мерцали лучики доброты и порядочности. Нашему разговору от силы пятнадцать минут, за такое время человека, конечно, не узнаешь. Но вот если бы пришлось мне в эту минуту доверить на час чемодан с деньгами — рискнул бы оставить его Валере. Если бы он скрылся — тогда верить в этой жизни нельзя никому.

— Женат никогда не был, а детей иметь хочу.

Мне, как сироте, квартира положена. Рабочая профессия у меня есть. Вот только паспорт и все документы сгорели. Восстановить их все никак не решусь, да и деньги нужны.

— Решайся скорее. Не всю же жизнь тебе с кошками носиться и под кустами ночевать. На прием к мэру запишись. Может он с жильем и с работой поможет. Но не в таком виде, — я кивнул на расшнурованные кроссовки. И как можно жить без книг, газет и компьютера? Ты же сам себя обкрадываешь.

— Компьютера у меня нет, а книги почти каждый день читаю. У базарных букинистов напрокат беру, — чувствуя недоверие на моем лице, Валера расстегнул карман рюкзака и вынул две потрепанные книжки в мягких обложках.

«Сто лет одиночества» и «Полковнику никто не пишет» — сверкнули знакомые названия.

— Маркесом вот увлекся. Сначала не понимал, а сейчас нравится, — бомж посмотрел мне в лицо, его явно интересовала моя реакция.

Я одобрительно кивнул: «А я Жоржи Амаду в твои годы зачитывался. Рекомендую. Он и Маркес — писатели из одной обоймы. Заинтересуешься — начни с „Мертвого моря“. О море, по-моему, никто лучше не писал, оно у Амаду живое. Ты на море был?»

— Не был, но очень хочу…

Зелено-желтый бок моей маршрутки мелькнул в проеме остановки.

— Мне пора, — я на ходу открыл бумажник и сунул в карман Валеры две двадцатигривневые купюры. — Купи что-нибудь почитать. И берись за ум: еще немного и из плена метала и картона ты уже не выберешься…

В салоне маршрутки кто-то потянул меня за рукав. Соседка по подъезду жестом предложила сесть рядом: «Кому ты такие деньги даешь?»

— Бомжа с кошками встретил, представляешь, он на себе их носит, а перед сном в кустах книги читает.

— И ты ему веришь? Все равно деньги пропьет. Им лучше по мусоркам шататься, чем работать.

Я промолчал и задумался.

Более ста лет назад по дорогам Российской империи бродил странный долговязый юноша. В босяцкой котомке он носил только хлеб и книги. А через полвека в рюкзаке другого молодого бородатого мужчины в кубинских горах не было ничего, кроме нескольких сухарей, книг и патронов к автомату. Одного из них звали Алексеем Пешковым, а второго Эрнесто Че Гевара. Нет, бомжи, берущие книги напрокат и выкупающие приговоренных на смерть кошек, приходят в наш мир не просто так. По крайней мере, хочется в это верить.