Отличник милиции

Александр Владимирович Грачёв, 2018

Неизвестный маньяк ошеломил жителей города жестокими убийствами молодых женщин. Сотрудник уголовного розыска, поймав и изобличив преступника, делает неожиданное открытие, которое ставит его перед нравственным выбором. Поиски правды встречают яростное сопротивление начальника милиции. Оперативник попадает в безвыходную и опасную ситуацию. Докопаться до истины становится для него не только вопросом чести, но и жизни.Содержит нецензурную брань.

Пролог

Где-то в южном Ливане январь 1991г

— Скажи, дорогой Имад, ты веришь русским»? — с тревогой спросил собеседника пожилой араб.

Он был одет в костюм ливанского горца: черные шаровары, рубаху, подпоясанную широким красным кушаком, на голову был надет фетровый колпак, обмотанный белой тканью. Араб нервно ходил по бетонной террасе, цокая подошвами кожаных сапог, подбитых гвоздями.

— Вас, что-то беспокоит, уважаемый Аббас? — откликнулся моложавый, тучный мужчина с бородкой, одетый в воинский камуфляж.

— Я боюсь предательства, дорогой Имад, — поправив профессорские очки, с горечью проговорил пожилой араб. — Моссад вездесущ, у него повсюду агенты, а за мной идет охота, — поскреб он задумчиво седую бороду.

— Уважаемый Аббас, русского везет Салим и, если что не так, клянусь Аллахом, Салим свернет ему башку.

— Ты прав, дорогой Имад, — сжал его плечо, в порыве чувств, пожилой араб. — Я тебе как-то говорил, что люди бывают трёх видов. Люди, подобные пище, без которых нельзя обойтись. Люди, подобные лекарству, в которых нуждаются лишь иногда. И люди, подобные болезни, которые никогда не нужны. Так вот! Русские, подобные лекарству, мы в них нуждаемся. Израильтяне, подобные болезни, они нам не нужны. И клянусь Аллахом, я удалю эту раковую опухоль из Южного Ливана.

— Уважаемый Аббас, а кто эти люди, подобные пище?

— Люди, подобные пище, — улыбнулся пожилой араб, — это люди, на которых будет направлена наша экспансия!

Они рассмеялись. Пожилой араб громко и сочно. Его собеседник сдержано. Довольные собой, они подошли к краю террасы двухэтажного каменного дома, стоящего на склоне горы, под четырехскатной крышей, покрытой ярко-красной черепицей. Дом окружали заросли можжевельника и рощицы ливанского кедра. Отсюда открывался красивый вид на уходящее вдаль бирюзовое море.

— Я выгоню израильтян из южного Ливана, клянусь Аллахом, — опять пообещал пожилой араб, восхищаясь живописной природой.

Они заметили Джип, который двигался по песчаной косе вдоль берега. Кто — то в Джипе мигнул три раза фарами.

— Это Салим, — обрадованно сообщил Имад. — У него все хорошо, русский с ним.

— Иди, дорогой Имад, встречай гостя, проведёшь его в меджлис, я буду там, — распорядился пожилой араб.

Русский вошел в помещение для приема гостей и с интересом осмотрелся. Помещение было задрапировано коврами, посредине стоял низкий диван с плоскими подушками в ярких наволочках, прямоугольный стол и деревянные табуреты с плетеными сидениями.

— Знакомьтесь, уважаемый Аббас, это генерал Ветров, — представил Салим русского.

Пожилой араб и Имад поздоровались с Ветровым за руку. А Салим, троекратно обнялся с пожилым арабом и поцеловал его в плечо.

— Располагайтесь, генерал, где вам удобнее, — предложил пожилой араб.

Ветров выбрал привычный для европейца табурет. Он снял камуфляжную кепи, обнажив пышную седую шевелюру, и с интересом оглядел генерального секретаря, хотя знал, что это не прилично. Пожилой араб недовольно пробурчал:

— Моссад не дремлет, приходится маскироваться.

— Я вас понимаю, уважаемый Аббас, вы должны беречь себя, чтобы изгнать оккупантов.

— Если будет на, то воля всевышнего, — провозгласил пожилой араб.

В помещение зашла красивая молодая женщина в черном платье ниже колен и в белых шароварах. Она принесла посуду для омовения и угощение: молодую

козлятину, соленый сыр, круглые лепешки, сладкие булочки с фисташками, кофе с кардамоном и финики. Пожилой араб предложил начать трапезу.

За продолжительным обедом пожилой араб поинтересовался у Ветрова, как он добрался, не было ли каких проблем в дороге. Расспросил о семье, пожелал ей здоровья и процветания. Пока Ветров отвечал, обед закончился, принесли кальян, и пожилой араб перешел к делу.

— Скажите, генерал, когда вы сможете начать поставки радиоактивного материала?

«Наконец — то, — обрадовался Ветров, — не зря говорят, что попытка заставить араба работать похожа на пинание мертвого осла».

— У нас все готово, уважаемый Аббас, как только начнется финансирование, мы будем поставлять по полкилограмма ежемесячно.

— Ну, что же, нас это устраивает, — обрадовался пожилой араб, переглянувшись с довольными единоверцами. — А, что касается вашего финансирования…

Ветров тут же достать из кармана конверт и подал его пожилому арабу.

— Здесь номер счета в швейцарском банке, уважаемый Аббас.

Пожилой араб кивнул. Посмотрел на Ветрова и осклабился в улыбке.

— Наши арабы говорили: «Самая достойная верность та, которая бывает во время трудности. А самое недостойное предательство то, которое бывает во время доверия». Не подведите нас, генерал, это в ваших интересах.

«Черт бы вас побрал, нерусских», — похолодел Ветров.

— Уважаемый Аббас, вам не, о чем беспокоиться, — парировал Ветров, — вы выбрали социалистический путь развития, а мы своим помогаем. Аллах свидетель! — воскликнул в отчаянии Ветров под смех арабов.

— Если будет на, то воля всевышнего, — улыбнулся пожилой араб. — Храни вас Бог, генерал!

Новореченск август 1991г