Колыбельные

Александр Витальевич Бруйков

Эти стихи и рассказ «Память» – колыбельные. Но они не погружают в сладкий сон. Их мир – не самая радужная сказка, после которой засыпать станет гораздо интереснее…

Колыбельная им

И лишь бы знать, когда лавиной

Накроет нас иль сжёт огнём,

Когда нас в землю закопают,

И когда вместе мы умрём,

Когда исчезнут наши муки,

И мы получим свой покой,

Иль боги древние от скуки

Изволят высечь род людской,

Иль ты, неведомая сила,

Заставишь расколоться мир,

Ведь это ты в нас породила

Желанье тех, кто нас убил.

Увы, столь низменных мечтаний

И сам я слышать не хочу,

Ведь вижу, что взамен страданий

Я ничего не получу.

Нет больше смысла резать сердце

И швами вены украшать,

Воображать чужие лица

И настоящее искать,

Вытёсывать желанный образ

Из множества морских камней

И, наблюдая за зарёю,

Глаза с печалью видеть в ней.

Приоткрывать немного губы,

Предвидя тёплый вечный сон,

А просыпаясь каждым утром,

В подушку зарывать лицо.

Среди всех запахов лелеять

Один сладчайший аромат,

Хотеть вокруг себя развеять

Невидимый летучий яд.

Воображая рядом тело,

Пытаться выдавить слезу,

И понимать, что всё пустое,

И погружаться вновь в мечту.

Лишь две прекрасные особы

В моих мечтах нашли приют.

Они со мной за руку ходят,

В доме моём они живут.

Я ими долго восхищался,

Невероятно уважал,

Их красотой я упивался,

Я их недавно возжелал.

Одна нарядна и открыта,

Всегда светла и весела,

В душе её сокрыто счастье,

А сердце быстро, как стрела.

Её походка будто танец,

Все её речи будто песнь,

В её щеках живёт румянец,

А также она любит есть.

Её обжорству нет предела,

И вдруг не будет блюд хватать —

Пожрёт всё твоё золото,

Но может и тебя сожрать.

Вторая, благо, не такая:

Стеснительна, но и горда,

Она тиха, но величава

И в стороне стоит всегда.

Её окутывают ткани,

Словно скелет за ними скрыт.

Туманный, но манящий голос,

Глаза — холодный эбонит.

Но у неё одна есть шутка:

Бывает, смотришь в пустоту,

Как вдруг у шеи замечаешь

Её алмазную косу.

Мои несбыточные грёзы

Я с первой разделять привык.

В её объятьях бормочу я

«Согрей», похожее на крик.

Она меня поймёт, утешит,

Прижмёт сильней к своей груди,

Но вдруг она меня отвергнет —

Я буду тускло тлеть в тени.

И там найдет меня другая,

Повеет лёгкий хладный бриз,

И припеваючи прошепчет:

«Отдайся мне, мой юный принц.

Я не вселю в тебя прохладу,

Не кину под палящий зной,

Моя вуаль впитает слезы.

Со мной ты обретёшь покой».

Их имена нам всем знакомы,

Их имена привыкли петь,

Их имена вселяют ужас,

Их имена — Любовь и Смерть.