Хроники ларгов: Богини судеб

Александр Викторович Крылов, 2022

Десятая книга. Заключительная, но не последняя. Жизнь на Этриусе протекала мирно и счастливо. Народы научились решать все вопросы дружно. Казалось, что ничто уже не разрушит привычный уклад их спокойного быта и добрых традиций, но печальные известия о катастрофе, произошедшей на далекой Земле, Родине ларгов, нарушил покой вождей. Сатир предложил помочь людям Земли. Король ларгов Евстигней Второй охотно поддержал его, а вождь орков совершенно не желает слушать ни одного из них, ни уж тем более дотошного вождя эльбов Азалуэрона. Впрочем, Крыг Гыр Рычуна можно понять. О чем они только думают? Нет. Нет! И еще раз нет! Еще чего придумали! Не бывать этому. Не позволю. Готовьтесь к войне.

Глава 7. Пока спит жена бога

Позже еще не раз Кузолла встречался с Мореной в царстве мертвых, но их отношения не стали теплее. Каждый раз у него от дочери Сварога появлялась легкая дрожь в ногах или бег мурашек по спине. Она из тех с кем лучше не встречаться и кого невозможно забыть. Впрочем, воспоминание о первой встрече с Мореной теперь являлось одним из тех, что называют счастливыми.

— Ты не занят? — неожиданно отвлек его от мыслительных терзаний заглянувший в дверь Сатир и только после этого постучавший в нее.

— Ты тоже пришел не во время, — с досадой предупредил его сын и осторожно вынул начавшую отекать руку из-под головы своей спящей жены.

— А когда же мне приходить? Полчаса назад, насколько мне известно, ты стыдил в одном из нижних чертогов душу самого Маэстро, который взывал к тебе с мольбами о перерождении, а приди я на пару минут позже ты бы уснул, — объяснился Сатир, не проходя в комнату и оставаясь за приоткрытой дверью.

— Да, устаю, не высыпаюсь. Только подумать, этот бардренский злодей в последние дни слишком многого просит. Вчера он уверял меня, что я должен позволить ему повидаться с нашей знаменитой Луной или хотя бы рассказать о ее новой жизни, — с мимолетной улыбкой на лице признался Кузолла, встав с кровати и легонько встряхнув онемевшую руку.

— Какой наглец. Он же знает, что ему противопоказаны контакты с кем-либо, кроме богов смерти, — припоминая об этом из прошлых бесед с сыном, согласился Сатир, — А кстати, надеюсь, для меня информация о Луне не секретна? Мне тоже интересно.

— Что ты! — приободрил его Кузолла, жестом предлагая пройти на кухню, — От тебя не каких секретов, но вот бездуховному грешнику Маэстро совершенно незачем знать о том, что у Луны все сейчас хорошо, что она живет в Кругаре и на днях стала папой прелестного орченка. А вот о том, в каком состоянии пребывает ее дух на Земле, учитывая, что она имеет свое влияние и там, я не в курсе. Анубис сказал, что с ней все в порядке, ведь высшие чувства Луны проявлялись на обоих планетах.

— Это радует, — добродушно ответил Сатир, — Кстати, я как раз и намеревался с тобой проговорить о Луне, но не об этой.

— Я других Лун что-то не припомню, — засомневался Кузолла.

Сатир сел за стол возле окна и сын, быстро подсуетившись, протянул ему чашку горячего чая, поставил перед собой другую и сел напротив него в ожидании интересных новостей, которые на этот раз принес отец.

— Мы с тобой о ней как-то давно говорили, — намекнул Сатир.

Кузолла на минуту задумался.

— Ты о той, что сейчас светит к нам в окно? — предположил он.

— Нет, о той, что сияла по ночам над монастырем, который разрушил лорд Нотингхорф, — пояснил Сатир.

— Надеюсь, над Кристонией не взошло снова кровавое полнолуние, способное свести с ума безумцев вроде него? — насторожился Кузолла и нежно подул на горячий чай в своей чашке, чтобы он быстрее остывал.

— Возможно, это случилось на днях, так как люди атаковали колонию повстанцев на Луне, что послужило причиной появления огромных по протяженности и глубине разломов на ее поверхности. Спутник Земли вот-вот расколется на части.

— У землян есть космические корабли. Пусть улетают.

— Скорее всего, привилегированные люди так это и намерены осуществить. Наверняка тайно уже объявлен сбор пассажиров, подобный тому, какой реализовывался для посадки на «Астериксы». Если повстанцы не нарушат планы беглецов, то вполне возможно, что к нам снова прибудут гости с Земли. Большая часть населения далекой планеты может погибнуть от катастрофы, врятли кто-то уцелеет. Лава, землетрясения и вездесущая вода погубят все живое. Бункеры и подводные лодки долго не продержатся. Жизнь под землей, при отсутствии возможности выхода на поверхность, невозможна, так как уже через два-три месяца у таких затворников начнутся первые психические расстройства разной степени тяжести, в том числе неизвестной природы и специфики.

— Что ты предлагаешь? Готовиться к встрече гостей?

— Боги Земли просят нас сделать все возможное, чтобы катастрофы не произошло, а такое масштабное переселение нарушит ход мирной жизни на Этриусе, что нам с тобой совершенно ни к чему.

— Да мало ли чего они хотят! Мы не колония. Пусть летят куда-нибудь еще.

— Понимаю твое недовольство, но пока все тихо — все молчат, а когда что-то случается из-за всеобщей халатности, ищут виновников произошедшей трагедии. Не хотелось бы, чтобы боги Земли и Луны обвиняли нас во всех смертных грехах, если мы не откликнемся на их беду.

— Каждый раз? Сколько можно? Ты уже помогал им.

— В прошлый раз я был удручен из-за неудач и Анубис предложил мне помощь, посчитав, что появление людей на Этриусе решит мою проблему. Я не давал согласие, но он сделал по-своему, на правах временно исполняющего обязанности судьи загробного мира Этриуса, которым он являлся до того, как ты занял его место. Он оказался прав — ларгам удалось навести порядок. Анубис в прошлый раз лишь услужил мне, тут не поспоришь.

— Если бы ты был не такой добрый, то вполне мог бы сам судить грешников. Зачем он был нужен тебе?

— Создавая Этриус, я все учел, но совершенно не задумывался о том, что мне придется судить смертных. Я хотел осуществить инновационный способ их перерождения, беседуя с ними, быть всегда рядом, решать все вопросы в процессе жизни, то есть я хотел дать им больше свободы. Когда орки расплодились, я осознал, что в одиночку мне направлять их не под силу.

— Так зачем ты создал орков такими жестокими? Почему не убил их всех?

— Планета развивается, она тоже влияет на все то, что с ней связано, тоже созидает процессы. В этом мире все взаимосвязано, здесь нельзя существовать обособленно. Нас с тобой тоже создавали различные энергии, на нас влияли чьи-то мысли, окружали и протекали внутри нас какие-то процессы. Орки вправе рождаться на Этриусе, иначе просто он не будет Этриусом, — развел руками в стороны Сатир, — Кто-то создает жизнь, а кто-то ее корректирует, а кто-то занимается переработкой. Таков процесс развития.

— То есть я мусорщик? — нахмурился Кузолла.

— Я этого не говорил. У тебя есть хороший опыт в создании жизни — тритоны великолепны, сынок. У тебя есть опыт в коррекции жизни — отсутствие магии, спорных идеологий, жесткая карательная система и миролюбие. В судействе ты тоже преуспел. Хочешь, придумай что-то еще или вернись на ступень ниже и стань смертным. Выбирай свой жизненный путь, я походатайствую, — предложил Сатир.

— Не знаю, меня устраивает то, как я живу сейчас и я не хочу ничего менять, — твердо заявил Кузолла, — Чем мы можем помочь землянам, я не знаю, но — они нам здесь точно не нужны, особенно после этих милых новостей о Луне, рассказанных тобой. Вот только ума не приложу, как решить эту проблему, чтобы обойтись меньшими потерями для всех.

— Да, надо подумать, — согласился Сатир.

Мудрость Кузоллы вызывала у отца еще большее чувство гордости за него. Он не стал устраивать неуместных сцен с капризами, не проявлял эгоизма и пытался мыслить конструктивно и всеобъемлюще. Сейчас важно было сделать все для того, чтобы жизнь на Этриусе и на Земле вообще не прекратилась, ведь после раскола Луны последствия будут весьма непредсказуемыми и разрушительными. Уже сейчас происходил разлад между богами, существовала угроза уничтожения жизни на Земле природными явлениями, вероятность конфликтов и на Этриусе в случае прибытия на планету землян. Нельзя не брать во внимание и то, что ужасная трагедия сильно деморализовала не только людей, совершенно не имевших намерений допустить ее, но и богов, самонадеянно позволивших им это сделать. Никто не ожидал, что что-то подобное может случиться, а оно все-таки случилось.