Демон желания для девственницы

Александр Верт, 2020

Если бы я знала, что фотошоп вызывает демонов, пошла бы учиться на бухгалтера… Вот только откуда же мне о таком было знать?! Я нарисовала его, попивая вино, и выложила совместное фото, назвав своим женихом… а все поверили! И вот теперь он стоит передо мной во плоти, неся какую-то чушь о своей демонической сущности. Ну ничего, я выведу этого мошенника на чистую воду! Я – демон желания. Ох, мышка, если бы ты знала, как давно я так не веселился! Исходники обложки с сайта shutterstock. Содержит нецензурную брань.

Глава 2. Красный змей

Я люблю серых мышек.

Таких маленьких, невзрачных. Их эмоции самые вкусные, самые яркие! Варясь в своем соку, они берегут их ото всех, ревностно копят, чтобы затем одарить кого-то одного. Именно такие женщины способны превратиться в настоящее пламя, когда я сдираю с них серую мышиную шкурку. Они стесняются, боятся и отдаются по-настоящему… но со временем, так же как и другие, выходят из строя.

Моя последняя мышь возомнила себя кошкой, и я сразу ощутил голод. Перебиваться случайными жертвами весело, но подножным кормом никогда нельзя насытиться вдоволь. А в последнее время голод стал настолько невыносимым, что я решил отправиться на охоту.

Все верно, ни один змей не может играть с мышью бесконечно. Ее надо или сожрать, или выбросить, а потом искать новую. Что поделать, если именно этого требует моя природа?

Раньше охота была веселее. Надо было найти, изучить, понять, что с ней делать и только потом отодрать. О, благодатные времена высоконравственных девиц и их распутных, на все готовых мамаш…

Теперь же все стало намного проще. Изо всех углов мыши сами кричали о своем желании попасться хищнику на обед. Пару минут в соц сети — и новое лакомство найдено! Интернет — мой шведский стол, а социальные сети — обширное меню, где к сердцу каждой мышки дан список паролей и явок.

Но эта мышь превзошла всех! Она придумала себе охотника, она придумала себе меня! Разве мог я ей отказать? Нет, змеи не отказывают мышкам, которые хотят, чтобы их сожрали.

Она была неплоха, особенно в реальности и пахла вкусно. Мне сразу захотелось попробовать ее. Облизать. Всю. Медленно, чтобы она ненавидела меня за нерасторопность.

— Да, ласточка? — спрашиваю я, подсовывая ей букет, а сам уже облизываю губы, так ярко пахнут ее эмоции. Страх, смятение… узнавание…

Она оборачивается, видит меня и бледнеет. Стоп! А где же похоть?

Улыбаюсь, обнимаю ее. У меня даже руки дрожат, такая она вкусная. Растерянная, испуганная, беспомощная. Моя.

Одно прикосновение к ее коже и она сама будет молить меня остаться с ней навсегда — такова моя природная сила. Уже предвкушаю то, как мышка начнет течь в моих руках, едва я вопьюсь в ее губы жадным поцелуем.

Отодрать ее прямо здесь, на праздничном столе? Или дать ей немного пострадать, а потом перегнуть через гамак за домом без лишних свидетелей?

К дьяволу! Делаю шаг ей навстречу и порывисто целую в губы — но они холодны и бесчувственны. Меня словно ледяной волной окатило и оттолкнуло прочь. Девственница?! Какого черта? Ты взрослая девочка, мышь, как ты можешь быть девственницей?!

Быстро отстраняюсь, понимая, что мои чары на нее не подействуют, и тут же расплываюсь в улыбке, уворачиваясь от пощечины. А ведь так даже интереснее. Что ж, лакомая мышка, я впервые в этом тысячелетии средь сытой жизни открываю охоту на девственницу!

— Прости, дорогая, прости! — тут же выпалил я, делая самый невинный вид. — Я знаю, что ты у меня очень робкая, но я так соскучился. Не злись.

Обнимаю ее вновь, теперь уже сильнее, чтобы она не посмела дернуться и целую чинно в лоб, тут же оглядывая ошарашенное семейство.

Меня здесь не ждали, но это не значит, что я исчезну. Напротив, так даже веселее.

— Извините за вторжение и опоздание. Моя машина совсем не предназначена для подобной местности, а я так спешил, что не смог арендовать другую. Мне очень хотелось познакомиться с семьей моей Алисы.

Она так злится! Словно ножи в бок мне в гоняет. Да, детка, продолжай, это очень возбуждает! Еще немного гнева и я восстановлю свои силы.

Что ж, толку от нее пока не много. Сломалась моя ласточка. Видимо, никак не ожидала, что фотошоп вызывает демонов. Да, детка, мы инкубы такие, мы любим технику и красивый облик. Спасибо дорогая, мне не пришлось караулить твои сны, чтобы создать себе достаточно привлекательную внешность, ты прекрасно справилась с этим сама.

Пока она приходит в себя, решил поухаживать за семейством, ведь путь к сердцу мышек, как известно, в их норке среди целого выводка мышат.

Это было до обидного просто. Ее дядьке хватило того, что та красная тачка — моя. Мамаше — букета. Отцу, видимо, одного моего существования было более чем достаточно. Хм, кажется, они догадывались, что она выдумала себе парня. Зря, теперь я не дам шутить над моей добычей. Только я могу ее выводить из себя!

Старшая сестра вот у нее ничего, болтает много. Я бы ее уложил. Вроде замужем, а такая болтливая, открытая. Голубка. В качестве перекуса сойдет. Но это потом. Хотя взглядом я ее раздел и это ей явно понравилось.

Я запомнил тебя, детка! Подмигнул — и, кажется, она потекла. Наверно, именно поэтому утащила мужа проверять пирог и пропала. Давно мне так не было весело. Даже задницу ее брата Игоря с интересом оценил. Обычно я не балуюсь парнями, но этот выглядел аппетитненько. Оставлю его на случай, если мышь надоест мне очень быстро.

Подружиться с Игорем оказалось не трудно. Он легко повелся на болтовню о машинах и современной технике. Пыль в глаза я пускать умею, да и дар создан для того, чтобы очаровывать. Хотя зачем преувеличивать его силу. Когда это семейство человеческое не раскланивалось перед богачом, готовым трахать их дочь. Если состояние богача превышает состояние семьи в десятки раз, им во все времена плевать: женится он на ней или подержит в роли содержанки, лишь бы денег не жалел. Я жадным никогда не был. Что жалеть, когда ты никогда не работал, а все получал просто потому, что с древности знаешь цену своим силам.

Я уже расслабился, почти забыл о мышке. Ей сейчас будет полезно пострадать от отсутствия моего внимания. В соку из собственных мыслей ее эмоции лучше прожарятся в пламени гнева. Черт, я уже забыл, какими сытными бывают девственницы, а тело не забыло. Давно я не был так возбужден. Все внутри аж дрожало от нетерпения.

Ей, видимо, тоже хотелось поскорее оттащить меня от семейства и… жаль, судя по ее лицу, меня она все еще не хотела полюбить — только придушить.

Что ж, Алисонька, я люблю жесткий секс: если ты решишь применить силу, меня это только возбудит. Плеть? Веревки? Ремни? Интересно, что там может придумать эта невинная бестия?

Она быстро убедила всех, что нам стоит уйти пораньше. Ведь я устал с дороги, а мы с ней так давно не виделись. Я оценил ее старания и подыграл. Интересно, она это оценит?

Попрощался со всеми. Поцеловал ее матери руку, шлепнул Игоря по заднице. Он со смехом погрозил мне кулаком. Дурень, даже не понял, почему не разозлился. Забавный кролик. Можно есть.

Но сначала мышка. Она так быстро шагает к гостевому домику, что мне не терпится оказаться там с ней наедине. Если бы не видел ее эмоций и не знал, что чары на нее не действуют, подумал бы, что она готова сбросить свою одежду и предложить что-то поинтереснее разговоров. Она же явно собирается устроить мне сцену! Надеюсь, ревности?

Мышка влетает в домик, пропускает меня и захлопывает дверь, так что у меня член в штанах буквально подскакивает от такой волны чужого нетерпения.

— Ты, мать твою, кто вообще такой?! — взвизгнула Алиса.

Ох эти мышки. Они всегда так пищат, когда понимают, что угодили в змеиное логово.

— Как кто? — почти смеюсь, не сводя с нее глаз. — Илья. Кажется… Краснов! Так, кажется, ты меня назвала.

Фамилию я действительно мог забыть. Не сильно-то я и заморачивался в изучении своей новой легенды.

— Так, стой…

Оу, она уже меня умоляет. Что ж, стою, детка, любуйся. Хотя нет, она видимо не о том, не смотрит на меня, запустила руки в волосы, прислонилась к стенке. Такая вкусная. Бери и ешь.

— Я не понимаю, — шепчет она почти томно, или мне так только кажется, — у меня что, галлюцинации? Я брежу… определенно… или в коме. Ты ненастоящий!

Вдруг она так серьезно на меня посмотрела, что я захотел ее еще больше… а потом подошла и ущипнула за бок. Вот это пальчики! Это было даже больно, но как же оно мне понравилось.

Чтобы окончательно поверить, она ущипнула еще и себя. Что, все еще не веришь в мою реальность?

— Фу, какая мерзость, — говорю, искренне кривясь. Никогда не любил, когда в меня не верили. — Галлюцинация? Я? Не дури, а вот пощипать меня можешь, это заводит. Только без одежды куда удобнее…

Шагаю к ней, чтобы оказаться до неприличия близко. Чтобы она телом ощутила мой жар, чтобы заметила змеиную силу в моих штанах. Она же не маленькая, должна знать хоть что-то о настоящих мужчинах.

Медленно задираю рубашку, пусть щиплет мой идеальный торс, который так любовно нарисовала. Я мечтаю о ее руках на своем животе и ниже, пусть ощутит мощь моего воплощения.

Кажется, она опешила от такого скорого развития событий, а я, пользуясь мгновением, с веселым хихиканьем маленького шкодника, ухватил ее за грудь и шутливо сжал. Ничего не могу с собой поделать. Поиграться с ней мне хочется сильнее, чем трахнуть, а значит — дразнить ее куда приятней, чем усиливать напор.

— Разве это похоже на галлюцинацию? — спрашиваю я, наблюдая как она поднимает на меня свои испуганные глаза. — Или для тебя пошлые фантазии давно стали нормой? — говорю и медленно, сладко сжимаю в руках ее упругую грудь, чувствуя, как в ладони упираются ее маленькие твердые соски. Тонкое шелковое белье? Вот бы посмотреть!

Кажется, в точку! Глазки у нее округлились, вспыхнули. Поздно же до нее дошло, что все это время я бесстыдно лапал ее, а не доказывал свою реальность. Сразу гневом покрылась, как иголками, вот же сладенькая моя. Ударила по руке, отступила, замахнулась вновь… Ух нет, мышка, так ты меня не ударишь! Перехватываю руку за запястье и завожу за ее спину, чтобы ближе придвинуться к девичьему телу. Больше секса в действиях — и я, так и быть, подставлюсь под твою ладошку, а пока — нет уж, дорогая.

Она не унимается, злится, даже не догадываясь, что кормит меня своими эмоциями, а я почти задыхаюсь от их сладкого аромата и желания, которое наполняет в этот момент мое собственное тело.

— Да это что вообще! — кричит она и буквально прячется от меня за кровать, видимо надеясь сбить мою спесь.

Бегай, дорогая, бегай, так даже веселее. Меня заводит даже то, как она говорит сама с собой, стараясь меня не замечать:

— Так, надо успокоиться. Должно же быть какое-то рациональное объяснение. Ты… пришелец?

От неожиданности я просто сложился от хохота.

— Пришелец? Мышь, ты дурная? — такого предположения я еще никогда не слышал. Рационально, нечего сказать. — Обычно спрашивают не ангел ли я небесный, а ты «пришелец». Фи! Бери выше!

Как полагается демону-совратителю, я стал в позу Аполлона, а после, как элитный стриптизер, провел рукой по шее и груди. Я знаю, что женщины с ума сходят от подобных моих действий, а она вон держится, хотя глаза уже горят. Знаю, чую, я ее сегодня же получу, потому даже скрываться не стану.

— Я инкуб, так что отныне я твое главное удовольствие, раз уж ты сама меня призвала.

Она растерянно моргнула и спросила:

— Какой куб… что?

Ох уж эти маленькие современные девственницы — никакого образования! Только кубики у них на уме.

— О, моя дорогая сладкая девочка. Забудь, какое это имеет значение? — шепчу я, понимая, что для нее это явно уже не важно.

Ее надо брать пока теплая, поэтому иду в атаку. Медленно расстегиваю рубашку и приближаюсь с истинно змеиной грацией.

— Разве ты не хотела меня? — шепчу так вкрадчиво, как только могу, потому что сам задыхаюсь от желания. Но даже не говори я ни слова, никто не был бы в силах устоять передо мной. Ни одна мышка еще не смогла! — Вот он я, весь твой. Илья Краснов — успешный, красивый, обаятельный — такой, как ты и мечтала. Так какая разница, откуда я взялся?

— Не подходи ко мне! Я закричу! — взвизгнула она, защитно выставляя вперед руки.

Смешная, держится. Это меня только больше веселит.

— Что, ты закричишь? — спрашиваю, делая новый шаг. — Спасите-помогите, меня хочет любить мой парень? Давай, вперед, я посмеюсь!

Я едва не ржу в голос, а она заливается краской. От ее смущения у меня сжимаются яйца. Где таких делают?! У нее на лице глупые багровые пятна, совсем не эротичные, вид такой, словно она вот-вот упадет в обморок, а у меня аж член болит от этого зрелища — так сильно я ее хочу.

— Нет, подожди, — бормочет она, видимо решив, что уже на все согласится. — У меня сейчас инфаркт мозга случится… ты хоть понимаешь, как вообще все это выглядит? Потому что я — совершенно нет. Ты… я же тебя придумала, я нарисовала тебя. Я… я просто… как ты можешь быть настоящим? Это магия какая-то! У тебя же глаза Клинта Иствуда, ты знаешь? Да я этот торс, кубики эти вот самые сама рисовала… вот эти вот прям… кубики. Да что же это, черт возьми, происходит?!

Какая же она смешная. Всю эту ерунду помнит. Ну не выходит у меня не улыбаться.

— Да, ты постаралась, не могу это не признать, но каково исполнение, а? Голос. Манеры. Грация, — шепчу ей нежно, показательно скользя руками по собственному телу. — Я всегда был хорош! Впрочем, кое-что мне пришлось додумать самостоятельно. Хочешь посмотреть?

Рубашка сползает с плеч, опускается на поясницу и повисает белым украшением на бедрах. Для полноты картины мне остается положить руку на возбужденный член, чтобы она уже поняла, какое сокровище ей досталось.

Как маленькая, краснеет еще больше. У нее уши такие, что кажется вот-вот загорятся. Глаза руками закрывает. Бормочет что-то, как будто не она придумала это тело. Член мне и правда пришлось придумать самому… Ох! Но вот то, как она попыталась натянуть на меня рубашку, было почти обидно. А ведь я красивый, я точно это знаю!

— Стой, не надо. Оденься, пожалуйста. Боже… ну, за что мне это. Я все жду, что кто-нибудь выскочит из-под кровати и скажет, что это розыгрыш, — бормочет, жмурится и отворачивается, явно боясь увидеть лишнего.

Она может и голого мужчину еще ни разу не видела? Вот это будет поворот. Ничего, со мной скоро налюбуется.

— Хорошо. Думай, Алиса, думай, — говорит она себе, расхаживая по комнате, оставив меня стоять в недоумении, точно скульптуру Микеланджело на сельскохозяйственной выставке. — Если нельзя найти чему-то логическое объяснение — значит нужно смотреть шире. Хорошо. — Вздыхает, заламывает руки, нервничает, трёт глаза, явно не верит в мое существование, бедная.

Хочется взять ее за волосы, жестко накрутить их на кулак и притянуть к себе, чтобы прошептать прямо в раскрытые мне навстречу губы — «Ну, чего же ты ждешь, хватит думать!». Хватит мучать свою бедную мышиную головку, иди сюда, потрогай, ведь вот он я, весь твой — стою, как божество, готовое одарить тебя своей благодатью. Нужно только протянуть руку и все наслаждения мира станут твоими!

— Шире, — задумчиво изрекает она вместо этого, стараясь и вовсе на меня не смотреть, — значит нужно искать кому выгодно? Да! — И, наконец, обращается ко мне — Просто скажи, что тебе от меня нужно?

Да еще зыркнула с таким вызовом, что я едва не пискнул. О, да… таких ярких эмоциональных волн я давно не видел. Все горит от ее сомнений. В последний раз так меня кормили только монашки во времена средневековья! Но и они потом стонали подо мной прямо у ног своего бога…

— Мне от тебя? — все же меня и правда это удивляет. Вообще, «нужно» должно быть ей, но в итоге возбуждает все это именно меня. — Дорогая моя ласточка, конечно же, любовь? Что еще может быть нужно мне от такой обольстительной женщины?

В моем шепоте почти нет лжи, что случается крайне редко. Я действительно хочу заполучить ее расположение во всем его великолепии — влажное, горячее и открытое только для меня. Хочу быть ее первым, хочу быть ее страстью, ее наваждением…

— Ой, давай вот без этого! — вдруг воскликнула она, отмахиваясь от меня, как от назойливого идиота.

Это уже обидно. Неужели она совсем не верит, что может кого-то интересовать.

— Почему же? — спрашиваю, пытаясь выискать новые слабости, а сам медленно подхожу, чтобы оказаться как можно ближе и ласково обнимаю ее за талию. Обычно это работает, а мой шепот должен выбить из нее остатки здравомыслия. — Неужели ты еще не поняла, что действительно меня возбуждаешь? Нет? Тогда можешь потрогать, было бы глупо не поверить очевидному.

Она смущенно прячет глаза, но уже не бежит, а я смеюсь в душе, ловлю ее холодную от волнения ладошку и кладу поверх штанов на собственный член, чтобы она могла хорошо ощутить его размер. Детка, ты наверно не знаешь, но таких ты вряд ли еще увидишь, лови момент!

Да, она явно не понимает от чего отказывается! Одернула руку, отшатнулась, да так зло посмотрела, что я обомлел. От восторга, конечно! Да, детка, еще пару таких волн и я просто кончу от переизбытка твоих сладких эмоций!

— Дом родителей в залоге, а с моей квартирки ты за свой феррари не заплатишь, — заявила она с таким вызовом, словно все про меня поняла.

Нет, мышонок, ничего ты не понимаешь и это хорошо.

— Ламбаргини, милая. И вообще, моя дорогая нищебродка, — говорю ей, смеясь, — мне не нужны твои деньги, бери выше, дальше, глубже, в конце концов. Да… глубже — правильное слово.

Делаю к ней шаг и вжимаю ее в стенку, чтобы уже не сбежала, не увернулась, а рассмотрела и ощутила всю серьезность моих намерений. Прижимаюсь к ней всем телом и с упоением провожу кончиком языка от ключицы к уху, буквально слизывая ее волнение. Вкусная. Хочу еще! Хочу всю, без остатка!

Нет, не понимает — дернулась, пытаясь отстраниться, уперлась холодными ладошками в мою грудь и оттолкнула. Глупенькая, ведь если я захочу, ты никогда не сможешь меня остановить… Ну ладно, поддамся. Чуть отстраняюсь, чтобы ты снова смогла отбежать, но разве это спасет тебя? Раз, два, три, четыре, пять, я найду тебя опять…

— Так, все! — заявляет мне с такой решительностью, словно готова воевать. — Это зашло слишком далеко. Если ты сейчас же не перестанешь я… я выбегу туда и скажу, что ты пытаешься меня силой взять. Думаешь, папе и братьям будет после этого дело парень ты мне или нет?

Молодец, придумала угрозу. Смотрю на нее и радуюсь, так она старается, еще и отступила с таким тяжелым вздохом, что я едва не застонал от удовольствия.

— «Ты-ты», — насмешливо бормочу я, прокручивая в голове ее слова. — Я уже подумал, что ты готова кончить, если я не остановлюсь. Жаль, мышка, жаль, что ты решила дурачиться. Но я большой мальчик, могу и уступить. В этот раз.

Да, впервые говорю о жертве, думая о себе самом, и меня это радует. Подобной игры у меня давно не было. Раз уж она хочет растянуть мое удовольствие — я только рад.

Отступаю, опускаюсь в кресло, как истинный владыка чужих сердец, закидываю ногу на ногу и замираю.

Стоит, смотрит. Что, детка, я хорош? Знаю, что хорош. Голый торс, шелк рубашки, узкие штаны, которым не скрыть мой напор и решительность поиметь эту мышку во всех позах, доступных человеческому телу. Ты ведь все видишь, все чувствуешь и хочешь точно так же, как хочу этого я, но тебе проще накормить меня эмоциями, вкусом своей борьбы и страсти. Ничего, с таким лакомством я готов подождать, даже сделать условия у игры совсем иными.

— Я тебе нужен, — уверенно вспоминаю все фото с ней и Ильей и окончтельно не сдерживаюсь. — Хочешь пари? Через месяц ты будешь моя и сама захочешь, чтобы я тебя трахнул.

— Ага, вот ты и прокололся, — вдруг обрадовалась она. — Я уже готова была поверить, что это какая-то реальная магия. Но я бы точно не придумала себе настолько самовлюбленного сукиного сына. Илья Краснов не такой, у него, чтоб ты знал, принципы… он.. он…

— Я лучше твоего Ильи, это же очевидно, — перебиваю ее, почти злясь. Кажется, я ее немного ревную к образу, который она сама себе придумала. — Я совершенство, а он всего лишь смертный!

Неужели она не понимает, что не могла придумать ничего совершенного, потому что просто смертна и глупа?

— Хорошо, — шепчет она совсем серьезно. — Пари — говоришь? Давай пари, иначе же ты не отвяжешься? Но у меня есть условия. Боже, это что, серьезно со мной происходит?

— Так, не отвлекайся, какое там у тебя условие, крошка?

Говорить, что я не отвяжусь, даже не собираюсь. Такое лакомство я ни за что не оставлю!

— УсловиЯ! — строго поправляет она, а я уже представляю ее в латексе с плетью. Из нее была бы неплохая госпожа. — Во-первых, ты не лезешь ко мне, не трогаешь меня, если я сама тебя не попрошу. Во-вторых, весь этот…

Она запинается, красноречиво окидывает меня взглядом, вздыхает с сожалением. Я же говорю, ты меня хочешь! Но нет — она не может признаться, отворачивается и строго продолжает:

— Весь этот бред только между нами. Я не хочу загреметь в психушку… а вдруг я уже там, господи. И в третьих, если через месяц я выиграю, ты смоешься из моей жизни, будто тебя и не было. Хотя тебя и так нет… В общем, я придумаю, что сказать родителям.

— Легко, — соглашаюсь я, махнув рукой. Она ведь так старается, разве могу я ей отказать, когда она так фонтанирует своими страстями. — Я даже подарю тебе свой ламбаргини перед уходом. И да — я настоящий. Стоит мне выйти на улицу и вокруг меня тут же соберутся все течные шлюхи этого захолустья, хочешь покажу?

Мне кажется это забавным, а она злится еще больше.

— Чудесно, так почему бы тебе не сделать это прямо сейчас? Я то тебе зачем? Алло!

Я почему-то начинаю злиться в ответ, хотя обычно не порчу красивые губы злобным оскалом, но она этого даже не замечает, продолжая свое:

— Не знаю что на самом деле у тебя на уме, но ты этого точно не получишь. Что, мне теперь надо где-то кровью расписаться или пойдем к нотариусу?

Она когда серьезная — злиться на нее не получается. Хмыкнул, улыбнулся, делая вид, словно действительно раздумываю над способом закрепить наше соглашение, а потом торжественно протянул ей руку.

— Так и быть можешь ее поцеловать, — говорю ласково, — в знак согласия с моим могуществом. Твоя решимость меня очень заводит.

И я не шучу, но она кривится. Ей это не нравится. Почему это так сильно меня вдохновляет?

— Это правда необходимо? — спрашивает, с таким отвращением на меня глядя, словно я ей предложил поцеловать задницу.

Ничего, когда-нибудь поцелует и не только руку, сама и с удовольствием, но ее серьезность сводит меня с ума. Неужели она совсем шуток не понимает. Надо было заставить ее подписать договор на крови и сделать своей рабыней. Она бы целую вечность потом шипела, что я козел, но латекс и пара зажимов для сосков спасли бы ситуацию.

Как представил, так сразу расхохотался.

— Алиса, ты такая наивная, — говорю ей искренне. — Настоящая жертва для любого демона. Нет, так и быть ты можешь меня не целовать. Я просто хочу твоих эмоций и твою душу, мне нравится играть с дурехами вроде тебя, так что давай, придумывай план защиты от моего величия. Да, ты девственница и не знаешь, что такое настоящая страсть, но я не верю, что ты не считаешь меня крутым.

— Значит по рукам? — устало спросила она, явно пропустив всю мою речь мимо ушей.

— По рукам, — соглашаюсь, стараясь скрыть легкое разочарование. — Я бы пожал твою лапку, но мне же теперь нельзя к тебе прикасаться, так что…

Мне хотелось продолжения игры, а она к ней явно теряла интерес. Перепила, что ли? Ничего, сейчас сделаем вечер теплее. Я снова начинаю раздеваться. Моментально сбрасываю ботинки, рубашку, неспешно расстегиваю штаны, а она, зараза, не смотрит! Закрывает лицо руками и отворачивается. Вот же коза!

— Значит договор, — говорит она мне очень серьезно и отворачивается. — Хорошо. С этим можно жить.

Я замираю. Она скидывает покрывало с кровати, прячется под ним и переодевается там. Наивная, она правда думает, что я ничего не вижу и не могу оценить всю сексуальность ее шортиков? Ладно, ладно, пусть так думает. Наивная моя малышка.

Переоделась, нырнула под одеяло и, кажется, собралась спать. Серьезно, со мной? Почти без штанов?!

— Даже не поцелуешь меня на ночь и не взглянешь, как я собираюсь приласкать себя, глядя на твою округлую попку? Ее контур хорошо рисует это покрывало.

Я надеюсь на ее эмоции, стягиваю штаны, шлепаю по животу резинкой трусов. Давай, детка, реагируй!

Она не делает ничего, только сопит. Это как? Неужели уснула? Не верю! Подхожу, смотрю — точно спит! Как же так? Я так разозлился, что захотелось запустить руки под одеяло и скользнуть пальцами в ее шорты — нечего спать, когда у меня такой стояк от твоих фертелей! Но вспомнил, что обещал ее не трогать и только фыркнул.

Ладно, слово есть слово, даже если дал его Красный змей. Спи, а я даже в сон твой не полезу, не стану тебя трогать, но на — полюбуйся, как я любил других… посмотрим на тебя утром.

Довольно хмыкнув, я разделся. Люблю спать нагим, впрочем, вру — люблю быть нагим всегда! Ведь спать я и вовсе не могу.

Лег на пол, чтобы случайно к ней не прикоснуться, закрыл глаза и начал представлять женщин в моих объятьях. Нужно выбрать верные воспоминания, пусть поймет силу моей любви, глупая мышка, возомнившая себя ласточкой.