Взлом

Веся Елегон

К измене сложно приготовиться. Вот и Катю это открытие выбивает из колеи. Ответственная Катя пытается не паниковать и продолжает выполнять свои обязанности жены и матери. Но сложно держать себя в руках, когда эти руки вдруг покрываются шерстью, а на пороге возникает тип, который утверждает, что нас всех давно чипировали, да и не люди мы вовсе, а еноты и вообще скоро всем крышка…Что делать? Звонить в психбольницу или бежать спасать людей, тьфу ты, енотов от надвигающегося апокалипсиса? Книга содержит нецензурную брань.

© Веся Елегон, 2023

ISBN 978-5-0053-9606-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Что, если человек — всего лишь вымысел, виртуозно прописанная оболочка, которую транслирует вживлённый в мозг чип, а люди — не больше чем звери, которые, конечно, эволюционировали, но не настолько, чтобы не испытывать комплекс, называя себя творениями Бога?

Глава 1. Мама

Способность лечить поцелуем появляется сразу же, едва стоит стать мамой. Но она действует только на твоих карапузов, для которых ты фея с восемью руками и неисчерпаемым запасом улыбок и всепоглощающей любви. Сама же ты понимаешь, что всего лишь человек, который вполне может неожиданно обнаружить в свои тридцать пять аллергию на кленовый сироп и попасть в больницу в самый неподходящий момент.

— Ну, ответь… давай, — прошептала Катя и в очередной раз прижала трубку к уху. Наконец протяжные гудки оборвал недовольный мужской голос:

— Да. Что тебе?

— Денис, можешь подъехать к шести в школу?

— Зачем?

— У детей сегодня постановка по басням Крылова. Нужно отвезти костюмы и поддержать…

— Не понял. А ты чем будешь заниматься?

— Денис, я в больнице…

— Что-то серьёзное? — В трубке послышалась возня и приглушённые голоса. Катя встала с больничной койки и подошла к окну. Жаловаться не хотелось. Муж был занят и не любил, чтоб его беспокоили по пустякам. Но куда с таким лицом? Катя посмотрела в тёмное окно и тяжко вздохнула, разглядев своё отражение. Лицо женщины сейчас было похоже на спелый помидор правильной округлой формы. Уколы уже сделали, но пока они начнут действовать…

— У меня аллергия. Я съела булку с кленовым сиропом и начала задыхаться. Сейчас уже всё нормально. Только лицо…

— Раз нормально, тогда, Кать, давай сама. Мне сейчас никак не до этого. Всё. Давай. Целую.

— Но…

В трубке щёлкнуло и оглушительно замолчало.

— Ладно, — решительно выдохнула женщина и, сняв с себя больничный халат, сложила его и повесила на стул. Натянула толстовку, поправила сбившиеся волосы. Переобулась, аккуратно поставив тапки у кровати, расправила покрывало и взбила подушку. Взяла сумку и, оглядев оценивающим взглядом палату (может, нужно ещё что поправить?), направилась к двери.

Но так и не успела выйти, на пороге её перехватил светловолосый мужчина в белом врачебном халате. На широкой груди висел беджик с надписью: «Психиатр Савельев Константин Анатольевич».

— Боже… вылитый Винни-Пух после неудачного набега на улей, — нахмурился тот и загородил выход. — Куда собралась такая красивая?

— У Саши с Лилей сегодня важный день — участвуют в школьной постановке. Надо отвезти костюмы и в зале посидеть поснимать, а то они потом не простят и будут неделю дуться, если не больше, — серьёзно объяснила женщина и попыталась свести брови над переносицей. Но те остались на месте. Катя захлопала длинными ресницами и шмыгнула носом. Кроме опухшего лица, аллергия зацепила носовые пазухи, так что сопли текли беспрестанно.

— А Денис? Он не сможет?

— Занят, — отмахнулась Катя. — Кость, мне тут уколы назначили. Спроси у Тани, сможет ли она по вечерам заходить делать? Там всего неделю.

— Спрошу. Ты бы… Эх… Дети-то тебя такую красивую не узнают.

— Пока доеду, может, спадёт немного. Всё же три укола сделали и промывание. Ладно. Удачного дня. Своим привет.

Женщина прошмыгнула мимо посторонившегося друга и, похлопав его по плечу на прощание, устремилась по коридору к дверям лифта.

— Сколько ей? Лет тридцать пять уже — и совсем не меняется. Когда поймёт, что себя беречь надо? И муженёк попался… Хоть сегодня бы помог. — Блондин покачал головой и, бросив взгляд в палату, прикрыл дверь. Встретился взглядом с подошедшей санитаркой.

— Палата освободилась? Можно убрать? — спросила пожилая женщина.

— Палата уже убрана, — ответил доктор. — Эх, Катя, как ты умудряешься везде наводить порядок и при этом сама выглядеть так, будто с войны только что вернулась? — пробурчал он себе под нос и направился на вечерний обход.

Санитарка проводила взглядом удаляющегося врача.

— Эх, ведь молодой ещё такой! А уже бормочет ходит. Даром что психиатр. Видно, у пациентов своих понахватался. Интересно, им за вредность доплачивают? Хотя тут никаких денег не надо, если кукуня поедет. Куда уж спокойнее полы мыть. — Женщина вытерла руки о халат и, прихватив с пола ведро, заглянула в палату, которая действительно выглядела так, будто в ней только что прибрались. Женщина удовлетворённо кивнула, прошла внутрь, забрала сложенный халат и тапки и, прикрыв дверь, направилась к следующей палате.

Казалось, этот день никогда не закончится, но он закончился, как и все прочие до этого. Катя ещё раз посмотрела на мирно сопящих в своих кроватках детей, выключила свет и осторожно прикрыла дверь в детскую. Ноги гудели, словно в каждой поселился рой пчёл. Муж ещё не вернулся. В последнее время он редко возвращался раньше трёх часов ночи. Проработав пятнадцать лет в авторемонтном бизнесе, Денис решил открыть свой автосервис. Но дел только прибавилось, хотя, мечтая о своём деле, муж всегда представлял, что будет больше времени проводить с семьёй, а деньги для него будут зарабатывать наёмные рабочие.

Катя прошла на кухню. Сложила в посудомойку скопившуюся за день в раковине грязную посуду. Обычно женщина, уложив детей спать, пила чай и смотрела что-нибудь лёгкое, но сегодня даже на это сил не было. Выключив свет, Катя направилась в спальню, но в кармане халата завибрировал телефон. Звонила Таня.

— Как ты? — встревоженно спросила подруга, едва Катя нажала на кнопку ответа.

— Нормально, отёк почти спал, — подойдя к шкафу и взглянув на своё отражение в зеркале, сообщила женщина.

— Ну слава богу! Завтра приду сделаю уколы. Ты не волнуйся. Я как раз на этой неделе без последней пары. Копатыч вернулся с дачи. Забрал своих! — торжественно сообщила Таня. Она преподавала биологию органических механизмов в здешнем медуниверситете. А Копатычем называла профессора Копаткова. Тот уж больно любил на даче своей зависать, под видом очередной простуды, а Тане приходилось его студентов на себя брать. Выматывалась так, что иногда в автобусе по пути домой засыпала. Уже несколько раз ездила до конечной, а это лишние два часа дороги.

— Спасибо, Тань. Если что-то нужно будет, ты говори. Я в долгу не останусь.

— Кать, ты чего? Аллергия как-то на работе мозга сказывается? Брось. Мы же подруги с тобой. Кажется, лучшие. Чтоб я такого больше не слышала. Лучше скажи, как представление сегодня прошло?

— Не совсем гладко. — Катя нахмурилась, припомнив заплаканную пухлую мордашку дочери. — Колонки не смогли настроить. Ученик десятого класса, который этим обычно занимался, заболел. Дети выступали без микрофонов. Лилю совсем не было слышно. Она очень расстроилась, когда на обратном пути в машине посмотрели видео. Едва успокоила.

— Бедные дети. Бедная мама, — с сочувствием сказала подруга. — А Саша как?

— Сказал, что нужно было папу позвать, он бы враз настроил, — севшим голосом, вспомнив серьёзное лицо сына, произнесла Катя.

Таня про себя, конечно, чертыхнулась, обматерив Дениса на чём свет стоит. Муж подруги был вроде и нормальный мужик, только вот не семейный ни разу, да и жену свою ни во что не ставил. Всем это было понятно, кроме Кати. Та продолжала тянуть на себе дом, ужины готовить, детей по секциям развозить, лишь бы заслужить похвалу от благоверного. А тот всё больше замыкался в себе и всё позднее возвращался с работы. Обычно в таких случаях причина всегда одна, но Таня старалась от себя такие мысли гнать и тем более подруге их не озвучивала. Чем это поможет?

— А твой ещё не пришёл? — осторожно поинтересовалась Татьяна.

— Нет. Сегодня созванивались, вроде опять завал на работе, — поторопилась оправдать мужа Катя.

— Понятно. Открытие своего бизнеса — дело хлопотное. Когда, кстати, он автосервис открывает?

— Уже завтра.

— Ух ты, как время летит! Значит, завтра запустит бизнес-машину? Это хорошо. А послезавтра День всех влюблённых. Как раз освободится, отпразднуете.

— Ну да… — неуверенно согласилась Катя.

— Ты, главное, не хандри. Аллергию твою вылечим. Так что хвост пистолетом. Всё. Пойду мужиков кормить. Они ещё не ели.

— Ага. Спокойной ночи. Своим привет.

— Ага, — ухнула в трубку подруга и отключилась.

Катя улыбнулась. После общения с Танькой всегда становилось легко и светло, вот что значит свой человек. И сейчас даже силы вроде появились. Так что Катя решила принять душ и отправилась в ванную. Там разделась, переступила бортик ванны и вывернула блестящие металлические вентили. Сверху обрушился прохладный поток крупных капель, которые разбивались об опущенные острые плечи и стремительно скатывались по спине, животу и ногам.

Катя стояла под потоком, ожидая, пока вода нагреется. Потом, согревшись сама, потянулась за шампунем, перевернула бутыль, подставила ладонь — и вздрогнула: на короткое мгновение ей примерещилось нечто жуткое — её рука… изменилась…

Катя зажмурилась. Перед глазами, вспыхивая в темноте, закружились звёздочки. Комнату наполнил тихий монотонный звон. Когда звон почти сошёл на нет, а количество звёзд сократилось втрое, женщина осторожно приоткрыла один глаз, затем второй и посмотрела на руку. На этот раз всё было нормально. Как и должно было быть.

— Видимо, всё-таки переутомилась, мать. Пора спатеньки, — сказала себе Катя, поспешно смыла пену, закрутила вентили и вылезла из ванны. — Завтра встану пораньше и помоюсь, — пообещала она себе и, выключив свет, направилась в комнату.

Будильник прозвенел в семь. Семь — это уже поздно. Обычно Катя вставала в шесть, принимала душ, затем готовила завтрак и собирала детские рюкзаки. До обеда они должны были, в зависимости от дня недели, побывать на плавании, шахматах, в театральном кружке, на тхэквондо, рисовании, английском, каллиграфии и скоростном счёте. Затем возвращение домой, обед — и в школу.

В этом году дети учились во вторую смену. Лиля в первом классе, Саша в третьем. В это время Катя успевала пройтись по магазинам, вернуться домой, приготовить ужин, убраться и слегка задуматься о том, что почему-то жутко устала и что, может, пора что-то поменять в жизни… Но часы уже показывали половину шестого, Катя оставляла хмурые мысли и, накинув «плащ супергероя» и прихватив всёвмещающую сумку, бежала в сторону школы забирать детей. Затем снова домой. Ужин. Игры. Уроки. Потом подготовка ко сну. И сказка на ночь.

Обычно в одиннадцать дети засыпали, а Катя, едва волоча ноги, приходила на кухню и сидела за чашкой чая, невидящими глазами всматриваясь в экран телевизора, на котором разыгрывалась очередная романтическая комедия. Потом ложилась спать, а назавтра всё по кругу.

Поэтому семь — это уже поздно. Но в шесть проснуться просто не получилось. Может, из-за лекарств от аллергии? Наверняка они обладают каким-нибудь седативным эффектом.

Катя села на кровати. С трудом разлепила глаза. Чувствовала себя разбитой и потерянной. Сердце в груди непривычно быстро билось, словно после тяжёлого, неспокойного сна. Но что ей приснилось, женщина не помнила. Поэтому, откинув одеяло, хотела побыстрее выбраться из постели. Но не выбралась.

Вскрикнув, зажала рот руками, чтобы не напугать спящих детей, и с ужасом уставилась на свои ноги, которые сейчас не выглядели её ногами. Это были ужасные, длинные, с металлическими вставками, покрытые чёрной кожей и кусками жёсткой шерсти конечности.

Застонав, Катя всё-таки вскочила и затопталась на месте, пытаясь понять, что случилось. Затем замерла, медленно отняла от лица руки и взглянула на них.

Всё-таки вскрикнула и, замотав руками, запрыгала на кровати, потом упала и, перекатившись на пол, свернулась калачиком и замерла.

Её руки… И с ними тоже… Что, чёрт возьми, происходит?! Навряд ли это последствия аллергии…

Но сколько можно было так лежать и пытаться понять, сон это или реальность? Скоро проснутся дети. Нельзя, чтобы они видели её такой… Кому нужна свихнувшаяся мать?!

Поднявшись, стараясь не смотреть вниз, Катя прошла в ванную и, включив свет, посмотрела на себя в зеркало.

Нет. Слава богу, с лицом было всё в порядке! Женщина ещё раз покосилась на руки — они всё так же темнели шерстью и блестели металлом.

— Ладно. Что это может быть? — Катя закрыла глаза и, открыв кран, набрала в ладони воду, ополоснула лицо.

Странно, но ощущения от прикосновений не изменились! Она всё ещё чувствовала свои руки такими же, как обычно, без шерсти и вот этого всего…

Катя открыла глаза и тут же пожалела об этом.

— Зараза… — шикнула женщина. Сорвав с крючка полотенце, поспешно вытерлась.

Катя вернулась в комнату. Оделась. Выбрала самые мешковатые вещи, чтобы по максимуму скрыть руки и ноги.

Только теперь заметила, что Дениса нет в кровати.

Выглянула из комнаты. Прошлась по дому. Во входном шкафу не было его куртки и обуви. Неужели он не ночевал дома? Это впервые…

Осознав это, Катя даже на мгновение успела забыть о своей неожиданной проблеме, а вспомнив, чертыхнулась и, натянув на темнеющие длиннопалые кисти рукава кофты, направилась на кухню. Что бы ни было, а детей нужно накормить и отвезти на английский. А потом можно будет и в больницу заглянуть.

Несмотря на опасения, дети не заметили изменений, случившихся с мамой. А когда, сдав малышей на «весёлый английский», Катя поняла, что и окружающие не замечают ничего странного, женщина утвердилась в мысли, что, видимо, дело в голове. А значит, нужно спросить совета друга, прежде чем сдаваться на милость медспециалистам.

— Кость… — усевшись на стул в кабинете друга детства, неуверенно начала Катя, потом встала и заходила из угла в угол, пытаясь собраться с мыслями.

— Кать, ты, конечно, всегда странная, но сейчас я начинаю серьёзно волноваться за тебя. Успокойся, пожалуйста, присядь и расскажи наконец, что у тебя стряслось, — провожая взглядом мечущуюся по кабинету всклокоченную подругу, попросил Константин Анатольевич.

— Кость… — повторила женщина и подошла к столу доктора. — Вот, — вытянув перед собой руку и растопырив пальцы, напряжённо произнесла Катя. — Что ты видишь?

Константин сощурил глаза и, соображая, в чём тут подвох, нахмурился.

— Савельев, просто скажи, что ты видишь! — повысив голос на полтона, крайне серьёзно попросила женщина.

— Руку. Пять пальцев. А-а! Кольцо, что ль, потеряла? Думаешь, в больнице? Сейчас позвоню на вахту, может, нашли…

— Савельев, прошу тебя! Ты видишь руку? И ничего странного не замечаешь? — косясь в сторону, взмолилась Катя.

— Ну да. Слушай, Косуля, ты меня пугаешь.

— Я сама себя пугаю, — выдохнула женщина и, опустившись на стул, закрыла глаза и откинулась на спинку.

Поднявшись из-за стола, доктор налил из графина водички, потом, подумав, открыл шкафчик и достал оттуда бутылочку «Росы». Воду из стакана выпил сам, а затем, налив туда водку, протянул его Кате.

— Вот. Выпей. Тебе не помешает. И рассказывай уже. Пока не расскажешь, я помочь не смогу.

Пока Катя говорила, то и дело прерываясь на то, чтобы сделать маленький глоток из стакана, а сделав, зажмуриться, Константин Анатольевич молчал. И постукивая пальцами по деревянной столешнице, то и дело посматривал на телефон.

— Они… Я не знаю, как это описать. Не могу на них смотреть. Но они не мои. Они жутко выглядят…

— До сих пор? — уточнил врач и внимательно взглянул в испуганные глаза женщины, которыми она воззрилась на него.

— Я боюсь смотреть.

— Кать, — попросил доктор.

Зажмурившись, женщина подняла руку. Видно было, что она действительно напугана. Но вдруг лицо её изменилось, прояснилось, что ли, словно солнышко выглянуло. Катя распахнула глаза и уставилась на свою, такую родную, ручку с белыми пальчиками и синими, просвечивающими сквозь бледную кожу венками.

— Ой… Всё в порядке! Она выглядит как обычно! — Женщина засуетилась, стаскивая с ноги ботинок и заворачивая штанину спортивных брюк. — Ой! И ноги! Они нормальные… Всё хорошо, — пролепетала женщина и, расслабившись, откинулась на спинку стула. — Неужели это прошло…

— Возможно, последствия переутомления, — предположил психиатр. — Я пропишу тебе одну таблетку хорошую. Ты её перед сном пей, и всё будет нормально. И сейчас вернёшься домой — постарайся отдохнуть. Ты меня слышишь? — спросил он, встревоженно наблюдая за тем, как женщина вскочила и теперь поспешно впихивала обратно в ботинок ногу.

— Бежать надо. Детей не успею забрать, — пропыхтела Катя.

— Косулева, поняла меня? Обязательно отдохни сегодня, а желательно вообще несколько дней отлежаться.

— Да, поняла, — отмахнулась Катя и уже было выскочила за дверь, но остановилась на пороге, чтобы ещё раз взглянуть на руки. — Мои родные, — улыбнулась женщина и, махнув другу, выбежала в коридор.

— Это нехорошо. А точнее, очень плохо, — пробурчал себе под нос доктор и, потянувшись, поднял трубку телефона и набрал длинный замысловатый номер.

— Петь, что делать-то? Это серьёзно? — не успев переступить порог, запричитал Костя и, пройдя в глубь съеденного сумраком помещения, пожал руку мужчине, сидящему за одним из мерцающих синим светом мониторов.

— Возможно, это кратковременный сбой, — не отрываясь от монитора, монотонно произнёс Петя. — Такое бывает при установке обновлений. Ты говоришь, ей только вчера установили новую версию?

— Да. Установка была плановая. Так-то ничего необычного.

— Скорее всего, не повторится. Нужно наблюдать, — продолжая взирать на извивающуюся спираль данных, похожую на цепь ДНК, подытожил мужчина. — Она что-нибудь поняла?

— Не думаю. Мне кажется, не придала особого значения. Очень обрадовалась, когда всё пришло в норму. Побежала дальше носиться, — обеспокоенно пробормотал мужчина, вспомнив взъерошенную подругу.

— Так и должно быть. На такой случай предусмотрен специальный механизм блокировки воспоминаний. С вероятностью 99,9% c твоей подругой всё будет в порядке.

— Очень надеюсь на это.