Годунов. Последняя кровь

Александр Бубенников, 2019

Смерть Бориса Годунова усилила тяжелейший государственно-политический и социальный кризис в России. Предельно уставший от Смуты русский народ собирает ополчение. Люди продают дворы и отдают все последнее ради спасения Москвы и освобождения Кремля. Военачальниками ополченцев становятся князь Дмитрий Пожарский и его помощник Кузьма Минин. Эти русские богатыри поставили перед собой задачу любой ценой взять Китай-Город и Кремль и освободить русскую столицу от польско-литовских оккупантов…

Глава 8

В конце июля земское народное ополчение Пожарского и Минина выступило из Ярославля, Пожарский захотел придать символическое значение выхода своего многотысячного ополчения, отслужив молебен в Спасском монастыре у гроба ярославских чудотворцев (пришедшего в Ярославль из Николина града Можайска первого Можайского князя и святого Фёдора Ростиславовича Чёрного и сыновей его Давида и Константина). Взяв у гроба святого Фёдора Можайского и Ярославского благословение у митрополита, ополчение, отошедши семь вёрст от города, остановилось на ночлег, здесь главный воевода Дмитрий Михайлович Пожарский передал свою рать под начало князя Ивана Хованского и старосты Кузьмы Минина, приказав им идти на Ростов и ждать его там. А сам с небольшим конвойным отрядом поехал в родной Суздаль в Спасо-Евфимьевский монастырь — помолиться у гробов своих предков из знатного старинного рода Стародубских князей Рюриковичей.

Потом уже, через триста пятьдесят, четыреста лет, ревнители русской старины обратят внимание на то, что в лихие времена Смуты воеводы и князья перед решающими походами и сражениями не отправлялись к прародительским гробам за символическим благословением. Зато в традициях великих князей и царей Московских, начиная с Ивана Великого, было непременное и обязательное деяние молитвы у отеческих гробов ради получения символического напутственного благословения рода перед решающим походом на опасное сражение. В конце концов, даже Лжедмитрий Первый, только войдя в Москву, прежде всего пошёл молиться в Архангельский собор к отеческим гробам своих предков, московских великих князей и царя Ивана Грозного. Многие, кто ошибочно видели в Лжедмитрии I безродного авантюриста Гришку Отрепьева, посчитали такое молитвенное обращение к гробам предков за символическим благословением дешёвым фарсом и показухой, «игрой на публику самозванца». Да, Лжедмитрий I действительно был самозванцем, выдававшим себя за сына Ивана Грозного и Марии Нагой, царевича Дмитрия. Но в жилах Лжедмитрия I, во что был посвящён читатель в предыдущих авторских откровениях, текла кровь Московских Рюриковичей. Отца Ивана Грозного, деда Василия Ивановича, прадеда Ивана Великого, прапрадеда Василия Тёмного и так далее до основателя Москвы Юрия Долгорукого и крестителя Руси Владимира Святого…

Формально Лжедмитрий I проиграл поход на царство и сражение с боярином Василием Шуйским (которого приговорил к смерти на Соборе, но помиловал), просидев на царском троне с 1 июня 1605 года по 17 мая 1606 года, погибнув от рук заговорщиков мятежа, во главе которого стоял его убийца князь Василий Голицын и будущий царь Василий Шуйский…

И вот исторический парадокс: следуя традициям великих московских князей и царей — включая и самодержца-самозванца Лжедмитрия Первого, — князь Дмитрий Михайлович Пожарково-Стародубский также молится у отеческих гробов своего рода князей Стародубских Рюриковичей, идя на сражение против поляков, освобождая Москву под знамёнами ополчения с львиным гербом рода. Значит, он шёл сражаться и за царство Московское?.. Пожарский вместе с Трубецким победит гетмана Ходкевича, выбьет поляков из Кремля, освободит Москву. Но Пожарский проиграет битву за престол, начав первым собирать Земский Собор в Ярославле, но практически самоустранившись от выдвижения при избрании царя на Соборе в феврале 1613 года. Обратим внимание читателя на одно знаковое символическое совпадение. В феврале 1613 года, когда при втором избрании (после Годунова) царя самоустранится от выдвижения Пожарский и когда будет избран тайными закулисными силами и донскими казаками 16-летний стольник Михаил Романов, из Можайска предателями-воеводами Микулиным и Блиновым будет угнан в Литву деревянный чудотворный образ Николы Можайского, Чудотворца и Меченосца. Знаковое историческое совпадение, символическое и мистическое, ни больше, ни меньше…

С уходом из подмосковного казацкого стана-«табора» войск атамана Заруцкого также связана таинственная, в высшей степени мистическая история. По известиям русских летописцев, когда атаману передали, что устроенное им покушение на Пожарского провалилось и что из Ярославля на Москву вышло сильное, хорошо вооружённое земское войско, Заруцкий тут же увёл всё свое казацкое войско в две с половиной тысячи в Коломну. Придя туда, Заруцкий разгромил город, взял с собой Марину и Ивана-ворёнка и пошёл в рязанские волости, опустошая их, чтобы временно остановиться в Михайлове перед дальнейшим броском на юго-восток.

Польские историки Смуты вычленили другие причины, побудившие Заруцкого оставить свой хорошо обустроенный подмосковный стан сразу же после сообщения его людей о том, что покушение на Пожарского провалилось, покушавшиеся всё рассказали о заказчике убийства, покаялись и прощены главным воеводой земского ополчения. Сразу после этого Заруцкий откликнулся на предложение гетмана Ходкевича перейти на сторону короля и вступил в доверительные отношения с гетманом через своего посредника. Посредником стал один казак из войска Яна Сапеги, по имени Бориславский, который явился в подмосковный стан Заруцкого и сказал, что недоволен службой под началом Сапеги и хочет служить атаману. Бориславского как посредника и решил использовать Заруцкий в сношениях с гетманом в его ставке в Рогачёве.

Стороны почти договорились о переходе атамана Заруцкого с его казаками-разбойниками под начало польского гетмана, но в последний миг о переговорах ставленника атамана Бориславского и Ходкевича, желании Заруцкого переметнуться на сторону поляков стало известно в стане князя Трубецкого. Это случилось после того, как другой поляк, пан Хмелевский, решив выслужиться перед князем Трубецким, бежал к нему от Ходкевича и рассказал о переговорах посредника Бориславского и предательстве Заруцкого первого ополчения. Бориславского люди Трубецкого схватили и пытали, тот под пытками признался, что Ходкевич ждёт войско Заруцкого к себе.

Узнав о гибели Бориславского под пытками и о том, что дорога к Ходкевичу блокирована казаками Трубецкого, Заруцкий был вынужден бежать ночью из своего стана с войском в 2500 казаков по открытой Коломенской дороге, чтобы разорить Коломну в бессильной злобе от крушения своих планов убийства Пожарского и корыстного бегства к полякам. Вот и рассуждай на тему, как помогли молитвы Пожарскому у гроба князя Фёдора Можайского и Ярославского и у отеческих гробов рода князей Стародубских в Суздале. Несостоявшийся убийца Пожарского, не переметнувшись к полякам, ослабил не только войско гетмана Ходкевича (без казаков Заруцкого), но и войско первого ополчения Трубецкого с его неверным союзником, случайным амбициозным попутчиком в битве против поляков, засевших в Кремле и Китай-городе.

Нужен был в походе на Москву Пожарскому митрополит Кирилл как посредник с казаками, с казацкими атаманами и князем Трубецким, призвавшим под своё начало большое донское казацкое войско и меньший по составу отряд уральских казаков. Были у Пожарского и потаённые мысли привлечь владыку Кирилла на свою сторону при избрании на царский трон. Только об этом воевода ещё не осмелился говорить открыто с митрополитом. Но получив требуемое благословение, Пожарский услышал резкий отказ от митрополита Ростовского сопровождать земское войско и лично улаживать ссоры с казацкими атаманами и лично с Трубецким.

— Говори как на духу, владыка, почему отказываешь? Снова церковные интриги? — едко спросил Пожарский, оставшись с глазу на глаз с митрополитом Ростовским Кириллом.

— А как же без интриг в таких случаях? — усмехнулся Кирилл. — Вот именем усопшего владыки Крутицкого Пафнутия священники из Москвы своих эмиссаров ко мне засылали. Шутить изволили сотоварищи покойного Пафнутия, мол, со своим «львиным» флагом на Москву новый царь Московский выступает и своего «карманного митрополита» нашёл вовремя, чтобы двинуть того на патриарший престол. Вспомнили товарищи усопшего Пафнутия о недавнем успешном продвижении Годунова и Иова на престол царский и патриарший… — И грустно выдохнул Кирилл напоследок: — Не рады будут мне в Москве присные усопшего Пафнутия, ведь от Пафнутия шла и идёт прямая связь с его патроном, здравствующим в Польше владыкой Филаретом… Не пустят меня ни в поход с тобой, князь, ни на престол московский, будут товарищи недавно усопшего митрополита Крутицкого Пафнутия с ведома хитрого и коварного Филарета мне мешать улаживать дела взаимодействия земского ополчения и казацкого войска…

Конец ознакомительного фрагмента.