Прибежище Водолея

Александр Брызгалин

Вы когда-нибудь мечтали о собственной планете, для себя и своих друзей? Или, может, все, что вам нужно для счастья, – это обычный антрекотовый куст? Или вы вообще хотели бы исчезнуть из этого мира, чтобы начать все сначала где-то в другом месте, по ту сторону вселенной? Правда, нужно помнить, что, если вам повезет и ваше желание исполнится, то нужно быть готовым к любым сюрпризам, подчас запредельного уровня. Но разве что-нибудь сравнится с возможностью понаблюдать за коллапсом Солнца или встретить конец света в последнем в мире отеле, на стыке эпох Рыб и Водолея? В любом случае, вам сюда.

В пустоте, среди осколков…

Я повесил трубку на рычаг, щелкнул себя по носу и как мог воспроизвел несколько «па», наглядно иллюстрирующих последние минуты умирающего лебедя. Затем, крикнув воображаемой кухонной челяди, чтобы они там поторопились с обедом, вернулся в дворцовую залу типа «семиметровая комната».

Прекрасная До, возлежащая на роскошном мягком диване типа «раскладушка», отложила книгу и изящным, но властным движением стройной смуглой руки остановила меня на пороге.

— Стой, где стоишь, о Посланник Телефонной Трубки, — молвила она, приподнимаясь на локте под нестройный аккомпанемент пружинной разноголосицы. — Хоть это, конечно, и не важно, но пусть звуки твоего голоса будут приглушены расстоянием. Итак, — она выпрямилась, глаза ее заблестели, — говори: Верховный Ангел дал-таки наконец свое согласие? Он идет сюда спиной вперед, сопровождаемый собственными тенями, и теперь ожидается прибытием с минуты на минуту, не так ли?

Мне не оставалось ничего иного, кроме как тяжело вздохнуть и виновато развести руками.

— Увы, моя Прекрасная До, как ни жаль, но это был не Верховный Ангел. Это был даже не полномочный представитель Редких Свистящих Объемов. Это был человек. Че-ло-век. Смешно звучит. Че-ло-век.

Лицо Прекрасной До помрачнело. Глаза ее, еще секунду назад светившиеся надеждой, потухли, взгляд сделался отсутствующим.

— Человек… Жаль. Интересно, дождемся ли мы чего-нибудь более оригинального? Хотя, наверное, это не так уж и важно, — она задумчиво побарабанила пальцами по обложке книги. — Кстати, ты можешь войти. Ну, так и что же он хотел, этот человек? Половину царства за коня?

— Ему нужен рассказ на восемнадцать страничек. — Я подошел к плотно занавешенному окну и сел за свой рабочий стол (середина XX века, неизвестный мастер, стиль «рыжий, обшарпанный, однотумбовый»). — Восемнадцать — и ни в коем случае не больше.

— Человек, — вновь повторила Прекрасная До, думая о чем-то своем. — Опять человек. Странный, однако, у тебя круг знакомых… Надеюсь, этот, сегодняшний — он хотя бы немного сумасшедший?

— О, да, — успокоил я ее, — разумеется. Конечно, он не такой подвинутый, как я или ты, но тем не менее. Он сидит на полставки в одном журнале и…

— Господи, только, пожалуйста, не называй мне его фамилию, — нервно проговорила Прекрасная До. — Хоть это скорее всего и не важно, пусть он для меня так и останется — Ужасный-На-Полставки.

— Пусть, — согласился я. — Только почему же ужасный?

— Потому что он требует от тебя невозможного.

— Все требуют от меня невозможного, — я пожал плечами. — С чего бы это ему быть исключением? Впрочем, это не тема для разговора; я ведь все равно отказался.

— Отказался? — Прекрасная До смерила меня с ног до головы взглядом, полного искреннего презрения и отвращения. — Что значит — отказался? Даже не попробовав?

Я уставился в крышку стола.

— Это бесполезно. Ему, видишь ли, нужен рассказ о так называемой «нашей жизни». Или, в крайнем случае, о любви.

Прекрасная До с сомнением покачала головой.

— Да-а, этого тебе, пожалуй, не осилить. Нашу жизнь и любовь — на восемнадцати страничках… Кстати, о нашей жизни. Будь добр, посмотри, что там у нас сегодня за окном.

Я протянул руку и осторожно приоткрыл занавеску.

— Похоже, все то же самое: пустота и осколки.

— И никаких Лучезарных Сущностей, возносящихся в светлых потоках?

— Увы, моя Прекрасная До, ни одной.

— Что ж, — вздохнула она, — будем ждать.

— Конечно, — эхом откликнулся я. — Будем ждать.

В передней задребезжал звонок. От неожиданности я вздрогнул.

— Ну вот! — воскликнула Прекрасная До, и в голосе ее зазвучали нотки торжества. — Хоть это и не особенно важно, но мы, кажется, дождались. Ставлю ноль против ноля, что это Верховный Ангел!

— Пойду посмотрю, — сказал я. — Вдруг действительно он?

— Если он пришел лицом вперед, — крикнула мне вдогонку Прекрасная До, — гони его прочь!

— Всенепременно, — ответил я, возясь с замком.

Дверь распахнулась.

Время чуть-чуть замедлило свой бег. Из сумрака пахнуло застоявшейся вечностью. Высокий, невообразимо толстый субъект в небесно-голубом костюме церемонно поклонился.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответил я.

— Я — пришелец, — пророкотал незнакомец не слишком уверенно и переступил с ноги на ногу. — Понимаю, это звучит забавно…

— Если откровенно, — сказал я, — это звучит глупо. Уж не обижайтесь, но такие настали времена. Кстати, вы человек?

Он отрицательно покачал лысой веснушчатой головой.

— Я нечто, не имеющее аналогов в вашем мире.

— Хм, — сказал я, с интересом разглядывая посетителя. — Это уже кое-что. А вы как — с визитом вежливости или по делу?

— По делу, — кивнул он. — Причем, по очень важному.

— Значит, вы ошиблись дверью, — произнес я с сожалением. — Здесь вам вряд ли смогут помочь. Здешние территории навечно объявлены «зоной свободного творчества». Никаких дел, тем более важных. Так что если вам необходимо решать проблемы материального характера, лучше не теряйте времени и обратитесь к кому-нибудь другому. В конце концов, посмотрите на меня — и все поймете.

И он посмотрел.

Сначала он посмотрел на мое левое плечо и увидел там сержантский погон. Потом он посмотрел на мое правое плечо и увидел там погон генеральский. Потом его внимательный взгляд скользнул вниз по моему белому лаборантскому халату: по многочисленным кармашкам, откуда торчали ручки и карандаши Торжествующей Творческой Одержимости; по пришитым вместо пуговиц лампочкам от карманного фонарика; по тапочкам, украшенным впереди кривыми зелеными носиками от старых чайников. Потом он попросил повернуться спиной и увидел главное — мой роскошный гибкий плавник, тянущийся от воротника халата до самого пола.

— Ну что? — спросил я, когда осмотр был закончен. — Вы убедились?

— Да, — ответил он, — я убедился. Я убедился в том, что попал именно туда, куда нужно. Вы разрешите войти?

Он тяжело протопал в переднюю, и с ног его, облаченных в чудовищные по величине ботинки, сыпалась звездная пыль типа «уличная грязь».

— Огав, — представился он и протянул мне свою гигантскую пришельческую пятерню. — Огав, Распорядитель Вселенной.

* * *

Прекрасная До расставила на столе чашки и разлила чай. Распорядитель Вселенной крякнул, поднес чашку ко рту и, видимо, ничуть не заботясь насчет своего метаболизма, выплеснул кипяток себе в глотку. Мы с Прекрасной До замерли в немом восхищении. Он даже не поморщился!

— Итак, — произнес Огав, ставя чашку на стол, — к делу!

— К делу, — повторила Прекрасная До и максимально значительно посмотрела на меня.

Но я, разумеется, промолчал. Даже один раз произнесенная, эта фраза могла вызвать у меня сердечный приступ.

— Э-э… — Распорядитель Вселенной наморщил лоб. — Тысячу раз извините, но я забыл ваши имена. Возраст, будь он…

— Можете не извиняться, — махнул я рукой. — Дело в том, что наши имена являются функцией времени. Вот эта сидящая напротив вас восхитительная женщина сейчас носит имя Прекрасная До, но уже всего лишь через… — я взглянул на часы, — через семь с небольшим минут она невидимо внутренне преобразится и станет Прекрасной Ре. Затем, как вы, наверное, уже догадались, она последовательно будет Прекрасной Ми, Прекрасной Фа и так далее — вплоть да Прекрасной Си. Что же касается меня, то мое имя, увы, есть функция куда более случайного аргумента. Совсем недавно я был Посланником Дверного Замка, а сейчас… даже не могу себе представить.

— Сейчас ты просто Сидящий Среди Друзей, — сказала Прекрасная До и положила свою тонкую воздушную руку на мой генеральский погон. — И ты не знаешь, кто ты и откуда пришел, и не знаешь, как, когда и куда уйдешь. Ты — квинтэссенция неопределенности.

— К счастью, это так, — ответил я. — И к счастью, все сказанное обо мне к тебе относится не в меньшей степени. Но мы, кажется, отвлеклись. — Я заметил, что Распорядитель Вселенной что-то уж слишком часто поглядывает на часы. — Так что я… мы должны… э-э… — тут я опять запнулся, потому что слово «делать» застряло-таки у меня в горле.

— Да ничего особенно сложного, Сидящий Среди Друзей, — ободрил меня Огав. — Вы должны будете спасти одну из галактик нашей вселенной. Надеюсь, это вас не затруднит.

— Спа… — только и смог выговорить я.

Прекрасная До подошла ко мне сзади и обняла за шею.

— Он спасет, — уверенно сообщила она хорошую новость замершему в ожидании ответа Огаву. — Почему бы и нет? Мы вместе спасем. Разве можно упустить такой шикарный случай? И еще Верховного Ангела пригласим.

— Ангела не надо, — с ходу отверг инициативу снизу Распорядитель Вселенной. — Так, значит, вы согласны? Предупреждаю сразу: оплата — что угодно и в любом количестве.

— Ну, разумеется, мы согласны, — сказала Прекрасная До и прикоснулась пальцем к кончику моего носа.

— А что это за галактика? — я наконец-то смог выдавить из себя хоть что-то осмысленное.

Взгляд Распорядителя Вселенной затуманился.

— Она далеко… Очень далеко. У нее загадочное название. И она в страшной опасности. — Он помолчал и добавил: — Там мой дом.

— Ладно, — сказал я, поднимаясь и поправляя плавник. — Все ясно, уговорили, я готов. Где ваш звездолет?

— Мой звездолет? — удивленно переспросил Огав. — Какой звездолет?

— Что значит — какой звездолет? — в свою очередь удивился я. — Какой-нибудь. Вы пришелец? Пришелец. Со звезд? Со звезд. Значит, у вас должен быть звездолет, который летает туда-сюда между звездами.

— Ах, звездолет! — впервые за все время нашего знакомства Распорядитель Вселенной позволил себе улыбнуться. — Нет-нет, мне такая штука совершенно ни к чему. К тому же, боюсь, вы, Сидящий Среди Друзей, меня не совсем верно поняли. Видите ли, — пояснил он, — дело в том, что спасать галактику вы будете, не выходя из квартиры.

Я немедленно уселся обратно на стул.

— Господи, что же вы сразу-то не сказали? Впрочем, ладно… И как же все это будет выглядеть? Я имею в виду сам процесс спасения.

— Достаточно просто, хотя, возможно, и немного хлопотно. — Огав выставил перед собой правую пятерню и принялся загибать пальцы. — Во-первых, потребуется пустая комната. Во-вторых, ее необходимо затемнить. В-третьих, дверь туда должна быть всегда плотно закрыта, никаких сквозняков! В-четвертых, находиться там вам можно будет только полностью раздетыми, вот в этих вот масках. — Он выудил откуда-то изнутри себя пару упакованных в пластик респираторов. — И, наконец, в-пятых, — он торжественно поднял вверх единственный оставшийся свободным палец. — Вы получаете от меня два устройства, обращаться с которыми, предупреждаю, следует крайне осторожно. Помните, что отныне в ваших руках находятся жизни сотен миллиардов разумных существ. Итак…

Огав продемонстрировал нам желтую блестящую трубочку толщиной в карандаш и длиной сантиметров сорок.

— Смотрите!

Он потянул за находящееся снизу колечко и вдруг в его огромных лапищах распустился дивной красоты цветок. Это был веер, волшебный веер, сотканный из тончайших серебристых нитей и распространяющий вокруг себя удивительное мерцающее сияние. Распорядитель Вселенной плавно взмахнул рукой, и веер ожил, на секунду вспыхнув сотней ярких разноцветных искр.

— Ну и ну! — выдохнул я. — Мы будем спасать галактику вот этим?

— Именно этим, — энергично кивнул Огав. — И ни в коем случае ничем иным. — Он вернул веер обратно в рукоятку. — А теперь — внимание, ушки на макушке. Вы, конечно, удивлены, что представитель сверхцивилизации обращается за помощью к землянам. Не удивляйтесь. Причуда вселенной: локализация возможна только здесь, у поверхности вашей планеты. Причем сами мы не можем контролировать объект — в здешних условиях мы, к сожалению, нестабильны. Именно поэтому через несколько минут мне придется вас покинуть. Так что запоминайте. Локализация произойдет через восемнадцать часов. Объект будет окружен полем, частично изолирующим его от внешнего мира. Будьте осторожны! Пыль и более крупные частицы чрезвычайно опасны. От вас требуется по возможности поддерживать стерильность помещения и не допускать смещения объекта к границам объема, потому что некоторый дрейф, конечно же, неизбежен. Ну, а об остальном мы как-нибудь позаботимся сами. — Он галактически тяжело вздохнул. — Вот и все.

— Постойте, — озадаченно спросил я, — о каком это объекте вы все время говорите? Окружен полем, дрейфует в объеме… Я что-то совсем запутался. Мы будем охранять супербомбу?

Распорядитель Вселенной хмыкнул. Прекрасная Ре покачала головой.

— Сидящий Среди Друзей, — сказала она. — Ты сегодня безобразно туп. Видимо, придется отстричь тебе твой Плавник Мудрости. Объем, Моя Заклинившая Радость, — это затемненная комната, а дрейфующий под потолком локализованный объект — это… это… ну?

Я перевел взгляд на Огава. Распорядитель Вселенной молча кивнул, и с головы его посыпались веснушки.

— Невероятно! — выдохнул я, пораженный внезапной догадкой. — Потрясающе! Ни в одном сне… И мы с тобой под всем этим — голые, с веерами… И сотни миллиардов внимательных инопланетных глаз… Там будет темно и нам будет немножко весело и немножко страшно.

— Немножко весело и немножко страшно, — эхом отозвалась Прекрасная Ре.

— И когда все закончится, то ничто больше не будет иметь значения. В тот день мы проснемся по другую сторону мечты. Но скажи, разве не этого ждали мы, крошечные виртуальные частицы, столько лет бесцельно носясь в пустоте среди осколков?

— Конечно, этого, — ответила Прекрасная Ре.

* * *

Наскоро перекусив, я сбросил с себя халат, выключил везде свет, надел респиратор и осторожно приоткрыл дверь в погруженную во мрак комнату. Двигаясь словно в замедленном кино, я опустился на колени и на четвереньках подобрался к смутно видневшемуся в дальнем углу надувному матрасу, на котором, заложив руки за голову, лежала Прекрасная Ля.

Комната перестала быть комнатой. Теперь, когда здесь не было ни люстры, ни мебели, когда стекла и стены были выкрашены в черный цвет, помещение сделалось просто «объемом». Спиральная галактика, диаметром метра полтора, висела под потолком в центре этого «объема», едва заметно вращаясь по часовой стрелке. Мириады крошечных светил разжижали непроглядную тьму, испуская холодное таинственное сияние, и зыбкий полумрак, плещущийся в черных углах, создавал иллюзию бесконечного пространства.

Я осторожно лег на спину рядом с Прекрасной Ля. Она положила мне голову на плечо, и мы вместе, в который уже раз, стали смотреть вверх, на столь близкие и столь недоступные звезды, постепенно расслабляясь и теряя ощущение реальности. И не было больше ни верха, ни низа, ни прошлого, ни будущего, а было только настоящее, растворенное в рассеянном свечении галактики, было неторопливое гипнотизирующее вращение, спокойствие и безмолвие.

Поначалу мы договорились, что дежурить будем по очереди, но ничего из этой затеи у нас не вышло. Очень скоро выяснилось, что такой расклад не устраивает ни меня, ни Прекрасную Ля. Уже на следующий после «локализации» день она пришла ко мне во время моей вахты, и с тех пор мы больше не расставались. Мы даже почти перестали есть — звезды заменили нам все. Под звездами мы засыпали, и под звездами мы просыпались, наши глаза привыкали к космическому полумраку, и, пожалуй, единственное, что нам мешало, — это духота.

Как и предупреждал Огав, время от времени галактика уплывала в сторону от центра «объема», и тогда мы раскрывали волшебные веера и плавными взмахами отгоняли дрейфующий объект подальше от коварных стен. Ориентировались мы по редкой цепочке тусклых красноватых звезд, предусмотрительно вывешенных по периметру потолка.

В такие минуты Прекрасная Ля преображалась, становилась бесплотной феей космоса, Хранительницей Всех Звезд и Созвездий. Не знаю, в кого преображался я. Надеюсь, зрелище было не слишком отталкивающим.

Время шло, летело, таяло в лелеемом нами заповедном уголке вселенной, но все стрелки в нашем доме теперь показывали високосный час, и нам было безразлично, что там за окном — утро или вечер. Если в окружающем мире что-то происходило, это касалось только окружающего мира. Мы жили по законам негаснущих звезд.

Однако мы все чаще стали задумываться о будущем, и мысли эти были совсем не веселые. Тема вслух не обсуждалась, но мы оба чувствовали, что волшебная сказка близится к завершению.

И все же когда конец наступил, выяснилось, что мы к нему совершенно не готовы.

* * *

В тот момент я находился на кухне. Внезапно из комнаты послышался негромкий хлопок. И потом снова — тишина.

Я замер над плитой. Не знаю почему, но я сразу догадался, что означает этот звук. Мне показалось, что у меня остановилось сердце.

Баланс вселенной был восстановлен. Стрелки сдвинулись с места — високосный час закончился.

Чуть слышно скрипнул паркет в передней. Прекрасная Ми, бледная, с неподвижным лицом, вошла в кухню, села на табуретку и положила на стол оба волшебных веера. Я не мог отвести от них глаз. Потом спросил:

— Значит, все?

Она не ответила, да я и не ждал.

Она принялась молча мыть посуду. Движения ее были чисто механическими. Из пальцев выскользнула и со звоном упала в раковину вилка.

Я перевел взгляд на чайник.

— И как же теперь? — беспомощно спросил я у своего искаженного мутного отражения.

— Да все так же, Задающий Бестолковые Вопросы, — ответила за него Прекрасная Ми. — Все так же… Сам знаешь.

* * *

Распорядитель Вселенной объявился ближе к ночи. Выглядел он усталым, но как будто довольным. И веснушек на голове у него значительно прибавилось. Не разобравшись с ходу в ситуации, он рассыпался в восторженных поздравлениях, однако, заметив наше удрученное состояние, сник и даже слегка попрозрачнел. Мы предложили ему чашку чая, и он не отказался.

Он рассказал нам про свою планету. Мы поняли, что это, без сомнения, самое прекрасное место во вселенной. Наверное, так оно и было. Отрадно, что хоть для кого-то в этом мире не существовало проблемы осколков и пустоты. Выяснилось, правда, что в результате «локализации» погибло семь тысяч солнц и около двадцати тысяч планет, но все они были необитаемыми.

Как могли, мы поддерживали беседу. Не знаю, насколько успешно. Мы все еще были подавлены. Мы проснулись по другую сторону мечты и обнаружили, что все пути здесь закольцованы сами на себя.

Наконец Распорядитель Вселенной стал выбираться из-за стола.

— Надеюсь, не слишком вам наскучил. В любом случае пора прощаться. Спасибо за чай, это было удивительно!

Он определенно чувствовал себя не в своей тарелке. Мы были лишь эпизодом в его непостижимом космическом существовании, и он возвращался обратно в свой удивительный мир, в то время как мы, оцепеневшие и потерянные, оставались в нашей мертвой пустоте среди осколков.

Прекрасная Ля попросила себе на память оба веера, а я заказал в вечное пользование пять очень ярких «локализованных» звезд. Распорядитель Вселенной без раздумий согласился, заметив, однако, что звезды здесь вряд ли просуществуют долго.

Он вышел на лестничную клетку.

— Постойте, вы так и не рассказали, что за опасность угрожала вашей галактике.

— Диф’кризмы и сок’цоккеры, — дрогнув зыбким лицом, ответил Огав.

— Господи, — опешил я. — Это еще что такое?

— Надеюсь, вы никогда этого не узнаете. Прощайте!

Голубоватой тучей он унесся в лестничный пролет, и сквозь его костюм просвечивали звездные скопления с загадочными названиями.

— Диф’кризмы и сок’цоккеры, — пробормотал я, стоя на пороге. — Неужели какая-то очередная создающая пустоту форма материи?

— Наверняка, — сказала Прекрасная Ля.

Ее передернуло от отвращения.

* * *

Бело-голубые звезды вспыхнули в квартире ровно через сутки. Как я и просил, в вакууме наполовину выкрученных электрических лампочек.

Зрелище завораживало. Визит Верховного Ангела временно потерял актуальность. Однако не прошло и трех месяцев, как крошечные светила одновременно, словно по команде, начали тускнеть. Первой это заметила Прекрасная Си, и на лицо ее вернулось печальное выражение. По нескольку раз в день я становился на стул и, прищурясь, внимательно разглядывал сквозь лупу становившиеся все крупнее темные пятна на поверхности звезд. Испуганные золотые протуберанцы тянулись ко мне, словно моля о спасении.

А потом звезды превратились в темно-красные шарики. Их слабое остаточное свечение можно было увидеть только в темноте.

— Но ты ведь с самого начала знал, что это произойдет, — сказала Прекрасная До.

— Да, — ответил я. — Поэтому и попросил самые крупные звезды.

Она кивнула.

— Ты надеешься, что вспыхнут сверхновые. И что тогда с нами будет?

— Скоро узнаем.

Она плавно взмахнула волшебным веером, и многоцветье искр на миг оживило мертвое пространство.

— Да, скоро узнаем.

* * *

Но надеждам нашим сбыться было не суждено. Ни одна из звезд не стала сверхновой. Оказавшись в зоне нестабильности, все они с интервалом в несколько минут свернулись в черные дыры.

— Жаль, — сказал я, вслушиваясь в молчание пустоты за темным окном. — Начало было довольно многообещающим… Получается, я опять ошибся.

Прекрасная Фа взяла с раскладушки недочитанную книгу и подбросила ее к потолку. Книга затрепетала страницами и рванулась к черной дыре. Звякнуло стекло, и книга исчезла вместе с осколками лампочки.

— Видишь, как все просто? Может, ты и не ошибся.

Вслед за книгой последовали ножницы. Потом старый механический будильник.

— Ты считаешь, нам тоже пора? — спросил я, поежившись.

— Я считаю, что не следует затягивать эпилог.

— Наверное, ты права. Я слышал, что по ту сторону каждой черной дыры есть дыра белая.

— Как поэтично! — улыбнулась Прекрасная Фа. — Нам как раз представляется случай это проверить.

— Да, но ведь это наверняка где-то очень далеко. Там будет непонятно что и непонятно как. Возможно, один раз подпрыгнув, мы навечно воспарим, а задав единственный вопрос, получим сразу все ответы.

— Неужели, — насмешливо спросила Прекрасная Фа, — Владетель Пяти Черных Дыр опасается, что его Плавник Мудрости перестанет играть столь важную роль в его жизни?

— Какого черта, конечно же, нет! — ответил я.

— Так ты готов?

— Разумеется, я готов! Только…

Я вытащил из шкафа чемодан, опустошил его, сунул внутрь портативную пишущую машинку и сколько влезло бумаги. Подумав, зажал под мышкой телефон.

— Ого! — удивилась Прекрасная Фа. — Ты собираешься оттуда кому-то звонить?

— А почему бы и нет? Вдруг напишу рассказ на восемнадцать страничек — о нашей жизни и любви. Вдруг у меня получится?

— И Ужасный-На-Полставки его напечатает? — Прекрасная Фа рассмеялась. — И ты надеешься, что длины провода хватит, чтобы соединить две различные вселенные?

— Конечно, — ответил я. — Ведь новая вселенная — вот она, всего лишь в двух метрах от нас.

1993