Сущность волка

Александр Афанасьев, 2022

Остросюжетный динамичный роман посвящённый сути и сущности цветных революций и антиправительственных движений в ряде стран мира, в том числе и на постсоветском пространстве.

02 июня 2016 года. Казахстан, Акмолинская область

ЛандКруизер — дорожный крейсер — полностью оправдывал свое название, пожирая километр за километром дороги, ведущей куда-то на север в бескрайней степи. Дорога была небольшая, по американским меркам, всего две полосы в каждом направлении. Иногда встречались заправки, какие-то гостиницы, стоянки для траков — но нечасто. Это был океан — безбрежный земной океан, пустыня, через которую можно было ехать и ехать. Рай для одиночек. Кое-где она видела мощные тракторы, поля явно обрабатывались, где-то — ничего не было кроме безбрежной степи и какой-то травы, колышущейся под ветром подобно волнам. Ей было здесь неуютно — она никогда такого не видела. Казалось, что людей здесь нет совсем… даже в России такого не было. Там были какие-то деревни, перелески… а тут совсем ничего. Здесь можно было снимать фильмы — постапокалипсис о гибели человечества и первозданной земли. Пустота пугала ее… она привыкла действовать в переполненных городах, в лагерях беженцев… тот, кто побывал в таких местах как Пешавар, Карачи или Садр-Сити в Багдаде… понятно, в общем. Но двигатель работал, счетчик отсчитывал милю за милей, в коммуникаторе на приборной панели — стрелка неутомимо ползла вперед — и она приближалась к своей цели, по пути обгоняя большегрузные траки. Интересно… наверное, Казахстан это самая малозаселенная страна в мире… не считая Антарктиды и может быть, Австралии. Наверное, она даже пустыннее Австралии.

Интересно… почему бы в этом безбрежном океане не выделить сколько-то земли для тех, кто ютится сейчас в лагерях беженцев, для тех, кто в Пакистане от бескормицы приходит в города, где им нет ни работы, ни жилья, ни помощи. Но нет… это невозможно. Не здесь, не сейчас, не в этом мире. Они уже не испытывали иллюзий — человек, который взял в руки автомат, просто так не станет работать, дай ему хоть сколько земли. Безумная логика событий — подталкивала только к одному: к уничтожению…

Чем ближе к российской границе — тем оживленней пейзаж, появлялись какие-то здания, даже заводы, конные пастухи пасли стада. Машин тоже было больше, российские чуть превосходили по численности китайские, но китайских пикапов, неприхотливых и дешевых было очень много. Нельзя сказать, что это было нецивилизованное место: в одном придорожном кафе она вкусно и за смешные деньги пообедала, мясо было хорошо прожаренным и вкусным, а люди — приветливыми и дружелюбными. Она даже задержалась, чтобы сделать несколько снимков и записать на цифровой диктофон несколько бесхитростных житейских историй — и, в конце концов, она журналистка, и должна оправдывать свое прикрытие…

Потом — населенность стала еще больше, и машин было больше, и она догадалась, что едет к Астане, новой столице страны. Это ее не устраивало — и она повернула вправо, чтобы объехать — в столицу, с ее усиленными мерами безопасности ей соваться вовсе не улыбалось. В воздухе — веселым пузырем парил белый дирижабль, она узнала его — средство дистанционного контроля территории, такие же — использовались в Афганистане. Очевидно — правительство как может, прикрывает столицу страны. Когда перед поездкой она слушала брифинг по состоянию дел в Казахстане, аналитик сказал, что в последний год — отмечено появление в степи конных и моторизованных банд, совершающих разбои, налеты и убийства. Они как то странно назывались… басмачи, да. Басмачи.

Скоро над половиной Земли — будут висеть такие дирижабли, защищая ее от другой половины. Поможет ли…

Последняя точка в ее странном и волнующем странствии — была в городе, в котором широченные улицы — совмещались с нищей коммунистической застройкой, которую они видели в Афганистане и на базах в Восточной Европе, которые иногда использовали для тайных миссий. В этом районе — если верить местным спецслужбам — жил человек, который ее очень интересовал.

Для того, чтобы узнать о том, где находится конкретный человек — можно обратиться к властям, а можно — выбрать неофициальный путь. Она выбрала второе и припарковала машину возле заведения, которое здесь, по-видимому, исполняло обязанности забегаловки. Для обычного придорожного фастфуда — оно было слишком капитально построено, а для ресторана — слишком убого. Это было двухэтажное здание серого бетона, единственным признаком архитектуры в котором была какая-то композиция на стене, выложенная камнем. На ней — великан, вид которого мог испугать детей — то ли угрожал кому-то, то ли куда-то кого-то звал…

Внутри — было достаточно малолюдно. Как и в большинстве русских закусочных — не было официантов, надо было подходить к стойке, покупать заказ, а потом самому нести на столик. Видимо, русские экономили…

— Пирожки… — типично русское блюдо, его можно заказать в любом месте, и сойти за своего.

— С мясом, с печенью, с рисом? Лук — яйцо?

— С мясом… Три штуки.

Пирожки были какими-то странными, трехугольными.

— Двести тенге…

— Рублями можно?

У нее были казахские деньги — но крупными купюрами.

— Давай рублями…

Близость границы сказывалась.

Она порылась в кошельке, словно мимоходом засветив пачку денег. Затем наклонилась вперед — у русских нет понятия «личное пространство», приближение создает доверительность.

— Спасибо. Я кое-кого ищу.

Толстуха за стойкой поощрительно улыбнулась

— Здесь?

— Да… Берг, Василий…

— Берг…

— Говорят, он живет неподалеку. Занимается… сельским хозяйством.

— А… Немец. Так бы и сказала. Как из города выедешь…

Толстуха весьма понятно и образно объяснила путь.

— Благодарю

Она отделила от пачки пару купюр — но толстуха не взяла.

— Не надо… чего там. А ты его жена, да?

— Нет… знакомая.

Русские считали возможным просто так обсуждать даже глубоко личные темы.

— Ага… — толстуха засмеялась — знакомая. Впрочем… он мужик хороший. Дело в руках кипит, уважают его. Он говорил, что у него из Германии семья должна приехать. Ты думай… может и не приедет… Хотели бы приехать в нашу глушь — так и приехали бы. А нормальные мужики на дороге не валяются…

— Да… я поняла.

* * *

Найти место, где жил «Немец» оказалось несложно, толстуха подробно объяснила, как проехать. Здесь — пустоты не было, вся земля возделывалась, она видела какие-то строения, похожие на теплицы и довольно большое здание… видимо, для хранения техники. Она достала что-то вроде подзорной трубы, осмотрела дом. Дом как дом… приличный на вид, немного похожий на тот…

Недобрые воспоминания отозвались ноющей болью. Русский — почти тащил ее на себе до границы несколько сотен километров. Если бы не он…

— Зачем ты приехала…

Она обернулась. Русский стоял рядом, в каком-то камуфляже — и в руке у него был автомат чешского производства.

— Поговорить.

— Ты одна?

— Да, одна.

— Отойди от машины. Положи сумочку на капот.

Она сделала все, как он сказал. Русский — проверил машину, настороженно, открывая двери стволом автомата.

— Убедился?

— Что тебе здесь надо?

— Я же сказала — поговорить.

Русский несколько секунд колебался

— Поехали…

* * *

Как я узнал о неожиданной гостье? Ну… вопрос на самом деле простой. Это место — остатки некогда всесоюзной программы по освоению целины — не любит чужих. И если кто появляется чужой и начинает расспрашивать — обычно звонят и предупреждают.

Что мне делать? Ну… наверное, мы все же в ответе за тех, кого приручили. Я тащил ее на себе… не давал умереть… я ведь ради чего-то это делал. Не просто так.

* * *

— Странно… я никогда не представляла тебя… фермером.

Русский пожал плечами

— Работа как работа. Я покупал здесь землю, когда у меня были свободные деньги.

— Почему землю?

— Надежное вложение. Земли больше не делают. Теперь придется продавать.

— Мы не имеем к тебе претензий.

— Это неважно. Нашли одни — найдут и другие…

Темнело. Солнце — садилось где-то на западе, заливая землю оранжево-желтым цветом. Тени змеями ползли по земле. Становилось прохладно… температура падала на глазах, как это бывает в пустыне. Она поплотнее укуталась в русский теплый бушлат армейского образца, грея руки о кружку.

— Почему тебя зовут здесь немцем? — спросила она

— Я говорю, что я немец. Из тех, кто уехал в начале девяностых в Германию — а теперь вернулся обратно. Это хороший способ все объяснить. Впрочем, это мало кого интересует.

— И сколько у тебя земли?

— Полторы тысячи гектаров.

Она перевела в квадратные акры… получалось прилично.

— Поверь, я не хотела, чтобы тебя беспокоили. Но я тоже подчиняюсь приказам.

— Что ты хочешь или не хочешь — в нашем мире никого не интересует. Тебе говорят — и ты делаешь это. Нет…

Русский не договорил. Она поежилась от холодного ветерка, налетевшего с пустошей.

— Ты свободен от всего этого теперь?

— Никто не свободен. Из системы нет выхода. Можно спрятаться от нее — но она рано или поздно тебя найдет.

— Ты хорошо спрятался

— Но ты же нашла…

— Потому что нам нужна помощь.

Русский отрицательно покачал головой

— Уже поздно говорить о делах. Оставим до завтра.

* * *

Ночь здесь была тихой и темной. Ей, привыкшей к шуму городов, к летающим даже ночью вертолетам Форт Брэгга, к ночным разрывам ракет неподалеку от опорной базы на окраине Багдада — было непривычно слушать тишину. А ее надо было именно слушать — тишину…

В доме было тепло. Она лежала и думала… о многом. О русском… о том, как он стал таким, какой он есть… и как она сама стала такой, какая она есть. О бурном море жизни, прибившем их друг к другу.

Он убийца. Она понимала это. Неважно, как он стал таким, но сейчас он — именно такой. Он не такой как она, как ее сослуживцы — они все таки нормальные люди, волей судьбы попавшие в глубоко ненормальные обстоятельства, и пытающиеся остаться самим собой. Когда младший брат приехал к семейному очагу… это было перед его крайним назначением в Йемен — они поехали в одну придорожную забегаловку, в которой часто питались в детстве… и она заметила, что брат неосознанно бросает машину из стороны в сторону по дороге, создавая опасную ситуацию. Она спросила — что ты делаешь, а он вдруг понял, и смущенно ответил — черт… Он делал так для того, чтобы в машину не попала ракета РПГ… на дороге в Северной Каролине. Она знала о проблемах у старшего брата… они развелись с женой, потому что у них уже несколько лет не было секса, а были только скандалы. Он вскакивал по ночам… кричал команды.

А русский не такой. Он принял этот мир таким, какой он есть и он живет в нем совершенно осознанно, он не считает его ненормальным. Его мир — это удары из-за угла, взрывы, слежка, ненависть. Он не терзается, не вскакивает по ночам… он просто живет в этом мире… как лев. Лев не испытывает никакого сожаления от того, что задрал на завтрак детеныша буйвола… он ему нужен как пища и не более того.

Так и этот русский.

Сама не зная зачем — она встала и вышла из комнаты. Русский отдал ей свою кровать, а сам сказал, что будет спать на диване в холле.

Она вышла из комнаты на втором этаже… тут была небольшая галерея, лестница вела вниз в большой и просторный холл. Она начала осторожно спускать вниз, ступенька за ступенькой. Почему-то ей стало интересно… русский дышал глубоко и ровно… он спит. Неужели он и в самом деле ничего не чувствует…

— Никогда так не делай… — раздался негромкий голос

Он не спал!

* * *

На самом деле я, конечно же, спал — человек не может не спать, человек должен набираться сил для нового дня. Просто я сплю не так, как спят обычные люди. Такому сну учат в кое-каких учебных заведениях… пятьдесят секунд сна, после чего десять секунд полусна, когда ты может слышать и оценивать обстановку. Увы, научившись такому сну — нормально спать вы уже не сможете. Это навсегда. Как и все то, что вы совершили…

* * *

— Извини…

— Иди… спи.

И она, сама не зная, зачем сказала

— Я… тебя еще не поблагодарила…

* * *

Просыпались здесь рано…

Когда она проснулась — русского уже не было. Она побежала вверх и быстро оделась, словно стыдясь того, что произошло, потом осторожно выглянула из окна. Русский был там, он был в камуфляже, принятом в российской армии — но это ничего не значило, в России часто ходят в камуфляже, даже гражданские. Стояли две машины и русский разговаривал с какими-то людьми… один на вид местный, невысокий и с узким разрезом глаз, второй и третий были русскими. Она какое-то время наблюдала за ними, потом побрела на первый этаж в поисках кухни и чашечки кофе. Кухня была большая и неприбранная, как это и бывает у мужчин, живущих в одиночку, и кофе тоже был — капал по капле в кофе-машине. Она перелила его в чашку и села за кухонный столик, смакуя неожиданно хороший вкус. Когда за спиной послышались шаги — она не обернулась.

Русский прошел к кофе-машине, вылил в чашку остатки кофе.

— Только не говори ничего — сказала она

— И не собираюсь…

Да, кофе хороший, просто на удивление.

— У тебя есть женщина? — спросила она. Она была оперативником военной разведки, а до того первым оператором — женщиной в истории Дельты, легендарного подразделения антитеррора. Но при этом — она была еще и просто женщиной.

— Нет.

— А была?

— Да.

— И что с ней случилось.

Русский сел напротив

— Ее убили — спокойно ответил он — террористы.

— Так из-за этого…

— Нет, не из-за этого. Когда мы познакомились, я уже этим занимался. Она просто оказалась не в том месте и не в то время.

— Тогда почему?

— Кто-то же должен, верно?

— Да, но…

Она не могла подобрать слова

— Хочешь, скажу, что происходит? — сказал русский

— Скажи.

— Происходит то, что существуют два мира. И два вида людей. Мало отличающихся друг от друга внешне — но очень отличающиеся внутри. И идет война. Знаешь… как в биологии. Борьба за существование. Их проблема не в том, что они изначально бедны или чем-то обделены. Их проблема в том, что для них не существует некоторых понятий, обязательных для нас. В сущности, они намного ближе к животным по поведению, чем мы. Стая — как у волков — вот что такое их род. Законам стаи подчиняются все без исключения, кто не хочет — изгоняется или уничтожается. Я это понял, когда женщины и дети резали нас. Это было в Чечне….

Русский оборвал себя на полуслове — очевидно, что он сказал лишнее, и понимал это.

Натали допила свой кофе

— Нам нужна помощь…

…

— И если ты скажешь хоть слово относительно того что я… я тебя просто убью.

— Я в этом не сомневаюсь…

Съемка была неровной, прыгающей. Сильно засвечивал свет фонарей — подствольных — часть кадра была не видна.

— Подствольная камера — сказал русский

— Они самые…

— Где это?

— Дагестан…

Было видно, как спецназовцы, прикрывая друг друга, быстро идут вперед. Было заметно так же и то, что их оружие было и летальным и нелетальным. Это обычное дело — автомат Калашникова и крепление четырехзарядного устройства типа «Оса» или крупнокалиберного револьвера, снаряженного пулями из твердой резины со стальным шариком внутри для повышения массы. Он слышал, что американцы крепят на подствольный кронштейн, переоборудованный под стрельбу нелетальными Смит-Вессон 500.

На экране — мелькнул человек в форме и упал как подкошенный

Полицейской форме

— Это полицейский участок?

— Он самый. Там мы нашли склад оружия и много чего еще…

На экране было видно, как спецназ зачищает одно помещение за другим…

— Вы атакуете полицейские участки? — с иронией сказал русский — поздравляю

— Те, кто это сделал, получили взыскание. Это могло кончиться для них увольнением, если бы не то, что они нашли…

Запись внезапно прервалась.

— На самом интересном месте…

— Дальше закрытая информация, — извиняющимся тоном сказала Натали, — но есть другое. Посмотри следующий файл.

Русский открыл следующее видео. Натали заметила, что его ноутбук не подсоединен к Интернету — вообще никак.

— Бисмилло р-рахмону ир-рахим… — мерзкий, гнусавый голос.

Заставка. Горы, флаг с бегущим волком. Двадцать девятое раджаба одна тысяча четыреста тридцать шестого года хиджры. Четырнадцатый год исламского сопротивления…

— Во имя Аллаха, милостивого и милосердного мы, муджахеддины Имарата Кавказ обновляем тавбу шейху Айману аль-Завахири, амиру Аль-Каиды, да приветствует его Аллах, и признаем, что являемся частью Аль-Каиды, действуем только по воле Аллаха и являемся солдатами Аллаха, ведущими войну против неверных везде, где бы те не ступили на землю мусульман. Аллаху Акбар!

Мы знаем о том, что американцы являются неверными, объявившими войну Умме, на руках которых кровь миллионов мусульман. На руках американцев — кровь наших братьев, сражавшихся и продолжающих сражаться на фронтах джихада в Афганистане, Ираке, Сирии, Ливане, Пакистане и везде, где идет джихад. Много лет назад — американцы обещали избавить нас от пяты русистов, но не выполнили свое обещание, и в том нет ничего удивительного, ибо они неверные, а значит — предатели и лжецы.

Американцы сказали, что Аль-Каида побеждена, но крах Аль-Каиды — это миф, очередная их ложь, призванная прикрыть поражения, которые они терпят в войне с нами. Мы и есть Аль-Каида. Нас десятки тысяч, а скоро будут — сотни тысяч и миллионы. Мы объявляем американцам и всем их приспешникам войну, и будем убивать их везде, где только не встретим, на Кавказе, в Русне или где-либо еще, иншаллагъ. Ни моря, ни границы — не спасут вас от возмездия, иншаллагъ, которое падет на ваши головы за наших братьев, ставших шахидами на пути Аллаха.

Мы признаем… — спикер немного замялся, но тут же продолжил — берем на себя ответственность за истишхадию, совершенную милостью Аллаха в Москве несколько дней назад. Нашим храбрым братьям и сестрам удалось поразить сразу двух предводителей неверных, да покарает их Аллах. Один из них уже проследовал в Ад, где он сполна получит то, что заслужил за издевательства и убийства мусульман, второй вскоре последует за ним, иншаллагъ!

Мы так же принимаем на себя ответственность за операцию, совершенную день спустя в Вашингтоне, в здании Лэнгли, в ходе которой отправились в ад несколько сотен американских муртадов, каждый из которых был лично виновен в смертях сотен мусульман, в издевательстве над мусульманами. Воистине, Аллах дал нам победу над неверными, заслуженную двумя десятилетиями крови и мучений. Аллаху Акбар!

Американцы, сжав кулаки — слушали видео, выброшенное в Ютуб день назад. В чьей то руке — хрустнул карандаш.

— Мы призываем всех братьев, тех, кто сидит дома — выходить на пути Аллаха и сражаться с неверными везде, где их встретите, убивать их, уничтожать их имущество, сеять среди них страх — ибо победа близка, иншаллагъ. Хвала Аллаху, мы увидим еще более удивительные победы, дарованные им верному ему воинству, как бы силен не был враг — никто не может быть сильнее Аллаха и воинов его. Вставайте на джихад, братья. Убивайте русистов, убивайте американцев, лишайте их имущества! Приходите к ним в дома, убивайте их женщин, детей, убивайте всех кого встретите — тем самым вы лишь отомстите за то, что они делают с мусульманами по всему миру, воздадите им подобным. Убивайте неверных, убивайте их пособников, сражайтесь с любыми безбожниками и убивайте их. Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед Пророк Его. Аллаху Акбар! Аллаху Акбар!

— И что? Этот ролик до сих пор один из самых популярных в Интернете

— Открой третий файл

Русский открыл третий файл. Это было видео — какая-то специальная программа делала что-то вроде трехмерного анализа… подгоняя линию за линией… на глазах — рисовалась какая-то комната… рисовалась очень четко, вплоть до трещин на стенах.

— Комната.

— Она самая — сказала Натали — у нас есть суперкомпьютер, который анализирует подобные послания от террористов и создает математические модели, как помещений, так и лиц, так и всего, что есть в кадре — у нас даже есть математические модели искажений, создаваемых объективом видеокамеры, чтобы понимать, какими камерами, что было снято. Мы изымаем аппаратуру при рейдах, проверяем ее… проверяем телефоны… иногда удается выйти на поразительные вещи.

— И та комната…

— Да. До этого — мы никогда не имели дела с чеченским терроризмом, и у нас не было никакой базы данных по нему. В качестве одной из мер для создания такой базы — все наши оперативники, действующие нелегально должны иметь при себе две веб-камеры и записывать операции на пленку. Мы понимаем, что нелегально действуем на территории вашей страны и есть серьезные ограничения. Контроль этих ограничений производился в соответствии с видеоизображением, так мы можем следить за тем, чтобы наши люди не переступали черту.

Мы искали комнату, в которой было снято это видео, мы искали людей, снятых на видео очень долго. Сам понимаешь — то, что они совершили, сделало их для нас целями номер один. Но мы ничего не могли найти, они канули как в воду. И только после анализа этого видео, снятого нашими оперативниками — мы пришли к выводу, что видео, которое содержит признание в террористическом акте и признание в принадлежности кавказского джихада к Аль-Каиде — снято в подвальном помещении отделения полиции в городе Дагестанские огни. Компьютер — дал почти стопроцентное совпадение.

Русский пожал плечами.

— И

— Что — и? — разозлилась Натали — ты считаешь, это нормально? В отделении полиции проводится съемка ролика террористов.

Русский тяжело вздохнул

— Вам не стоит сюда лезть, вы не понимаете самых простых вещей. В отделении полиции может все что угодно. Перевалочный пункт наркоторговцев, клетки для содержания рабов, склад оружия, даже бордель.

— Но как так может быть!? Полиция — это государственная организация, разве не так. Служба по контролю за соблюдением закона?

— В России это действительно так. А на Кавказе — нет. Видишь ли, закон нельзя установить, просто написав что-то на бумаге и проведя это через парламент. Закон становится законом только тогда, когда его готово соблюдать большинство. Тех, кто не готов, общество называет преступниками и наказывает. Возможно, у вас в стране все соблюдают законы. А вот у нас — нет. На большей части территории России — законы соблюдаются именно потому, что большая часть населения согласна их соблюдать. А на Кавказе нет. На Кавказе закон соблюдается только тогда, когда рядом есть федеральный БТР. Да и то не всегда. А в полицию — идет, потому что эта служба дает возможность открыто носить оружие, обирать торговцев и своих односельчан и получать жалование. По российским меркам оно нормальное, но по кавказским — оно просто огромное, на него можно содержать очень большую семью. Самой большой глупостью с вашей стороны будет подумать, что раз это происходило в полицейском участке, значит, к этому причастно государство. На Кавказе нет государства, государство там заканчивается на пороге русских воинских частей.

— Но почему… Почему, черт возьми, вы не наведете там порядок?

— Потому что если мы сделаем это, вы обвините нас в геноциде. Никакими другими способами — порядок там не навести.

Майор Ховард переваривала информацию

— У тебя есть водка?

— Есть немного.

— Мне надо выпить…

* * *

Закат…

Поразительно красивый в степи — солнце падает за горизонт, освещая подрастающую в поле пшеницу нежным, желто-белым, очень неярким светом. И тишина. Просто удивительно, что где-то — может быть такая тишина. Для девочки, выросшей на военной базе, рядом с орущими сержантами спецназа — тишина была просто удивительной.

— Нравится? — спросил русский. Он бесшумно подошел и встал рядом, только в последний момент она услышала его.

— Да… тихо так.

— Здесь тихо, это верно.

— Почему мы не может жить в мире? — вдруг вырвалось у нее

— Не знаю… — русский теперь стоял рядом — простой пример. Ты веришь в то, что будет лучше? В будущем.

— Нет.

— И я не верю. Значит, лучше уже не будет.

— Знаешь… это было давно. Мой отец взял меня на мыс Канаверал. Я была тогда совсем маленькой.

— Полет Челленджера?

— Перестань, я не такая старая. Нет, тот полет как раз был успешным. Мы стояли и смотрели, как стартует корабль. И почему то мне тогда показалось, что будет все хорошо. Это был девяносто первый год…

— А у нас в тот год все было плохо.

— Да, но вы сами виноваты в этом.

— Верно — спокойно подтвердил русский, и она почувствовала, как он снова уходит за обычную для него броню — знаешь, я не виню вас в том, что тогда произошло. Мы и только мы виноваты. Мы ошиблись — мы и исправим ошибку.

— Коммунизм был ошибкой!

— Возможно. Но чтобы избавиться от коммунизма, не обязательно было избавляться от страны. Надеюсь, мы все — поняли это.

Она подумала. Потом тихо сказала.

— Мы можем хоть что-то изменить?

— Я расскажу тебе притчу — сказал русский — как то раз лягушка лежала у берега реки, и к ней подкрался скорпион. Ему надо было на тот берег реки, а лягушке надо было, чтобы он ее не ужалил. Скорпион сказал, что не ужалит лягушку, если та перевезет ее на другой берег. Лягушка не поверила, но скорпион поклялся Аллахом, и лягушка решила рискнуть.

Когда лягушка выплыла на середину реки — скорпион все-таки ужалил лягушку. Зачем ты это сделал! — вскричала лягушка — ведь мы сейчас оба утонем! И знаешь, что ответил ей скорпион?

— Потому что я — скорпион?

— Нет. У вас в ходу неправильная версия этой притчи. Он ответил — потому что это Ближний Восток. Обычно, когда мы смотрим на то, как живут другие люди — мы ужасаемся тому, как они живут. Почему они это делают? Почему они не могут жить как мы? И что хуже всего — мы начинаем заставлять их жить как мы, порой силой. В последнее время — все чаще и чаще силой. Но обычно мы просто не понимаем и не хотим понять, почему так живут другие люди. Они так живут, потому что это Ближний Восток.

Майор Ховард поежилась от внезапного холодного ветерка, налетевшего из степи

— Мы можем что-то с этим сделать?

— Наверное, нет. Просто помоги тем, кто рядом с тобой, чем можешь. Вот и все.

Русский повернулся и пошел в дом. Бывший майор армии США, а теперь оперативник американской военной разведки — ненавидя саму себя и весь мир впридачу, за то, что она такая, какая есть — последовала за ним.