Россия всегда права!

Александр Афанасьев, 2012

Июнь 2012 года… Североамериканские Соединенные Штаты задыхаются в двух локальных конфликтах одновременно. Помощи им ждать не от кого. Лишь вмешательство России, сильной, самодержавной, обладающей огромным опытом умиротворения агрессивно настроенных аборигенов, с многомиллионным казачеством, способным быстро сформировать не одну полевую армию и направить ее в кризисный регион, может стать решающим в деле замирения южноамериканского континента и прекратить продолжающееся много лет кровопролитие. Но далеко не всем по нутру участие Российской империи в американских делах. Британский лев встал на дыбы, и взор его направлен по ту сторону Атлантического океана…

Картинки из прошлого

Июль 2005 года.

Атлантический океан, западнее Азорских островов.

Ударный авианосец «Цесаревич Николай»

Встреча была организована довольно быстро и должна была состояться на ударном авианосце «Цесаревич Николай», несшем службу в Атлантическом океане, близ экватора. Государь должен был прибыть туда инкогнито, переместившись сначала на базу русского флота в Ницце, затем — самолетом снабжения из Ниццы прямиком на авианосец.

Мы с вице-президентом САСШ Мисли погрузились в «Боинг» и перелетели на Азорские острова. Эти острова, расположенные в Атлантическом океане, лет пятьдесят-шестьдесят назад были одним из самых оживленных воздушных перекрестков мира. Тогда еще не было надежных трансатлантических лайнеров, и все самолеты, выполняющие рейсы между Старым и Новым Светом, приземлялись здесь на дозаправку. Сейчас трансатлантических лайнеров полно — и Азорские острова стали частично военной базой, сданной в аренду Священной Римской Империи, частично раем для яхтсменов. Боевые корабли Кригсмарине и роскошные двух — трехпалубные яхты стояли рядом…

На Азорских островах мы сменили вид транспорта. В качестве вертолетного транспорта на этом аэродроме использовались большие русские «Сикорские», потому что только они могли летать на материк и обратно, обеспечивая достойную надежность и низкий расход топлива. Вертолет арендовал уже я — один огромный вертолет для нас двоих, и с переплатой за срочный случай. Испанка, работавшая в прокате, посмотрела на меня с подозрением — у меня были германские документы, я говорил по-немецки и был похож на немца, а немцы никогда не стали бы сорить деньгами, лишний пфеннинг не потратят. Но вертолет мне оформила — деньги есть деньги. Поблагодарив fröulein за помощь, я вышел обратно на летное поле VIP-терминала, и электрокар отвез меня и вице-президента к вертолету…

Проблема возникла, когда я объявил, куда мы должны лететь. Первый пилот самолета, немец по национальности, изумленно вытаращился на меня:

— Русский авианосец?

— Именно, герр… — я посмотрел на табличку с именем на груди, — герр Браушенбах. Именно туда я хочу попасть.

— Nein! Nein! Unmöglich! Verboten!^[29]

Я достал из бумажника несколько купюр в тысячу рейхсмарок, положил на приборную доску рядом с ним.

— Nein! Wir abgeschossen! Nein!^[30]

Понимая, что все немцы тупые и упертые ослы, и я так могу уговаривать его до второго пришествия, я сменил тактику.

— Герр Браушенбах. Это очень важно. — Я достал дипломатический паспорт, который у меня был, показал его немцу. — Это жизненно важно. Никто нас не собьет, наоборот, встретят со всем уважением…

Немец взял паспорт, посмотрел на него с сомнением. У немцев в подкорке сидит любовь к различным документам и понимание того, что если надо — то оно и в самом деле надо. Очень дисциплинированная нация.

— Spion? — осведомился немец.

— Diplomat, — обиделся я.

— Gut… — наконец-то решился немец, возвращая мне паспорт, — das verrückt…^[31]

Истребители нашли нас, как только мы преодолели километров десять и вышли из зоны ограниченных полетов — она была над островом, это были сектора снижения военных и гражданских самолетов. Мы направлялись в сторону авианосной группы, вертолет был гражданским — но все равно, это было достаточным основанием для проверки.

Вертолет, несмотря на весь его немалый вес, шатнуло — реактивный самолет не мог поддерживать такую же скорость, как вертолет, — и истребитель прошел над нами, описывая круг…

Я протиснулся в кабину, показал на наушники:

— Lassen?^[32]

Немец, уже смирившийся с тем, что везет сумасшедших, знаком приказал дать мне наушники.

Аппаратура связи была германской, Telefunken, но все рации мира похожи одна на другую, чтобы квалифицированный радист мог работать на любой из них. Я надел гарнитуру рации, поставил на передачу, нашел частоту палубной авиации — три четыреста сорок килогерц, не забыл еще…

–…вертолет, направляющийся курсом норд-вест, немедленно назовите себя. Вы направляетесь к запретной для полетов зоне, ваш курс ведет к опасности, немедленно назовите себя, немедленно!

— На связи гражданский вертолет, курс норд-вест, позывной «Эпсилон-браво», повторяю — «Эпсилон-браво».

— Гражданский вертолет, этих позывных нет в таблице связи, назовите себя.

— ВВС, передайте этот позывной старшему летному офицеру на вашей посудине, немедленно, — я говорил по-русски, и то, что я говорил, показывало, что я знаю, кто на авианосце имеет право принимать решение и руководить летными операциями. — Повторяю, «Эпсилон-браво» для старшего летного офицера, немедленно.

— Гражданский вертолет «Эпсилон-браво», по фронту от вас запретная зона, не приближайтесь к ней, оставайтесь на месте.

Немец вопросительно посмотрел на меня.

— Продолжаем движение. Не торопитесь, баки полные.

Ответ пришел ровно через минуту.

— Гражданский вертолет «Эпсилон-браво», можете следовать своим курсом, запросите вышку три для обеспечения посадки. Удачи.

— Спасибо, и вам того же…

Я снял наушники.

— Erlaubt^[33].

Ударный авианосец «Цесаревич Николай» находился примерно пятьюдесятью милями западнее, даже северо-западнее Азорских островов, он стоял по ветру, готовый выпускать самолеты. На палубе возились техники, стояла дежурная авиагруппа — я заметил четверку тяжелых самолетов дальнего рубежа и несколько, семь или восемь, легких. Чуть в стороне, у самой кормы стоял вертолет поисково-спасательной службы в полной боевой. Нас приняли на самую корму, там был нарисован большой белый квадрат, и два летных техника помогали нам с посадкой. Сели удачно — волнения почти не было, да и не страшны такому гиганту волны. Под сотню тысяч тонн водоизмещения — не шутки…

На летной палубе, пахнущей, как и на всех авианосцах, реактивным топливом и горелой резиной, нас встретили несколько человек, одетых как летные техники, в коричневых легких ветровках и радиофицированных шлемах — здесь, на палубе, у каждого члена палубной команды была форма своего цвета, указывающая на его специальность. Коричневая форма означала, что перед вами технический специалист, механик по самолетной части.

Среди них был собеседник для Мисли — Его Императорское Величество, Николай Третий, и для меня — действительный тайный советник Путилов. Вероятно, господин Путилов выживет и при ядерном взрыве…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

29

Нет! Нет! Нельзя! Запрещено! (нем.)

30

Нет! Нас собьют! Нет! (нем.)

31

Сумасшедшие (нем.)

32

Позвольте? (нем.)

33

Разрешено (нем.)