Россия всегда права!

Александр Афанасьев, 2012

Июнь 2012 года… Североамериканские Соединенные Штаты задыхаются в двух локальных конфликтах одновременно. Помощи им ждать не от кого. Лишь вмешательство России, сильной, самодержавной, обладающей огромным опытом умиротворения агрессивно настроенных аборигенов, с многомиллионным казачеством, способным быстро сформировать не одну полевую армию и направить ее в кризисный регион, может стать решающим в деле замирения южноамериканского континента и прекратить продолжающееся много лет кровопролитие. Но далеко не всем по нутру участие Российской империи в американских делах. Британский лев встал на дыбы, и взор его направлен по ту сторону Атлантического океана…

Картинки из прошлого

Июнь 2005 года.

Рио-де-Жанейро, Бразилия

Когда заходили на посадку, я увидел местную достопримечательность. Огромного Христа, раскинувшего руки над этим бедным городом на горных склонах и в небольшой долине у самого берега моря. Как скворечники, на горных склонах громоздились самодельные домики фавел — местных трущоб.

Я так и не понимал, почему североамериканцы начали здесь войну. Не было ни малейшего признака того, что страна или ее руководство выходит из-под контроля. Ни малейшего! Соседняя страна Аргентина находилась под сильным влиянием Священной Римской Империи Германской Нации и ее сателлита — Испанского Королевства, — но при этом германцы не сделали ничего такого, что свидетельствовало бы об их притязаниях на Бразилию. Англичане? Могли, конечно — но их же здесь никогда не было. Они отлично работают на Среднем Востоке и в Африке, где они раньше были, чуть хуже — в других регионах мира, но Бразилия-то тут при чем? Нефть? Двухсотмильная экономическая зона?^[19] Неужели нельзя было договориться? Здесь, после двух государственных переворотов шестидесятых установилось неустойчивое, но устраивающее всех равновесие, когда подавление бразильского народа осуществляли сами бразильцы. Страна разделилась примерно поровну, одна половина жила во вполне цивилизованной стране, другая — в фавелах, не работая и не платя налогов. У нас, на Восточных территориях, тоже были укрепленные поселки и компаунды с пулеметами на крыше, но мы защищались от религиозных экстремистов, подзуживаемых британцами и британскими ставленниками, а тут одна половина общества защищалась от другой половины. Защищалась жестоко — полицейские в свободное от работы время подрабатывали в эскадронах смерти, устраивая рейды по фавелам и расстреливая всех, включая детей. В соседней Аргентине офицеры тоже устроили террор, но там был террор против коммунистов, которые сделали сознательный выбор, став коммунистами, а здесь был террор против собственных граждан, которым просто не повезло в жизни. Вместо того чтобы попытаться им как-то помочь, их просто отстреливали.

И над всем над этим стоял, раскинув руки, Иисус Христос. Христианство здесь, по сути, еще не проповедовали…

Мы приземлились почти на таком же бизнес-терминале, как и в Мехико. Те же мешки HESCO с землей по периметру, те же бронированные «Хаммеры» с пулеметами, которые есть даже здесь, на бизнес-терминале. Пока нам не нужно было выходить за пределы этого небольшого клочка цивилизации в море хаоса и анархии — на вертолетной площадке нас ждал вертолет «Белл», такой же, как и в «морской пехоте» только с шикарным, отделанным кожей салоном.

— Куда мы летим? — спросил я свою попутчицу.

— На нефтяную платформу! — ответила она, перекрикивая разгонявшуюся турбину. — Господин Мисли сейчас там!

На нефтяную платформу так на нефтяную платформу.

Нефтяная платформа располагалась примерно в двадцати милях от берега — не так далеко, но явно за пределами исключительной двенадцатимильной зоны, что еще раз наводило на мысли о целесообразности военного вмешательства здесь. Представляла собой она прямоугольную буровую платформу, примерно восемьдесят на восемьдесят метров, с большой буровой вышкой и посадочной платформой для вертолета, сбоку стояло на якоре судно обеспечения, размерами с небольшой танкер. В отличие от старых буровых вышек, которые ставились на огромные бетонные колонны, идущие от самого дна, эта крепилась на несколько якорей и поддерживала свое положение с помощью двигателей ориентации, работающих в автоматическом режиме, под контролем специальной программы. Эта буровая платформа могла собрать буровую колонну, уходящую на три-четыре километра под воду и на столько же — под землю. Технологии космического века, сама платформа стоит несколько сот миллионов долларов. Здесь, насколько я понял, просматривая отчеты Американского института нефти, ведется пока пробное бурение с целью разведать и оценить запасы. Так всегда делается — сначала надо разведать, оценить и проаудировать запасы, а потом уже собирать деньги в банках и на бирже под добычу. Сразу добывать никто не бросается.

Тяжеленная платформа сидела в воде почти недвижимо, с первой попытки сел пилот филигранно, видно, что не первый раз и даже не десятый. Платформа для вертолетов здесь была намного большей, чем обычно, не на один вертолет, а на два, причем тяжелых. Рядом стоял большой вертолет «Нортроп-Грамман», лицензионный германский «Физелер-Шторьх», видимо, вертолет, на котором перемещается в пространстве Великий и Ужасный Джек Мисли.

На платформе стояло несколько человек, видимо, охрана платформы. Вооружены до зубов. Одинаковые черные очки, бейсболки с эмблемой компании, бронежилеты, современные рации. Автоматические винтовки Colt CCW с отводом газа на поршень, которые пока не поступали в морскую пехоту, ручные пулеметы Кольта с барабанными магазинами. Чтобы раздобыть такое оружие, надо очень и очень постараться.

Интересно, сколько еще у Мисли таких вот ребят? Выглядят серьезно, очень серьезно — скорее всего, бывшие морские пехотинцы, переманенные на тройное жалованье. Североамериканская морская пехота в Бразилии прилично увязла, и немудрено — государственная организация не сможет справиться с сетевой структурой коммунистов, анархистов и наркотеррористов. А вот эти ребята — если их будет достаточно, и если они будут руководствоваться в своих действиях не уставом, а исключительно здравым смыслом — победить могут. В конце концов — вся экспансия Британской Империи в прошлом веке держалась на частных экспедициях и предприятиях, государство вступало в игру только потом.

Сопровождаемые восемью охранниками, мы спустились с вертолетной площадки вниз, было видно, что дамочка умеет здесь ориентироваться и готова к неприятностям — в самолете она сменила туфли на десятисантиметровой шпильке на удобные кроссовки. Стальные лестницы гудели под ногами, были видны люди, которые занимались своим делом — где-то что-то варили, где-то что-то делали с трубами. В одном месте нам выдали по каске и по накидке с эмблемами компании — что-то типа мушкетерских, бледно-голубого цвета — чтобы не испачкать одежду.

Пошли дальше.

Джека Мисли мы нашли на одном из нижних уровней, он почти не отличался от обычных работяг благодаря каске и «мушкетерской накидке». Он стоял у самого ограждения и смотрел на воду у края буровой платформы, в которой плавали окурки, пустые бутылки и разноцветные пятна от разлитых нефтепродуктов. Услышав шаги, он повернулся к нам.

— Спасибо, Иден, — поблагодарил он свою помощницу, — можешь пока отдохнуть, у меня больше нет поручений.

— Не за что, мистер Мисли.

Иден… Необычное имя.

— Ваше Сиятельство… — вице-президент САСШ протянул мне свою руку. Рука была крепкой, «рабочей». Не интеллигент или юрист, а парень, пробившийся с самого низа, self made man. Сделавший себя сам.

От меня не укрылось, каким взглядом он обменялся со своей помощницей, и легкий отрицательный кивок головой. Не удалось, новой кассеты в коллекции компромата на сегодня не прибавилось.

Черт бы вас побрал, засранцев…

— Вы немного неправильно произносите мой титул, господин вице-президент, — сказал я, — по цивильному листу я имею право титуловаться «Ваше Высокоблагородие». «Ваше Сиятельство» — это титулование, принятое для европейской аристократии и рыцарства, у нас оно не применяется.

Мисли пару секунд раздумывал, как на это отреагировать, потом рассмеялся — открыто и просто.

— Черт побери, никак не могу разобраться, для чего вам такие сложности. Благородия, Сиятельства — черт ногу сломит. Мы, североамериканцы, простые люди, надеюсь, вы простите меня за эту ошибку.

— Вам не знаком придворный этикет, поэтому ошибка вполне простительна, — сказал я, — а такое титулование применяется, возможно, для того, чтобы выделить достойных, как вы считаете?

— Возможно, возможно… У нас тоже есть достойные ребята, хоть у них и нет никаких титулов.

— Не сомневаюсь в этом, сэр.

Сэр — кстати, тоже титулование, пошло из Британии, где такую приставку к имени имели лица, посвященные в рыцари. Сейчас это обесценилось, особенно в САСШ, — сэрами именовали полицейских и отрядных сержантов.

Себе я дал зарок быть осторожнее. Джек Мисли — опасный хищник, теневой правитель страны в течение восьми лет, сохранил многие позиции и сейчас, особенно в силовых ведомствах. Одному богу известно, зачем я ему понадобился…

— Полагаю, вы ищете ответ на вопрос, зачем я пригласил вас сюда, Ваше Высокоблагородие?

— Просто господин Воронцов. Нет, я не ищу этого ответа, потому что вы и сами посвятите меня в свои замыслы.

Так разговаривать с вице-президентом не стоило, но я чувствовал, что зачем-то ему нужен. Поэтому можно было обострять.

— Вы правы… Для начала ответьте на вопрос: вы работаете на русскую разведку?

А это еще что такое?

— Нет, — ответил я.

Мисли усмехнулся.

— Другого ответа я и не ожидал. Впрочем, мне кажется, что вы и впрямь не работаете на русскую разведку. Мне кажется, что это русская разведка работает на вас. У нас с вами есть что-то общее, мистер Воронцов.

Я не ответил на незаданный вопрос. На него не стоило отвечать.

— Как вы думаете, что там? — Мисли показал рукой на запад.

— Бразилия, полагаю… — осторожно ответил я.

— Не угадали. Там большая куча дерьма. Там — наша погибель…

Интересная точка зрения…

— Господин Мисли, осмелюсь напомнить, что решение на вторжение принимала ваша администрация…

— Решение на вторжение принимал один человек, — отрезал Мисли. — Придурок, за которым мы сейчас расхлебываем. Собственно говоря, из-за этого конфликта я и принял решение не баллотироваться на перевыборах. Я никогда не признаю этого публично, но все происходило именно так, господин Воронцов, и никак иначе. Один человек. И одно решение. Я хочу.

Я хочу…

Как же вы его ненавидите, господин вице-президент Северо-Американских Соединенных Штатов. Я кое-чего не понимал до этого момента — а сейчас понял. Вы его просто ненавидите, и ненавидите настолько, что убить готовы. Семья Меллонов взяла вас на буксир и тащила — как менеджера, как управленца, как организатора. А вы их — тихо ненавидели. Когда Меллону-младшему потребовался кто-то, кто делал бы за него работу в Белом Доме — сам он ее выполнять был не способен, — на должность вице-президента взяли вас. Вы ее и выполняли все восемь лет — так, как могли. Но вы его ненавидите, господин вице-президент, тогда ненавидели, а сейчас еще больше ненавидите. Вы ненавидите его потому, что сделали себя сами, пробились наверх своим трудом, терпением и упорством — а этот бывший алкоголик просто получил все от рождения, потому что родился в правильной семье. Вы создали из ничего, из списанных армейских машин миллиардный бизнес, а Меллон-младший в это же время умудрился разорить нефтяную компанию, которой он управлял, хотя при таких ценах на нефть это уметь надо. Пока вы работали, Меллон-младший пил и участвовал в сборищах каких-то подозрительных сект. Но когда начались президентские выборы — на первую роль взяли его, а не вас, потому что он Меллон, а вы — нет. И в истории будет он, пусть как один из самых худших президентов Северо-Американских Соединенных Штатов за всю их историю, такой плохой, что к концу второго срока люди были готовы его убить — но в истории будет он. А не вы. И вот за это вы его убить готовы.

И ведь ничего не кончилось. Меллон-младший сидит на ранчо и думает, что все кончилось, его брат раздумывает, как перепрыгнуть из кресла губернатора Флориды на Пенсильвания-авеню, а вы здесь. Вы работаете, и не просто так.

Ничего не кончилось…

— Скажите, господин Воронцов, почему в вашей стране такого не происходит?

— Какого — такого, сэр?

— Такого? Один человек принимает неправильное решение — и все в дерьме. На долгие-долгие годы.

— Полагаю, потому, что в моей стране человек, который произносит «я хочу», долгими годами готовится вступить на Престол и слова «я хочу» произносит с должным знанием и с полным осознанием своей ответственности перед Россией и перед Богом. Но неправильные решения все же принимались — не раз и не два, не стоит считать монархию идеальной формой правления. Просто четырехлетняя чехарда малообразованных деятелей с нездоровыми амбициями на высшем государственном посту — намного хуже.

Мисли кивнул, соглашаясь.

— Я пригласил вас, господин Воронцов, сюда, на эту платформу, я понял, что вице-президент счел вступительный обмен мнениями исчерпанным и перешел к основному, для того чтобы найти себе нового друга. Это очень важно — иметь хороших друзей.

— Полагаю… со мной вы уже подружились, сэр.

— Речь не про вас, извините. Речь про вашего Императора, Николая Третьего, господин Воронцов.

О как!

— Сэр, я не имею права говорить от имени Его Величества.

— В мафии, господин Воронцов… в итальянской мафии, с которой вы тоже имеете честь быть в знакомстве, нельзя просто так прийти в дом и пожать человеку руку. Нужно, чтобы тебя привел в этот дом кто-то, кому доверяет хозяин дома, и представил тебя. Без этого — тебя даже не пустят на порог. Вы близко знакомы с Императором Николаем Третьим, дружите с ним. Я хочу, чтобы вы представили меня ему.

— Полагаю, сэр, вам известно, что я нахожусь в опале при дворе.

— Ай, бросьте! — Мисли раздраженно махнул рукой. — Вы не понимаете, о чем я вас прошу, господин Воронцов. И не понимаете, что это может дать вам. Вы прибыли сюда для того, чтобы тайно представлять интересы Российской Империи. Вы не разведчик, ваша задача заключается не в том, чтобы залезть в какое-нибудь здание в Бурбанке^[20] и украсть чертежи нового истребителя-бомбардировщика. Вы не дипломатический работник, который дает взятки лоббистам, чтобы провалить какой-то невыгодный для его страны закон. Вы работаете на более высоком уровне, на котором до сих пор работали только британцы. Вы заводите связи и знакомства, пока это у вас не совсем удается, но все впереди. Вы предлагаете решения проблем, стоящих перед страной, ваш опыт управления Персией и специалиста по борьбе с повстанческим и террористическим движением позволяет вам давать весьма ценные рекомендации и существенно помогать нам. Вы единственный на моей памяти человек, который являлся установленным русским разведчиком — и, тем не менее, по приезде был принят в СРС, причем на высшем уровне. У вас хорошие связи уже сейчас — и что самое удивительное, и при республиканцах, и при демократах вы будете вхожи. А вы мне говорите, что в опале. Подумайте, что вам это даст. Если мы наладим мост сотрудничества и взаимопонимания между Северо-Американскими Соединенными Штатами и Российской Империей — мы оба станем просто неприкасаемыми. Понимаете, неприкасаемыми. Что бы мы ни натворили — уклонились от налогов, прошлись голыми по Пенсильвания-авеню, пришибли какого-нибудь режиссера на церемонии вручения Оскаров — нам ничего не смогут сделать. Перед нами просто извинятся, вот и все. Теперь понимаете, о чем я?

Верно говорили в первом году — надо поменять президента и вице-президента местами. Может быть, тогда эта страна не находилась бы в такой глубокой… в какой она находится теперь.

Но кое-что надо прояснить.

— Сэр, полагаю, что эта неприкосновенность… более чем иллюзорна. Британцы, например, не будут ее соблюдать. Скорее наоборот.

Это был намек. Намек, который Мисли мгновенно понял.

— Вон вы про что…

— Про это самое, сэр. Весьма неприятно жить под прицелом.

— Согласен. Но варианты есть. Например, как насчет личной охраны из спецподразделения министерства обороны?

Я внезапно понял, что те парни, которые встречали нас наверху — они не из Секретной службы. Скорее всего морские пехотинцы. Да, они получают жалованье и от нефтяной компании — но кто-то их прикомандировал к вице-президенту Северо-Американских Соединенных Штатов. И я даже знал кто.

А это значило — одно из двух. Либо в САСШ, светоче демократии, готовился военный путч — либо он уже произошел. Просто никто этого не видел.

Или — видел?!

— Пентагон. Десятое сентября, — коротко ответил я.

Мисли улыбнулся, глаза его были холодными как лед.

— Рад разговаривать с умным человеком. Не будьте только слишком умным, хорошо. Итак?

— Итак, сэр, полагаю, что встречу с Его Величеством вам можно устроить. Но мне нужно что-то более весомое. В подтверждение ваших намерений.

Если идешь обедать с дьяволом — готовь большую ложку. Вот только правило это работает в обе стороны.

Вице-президент пошел в сторону лестницы, махнув мне рукой.

— Следуйте за мной.

В каюте, которая была рассчитана на четверых нефтяников и в которой сейчас была одна лишь Иден, немедленно удалившаяся, Джек Мисли достал из-под кровати небольшой атташе-кейс, открыл кодовый замок. Там лежали какие-то папки, судя по красной диагональной полосе — совершенно секретные. Он достал одну из них, бросил ее на кровать рядом со мной.

— Вы ведь здесь кое-что ищете, господин Воронцов, не так ли? То, что вы искали в Мексике, в Аргентине, в Бурской Конфедерации. Полагаю, это и есть фунт мяса, который в этой игре предназначен для вас. Откройте, посмотрите…

Примечания

19

Двести миль от берега считается собственностью прибрежной страны, но только в смысле экономического использования, без права, скажем, регулировать проход судов, что военных, что гражданских.

20

В Бурбанке, Лос-Анджелес, находятся головные офисы некоторых авиастроительных и иных компаний оборонного характера.