На изломе

Александр Афанасьев, 2023

Роман "На изломе" – книга родившаяся из допущения, что 19 августа 1991 года было обычным днем, не произошло путча, и стороны подписали новый союзный договор. Но при этом – остались все горячие точки, по-прежнему плохо с экономикой, придуманные Горбачевым институты не работают, республики тянут одеяло на себя.В этих условиях – Москва обращает внимание на странную гибель украинского замминистра МВД Щекуна. Якобы его и всю семью расстреляла дочь, которую отец лишил наркотиков. На самом деле Щекун отправлял в Москву компромат, из которого следовало, что в Киеве процветает бандеровщина и готовится антисоветское восстание. Москва отправляет в Киев группу РУБОПовцев во главе с полковником Дедковым. Им быстро удается выяснить, что убийство было инсценировкой. Но и бандеровцы решают действовать – одна группа захватывает Верховный совет и всех депутатов в заложники, другая – устраивает покушение на президента Кравчука…

Киев, Украина. Киевский государственный университет. Факультет международных отношений. 03 июня 1992 года. Гнатишкин

— Э… брат. Не на тех замахнулся.

Капитан Сергей Гнатишкин сидел в небольшом, подвальном помещении, расположенном недалеко от центра города. На двери не было никакой таблички, на самом деле здесь находилось одно из отделений фонда ветеранов войны в Афганистане. В Киеве существовало несколько организаций «афганцев». Как оказалось, были и проукраинские, назывались они странно — афганцы Чернобыля. Причем тут Чернобыль спрашивается — одной беды мало, что ли?

— Почему?

Парень с ранней проседью в волосах — цокнул языком.

— Там и не такие как ты шеи ломали. Знаешь, кто там учится?

— Представляю. И что?

— Значит, не представляешь. Там ведь не только с Украины ребята учатся. С Грузии немало, с Азербайджана. Поступить проще, а главное что? Присмотра меньше. Кумовства больше. Это в Москве проверки всякие. А тут… а если посмотреть, с того же факультета международных отношений ребят в ООН едва ли не больше, чем из МИМО⁴¹.

— И что? Можно наркоту жрать?

— Да откуда ты взял эту наркоту вообще!

— Оперативная информация.

— Ну так в рожу плюнь своему барабану.

Гнатишкин многозначительно хмыкнул и встал.

— Пойду, пожалуй. Бывай… брат.

— Да стой ты… Тебе реально надо?

— Иначе бы не просил.

Афганец вздохнул, доставая ключи от машины из стола.

— Я предупредил. Поехали…

…

Брат-афганец — звали его Саша — остановил машину недалеко от какого-то перекрестка. Перед тем как выйти, посмотрел вперед и назад, как в Афганистане.

— Можно.

Они вышли. Улица как улица — но впереди была активная торговля с рук.

— Это «Лейпциг». Конкретное место, здесь торгуют гуманитаркой, сэконд-хэндом с европейских магазинов, прочими делами. Вон, глянь, черная — на углу.

Они шли, подлаживаясь под движение толпы. Саша показывал на стоящую на углу БМВ — пятерку.

— Это рэкетиры. Здесь их обычно зовут мурчащие.

— Мурчащие?

— Да. «Лейпциг» держит Кисель, это крупнейшая группа в Киеве.

— А мы-то тут при чем?

— Не спеши. Подстрахуешь?

— Давай… — Сергей сунул руку в вырезанный карман куртки и снял пистолет с предохранителя.

Афганец споткнулся около машины, неловко стукнул в дверь. Сидящие в машине бандиты немедленно отреагировали. Но непонятка была быстро улажена, и скоро Саша — обнимался с коренастым крепышом в кожанке. Потом они отошли во двор, и Сергей последовал за ними.

Бандит — почувствовал его каким-то шестым чувством, резко повернулся

— Э, че за дела?

— Спокуха, Варнак. Это свой.

— Какой свой?

— Серый — брат. Из Москвы.

Варнак — с загнанным видом переводил взгляд с одного на другого, и любому опытному человеку было понятно, что урка вот-вот решится на что-то совсем плохое.

Афганец усмехнулся по-свойски.

— Не колотись, брателла. Своих пишем, чужих колем…

Бандита эти слова немного успокоили, он облизал губы.

— Чо надо?

— Справочку бы.

— Идите в Госправку, я то тут при чем?

— Не хами, гугнявый, — вступил в разговор Гнатишкин. — Думаешь, я твои регалки бакланские не прочитаю? Перстенек твой… отсидел срок звонком, или что другое там раньше было⁴²? А?

— Ах, ты, с…

Бандит бросился с неизвестно откуда взявшимся ножом в руке, но Гнат и Афганец вдвоем приняли его… как тогда в горах. Один перехватил руку, другой сильно, как по манекену — пробил. Бандит захрипел и осел без сил.

— Ты чо? Ты же его покалечил…

— Да не… он и не такое выдержит, верно ведь? Давай, давай, вставай, не притворяйся. Прокурора тут нет и не будет…

Бандит переводил взгляд с одного «афганца» на другого, не вставая.

— Надо чо?

— Кто банчит в универе? Чьи там точки? Только правду, гугнявый, а то так лежать тут и останешься.

— Чеченцы…

— Чеченцы? Какие чеченцы?

— Не знаю. Базарили, что наркота — под чеченскими. И героин — тоже.

— Кто старший? Кто старший, Варнак? Говори!

— Базарили, Али Маленький.

— Али Маленький? Откуда он?

— Не знаю. Базарили, что он с одесскими какими-то в близких и с кишиневскими.

— Кишиневскими?

— Да.

— Что-то ты порожняк гонишь, Варнак.

— Я не гоню!

— Правду говори. Иначе — расклад напоминать не надо.

Бандит затравленно оглядывался.

— Еще базарили, что он… с военными какими-то в близких.

— Военными? Какими военными?

— Не знаю. Но типа базарили, что между Прибалтикой и Чечней — дорога есть. Через Львов. И в обе стороны — идет товар.

— Наркота? Оружие?

— Я не знаю!

— Ладно, Варнак. Ты москвичей сегодня видел?

— Не.

— И я не видел. Иди.

…

— Ты ему поверил?

«Девятка» лавировала между ухабами Подола, они ехали на Левый берег.

— Поверил — не поверил… тут и верить то нечему. Трёп один, по кабакам. Но трёп, надо сказать, правдоподобный.

— И что этот трёп дает?

— Али Маленький — тусит возле стадиона «Динамо». Там сейчас конкретные вещи делаются. Вообще, попомни мои слова — про «Динамо» еще все услышат.

— Что именно?

— Про Згурского слышал?

— Не.

— Ну, да, ты же не наш. Бывший наш мэр, ушел в восемьдесят девятом⁴³. Сейчас он с оч-чень лихими людьми в близких. «Динамо-Киев» — это не простой сейчас футбольный клуб, это и контрабанда, и банки. Ты помнишь, Павловская реформа?

— Еще бы

— У нас еще несколько дней деньги принимали, причем в любом количестве⁴⁴. Под десять процентов. И основная туса шла — как раз возле «Динамо». Через забор — и тама. Сейчас подыграй мне. Ничему не удивляйся…

Они встали недалеко от стадиона, где играл самый прославленный клуб СССР. Саша — закурил сигарету, но тут же с руганью затушил в бардачке.

— Дрянь какая…

— Ты чего?

— Левая сигарета. Сеном набита.

— Это как?

— А так. В Донецке делаются. Там целый завод.

— И что? Не делает никто ничего?

— А зачем? Я вот только такие и покупаю⁴⁵. Затянешься такими — и сразу курить не хочется. Ха-ха-ха.

…

Со стадиона — начали появляться люди, рассаживаться по машинам. У одного из них был серебристый Мерседес, редкий даже для Москвы. На одного из них — Саша навелся как пиранья на кровь.

— Ага. Вон он.

Высоченный, в пальто человек — садился в леворукую, с прямыми, словно рубленными топором линиями кузова «японку».

— Это Али?

— Он самый. Тусит тут уже несколько лет.

— Ни хрена себе Маленький.

— То-то и оно…

Японка — вырулила на дорогу, мигнула стопами. Саша — аккуратно пристроился сзади.

— Не заметит?

— Не думаю. Они тут совсем оборзели, в Киеве им сам черт не брат.

Машины катились одна за другой по ночному Киеву

— На левый берег поехал. К бабе значит… На, надень.

— Зачем?

— Раскатаешь. Это маска.

…

Когда Тойота припарковалась у уродливого вида многоэтажки — Саша в нужный момент газанул — и остановился так, что блокировал водителю Тойоты выход из машины. Тот — этого стерпеть не сумел.

— Э, чо за дела!

Чеченец осекся — на водителе Лады была маска, а в руке у него — пистолет.

— Будь тихо!

— Ты на кого залупнулся, черт…

Второй бандит, тоже в маске — открыл дверь Лады, быстро обошел обе машины и не спрашивая, сел в Тойоту — причем назад.

— Чё за дела.

— Не хами, Али. Тебе привет.

— Что за хрен, от кого?

— От Петра Игнатовича.

— От кого? Ты чего-то попутал.

— Базар фильтруй.

У человека сзади тоже был пистолет — теперь он упирался ему в бок. Водитель «зубила» продемонстрировал ему бутылку.

— Сегодня — сгорит твоя машина, Али. Вопрос только в том, сгорит ли она вместе с тобой?

Чеченец не выдержал.

— Расход, расход! Я не при делах, братва, вы меня попутали с кем-то. Давайте, краями разойдемся.

— А что нам Петру Игнатовичу сказать?

— Да в я в натуре не волоку о ком вы, братва!

Пистолет сильнее ткнулся в бок.

— Тебя предупреждали в универ не толкать. Предупреждали?

— Чего?

— Универ! Там телка от передоза загнулась. А предок у нее знаешь кто? Теперь менты всю киевскую братву со света сживут! Ты в универ второй номер⁴⁶ толкнул?

— Какой второй номер? Нету у меня!

— Ты меня не кружи, не в ментовке на допросе!

— Братаны! — взмолился Али. — Я по-жизни не волоку, что вы мне предъявляете! Я к универу близко не подходил!

— Второй номер в Киеве — у тебя достать можно?

— Не только у меня!

— А у кого еще? Кто в универе толкает? Скажешь, не ты?

— Нет. Аллахом клянусь.

— А кто?

— В универе?

— В нем!

— Там… В универе…

— Говори!

— Там свои темы, меня там нет, братаны.

— А кто?

— Шпанёнок один! У него лапа на самом верху, его трогать нельзя! Его так и погоняют — Сынок!

— Какой сынок!?

— Не волоку в натуре! Сынок. Тусит в кафе «Еней», у него тачка еще…

— Какая тачка?

— Волгу он купил! Новую, Волгу!

— Али, лучше чтобы мы его нашли. Иначе найдут тебя.

— Братаны, Аллахом клянусь. Мне за чужие темы…

Второй бандит снова пересел в Ладу. Водитель — небрежно бросил бутылку

— Лови!

И дал по газам…

Примечания

41

Московский институт международных отношений. В Киеве действительно учились серьезные люди, один из выпускников, например — Михаил Саакашвили.

42

Уголовники — татуируют на пальцах перстни, рисунок на которых имеет свое значение. Один из типов рисунка означает «пассивный педераст», но ее легко доработать, и будет «отбыл срок звонком», что некоторые и делают. Опытные смотрящие, только увидев такой перстень, уточняют прошлое его обладателя по тюремной почте, и если выясняется недоброе — раскрытого педераста зверски избивают, порой даже убивают.

43

Имя подлинное. Згурский Валентин Арсентьевич, мэр Киева (председатель Горисполкома) с 1979 по 1989 годы. От дружбы с ним начинали такие величины как Григорий Суркис и Юрий Лях.

44

В 1991 году премьер-министр В Павлов в попытке побороть инфляцию и справиться с мафией — объявил обмен 50 и 100 рублевых купюр в три дня — причем без справок можно было обменять только тысячу. Но так как страна уже разваливалась — реформа по факту провалилась. Госбанки Грузии, Армении, Украины — за процент обменивали сколько угодно.

45

Фабрика Хамадей

46

Героин. Первый номер — кокаин