Морена-2. Золото партии

Александр Афанасьев, 2023

На этот раз Морене можно сказать, "крупно повело" – ей выпала чистая работа; без грязи и крови, тихая и спокойная банковская деятельность. Но она себе даже представить не могла, что ей придётся ворочать даже не миллионами, не миллиардами, а триллионами наворованных в ее стране денег. И их бывшие хозяева так просто с ними расставаться не собирались…

26 апреля 2023 года. Париж, Франция

Рано утром — она села на поезд TGV Lyria до Парижа. Скоростной двухэтажный поезд — позволял добраться до Парижа примерно за три часа, а контроль был куда меньше, чем в аэропортах. Поезда, слава Богу, еще не взрывали.

Еще в поезде был бесплатный wi-fi. Думая, что делать, она вдруг хлопнула себя по лбу. Какая же она балда! Первое, что она должна была сделать — запросить отчет из общедоступной деловой информации. Конечно! Надо обратиться в Блумберг — любой биржевой аналитик, любой специалист по M&A²³ в первую очередь сделал бы это! В Блумберг — каждый день приходят миллионы запросов о самых разных участниках рынка, никто не заметит именно этот. Но так — у нее будет полный начальный пакет информации для анализа того, что попало ей в руки. А опыт, полученный в Сити и возможно, пара звонков знакомым, которые у нее остались — помогут окончательно прояснить ситуацию.

Зайдя в Интернет, она зашла на свою страничку, заказала отчет по одной из фирм, учредительные документы которых лежали в ячейке банка в Вадуце — пока у нее на аккаунте сохранялись деньги, и светить карточку не пришлось. Это хорошо.

* * *

В Париж она прибыла около полудня, на Лионский вокзал.

Что бросилось в глаза — а она не была в Париже довольно долго — ситуация с безопасностью во французской столице, и до того не блестящая, стала еще хуже. Париж всегда притягивал к себе всякие отбросы общества — равно как и самых блистательных людей континента. Но в какой-то момент на смену безобидным парижским клошарам, ночующим под мостами, пришли молодые отморозки из пригородов с молотками и ножами, с бутылками с коктейлями Молотова, а теперь им на смену пришли мусульмане. В Париже еще в 70-е была мощная мусульманская община — турки, беженцы из Алжира с его исламо-социалистическим экспериментом — но теперь город захлестывал поток совершенно чуждых ему и Европе арабов, негров, афганцев. В последнее время к ним присоединились турки — но другие турки. Если те турки, которые приезжали в 60-е, были турками из кемалистской, светской Турции — то эти несильно отличались от арабов. Они ненавидели США, Израиль, молились Аллаху и готовы были на всё.

После того, как Великобритания закрыла границы — а кризис с беженцами, скорее всего, стал определяющим в голосовании по Брекзиту, он, а не вмешательство Путина — Франция стала конечной точкой для всего этого отстоя. Финалом пути. Европейским Могадишо.

Палатки, грязь, мусор. Течет моча. Дети, совсем маленькие, просят милостыню, те, что постарше, шныряют как стайки крыс, ища чего спереть — они хорошо знают, что по французским законам им ничего не сделают, что бы они ни натворили. Женщин не видно — они или готовят или где-то подрабатывают.

Мимо всего этого спешат настоящие европейцы, стараясь побыстрее сесть в такси или автобус или автомобиль и покинуть эту клоаку. Но вокзалы всегда были криминальными клоаками, а теперь таковыми стали и улицы. Теперь от клоаки — не спастись нигде.

Полицейские в бронежилетах с автоматами и ружьями — раньше во Франции никогда так не было, такое оружие доставали лишь во время беспорядков — стараются на все на это не смотреть, потому что сделать ничего не могут. Франция зашла в тупик — когда французы двести лет боролись за свободу, равенство и братство, они явно не рассчитывали на равенство и братство с афганскими или нигерийскими беженцами.

Что удивительно — приехавшие с семьями мужчины отнюдь не стараются найти работу. Кто-то, конечно, ищет и находит — работа есть всегда, если ты готов работать нелегально и без социальных гарантий. Но большинство мужчин живут на пособие, день за днем сидят в кафе для своих, потягивают кофе, общаются, во время намаза перемещаются в мечеть или в молельную комнату. Работать они не собирались и не собираются, так как считают, что все во власти Аллаха. Жизнь за счет женщин не вызывает у них ни малейшего оттенка стыда.

Каждый третий прохожий на улице — или араб или негр. Еще цыгане — после того, как в Румынии закончился переходный период, и граждане Румынии получили возможность претендовать на полное социальное пособие ЕС в любой стране, все цыганские таборы снялись с мест и пошли в Германию или во Францию. Теперь ромалы жили в Париже и Берлине и занимались там отнюдь не песнями и плясками.

Ей повезло. В такси, которое она поймала, водитель был настоящий француз. Сейчас в такси в основном брали нелегалов, и садиться в джихад-такси одинокой женщине было настоящей русской рулеткой…

— О-ля-ля, мадемуазель, — сказал таксист едва она села в такси, — и как такая красавица не боится путешествовать одна?

И ведь углядел, что на пальце нет кольца. Французы есть французы.

— Как приятно встретить соотечественника… — она моментально встроилась, вспоминая язык, подбирая интонации, — в Лондоне меня так не встречали.

— Эти англичашки… — противостояние англичан и французов, начавшееся во время Столетней войны²⁴

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

23

Cделки слияния и поглощения

24

Война, продолжавшаяся с 1337 по 1453 годы, начавшаяся из-за претензий британского монарха на французский трон. По сути, эта война стала прологом к появлению национального самосознания — с отказом французов принять британского монарха на троне именно потому, что он англичанин.