Глава 1 Пролог
Как-то раз, в середине 2014 года, занесло меня в командировку. И ни куда-то там, бог знает куда, а на юг, на море.
Звать меня Андрей. Работаю я инженером-проектировщиком по строительству мостов и переправ в одном российском конструкторском бюро по профилю. Казалось бы — сиди себе в офисе с кондиционером, да рисуй свои модели, разрабатывай чертежи, решай проблемы по мере их появления… Но. Не в этот раз! Заказ, который поступил в наш конструкторский отдел, был сравним по масштабу с пирамидами в Гизе. Иначе говоря, должен был выдерживать суровые условия соленого моря, штормы, даже столкновения с кораблем, и чтобы все было нипочем этому мосту. Задача была серьезная, и выезжать на объект необходимо было всей бригаде конструкторского отдела.
Сам я — бывший моряк. Читатель наверняка спросит — на кой черт я поменял морскую романтику на жизнь канцелярской крысы? Отвечу — сперва хлебните чарку горечи службы в команде отъявленных филиппинцев или украинцев, рискните жизнью, не обмочитесь при шторме в девять баллов, повстречайте пиратов и останьтесь в живых, набив морду парочке, и постарайтесь не умереть от усталости… потом поговорим!
Найдя время выучиться, и подзаработав подъемных денег, я списался на берег и об этом решении никогда не жалел. Единственное, чего было мне от той жизни жаль — не нашел я той самой романтики, не услышал тех самых историй ярых мореходов, не увидел морских чудовищ, русалок и прочих чудес (чудом было в замусоренном океане борт не пробить обо что-нибудь), да и друзей «на всю жизнь» не сумел найти. Хотя не поспорю, что были и светлые моменты. Особенно при заходах в порты разных стран. Забавны заходы в не самые бедные, но и не богатые порты — это как легендарная «Тортуга». Девушки достаточно доступны, так как тупо зарабатывают собой в порту, алкоголь, еда, развлечения со всего мира — стоит только зайти в припортовые заведения, на которых, собственно, весь портовый город и живет. В богатых такого не встретишь — там построже все, и намного скучнее, в бедных наоборот — так все плохо, что выходить просто опасно, особенно если деньги есть — тебя запросто убьют за пару десятков долларов, на которые грабитель сможет прожить пару месяцев. А девушки настолько измождены жизнью обслуги и проституцией, что, глядя на них, кажется, они уже мертвы, но еще не знают об этом. Так что «средние» порты — самое то.
Жизнь в море достаточно сильно десоциализирует человека. Недаром говорят, что это, по сути, тюрьма. В рейс уходишь надолго, кругом одни и те же лица, успеваешь забыть, как вообще живется на гражданке, и по возвращении чувствуешь себя таким глупым, будто жизнь без тебя лет на сто ушла, а ты остался. Да и отношений никаких не построишь. Какая современная девушка будет ждать своего «героя» из похода? Верно — никакая! Либо изменит, либо уйдет, либо изменит и уйдет. Редкость — встретить верную и сидящую дома девушку, ждущую своего морехода. Сказки все это.
Еще хуже — если команда подбирается плохая, или капитан и офицеры отморозки. С такими неделя за год жизни, наверное, если не больше. Подчас, морально устаешь сильнее, чем физически, хотя и физически устаешь так, что сон не идет — так сильно болят голова и тело.
Словом, не жалел я о списании на берег, длительном переобучении и изменении в корне всей жизни, но портовые заведения посещал. Общался, искал фольклор или просто истории под стаканчик виски. Но чаще всего напарывался на старых пьянчуг или дураков, ищущих драк. И все же иногда везло.
Вот и сейчас, после прибытия на место дислокации, расположения в гостинице и пары дней усердной работы в душном строительном вагончике, я желал только выпить темного рома или добротного виски, расслабиться и потешить себя новой портовой историей, от какого-нибудь халявщика-морехода, желающего догнаться за чужой счет.
Надо сказать, что город, где располагался порт, был совсем небольшим, но береговую линию нестройным рядом украшали старинные здания, а чуть поодаль был виден замок. Остальная часть — это мелкие дома советской и постсоветской постройки, портовые сооружения, магазины, несколько баров, кафе и частный сектор из совсем уж старых на вид домов. Городок так себе. В портовый бар, что поближе, я и зашел.
В нос ударил запах перегара, табака и затхлого помещения. Как и большинство баров и харчевен близ порта — он выглядел дёшево и сердито. Скромный интерьер, деревянные лавки, немного смердит рыбой и водорослями в окно с моря. Впрочем, это заведение было не таким уж плохим, в нем имелись и диванчики, и мягкие стулья и даже картины на стенах — словом, «роскошь» для такого местечка.
Я задержался на входе буквально на секунду, а на меня сразу же уставились абсолютно все, кто там на тот момент находился. Тишина, даже икнуть страшно. Но я и не подумал вида подать, что зашел не туда, направился к бару. Один бугай, сидевший у барной стойки, не спеша поднялся и пошел навстречу, подойдя ко мне почти вплотную произнес:
— Это не то место, где туристов и чужаков любят…
— А кто сказал, что я чужак? — спокойно ответил я.
— Хех! А ты на «боцманской дудке» играть умеешь? — ехидно спросил он.
— На боцманской дудке весь флот держится! Боцманская дудка — и покойникам побудка! — усмехнувшись, ответил я и посмотрел ему прямо в глаза. Хм, да штормом в девять баллов не сотрешь из памяти эту флотскую поговорку.
Бугай улыбнулся и, похлопав по плечу, проводил к барной стойке.
— Вот теперь видно, — говорит, — что свой! А то ходят тут всякие бичи1, да «адмиралы швейцарского флота»2! Отдохнуть спокойно невозможно!
— Так для отдыха же санаторий есть! А тут бы развлечься!
— Будний день! Все в порту! Разгрузка чего-то там для моста, что строят неподалеку! Какая уж тут развлекуха, кроме бухла?!
— И что же? Даже девчонки там, что ли?
— А девчонкам без прикола с двумя с половиной матросами тусоваться! Вот будет день порожняка, тогда уж дааа… — вздохнул бугай.
— Меня Андрей зовут!
— Володя! Но все зовут Вольдемаром!
— Занятно! А чего Вольдемаром-то? Немец, что ли?
— Русский! Эстонцу одному рыло набил за то, что девушку пытался изнасиловать на пирсе. Те, кто разнимал и прозвали… После я его с этого пирса и сбросил остудиться… зимой…
— В рыло — заслужено! Но, все равно не понятно, — говорю, — Ведь Вольдемар — германское имя, означает «Знаменитый Властитель», вроде того!
— Так немцы и разнимали! А ты что, шибко умный, что ли?
— Расслабься, Вольдемар! Давай-ка за то, чтобы ветер сильнее дул в твой кливер! — усмехнулся я, разливая из поданной бутылки ром.
— Хоро-о-оший тост!
Потом тостов было еще много. Разговор шел своим курсом. Я хорошо узнал Вольдемара, он был боцманом на сухогрузе. В свою очередь, он живо интересовался мной. Было немного ностальгии, но в основном, я придерживался своих убеждений, что море, конечно, — хорошо, но твердая почва под ногами — лучше. В какой-то момент, внимание вдруг сосредоточилось на мне — почему я послал все к морскому дьяволу, и какого черта занимаюсь мостами, и что я забыл здесь?
Мне, конечно, было, что сказать, но последний вопрос я оставил на закуску:
— Знаешь, иногда становится, — говорю, — тоскливо! Вот и развлекаюсь таким своеобразным образом — походами в припортовые бары, общением с, ну, ты понял, ф — фольклором новым… Не мне тебе рассказывать, какая это тяжелая работа! До романтики подчас… ну, сам знаешь! А романтика, она же есть… — говорил я, уже изрядно заплетающимся языком.
— Ха! Романтика! Скажешь тоже… — усмехнулся Вольдемар.
— Ну, а чего?! — не унимался я, — Ты ходишь куда больше моего! Наверняка есть история-другая…
— Не. У меня нету! — отмахнулся он.
— Эх… Жаль… — уже отчаявшись, томно и хмельно вздохнул я.
— Но я знаю тут одного… Вот у него историй… Его тут все благодаря одной такой истории и знают… — внезапно сказал Вольдемар, отхлебнув принесенного пива. И ведь не боятся же некоторые градус понижать.
— Серьезно?! Познакомишь?
— Не вопрос, только рома побольше придется купить!
— Проблема, что ли?! — усмехнулся я и заказал пару бутылок рома.
Мне уже было хорошо и весело, и я отлично понимал, что если выпью еще, то мало того, что завтра не выйду на службу, да еще и закончится это явным алкогольным отравлением со всеми вытекающими последствиями. Но историю мне услышать хотелось.
Вольдемар внезапно стал довольно серьезным и даже протрезвел. Он отвел меня в закуток, который был вроде привата со столиком и диванчиками. Там сидел, вернее даже уже почти лежал вусмерть пьяный полноватый и бородатый старик. Лицом он лежал на столе, а в вытянутой руке он держал пустой стакан. Запах перегара был такой, что захмелеть можно было от одного вздоха.
— Вот! Это Виктор Сергеевич Павлов, уважаемый мореход… капитан дальнего плавания. Виктор Сергеевич, я к вам… нового друга привел… — сказал довольно громко Вольдемар и едва заметно выпрямился по стойке смирно.
— Пошел ты в (нецензурное выражение), с такими друзьями!! — отозвался лежащий на столе старик Вольдемару, затем на мгновение поднял голову и положил обратно, — Чего тебе надо, юнга? — буркнул он, по всей видимости, мне.
— Говорят, легенду вы знаете об этих местах! А я своего рода — коллекционирую интересные истории! — чуть замявшись, ответил я.
Молчание. Затем капитан поднял руку со стаканом и стукнул ею о стол.
— Виктор Сергеевич… Не удобно!
— С абордажным ломом в (нецензурное выражение), ходить не удобно! — отозвался Виктор Сергеевич.
— Погоди, Володь! Я все понял! — ответил я, и открыв бутылку, налил в протянутую руку со стаканом.
Виктор Сергеевич мгновенно распрямился. Скажу честно, от неожиданности, я даже испугался, хотя видал разных пьянчуг, но этот оказался самым чудным.
По его лицу не было видно, что он пьян. Строгий взгляд, точные и жесткие движения. Налитый в стакан ром он выпил, даже не поморщившись.
В мыслях у меня пронеслось: «Может он терминатор?!»
Я хотел ему налить еще, но он рукой закрыл стакан, затем взглянул на Вольдемара, поднял палец и жестом подозвал его поближе. Было странно, даже немного чудно, видеть, как мужик, раза в два больше этого старика, под него буквально прогибается. Он ему что — то шепнул и Вольдемар спешно ушел. Повисла пауза. Старик сверлил меня взглядом, не мигая, минут пять или семь.
— Меня зовут… — хотел я нарушить молчание.
— Я разве спрашивал? — перебив меня, произнес старик, при том настолько четко, что я, как и прежде мой друг, интуитивно выпрямился по стойке смирно.
Старик достал из кармана несколько грецких орехов. Затем стал брать по одному в объятия указательного и большого пальцев ломать их. После вынимал ядра и неспешно ел, не отводя взгляда от меня. Несмотря на то, что у меня были не самые слабые руки, я так сделать не смог бы.
Признаться честно, старик действительно умел себя эффектно подать — тяжелый взгляд капитана, способный сломать любого, и строгие повадки внушали неподдельный трепет. Я давно таких не видел. Он некоторое время продолжал выдерживать паузу и молча смотрел на меня, словно рентген.
Вернулся Вольдемар и принес графин воды и блюдо с закусками. Виктор Сергеевич смахнул со стола шелуху от орехов, затем перевел взгляд на еду, закусил, выдохнул, и снова взглянул на меня, уже чуть более спокойным взглядом:
— А вот теперь спрашиваю! Как зовут тебя, юнга?
— Андрей, отставной сержант, моряк Второго класса! — отчеканил я, понимая, что с этим стариком шутки могут закончиться плачевно.
— Присядь… сержант! — повелительно сказал он, я присел и он продолжил, — Что? Историй своих нет, раз чужие клянчишь?
— Любопытство, товарищ-капитан! А о вас очень хорошо отозвался мой новый друг…
— Вольдемар?! Обо мне?! Хорошо?! — засмеялся Виктор Сергеевич, — А-ха-ха-ха! Да в жизнь не поверю! — засмеялся он так, что еда, недавно отправленная в рот, вылетела наружу. Мерзкое зрелище, но капитана это не особенно заботило.
Я сидел молча в ожидании пока капитан закончит трапезу, что откровенно напоминало свинячий полдник. Много говорить с такими личностями не стоит, ибо нарвешься на матерный комплимент или драку, и ничего толком не добьешься. Поэтому я терпеливо ждал.
— Ха! А ты, смотрю, терпеливый! На рыбацкой шхуне с филиппинцами3, что ли, ходил? — произнес Виктор Сергеевич, утираясь после сытного ужина и запивая водой.
— На торговых! Пару лет на сухогрузе, год на рефрижераторе, два года на балкере4 потом…
— И пиратов повидал?
— Нет. Бог миловал. Но друзья повидали…
— Ну, надо же за друзей, что в море остались, выпить?! — произнес капитан с загадочной улыбкой косясь на бутылку рома. Это был не то вопрос, не то предложение. Без лишних слов я налил.
— Вздрогнем! — произнес капитан, и, не морщась, выпил.
— До дна! — ответил я и выпил. Как ни странно, за то короткое время, пока я был с ним, я даже немного протрезветь успел.
Этот старик умудрился во мне всколыхнуть то самое ощущение некоторого трепета перед «старшим по званию». Нечто подобное я чувствовал, когда впервые оказался на корабле и вышел в рейс — трепет и слегка ватные ноги, но при этом идеальная выправка в ожидании распоряжений. Мы выпили еще, но почему-то в этот раз алкоголь на меня почти не действовал. Я был напряжен в компании этого капитана. В это время капитан говорил о чем угодно, кроме того, что меня интересовало и того, за чем я пришел.
— Ну, так что?! Ищешь истории, о которых никогда не слыхал? — спросил он, наконец, после долгой беседы о друзьях, море, ветрах, кораблях и прочей философии.
— Так точно! Ищу… — выдохнул я, от очередной порции крепкого напитка, при отсутствии закуски.
На улице тем временем уже стемнело. На небо взобрались звезды, луна была скрыта в тени Земли, а на море был мертвый штиль, после прошедшего накануне шторма.
Виктор Сергеевич взглянул в окно, и криво улыбнувшись сказал, будто старый пират:
— Есть у меня одна история, о которой ты ни в жизнь слыхивать не мог! Доводилось ли тебе видеть «горизонт, которого нет»?
— Это как?
— В безлунную ночь, в штиль, когда море так спокойно, что звезды отражаются в нем, и создается впечатление, что небо находится в воде, а линия горизонта стирается… Ни один мореход не рискнет выйти в море в такую ночь…
— Почему же? Зная фарватер…
— Слушай и не перебивай! Умник! — оборвал капитан, — Потому, что в такую ночь надо думать только о жизни, любви и хорошо знать историю, что я сейчас расскажу… Итак… Два с половиной века назад…
