Расцвет и упадок цивилизации (сборник)

Александр Александрович Любищев

Предлагаемый сборник исторических статей и материалов – важнейшая часть богатейшего духовного наследия А. А. Любищева, своего рода «дневник ученого», который включает в себя статьи по истории, культуре, литературе, мысли о прочитанных книгах, просмотренных пьесах и фильмах, а также переписку 1948–1969 гг. с учеными и друзьями.

Историческая публицистика

Мысли о Нюрнбергском процессе^[3]

В этом году я видел два подлинных шедевра американского кино: «Двенадцать разгневанных мужчин» в Новосибирске, а недавно, 29 ноября, с Оленькой^[4] — «Нюрнбергский процесс» в кино «Дружба». По совершенству замысла и исполнения «Двенадцать разгневанных мужчин» не уступают, а может быть, даже превосходят «Нюрнбергский процесс», но последний шире по затрагиваемым проблемам^[5]. Я хотел написать даже серьезную статью на эту тему, но так как у меня сейчас цейтнот, то ограничусь наброском, может быть, пригодится для будущего, в частности для «Баланса октября»^[6].

«Нюрнбергский процесс» (производство США) касается не процесса 1945 года^[7], когда судили главных немецких преступников, а процесса 1948 года, когда судьи были только американцы (три судьи), судившие в американской зоне четырех судебных деятелей. Из них три — явные нацисты, типичные представители гитлеровского верха, а четвертый (главный подсудимый в фильме), Эрнст Янинг, оказался среди нацистов неожиданно: он, в прошлом знаменитый прогрессивный юрист, вдруг в конце концов оказался министром юстиции при Гитлере, подписывавшим приговоры о стерилизации неполноценных и смертные приговоры (тут рассматривался только один) евреям за расовую измену (связь с арийкой). Ни один из подсудимых не признал себя виновным, а Янинг с самого начала отрицал подсудность, но в конце под впечатлением речи своего адвоката, который перестарался в его пользу и с чрезмерным пристрастием допрашивал немку, обвиняемую в связи с евреем (это она отрицала, но говорила, что этот еврей был самым добрым другом ее родителей и много помогал ее воспитанию, отчего она держала себя с ним как с отцом), он выступил с сознанием своей вины, отчего другие его товарищи кричали ему «предатель». В тюрьме он тоже держался одиноко от товарищей.

Все артисты играли блестяще: и главный судья — простой, скромный и умный человек, блестящий адвокат, тоже выдающийся обвинитель. Очень хороша была дикция, так что я почти ничего не пропустил, судья вместе с другими членами суда (против третьего, который стоял за смягчение) приговаривает всех к пожизненному заключению, но в конце сообщается, что все они были выпущены через несколько лет из тюрьмы.

Острый конфликт резюмирован в последней беседе адвоката с главным судьей. Адвокат как будто потерпел поражение, судья признает, что защита была блестящей, и признает, что логика за адвокатом, но на стороне судьи справедливость. Адвокат в свою очередь говорит, что готов держать пари — долго в тюрьме обвиняемые сидеть не будут (что оказалось правильным).

Выявлены три принципа: 1) логика, вернее, строгая закономерность, легитимность; 2) справедливость и 3) целесообразность. Преступники из тюрьмы выпущены, потому что американцы в силу проявившейся агрессии Сталина (захват Чехословакии и самоубийство Массарика^[8], перерезка путей в Западный Берлин, отчего приходилось снабжать западные секторы воздушным путем), как правило, считали необходимым идти навстречу немцам, видя в них потенциальных союзников при агрессии со стороны СССР, и считали, что нельзя обвинять весь немецкий народ за преступления Гитлера и его банды.

Противоречивы ли эти три принципа? Если по существу противоречивы, то это очень плохо прежде всего с точки зрения возможности людей договориться между собой, перспектив разоружения и вечного мира. А если они совместимы, то как получается, что умные люди (и неплохие оба) не могут договориться? Нельзя ли найти такую точку зрения, где бы эти принципы оказались непротиворечивыми? Вот попытку ответить на этот вопрос и составляет настоящий набросок.

Положительное и естественное право

Возьмем сперва логическую сторону, юридическую. Как можно говорить, что гитлеровские изверги не подсудны? На это можно ответить: изверги были и раньше, и они никогда не были подсудны. Адвокат правильно говорит, что и противники Гитлера исходили из следующих положений:

1. «Права или не права — но это моя родина», то есть я имею не только право, но даже обязанность защищать свое отечество даже в том случае, если оно ведет несправедливую войну или в ходе войны совершает преступление: постулат абсолютного патриотизма.

2. «Судья не составляет законы, а заботится об их исполнении»: содержание законов не касается судьи и вообще работников юстиции (не указано, как мне помнится, адвокатов, но можно прибавить).

3. Постулат абсолютного суверенитета государств: никто не имеет юридического права вмешиваться во внутренние дела государства и за дела в пределах своего государства правитель юридически не отвечает, так как нет законов для глав государства (единственным известным мне исключением является «право законного восстания» Великой Хартии вольностей, руководствуясь которым английские фрондеры добились организации парламента). По теории правители отвечают только перед Богом (в абсолютных монархиях) или перед народом (в демократических республиках).

4. Выводом из предыдущего было, что отношения между народами нормируются не судом, а добровольными договорами или, если договоры не привели к результату, войной. Война не считалась преступлением, а война, даже самая справедливая, всегда сопряжена с гибелью не только воинов, но совершенно неповинных мирных людей и со многими другими кошмарами. Напротив, даже ремесло воина считалось почетным, и крупные полководцы пользовались славой совершенно независимо от того, в каких войнах и как они себя проявили. Даже Тамерлан находил защитников в лице, например, Марло^[9], а имя Чингисхана пользуется большим авторитетом у многих азиатских народов. Культурные венгры поставили памятник своему предку Аттиле и даже гордятся тем, что происходят от гуннов. У нас Суворов считается национальным героем, хотя большинство его войн или бессмысленны или антинародны (подавление пугачевского восстания, разгром Польши: «Мы о камни падших стен младенцев Праги разбивали, когда в кровавый прах топтали красу костюшковских знамен»)^[10]. Нельзя поэтому говорить, что войны навязывались народам. К сожалению, почти все народы любят победоносные войны.

Идеи вечного мира (Кант) большинством считаются утопиями, и под это подводятся и идеологические основания: «Вечный мир есть мечта, и притом совсем не прекрасная», «Не будь войны, мир погряз бы в материализме» (Мольтке)^[11], «Великие вопросы времени решаются только кровью и железом» (Бисмарк), «Насилие есть повивальная бабка истории» (Маркс). Конечно, Маркс и марксисты отрицают «вечность» международных войн, они признают лишь «временные» гражданские войны, за которыми должно последовать царство вечного мира, но история последнего полувека, отношения СССР и Китая заставляют сомневаться, что даже если бы во всем мире наступил коммунизм, причины войн (территориальные претензии) полностью исчезли бы, так как ни СССР, ни Китай, несмотря на свой социализм, от принципа абсолютного суверенитета отказываться не намерены. Даже наш гуманнейший философ В. Соловьев в «Трех разговорах» оправдывал войну, иллюстрируя это законной расправой русских войск над бесчинствующими башибузуками^[12]. Правда, В. Соловьев не указал, а как быть русскому воину, если бесчинствуют русские войска? Должен ли он выступить против своих или, припоминая первый постулат «Моя родина — права или не права», со скрежетом зубовным защищать «своих» извергов.

5. Последним общим постулатом было положение: «закон обратной силы не имеет»: нельзя отвечать по несуществующему закону. А так как закона, регулирующего отношения между государствами, не было и не было инстанции для суда над государствами, то и судить правителей войны не было юридических оснований. И, надо сказать, это правило соблюдалось и в отношении побежденных, где сила была очевидно на стороне победителей. Их при полном поражении рассматривали в худшем случае как военнопленных, а не как преступников. Наполеон пролил много крови, совершил немало преступлений даже с явным нарушением тогдашних международных норм (расстрел герцога Энгиенского и книгопродавца Тальма, расстрел двух тысяч арабов, сдавшихся на честное слово наполеоновского генерала) и за пределами Франции. Но его не судили: сначала с почетом заключили как военнопленного на Эльбе, а когда он произвел новый переворот, заключили (как особо опасного военнопленного) на острове Святой Елены. Шамиль оказался в полной власти русских войск, и он сам рассчитывал, что его не помилуют, но его как почетного военнопленного отправили в Россию^[13].

Отсутствие возможного судилища не мешало развитию международного права, основанного на добровольно принятых обязательствах между государствами. В отличие от прежних понятий, мирные граждане брались под защиту, жизнь сдавшихся военнопленных была неприкосновенной, и никто не имел права принуждать военнопленных работать на пользу враждебного государства. В начале русско-японской войны в русской печати было торжественно провозглашено: «С военнопленными, как законными защитниками своего отечества, надлежит обращаться человеколюбиво». Так оно и было. Русско-японская война была последней войной, в которой эти нормы международного права соблюдались. В Первую мировую войну уже широко практиковался труд военнопленных на стратегических сооружениях. Кто начал, Россия или Германия, мне неизвестно, но известно, что на постройке стратегической Мурманской железной дороги погибли от цинги и прочего десятки тысяч немецких военнопленных, отчего в виде протеста Вильгельм перевел пленных русских офицеров на положение солдат, хотя по принятым нормам офицерам, смотря по чину, полагалось лучшее содержание. Кроме того, сам факт объявления блокады всей Германии (попытка взять голодом всю страну) обозначал смешение комбатантов^[14] и некомбатантов, что раньше допускалось только по отношению к крепостям (предполагалось, что мирные жители могли покинуть крепость).

Несомненно, что в XIX веке прогрессивная мысль не мирилась с идеей вечности и законности войн. Уже были случаи гаагских конференций^[15] для разбора конфликтов между государствами (конфликт США и Англии по поводу «Алабамы»)^[16]. Уже выступали пацифисты (Берта Зутнер, Л. Толстой)^[17], что и нашло выражение в проекте, выдвинутом Николаем II, полного разоружения и передачи разбора всех конфликтов Международному Гаагскому трибуналу. Тогда этот проект был высмеян, в частности, марксистами. Он, конечно, был преждевременен, но он был логически последователен. Нашим недавним правителем, «марксистом» Хрущевым, выдвинут совершенно нелепый проект разоружения, где никакого международного трибунала не предусмотрено, так как новейший проект предполагает: 1) СССР во всех конфликтах как более прогрессивное государство всегда право; 2) по отношению к СССР сохраняется принцип суверенитета, но не по отношению к капиталистическим государствам; 3) наши границы и границы социалистических государств пересмотру не подлежат, а границы капиталистических государств подлежат; 4) насилие отрицается в отношениях между странами, а для революции приветствуется насилие. Пацифистские стремления XIX века рассматривались как утопия, либеральные мечты о постепенной эволюции в пользу пацифизма считались обманом классового врага.

Но в XX веке появилось учение Ганди, которое при всей своей гуманности и при полном отрицании насилия оказалось эффективным. Это опровергло насмешки марксистов, в частности Ленина, что отрицать допустимость кровавых революций могут только «интеллигентные хлюпики». Ганди достиг великолепного результата — освобождения своей родины Индии не только без призывов к насилию, но с призывом к прекращению сопротивления, когда борьба приобретала кровавые формы. Он не достиг полного успеха (кровавая борьба мусульман и индусов) и сам пал жертвой фанатика-расиста, но его дело не пропало. Несомненно, что Ганди не единственный, но наиболее крупный деятель теории мирного сопротивления. Как известно, Л. Толстой был ему родственен, но, по-видимому, перегибал палку в сторону полного непротивления злу. Как раз у нас в России можно зарегистрировать две блестящие победы, связанные с пассивным сопротивлением: всеобщая забастовка в октябре 1905 года и февральская революция 1917 года.

Антимилитаризм этого сорта предполагает отказ от первого постулата — абсолютного патриотизма: каждый гражданин имеет не только право, но и обязанность выступать и против своего отечества (руководствуясь принципом мирного сопротивления не с оружием в руках, а речами, пропагандой, забастовками и проч.), если оно ведет несправедливую войну. И таких случаев зарегистрировано немало: Ллойд Джордж выступал против англо-бурской войны и был чуть не убит ультрапатриотами; во время Суэцкого конфликта в Англии и Франции даже по радио выступали противники вмешательства, что привело к падению Идена; сейчас в США идет усиленная борьба против вмешательства во Вьетнаме, вплоть до самосожжения^[18]; насколько мне известно, советские войска в Будапеште отказались стрелять в венгров, и венгерская революция была подавлена свежими привезенными частями^[19]. Общее положение: каждый должен видеть и свои собственные грехи, а не считать, что никакая критика своего отечества не допустима. Впрочем, даже в России во время русско-японской войны велась довольно энергичная критика войны либеральными кругами (например, Милюковым, который даже в начале Первой мировой войны был против военного вмешательства России: впоследствии и он стал ультрапатриотом).

Таким образом, с точки зрения того, что называется положительным правом (совокупность опубликованных и неотмененных законов), даже главные преступники не были подсудны суду победителей: они могли считаться только военнопленными. Их можно было судить не с точки зрения положительного права, а только с точки зрения естественного права, на основе которого творились великие революции, которые все с точки зрения положительного права (опять-таки за исключением английского права законного восстания) были противозаконными. Существующее положительное право объявлялось нарушением естественного права, и тогда соблюдался принцип, что закон обратной силы не имеет, так как естественное право предполагалось действующим вечно, но нарушенным введением определенных законов, противоречащих естественному праву.

Это прекрасно выражено в манифесте свободного человечества, «Общественном договоре» Ж. Руссо: «Человек родился свободным, а он повсюду в цепях». Хотя цепи разного рода утверждены положительным правом, это не имеет значения с точки зрения естественного права, и такого рода законодатели являются преступниками. Апелляцией к естественному праву проникнута и Декларация независимости США. Там справедливость отделения штатов от Англии обосновывалась так: «Мы считаем, что следующие истины не требуют доказательства: все люди созданы равными, и Создатель дал им неотчуждаемые права на жизнь, свободу и стремление к счастью; мы считаем, что правительства среди людей создаются лишь для того, чтобы обеспечить им эти права, и что права и полномочия правителей зависят от согласия управляемых. Это значит, что если система правления вредит или нарушает эти цели, правом народа является изменение или устранение правительства или установление нового правительства, которое основано на этих принципах и формы и строения которого стремятся обосновать безопасность и счастье народа». С точки зрения положительного права, Дж. Вашингтон, офицер английской армии (и, согласно тогдашним законам, добровольно вступивший в армию), есть изменник своему государю, которому он присягал. С точки зрения естественного права, он герой, сохранивший верность своему народу и отказавшийся повиноваться государю, нарушившему естественный закон.

Великая революция с точки зрения естественного права есть восстановление закона, а не его нарушение. Хотя марксисты мало говорят об естественном праве, но и Маркс говорит о социальной революции, что это «экспроприация экспроприаторов»: классовое законодательство по самой своей природе является грабежом трудящихся, и потому отнятие имущества капиталистов является восстановлением закона, а не нарушением его (хотя с точки зрения положительного права это, несомненно, нарушение закона)^[20]. Такой взгляд принимают в исключительных случаях и правители: негры в США были освобождены без выкупа Линкольном, это было явное нарушение положительного права, так как торговля неграми была легализована, а лица, законно вложившие свой капитал в живой товар, разорялись без всякого преступления с их стороны. Но было признано, что владение людьми есть явное нарушение естественного права, и рабовладельцы, вполне лояльные граждане, были наказаны за недостаточное понимание этого права.

Поэтому адвокат в Нюрнбергском процессе вполне безупречен с точки зрения положительного права, но его можно вполне успешно критиковать с точки зрения права естественного. Почему же судья не критиковал его с этой точки зрения? Понятие справедливости, к которому апеллировал судья, и есть одно из выражений естественного права. Но вся беда в том, что понятие справедливости, как и в данном фильме, чаще всего обосновывается эмоциональными, а не рациональными истинами. С точки зрения рациональной, естественное право очень мало разработано.

В «Философском словаре» 1963 года статья «Естественное право» начинается словами: «Естественное право — учение об идеальном, независимом от государства праве, вытекающем будто бы из разума и природы человека. Идеи е. п. сводятся к Сократу, Платону, Фоме Аквинскому, Спинозе, Локку, Руссо, Монтескье, Гольбаху, Канту, Радищеву». Как указывает словарь, в период империализма е. п. пользовались в сильно искаженной форме особенно в католической церкви для защиты капитализма. Отсюда вытекает, что нет единого естественного права, что марксисты или не заинтересованы в разработке естественного права, или подсознательно защищают особенное естественное право, отличное от естественного права капиталистических стран. Кроме того, естественное право, основанное на разуме, может принимать самые различные формы. Например, вполне законно можно сомневаться в первом постулате: «Все люди созданы равными». Его можно заменить, руководствуясь современной генетикой и эволюционной теорией, другим: «Все люди рождаются неравными и никто не имеет права претендовать на лучшее положение в обществе, чем то, которое он может занимать по своим способностям». Может быть, причина, почему марксисты не заботятся об естественном праве, такова: основоположники учения об естественном праве были явные идеалисты, религиозные мыслители, а материалисты, развивающие нечто подобное естественному праву, были противники социализма (Гоббс: человек человеку — волк, борьба всех против всех, социал-дарвинисты).

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Впервые в журнале «Звезда» 1991, № 2, публикация и комментарии М. Д. Голубовского.

4

Ольга Петровна Орлицкая (ум. в 1972 спустя четыре месяца после смерти А. А.) — друг и жена Любищева в последний период его жизни (1948–1972). Была его секретарем, хранительницей архива. Составила книгу переписки Любищева «Мысли о многом». Ульяновск. 1997. О ее важной роли в жизни и переписки Любищева см. также кн.: Александр Александрович Любищев. Л. Наука. 1982 и А. А. Любищев. В защиту науки. Статьи и письма. Л.: Наука, 1991.

5

Оба философско-публицистических фильма поставлены американским режиссером Стэнли Крамером, были дублированы на русский язык в 60-е годы.

6

Название неосуществленного замысла. Частично этой темы Любищев коснулся в статье «Идеология Сент-Экзюпери», публикуемой в данной книге (впервые в «Звезда», 1993, № 10, публикация Р. Г. Баранцева) и статье «Венгерская трагедия» («Новое время», 1991, № 43).

7

Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками состоялся 20.11.1945-1.10.1946. Перед военным трибуналом из представителей СССР, США, Великобритании и Франции предстали 24 подсудимых, которые имели немецких адвокатов по своему выбору или по назначению Трибунала. Рассматривался вопрос о признании преступными ряда организаций гитлеровского режима — в их защиту выступали 8 немецких адвокатов. За преступления против мира и человечества 12 обвиняемых были приговорены к смертной казни через повешение (среди них И. Риббентроп, В. Кейтель, А. Розенберг, З. Кальтенбрунер, А. Йодль); Р. Гесс, В. Функ и Э. Редер — к пожизненному заключению. Трое подсудимых — Г. Фриче, Ф. Папен и Г. Шахт (министр экономики в правительстве Гитлера до 1938 года) были оправданы. Впервые в истории агрессия была признана тяжким преступлением, а также были признаны преступными ряд организаций гитлеровского режима.

8

Массарик Ян (1886–1948) — государственный деятель Чехословакии. В 1940 году — министр иностранных дел в чехословацком эмигрантском правительстве, с апреля 1945 г. — в правительстве национального фронта чехов и словаков; после февральского переворота 1948 года — министр иностранных дел в новом правительстве. Будучи не согласен с просталинской политикой правительства и развязанным в стране террором покончил с собой.

9

Марло Кристофер (1564–1593) — английский поэт и драматург, ровесник и предшественник Шекспира. В 1588 году написал большую трагедию «Тамерлан Великий», затем ряд пьес и драматургических хроник. В 1961 году в Москве в Госиздате вышла книга: К. Марло «Сочинения», которая послужила поводом Любищеву для написания эссе «О Гуманизме, Ренессансе, Тамерлане и Марло» (1963). Любищев оспаривает отнесение Марло к гуманистам.

10

Прага — предместье Варшавы. Речь идет о жестоком подавлении войсками Суворова польского восстания 1793 года во главе с Костюшко. Любищев цитирует строки Пушкина из «Графу Олизару» (1824).

11

Мольтке Хельмут (1800–1891) — прусский фельдмаршал, последователь К. Клаузевица, идеолог и организатор ряда войн в Европе, включая войну с Францией 1870–1871 гг.

12

Имеется в виду эссе философа Владимира Соловьева «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести и с приложениями». Собр. соч. в 2-х томах. Том 2, с. 635. М.: Мысль, 1988. В эссе ведется разговор о путях борьбы со злом с трех точек зрения: священника, политика и генерала. Генерал считает самым нравственным делом в своей жизни военное преследование и уничтожение турецких солдат («башибузуков»), учинивших геноцид армян и виновных в убийстве женщин и грудных детей.

13

Шамиль (1798–1871), третий имам Дагестана и Чечни, в течение 25 лет вел войну против России под лозунгом газават или «священной войны». Создал на территории Северо-Восточного Кавказа мусульманское государство (имамат). В 1859 году имамат был разгромлен русскими войсками, Шамиль взят в плен и отправлен в ссылку в Калугу. В 1870 году он был отпущен на паломничество в Мекку, где и умер.

14

Комбатанты — лица, входящие в состав вооруженных сил воюющей стороны. Попадая в руки противника, комбатанты имеют статус военнопленных. Лица, входящие в состав медицинского и духовного персонала вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, согласно Протоколу I дополнения к Женевской конвенции 1949 года, относятся к некомбатантам. Они не должны считаться военнопленными, их нельзя принуждать к работе (см. Дипломатический словарь. М.: Наука, 1986).

15

Гаагские мирные конференции состоялись в 1899 и 1907 годах. В первой из них, созванной по инициативе России, участвовало 27 государств. Были приняты три конвенции. В 1907 году участвовало 44 государства, принявшие 13 конвенций. В 1955 году правительство СССР заявило, что признает ратифицированные Россией конвенции и декларации 1899 и 1907 годов в той мере, в какой они не противоречат уставу ООН.

16

«Алабама» — англо-американский конфликт времен гражданской войны в США 1861–1865 гг. Связан с возмещением Англией ущерба, нанесенного ее военными кораблями, которые, сражаясь на стороне южан, уничтожали мирные торговые суда северян. Так, крейсер «Алабама» потопил более 60 судов. Согласно решению Международного Арбитража 1872 года Англия уплатила в пользу США 15,5 млн. долларов.

17

Берта Зутнер (1813–1914) — австрийская писательница и общественный деятель-пацифист, лауреат Нобелевской премии мира 1905 года. Ее роман «Прощай, оружие» (1889) сыграл большую роль в мировом пацифистском движении. Активно участвовала в Гаагской мирной конференции 1891 г. и затем возглавила движение пацифистов Европы. Способствовала решению А. Нобеля выделить специальную премию мира.

18

Любищев писал свою статью в 1965 году.

19

Речь идет о венгерском восстании в октябре 1956 против просталинского режима. Восстание было жестоко подавлено введением советских войск в Венгрию. По свежим следам событий Любищев в конце 1956 года написал статью «О смысле и значении венгерской трагедии», где писал, что «народное восстание в Венгрии — первый страшный удар по сталинизму в международном масштабе». Сокращенный вариант этой статьи был опубликован в журнале «Новое время» (1991, № 43), а затем переведен на венгерский язык и опубликован в Венгрии. Признание этих событий именно как «народного восстания» было официально сделано в заявлении венгерского руководства лишь в 1989 году.

20

О ложности и нравственной несостоятельности лозунга Маркса и большевиков «экспроприация экспроприаторов» или «грабь награбленное» и его последствиях В. Г. Короленко еще в 1920 году писал А. В. Луначарскому: «Теперь я ставлю вопрос: все ли правда в вашем строе? Нет ли следов такой же лжи в том, что вы успели теперь внушить народу? По моему глубокому убеждению, такая ложь есть, и даже странным образом она носит такой же широкий „классовый“ характер. Вы внушили восставшему и возбужденному народу, что так называемая буржуазия („буржуй“) представляет только класс тунеядцев, грабителей, стригущей купоны, и — ничего больше… Правда ли это?… Своим лозунгом „грабь награбленное“ вы сделали то, что деревенская „грабижка“, погубившая огромные количества сельскохозяйственного имущества без всякой пользы для вашего коммунизма, перекинулась в города, где быстро стал разрушаться созданный капиталистическим строем производственный аппарат» (см.: Своевременные мысли, или Пророк в своем отечестве. Лениздат, 1989).