Во имя Империи!

Александр Авраменко, 2017

Спокойная сытая жизнь. Проблемы остались далеко, в другом мире и на другой планете. Самые сильные. Самые умные. Самые богатые в новой жизни. Живи и радуйся. Но… Опять это проклятое «но»!.. Ты спокойно спишь в своём доме, за окном лишь пение ночных птиц да ровный свет обеих лун. А в это время где-то идёт война. Самая страшная, какую только можно представить – гражданская война, перешедшая в открытую интервенцию с геноцидом. Гибнут миллионы людей. Женщины, старики, дети. Нет пощады никому. Голод. Эпидемии. Целые губернии вымирают до последнего человека. Но почему? Что заставило население целого мира сойти с ума и погрузиться в хаос братоубийственной войны? Где скрываются ответы на вопросы? Твоя совесть не даст тебе жить в благополучии и покое, когда вокруг творится подобный кошмар. Потому что ты – русский. И твоя судьба – вновь спасти целую планету…

Глава 2

Мы наслаждаемся любимыми напитками и сладостями. Юница, кажется, совсем освоилась, бойко болтает о своём, о девичьем вместе с сестрёнками, устроившись за специальным детским столиком. И, как я вижу, она очень рада, что у неё появились собеседницы. Русского она пока не знает и стесняется этого. Ничего страшного, конечно, в этом нет, но ей всё равно неудобно. Девочка догадывается, что её новый папа тоже далеко не простой человек, но насколько не простой, даже не может себе представить. И не надо. Зачем ей ломать мозги совершенно не важными в нашей иерархии званиями и титулами? Пусть лучше думает об учёбе и дальнейшей жизни в Новой Руси.

Девочки весело щебечут и, как я понимаю, обмениваются своими впечатлениями. И тут моя дочка явно на высоте, потому что приключений в дороге хватило с избытком. Не то что простой автопробег по Степи с её новыми подружками. Аора нервничает, в отличие от Аллии. Она как-то не может всё ещё воспринять столь крутые перемены в своей судьбе. Ещё буквально сутки назад — неизвестность, отягощенная страшным подозрением о вынашивании внебрачного ребёнка. И вдруг оказывается, что именно это незаконное дитя — самое лучшее, что случилось с ней за пролетевшие месяцы. Муж, любящий её, дочь и ещё не рождённое дитя. Дом, пусть без слуг, но с теми чудесами, что внутри, и механическими приспособлениями они и не нужны. А ещё — гости. Самые обычные для её мужа и невероятные для самой бывшей баронессы. Ну, представьте на мгновение, что вы сидите дома, у телевизора, звонок в дверь. Открываете, а там стоит, скромно переминаясь с ноги на ногу, президент Российской Федерации и этак скромно спрашивает:

— Хозяин, чайком угостишь?

А ты ему в ответ:

— Да заходи, родной. Что, в первый раз, что ли?

Вот примерно так она себя и чувствовала. Плюс ещё куча выводящих её из себя факторов вроде одежды, неизвестной речи, незнакомых правил и обычаев чужой, надеюсь пока, для неё страны… Спасибо Аллии, всеми силами старающейся ободрить и поддержать старую знакомую. Вот кому я благодарен. Впрочем, в смешливой молодой девушке тяжело узнать ту чопорную и злую даму, которая была моей спутницей в путешествии полгода назад.

–…Привыкла я быстро, Аора. Самое сложное было выучить язык, а остальное — ерунда. Могу дать тебе совет — лучше всего учить ночью… — Императрица бросает лукавый взгляд на своего мужа. — Когда учитель под боком…

Серёга багровеет. Я — улыбаюсь. Аора — словно спелый помидор… Едва успеваем выпить по чашке, звонок по телефону. Не мне. Серому. Тот извиняется, отходит к окну, негромко разговаривает, время от времени бросая на меня взгляды. Ну а я…

–…Да, собственно говоря, познакомились мы случайно. Будущая жена пришла искать спасения, когда боевики Свободного труда захватили дворец и убили её мужа. Честно скажу, поначалу посчитал её лишней обузой и хотел выставить прочь. Но так получилось, что они остались… Да всякое… А? Дразнила, конечно. Ну и нарвалась… Теперь всю жизнь меня терпеть будет…

Я улыбаюсь, но тут возвращается Сергей:

— Простите, дамы… Миша, нас срочно ждут в Совете. Новости странные, и — не очень весёлые.

Я поднимаюсь, отвешиваю короткий поклон, развожу руками:

— Я тоже прошу прощения. Но надеюсь… — бросаю хмурый взгляд на Серёгу, — что отпуск мне всё же дадут отгулять.

— Дадут, дадут. Не переживай. Новости пришли из Русии. Срочные. Требуется консультация. — Он буквально утаскивает меня на улицу.

— Что, нельзя потерпеть? — Сказать, что я зол, — значит ничего не сказать.

Но Серёга быстро гасит моё недовольство:

— Старый Крыс испытал свою машинку. Не спрашивай, как он это сделал, но, похоже, у нас появился путь обратно. На Землю.

— Что?! — Я едва не спотыкаюсь на ровном месте — гарах же говорил, что это практически невозможно! Так кто из них лжёт?! Теперь уже я подхватываю Серёгу и тащу к машине. Кстати… — Ты мой джип мне оставишь или заберёшь на нужды армии?

— Отдам. Будет рейс «Свободы» — на обратном пути закинут. Заработал честно.

Усаживаемся в его «Патриот», и он сразу рвёт машину с места так, что резина визжит. После пяти минут сумасшедшей гонки — я не успеваю сообразить, как он не сбил никого по пути, — джип тормозит возле здания Совета. Мы вываливаемся наружу и буквально взлетаем на второй этаж, где уже собрались все наши: сам Крыс, Владыка Войны, Инженер, Эсминец, ну и теперь мы. Посередине залы стоит непонятного назначения агрегат, возле которого с потерянным видом сидит его создатель. Ребята, видно, возбуждены, но молчат. Похоже, ждут только нас… При виде аппарата меня охватывает ледяное спокойствие. Кажется, я начинаю соображать, чьи это шутки… Но пока помолчим, послушаем.

— Марк, давай подробно. Что, чего, с чем едят.

Крыс поднимается со своей табуретки и, не глядя на нас, говорит:

— Если коротко: когда появится возможность выйти к нашему первому тоннелю, через который мы проводили разведку, то через него сможем при помощи этой машинки проходить на Землю и обратно. Без всяких побочных эффектов, точно на таких же условиях, как и прежде.

Ребята начинают переглядываться.

— То есть… Желающие могут вернуться домой?

— Совершенно верно.

— И по какому принципу работает эта машина?

Марк разводит руками:

— Если бы я знал… Просто в один прекрасный день вдруг понял, что мне надо срочно его сделать. Этот аппарат. Вот и засел. Провозился месяц — много чего нужно было найти и изготовить эксклюзивно. Но вот… Действует…

— Уверен?

— На все сто.

Я не выдерживаю, встаю со своего места, подхожу к окну и, распахнув створки, закуриваю сигару. Эта новость требует глубокого осмысления. Самое главное — шила в мешке не утаишь, и скоро весть о том, что можно вернуться, мгновенно разлетится среди наших. И что тогда? И в этот момент воцарившаяся было тишина взрывается бурным обсуждением. Я молча стою, время от времени делая короткие затяжки, отчленяя шелуху и выделяя для себя главное: все мечтают не о том, чтобы вернуться. Совсем наоборот. Мои соратники мечтают пополнить наши ряды новыми членами общества. Что ж, острейшая нехватка людей действительно режет нас без ножа. Но как же быть с предупреждением гараха? Кто ошибается?

— Брум. Брум!

Я вздрагиваю, отвлёкшись от размышлений, резко оборачиваюсь к ребятам. На меня смотрит Серёга.

— Да?

— Чего молчишь?

Пожимаю плечами:

— А что я могу сказать? Надо проверить машинку. А потом уже думать…

Внезапно Марк вспыхивает:

— Ты не крути, рассудительный ты наш! Давай выкладывай, что там у тебя на уме!

Тут я ощущаю злость:

— Хочешь знать? Хорошо… — Затягиваюсь так, что от никотина из глаз выступают слёзы. — Первое: твоя машина не сработает. Потому что достойные доверия разумные сказали, что это невозможно.

— С чего ты взял? Кто вообще мог такое ляпнуть?! Я отвечаю за свои слова! Что за человек…

— Он не человек. Я не говорил, что сказавший мне это — человек. Я сказал — разумный.

— А в чём разница?!

— Добрый день, люди…

Все опешили, когда в зале материализовался гарах. Тот самый, с которым я вёл свою беседу во сне. Он хитро прищурился, задрал хвост, пробежался вокруг машины Марка. Скорчил смешную рожицу. Затем уселся на подстеленный под себя пышный хвост, тряхнул длинными ушами, почесал выпущенным когтем за ухом, явно наслаждаясь реакцией моих друзей. Да, надо было видеть их лица!

— Э…

— Только не надо лишних слов. И чесать меня за ухом не надо. Это я и сам умею делать неплохо.

Гарах встал, снова подошёл к машине. Едва ли не нюхнул её и лениво отошёл в сторону:

— Поздравляю вас, люди. Вы только что чуть не уничтожили свою планету.

— Что?! — Единодушный вопль, в который вплёлся и мой голос, казалось, заставил зал вздрогнуть.

Гарах оскалил акулью пасть:

— Если проще, то данный агрегат действительно способен пробить тоннель на вашу планету… — Он сделал короткую, но очень многозначительную паузу. — За одним исключением: если работает центральный блок управления переходами.

Уставился на меня, и в моей голове прозвучал мысленный вопрос: «Ты ещё не сказал им?» Я едва заметно качнул подбородком: «Нет». Обмен мыслями занял мгновение, поэтому никто не заметил моего движения головой. Все были слишком удивлены появлением среди нас Древнего. Гарах же продолжил:

— Своим переходом на эту планету вы вызвали перегрузку управляющего контроллера перехода, и путь в ваш мир оказался перекрыт навсегда. Теперь вы сможете вернуться в него лишь через космос.

— Почему мы должны вам верить, э… — Владыка Войны замялся, не зная, как обратиться к гараху.

Тот снова оскалил жуткую пасть в ухмылке:

— А у вас нет другого выхода, люди.

Серёга потряс головой, как обычно делал, собираясь с мыслями:

— Тогда что сделал Крыс?

— Дублирующий привод Храма многорукого зверя. Того самого, который управляет переходом через тоннель. Ваш изобретатель прав: с помощью построенной им машины действительно можно через тоннель, расположенный на этой планете, попасть в другие миры. Но только не на Землю. Туда вам путь закрыт. Но в другие миры вы можете попробовать пройти. Хотя я не рекомендовал бы вам спешить.

— Почему?

И снова усмешка акулы на лисьей морде с заячьими ушами.

— Опять же по многим причинам. Вам их перечислить?

Эсминец прищурился:

— Назовите для начала хотя бы одну…

— Хорошо. Представьте, что вы пришли в новый мир. И теперь уже он превосходит вас технологически. Что тогда?

— Так это же хорошо! Мы сможем обогатиться новыми знаниями…

— А куда вы денете прежние? Люди! У вас тут дел выше крыши, как вы говорите. Разберитесь вначале здесь. А потом лезьте в другие миры. Они никуда от вас не уйдут. Обещаю…

Хлопок — и гарах исчез, словно его и не было. С нас словно слетело какое-то наваждение. Все переглянулись между собой, Серёга поднялся, нервно выдернул сигарету из пачки, подошёл ко мне:

— Дай зажигалку.

Я вытащил плоский цилиндр из кармана, протянул ему. На Марка было жалко смотреть, он сидел с опущенной головой. И я прекрасно его понимал — столько надежд, и вот, полный… песец…

— Это Древний?

Я кивнул. Внезапно на лице Крыса появилась слабая улыбка.

— Забавный он.

— Умный, — парировал Инженер. — Чётко, и по существу. — Вздохнул: — Ладно, Марк, твоя игрушка ещё пригодится. Но — позже. Давайте думать, что нам делать дальше…

Серёга вздохнул:

— Воевать с Океанией. Другого выхода у нас нет.

— Согласен.

Все удивлённо взглянули на меня. Впервые на их памяти я безоговорочно поддерживаю войну. Хотя всегда до этого был против.

— Что-то я тебя не узнаю, Миха. Обоснуй своё предложение. Ты это умеешь… — нехорошо прищурился Эсминец.

— Всё просто. Сейчас на Панъевропе каша. Самая настоящая. Что Гонведия, что Прусия, что Русия погружены в хаос. Немногие оставшиеся организованными военные части дерутся с высадившимися на материк солдатами Океании, предоставив граждан всех трёх государств самим себе. Голод. Безработица. Разгул бандитизма. Словом, мы имеем то, что имеем. Простые люди и аристократы выживают, как могут. И все хотят хоть какого-то порядка. Потому что за прошедшие полгода наелись анархии и безвластия досыта…

— Не факт. У нас семь лет воевали… — задумчиво протянул Марк. Его слова меня порадовали: он явно приходил в себя после общения с гарахом. — Не факт. Но основной процент — точно. Думаю, процентов восемьдесят в Русии и не менее семидесяти в остальных странах желают восстановления хоть какого-то, пусть жёсткого, но порядка. И это — наш шанс.

— Для десяти тысяч беженцев из другого мира? Даже меньше — максимум людей, которых мы можем выделить для экспедиции в Панъевропу, вряд ли превысит тысячу. Остальные нужны здесь. Иначе всё, чего мы добились за это время, пойдёт псу под хвост…

— Правильно. Сможем ли мы заменить своих местными кадрами?

— Языковая проблема.

— Самая главная. Меня не было, но, может, у кого есть информация, за сколько привезённые оттуда люди начинали более-менее уверенно разговаривать на русском?

— Три-четыре месяца. Дальше шли тонкости, — ответил Костя.

Серёга пока молчал, давая возможность высказаться каждому из нас.

— Мне лично пришлось осваивать русийский полгода. Вы все в курсе.

— Верно.

— Значит, проблема решаема. И не столь велика, как нам кажется. Но возникает прежний вопрос: ассимиляция и поглощение нашей общины аборигенами.

Серёга машет рукой:

— Не думаю, что опасность будет столь велика. Я сужу по своей половине. Аллия воспринимает наши обычаи охотно. И даже, можно сказать, с радостью. Да и остальные, кого я видел, вроде тоже не слишком возражают…

— То женщины! — откликнулся Эсминец. — Тем более молодые! Здесь испокон веков заведено, что женщина обязана следовать приказам мужа. А мы говорим о взрослых, состоявшихся в жизни людях, со своим характером, со сформировавшимися взглядами на жизнь.

— Молодёжь легче поддаётся влиянию нового. Это правильно. Так кто или что мешает нам везти сюда только молодых? Ну, или тех, кто действительно может принести нам настоящую пользу? Учёных? Инженеров? Сейчас в Панъевропе полно осиротевших детей. Поверьте, я насмотрелся на них в Русии досыта. Вот наша будущая опора, наш становой хребет.

— Организовать детские дома?

Я пожимаю плечами:

— Технологии достаточно отработаны. И воспитать из осиротевших детей верных нам соратников — лишь дело времени. А его у нас достаточно. Сами знаете…

Вроде уговорил. Вижу по глазам. Хотя сомнений ещё немало.

— Но воевать против всей Океании горсткой людей… — тянет Марк.

Вскидываю руку и произношу только одно слово:

— Сипаи.

Все словно застывают в ступоре. Затем на лицах постепенно проявляются улыбки, а я развиваю свою мысль:

— Солдат достаточно и в Панъевропе. Только у них нет оружия и командиров. Точнее, не так. Командиры есть. Но они разобщены, и каждый действует сам по себе. Дать им точку фокуса, сбора всех сил, помочь оружием, боеприпасами, продовольствием, оставив себе самое мощное вооружение. Авиация, танки, реактивная артиллерия только у нас. Как и специалисты, их обслуживающие. Жёсткий отбор командиров, тут нам может помочь Пётр Рарог, так как большинство носящих погоны ему знакомо. Отлаженная логистика снабжения. Перекрыть при помощи наших возможностей и техники проливы. Навести порядок на подконтрольных нам территориях. Это реально и для небольшой группы. Одновременно — мониторинг тех, кто находится в зоне нашего влияния. Отбор наиболее перспективных кандидатов, переучивание и, опять же, возвращение обратно, в Панъевропу.

— Сроки?

— Всё зависит от нас. К тому же среди тех, кто в Панъевропе, можно и нужно производить ротацию. — Хитро прищуриваю левый глаз. — Проблему с женским полом, как я вижу, никто ещё не решил?

Лёгкий гул проносится по залу. Неудача с машиной Марка уже забыта. Все настраиваются на будущее дело. Серёга не очень доволен, но нас, тех, кто за помощь Панъевропе и Русии, большинство. Но делает попытку остудить наш пыл:

— А что потом?

— Потом?.. — тянет Марк. Внезапно коротко смеётся: — За прочих не скажу, но вот у кого-то законная жена — императрица Русии. Причём так же законная, как и легитимная. Поэтому придётся кому-то после победы поработать принцем-консортом.

Все, кроме Серого, смеются. Включая меня. Впрочем, потехе отводится буквально минута. Все быстро собираются, в смысле воли и характера. Миг — и Совет уже готов действовать. Но я опять прошу слова:

— Народ… Тут такое дело… Я вообще-то в отпуске… вроде бы… К тому же — только женился… Мне три дня хотя бы, положено по КЗоТу…

Все снова смеются, потом Серёга отвечает:

— Отдыхай. Всё равно сейчас будет проработка всех этапов, подготовка будущих баз, проверка имеющегося вооружения и его ремонт. Да и ресурсы нам заготовить надо. Сколько океанцев высадилось в Руси, знаешь?

— Думаю, не менее ста пятидесяти тысяч.

— Именно. И хотя русийцев намного больше, но воевать им нечем. Да и поодиночке их быстро разобьют. Так что, Миша, отдыхай. Наслаждайся жизнью с молодой женой, вводи её в курс дела. Ну и готовься. Сейчас у нас май. А к октябрю, самое позднее, думаю, и начнём помаленьку…

Я киваю и выхожу из комнаты Совета. Спускаюсь по лестнице, на мгновение замираю на высоком крыльце, и тут мне сверху кричат из открытого окна. Серёга.

— Возьми мою машину пока! Ключи в замке. Только Аллию потом с девочками домой завези…

Задираю голову и кричу в ответ:

— Спасибо! Сделаю!..

И вдыхаю полной грудью удивительно густой и свежий воздух, напоённый ароматами трав. Всё-таки как хорошо, что мы решились!.. «Патриот» заводится с полуоборота, и я, включив передачу, не спеша еду домой, наслаждаясь чувством поездки по улицам города. Народу в нём явно прибавилось, и довольно значительно. В основном за счёт молодых женщин из самых разных мест. Вон идут явно русийки. А эти, судя по лёгким накидкам из газовой ткани на длинных тёмных волосах, гонведки. У них так положено, и, кажется, их мужьям ещё не удалось отучить своих юных половин от этого обычая. Хотя мини одето на всех без исключения, и мне приятно смотреть на красивые женские ножки.

Заруливаю на площадку перед домом. Привлечённые шумом мотора из дверей выглядывают любопытные мордашки девочек, включая Юницу. Затем появляются дамы. Аллия высматривает Сергея, но из-за руля вылезаю я.

— А где Серьёжа?

Она произносит его имя с лёгким акцентом, но получается у неё это так мило, что я невольно улыбаюсь в ответ.

— Работает.

— А ты?! — Она удивлена, и Аора смотрит на меня с подозрением.

Отвечаю:

— Я — в отпуске.

— Это почему?!

Вот же любопытная!

— По многим причинам. Первое — я уже полтора года без отпуска и выходных. Второе — я молодожён. Третье — пока могут обойтись без меня.

Императрица мгновенно настораживается, делая стойку, словно охотничья собака, на моё «пока». Упирает руки в боки, подаваясь вперёд, как тогда, в нашем путешествии:

— Вы что-то решили? Это очень важно?

— Решили. Но скажет ли об этом вам муж, ваше величество, решать только ему. Я не имею права.

— Фу, какой ты! — Аллия смеётся. — Совсем, как там…

— Что поделать, ваше величество, я ничуть не изменился…

Женщина подхватывает Аору под руку:

— Пойдём, милая. Твой муж вернулся, надо его накормить…

Я спохватываюсь:

— Сергей просил отвезти вас домой.

Аллия тут же разворачивается ко мне:

— Он опять до ночи?! Ну, я ему устрою… Тогда — поехали. Девочки, прощайтесь, и домой.

— Чего так сразу-то?! — смутившись, бормочу я, на что Аллия отвечает:

— Отпуск — дело святое. Да и тебе ещё надо о многом тут поговорить… — Она заговорщически улыбается, потом подходит и шепчет на ухо: — Может, мы Юницу к себе домой на сегодня заберём?

— Э, нет! — восклицаю я громко, затем так же, как женщина, шепчу в ответ: — У неё комната внизу. Не услышит.

И мы дружно смеёмся под ревнивым взглядом Аоры. Ничего. Как стемнеет, расскажу.

…Высаживаю семейство Сергея у его дома. Отдаю ключи. Назад — пешком. Ничего страшного. Пройдусь перед ужином, благо недалеко, а вечер удивительно приятен… Аора встречает меня в калитке, преградив путь:

— Почему так долго?

Улыбаюсь в ответ, целую в щёку. Она пытается оттолкнуть меня, потому что зла.

— Пешком шёл. Наша машина ещё не вернулась.

Молчит, но теперь делает шаг в сторону, поворачивается и идёт к дому. Догоняю, обнимаю сзади, привлекая к себе, осторожно смыкая ладони на плоском ещё животике, в котором разгорается новая жизнь, шепчу ей в аккуратное ушко:

— Аллия предлагала забрать на ночь Юницу.

Даже на расстоянии меня обдаёт жаром вспыхнувших щёк. Спешу успокоить:

— Разумеется, я отказался.

— Правильно. — Легонько бьёт меня по рукам. — А вдруг дочка испугается? Нет уж. Ладно, идём ужинать. Всё, наверное, уже остыло…

— А где Юница?

— Я не стала дожидаться тебя. Начала кормить её.

Резко оборачивается ко мне, испуганно всматриваясь в моё освещенное уличными фонарями лицо — не сержусь ли я? Улыбаюсь в ответ, её личико чуть разглаживается.

— Правильно сделала. Нечего заставлять ребёнка ждать. Это я сейчас на отдыхе, а потом… — Вздыхаю. Потому что чует моё сердце — скоро будет не до режима. Труд нам предстоит ещё тот, Сизиф отдыхает…

Входим на кухню и замираем — похоже, наша дочь сегодня умаялась. Юница мирно посапывает, сидя на стуле, рядом с недоеденным блюдом. Аора умильно улыбается, меня тоже трогает эта картинка. Женщина делает шаг к дочери, но я останавливаю её:

— Погоди. Давай я.

Подхватываю тоненькое тельце на руки. Дочка что-то сонно бормочет, но тут же успокаивается. Идём в её комнату. М-да… Куча кукол, какие-то альбомы, книги, тетради… Ну, кто-то у меня завтра будет убираться. Долго и упорно. Укладываю девочку в кровать, оставляя её с мамой. Сейчас дочку будут переодевать. Так что… Кивнув жене, возвращаюсь на кухню. Еда действительно остыла, но всё равно выглядит вкусно. Две минуты в микроволновке — и можно есть. Всё-таки мне повезло. И красавица. И умница. И готовит вкусно! А дочка — вообще чудо!