Сияние Орна

Александр Абалихин, 2009

Кто мог подозревать, что в недрах Земли существует огромный мир, населённый не только людьми, чьи предки давно попали в него, но и другими разумными существами? Наши соотечественники, случайно оказавшиеся в подземном мире, где под каменным сводом блуждает холодное светило, попадают в плен к разумным существам, мужские особи которых внешне похожи на людей, а единственная среди них самка вызывает у пленников изумление и ужас. Оказавшись на свободе люди сталкиваются с невиданными хищниками, сражаются с жестокими разумными монстрами, раскрывают тайну природы светила и становятся свидетелями его гибели. Им удаётся выбраться из погружающегося во мрак подземелья. Приключения в неведомых землях продолжаются. Фантастический роман «Сияние Орна» – второй из серии «Неведомые земли», в которую также вошли книги: «Послание, или Зов утомлённой Земли», «Мелодия алых цветов», «Вечный плеск океана», «Космодром под Митинкой», «Чёрные ночи Райстронга», «Обитель туманов».

Глава 4. Аборигены в песках

— Как же хочется пить! — простонала Катя. — Идём уже столько времени, а вокруг всё та же пустыня.

— Странно. Когда мы плыли по реке, пить, почему-то совершенно не хотелось, а теперь я изнываю от жажды, — пожаловался Олег, облизывая пересохшие губы.

Он нёс не только винтовку, но и тяжёлый рюкзак. Каждый шаг по вязкому песку давался ему с трудом.

Морозов посмотрел на бредущего впереди Никодима, который нёс на плече удочки. Олег грустно улыбнулся: посреди бескрайних песков удочки смотрелись нелепо.

— Интересно, почему аборигены нас не разоружают? — недоумевал Курьянов.

— Это хорошо. Они не понимают, что это за оружие. Жаль только, что у меня в руках только автомат, а не пулемёт или гранатомёт, а то я бы им показал! — ворчал Игумнов.

— С юга дует горячий ветер, — заметил Никодим.

— Это дует из преисподней. А нас ведут в Чистилище, — усмехнулся Игумнов.

— Сюда приближается смерч, — сообщил Никодим.

Аборигены тоже заметили смерч и мгновенно зарылись в песок. Пришельцы стояли посреди пустыни и с ужасом смотрели на приближающуюся гудящую чёрную воронку.

— Как аборигены ловко попрятались! — удивился Курьянов.

Ему в лицо стали бить крупные песчинки, поднявшиеся с земли вихревыми потоками.

— Ложись! — крикнул Курьянов и сам упал ничком на песок.

Спутники последовали его примеру. Стало тяжело дышать. А спустя несколько мгновений раздался жуткий вой ветра. Казалось, что людей сейчас поднимет в воздух, словно песчинки. Однако вскоре ветер стал стихать. Смерч удалялся от них.

— Уже можно вставать! — крикнул Курьянов. — Смерч ушёл.

— Однако можно убежать назад к реке пока туземцы не выбрались из песка, — предложил якут, вставая и отряхиваясь от песка.

— Бесполезно. Смотри, они уже выбираются, — Курьянов показал рукой на зашевелившийся вокруг них песок.

Дикари снова окружили пришельцев и повели их вглубь песчаной пустыни. Впереди показались барханы, за одним из которых высилась огромная усечённая многоярусная пирамида, выложенная из крупных серых каменных блоков. В ней было несколько вертикальных узких прорезей. Возле входа в пирамиду стояли шесть аборигенов с копьями в руках.

Вокруг этого монументального сооружения, расположенного посреди однообразного унылого пейзажа, росли деревья с крупными резными фиолетовыми листьями. Рядом с пирамидой протекала небольшая речка, по берегам которой рос синий тростник. К речке на водопой пришли несколько крупных ящериц с высокими гребнями на спинах. Их гладкая кожа переливалась всеми цветами радуги. Заметив людей, ящерицы скрылись в зарослях тростника.

— Кажется, аборигены привели нас к своему жилищу, — сказал Курьянов.

— Интересно, зачем мы им понадобились? — спросил Игумнов.

Подталкивая пленников в спину копьями, аборигены подвели их к входу. Часовые с копьями расступились и пленников ввели в просторный зал. В это огромное помещение свет проникал через прямоугольные проёмы в стенах. В зале находилось около сотни туземцев, которые одновременно молча подняли руки, приветствуя своих сородичей, приведших с собой пленников.

— Кажется, они не собираются нас есть! — обрадовался Курьянов.

— Почему ты так уверен? — спросил Игумнов.

— Аборигены нам рады. Они вскинули в приветствии руки, — отметил Курьянов.

— Когда они подняли вверх руки, мне показалось, что они сдаются, а не радуются, — заметил Морозов.

— Что-то не слышно криков радости, — ворчливо произнёс Игумнов. — Туземцы вообще ничего не говорят. Даже между собой они не разговаривают. Анатолий, с чего ты взял, что нам ничего не грозит? Возможно, эти канальи рады приходу аппетитных наивных путешественников и появлению у себя дома вкусной и здоровой пищи.

— Вы заметили, что туземцы четырёхпалые? — спросил Белобородов.

— У них и на ногах по четыре пальца. Уроды! — процедил сквозь зубы Игумнов.

Пленников провели через весь зал. По пути следования местные жители, одетые в короткие штаны, вскидывали руки.

В сопровождении десяти конвоиров с копьями, пленников ввели в коридор, подсвечиваемый тусклыми факелами, закреплёнными на стенах. Проследовав по коридору, пленники и их конвоиры очутились в следующем, круглом зале с высоким сводом, в котором тоже горели факелы. Здесь, выстроившись в несколько рядов возле установленного в центре зала огромного каменного постамента, стояли вооружённые копьями туземцы, облачённые в длинные туники.

На постаменте шевелилось нечто огромное. Разглядеть, что именно там двигалось, не удалось, поскольку пленников повели в следующий коридор, оканчивающийся каменной лестницей. Пленники спустились по ней и оказались на широкой площадке, с которой уходили вниз несколько лестниц с каменными ступенями. По этим лестницам сновали аборигены в туниках, державшие в руках предметы, завёрнутые в серую ткань.

— Интересно, что они таскают? — заинтересовался Олег.

— Судя по всему, они заняты серьёзным делом. Видите, как аккуратно они обращаются со своей ношей? — отметила Катя.

С площадки пленников увели в узкий коридор, вдоль стен которого располагались кельи с низким потолком, без окон и дверей. Пленников загнали в одно из таких помещений. У входа остались три конвоира, которые копьями указали пленникам на каменные скамьи, установленные возле каменного стола.

— Кажется, они приглашают нас пообедать, — догадался Олег.

— Любопытно, чем нас собрались угощать? — спросил Игумнов, усаживаясь на холодную скамью.

— А вот и официант, — сказал Курьянов, заметив остановившегося в дверях туземца, который держал большое овальное белое яйцо.

Пленники прислонили к стене оружие, сложили в углу вещи и сели за стол.

— Интересно, это яйцо местного страуса или одной из тех крупных ящериц, которых мы видели у реки? — размышлял Олег.

— Похоже, я ошибся. Это яйцо предназначалась не для нас, — огорчённо сказал Курьянов, наблюдая как туземец с яйцом в руках, поглазев на пришельцев, удалился.

— Чудно у них тут, — сказала Катя. — В этом здании нет дверей, и окна не застеклены.

— А вы заметили, что пока нам встречались только мужики? — спросил Курьянов.

— Возможно, их женщины имеют мужеподобные черты лица и их трудно отличить от мужчин. Ведь многие из них ходят в одинаковых туниках, — предположила Катя.

— Здесь нет женщин, — уверенно сказал Курьянов. — Видимо, своих женщин туземцы прячут в нижних ярусах этой пирамиды.

— И мужики эти у них довольно странные — ни единого слова не проронили, — недовольно произнёс Игумнов.

— Так когда, наконец, нас угостят обедом? — проворчал Курьянов.

Тут в келью зашли два аборигена с глиняными мисками, в которых лежали куски сырого мяса с несрезанной с них кожей, переливающейся разными цветами. Люди в туниках поставили миски на стол и отошли в сторону.

— Кажется, это мясо крупных ящериц. И они его не отваривают и не жарят, а едят в сыром виде, — сказал Игумнов.

— Я не могу есть это мясо. Что же это такое? Приходится есть то рыбу-людоеда, то сырых ящериц! — возмутилась Катя.

— Тем не менее, я тебе советую съесть кусочек мяса, — сказал ей Олег. — Иначе протянешь ноги.

Морозов откусил кусок солоноватого мяса и, пытаясь скрыть отвращение, прожевал и проглотил его. Побледнев, Катя тоже откусила кусочек и стала его жевать…

Сырого мяса много съесть не удалось. И, если бы не синие метёлки травы и нарезанные стебли тростника, поданные на второе, пленники остались бы голодными. Когда пленники закончили трапезу, аборигены собрали пустые миски и вышли из помещения.

Три вооружённых копьями аборигена остались у входа охранять пленников. Олег прикинул, что с тремя охранниками они могли бы легко справиться, но так как по коридорам и лестницам постоянно сновали туземцы, незаметно выбраться из пирамиды было непросто. Мужчины уснули на земляном полу, а Катя легла на куртку Олега, наброшенную на каменное ложе.

Проснувшись, пленники не увидели своего оружия.

— Видимо, аборигены догадались, что наше оружие представляет для них угрозу. Ведь остальные наши вещи и удочки остались на месте, — отметил Олег.

— Теперь мы в их полной власти, — расстроился Курьянов.

После того, как пленников лишили оружия, им была предоставлена свобода перемещения внутри гигантского сооружения аборигенов. Наружу их не выпускали, и за ними постоянно следовали три туземца с копьями. Пленники посетили множество помещений города-пирамиды. Только в один зал, через который они прошли в первый день своего пребывания внутри пирамиды, их не пускали. Это был зал, в котором располагался огромный постамент. На входе в то помещение путь гостям-пленникам преграждали несколько вооружённых копьями аборигенов в туниках. Местные жители не разговаривали со своими пленниками. Все попытки пришельцев с поверхности планеты завязать разговор с жителями земных недр, оказались безуспешными.

По многочисленным коридорам, лестницам и залам внутри пирамиды аборигены носили в руках белые яйца размером с регбийный мяч. Иногда туземцы переносили яйца, завёрнутые в ткань. Аборигены перемещались по коридорам с сосредоточенным видом, почти не обращая на пленников внимания.

— Мы здесь находимся давно, а туземцы до сих пор ни разу не поговорили с нами! — возмущался Курьянов. — Эти молчаливые мужики, таскающие по лестницам и коридорам огромные белые яйца, начинают меня раздражать. Почему они всё время молчат? Они либо слишком умны, либо, наоборот, они — идиоты, действующие в соответствии с природными инстинктами.

— Возможно, ты прав, — согласился с ним Игумнов. — Туземцы действительно лишь подчиняются инстинктам. Как вы думаете, чьи яйца они носят по коридорам и лестницам?

— Возможно, это яйца крупных ящериц, которых мы видели у реки возле пирамиды, — предположил Никодим.

— Слишком много ящериц обитает в зарослях тростника, — заметил Игумнов.

— Любопытно, куда они носят эти яйца? — спросила Катя.

— Чтобы это узнать, нам следует спуститься на нижние ярусы этого сооружения, — предложил Игумнов.

— Верно. Надо исследовать нижние ярусы этой пирамиды. Попробуйте туда проникнуть. А мы с Катей отдохнём. Без воздуха моя Катя совсем ослабла, — сказал Олег.

— Это правда. Я, пожалуй, прилягу на каменную скамью в нашей келье. Мне уже всё это неинтересно. Я хочу увидеть солнышко, пусть даже не наше, а местное холодное светило, блуждающее под каменным сводом. Без него я скоро сойду с ума, — грустно сказала Катя.

Игумнов, Курьянов и Никодим направились в сторону лестниц, которые вели в нижние ярусы сооружения. За ними тут же последовали три вооружённых копьями туземца. Конвоирами покидавших свою келью пленников становились три аборигена, которые находились поблизости.

Три пленника и их конвоиры вышли на площадку, с которой вели вниз несколько каменных лестниц. Люди стали спускаться вниз по одной из них. Конвоиры не отставали от них ни на шаг.

— Туземцы все на одно лицо, — отметил Игумнов.

— Это так только кажется. Я вот, например, родился и жил в глухой деревне в тайге. Когда мне было двенадцать лет, я увидел русских геологов. Тогда они мне показались все на одно лицо, — признался Никодим.

— Меня не столько интересует внешность аборигенов, сколько яйца, с которыми они носятся, как чёрт с писаной торбой, — сказал Игумнов.

Чем ниже они спускались, тем становилось теплее. Игумнов и Курьянов расстегнули куртки. Никодим не только не распахнул куртку, но даже не снял свою шапку-ушанку.

Они спустились на нижний ярус и свернули в наклонный тоннель. Навстречу им попадались аборигены, которые несли в руках пустые глиняные миски. Трижды им встретились невысокие туземцы с юными лицами, которых сопровождал старший абориген. Подростки-аборигены при этом растерянно озирались по сторонам, словно впервые в жизни видели лестницу и факелы, прикреплённые к стенам коридора.

Иногда пленников обгоняли туземцы, идущие по наклонному тоннелю вниз, которые несли в руках по одному крупному продолговатому белому яйцу. Некоторые аборигены несли вниз миски, наполненные пастообразной розовой массой.

— Они это едят? — поморщился Игумнов.

— Возможно. Если только это не замазка, используемая местными жителями пустыни для строительных целей, — предположил Курьянов.

Стало нестерпимо жарко. Снизу потянуло душными и горячими испарениями.

— Да тут настоящая парилка! — пыхтя и отдуваясь, сказал Курьянов.

Они зашли в огромную пещеру, в центре которой в глубокой большой яме клокотала раскалённая лава, освещавшая пещеру. От кипящей лавы исходил нестерпимый жар. Никодим сорвал с головы свою ушанку и, приложив её к груди, тяжело задышал, обливаясь потом.

Аборигены, в отличие от людей, казалось, не чувствовали жары.

— Вот это да! — воскликнул Игумнов. — Вы посмотрите, сколько тут яиц! Это место похоже на инкубатор.

Вокруг круглой ямы с бурлящей лавой ровными рядами лежали белые яйца.

Возле стен пещеры на невысоких каменных постаментах в шестиугольных ячейках, похожих на соты, лежали сучившие ручками и ножками младенцы. Иногда они переворачивались на животы. В пещере молча работали взрослые аборигены. Они переворачивали и перекладывали яйца, а иногда, ухватив за ручки и за ножки подросших детей, переносили их из малых ячеек в большие. Здесь были также маленькие ячейки, в которых лежали коконы. В больших ячейках находились подростки, которые иногда выбирались из них и помогали взрослым.

— Что здесь происходит? — удивился Курьянов.

— Это какой-то сумасшедший дом, — растерянно произнёс Игумнов.

— Похоже на муравейник, — сказал Никодим. — Я в детстве разворошил муравейник и рассматривал, что внутри происходит. Муравьи похоже суетились.

— За мурашами интересно наблюдать. Муравьи делятся на рабочих и охотников. Ещё у них есть самка — крупная особь женского пола, которая откладывает яйца. А остальные муравьи о них заботятся, — сказал Игумнов.

— Крупная особь, говоришь? То есть, баба здоровая, — задумался Курьянов. — Любопытно. А вы заметили, что здесь одни мужики всем этим детским садом заведуют, а женщин нигде не видно? Да и среди младенцев здесь только пацаны.

— Рабочие муравьи отличаются от муравьиной матки строением и размерами, — вспомнил Игумнов.

— Наверно, местные женщины тоже не похожи на мужчин, — предположил Курьянов.

— Но ведь здесь не муравьи, а люди, однако! — сказал Никодим.

— Посмотрите на крайнюю слева ячейку, — сказал Курьянов. — Там яйцо треснуло. А ты, Никодим, говоришь, что это люди. Не люди это!

На яйце треснула скорлупа, и в ячейке остался лежать серый кокон.

— Внутри яйца находился кокон, — сказал Курьянов.

— Да уж, на ребёночка не шибко похоже то, что из яйца вылупилось, — согласился Никодим.

К ячейке подошёл один из аборигенов. Он выбросил из ячейки битую скорлупу и каменным ножом разрезал оболочку кокона, из которой стал выбираться младенец с длинным туловищем и короткими ручками и ножками. Младенец перевернулся на спину и задрыгал конечностями. Абориген положил нож рядом с ячейкой, подхватил младенца и оттащил его в сторону к другим детям, которые лежали в ячейках разного размера.

— Заметьте, местные акушеры просто разрезают кокон, — прошептал Курьянов.

Туземцы по очереди подходили к детям и подавали им еду в миске.

— Они кормят местных детишек гадостью, которую они носят сюда в мисках. Возможно, это каша из тростника, смешанная с кровью крупной ящерицы, или что-то в этом роде, — предположил Игумнов.

— Хорошо, что нас кормят натуральным тростником, а то я не смог бы постоянно есть мясо ящеров. Кстати, здесь можно будет варить мясо, — заметил Игумнов. — Можно ставить миску рядом с ямой, наполненной горячей лавой.

— Здесь у них не столовая, а родильное отделение. Так что о варёном и жареном мясе забудь, — сказал Курьянов.

— Я смотрю, женщин у туземцев нет. Тогда как же они производят потомство? Откуда берутся яйца? — удивлялся Никодим

— Почему же нет женщин? Есть! — сказал Курьянов — Только, возможно, это одна-единственная самка во всей этой огромной пирамиде. Если провести аналогию с муравьями, то здесь должна обитать одна самка. У муравьёв она называется маткой или муравьиной царицей.

— И где же она? — спросил Никодим.

— Помните, как кто-то ворочался на постаменте в одном из залов, через который мы прошли в первый день? Возможно, это была самка. Мужские особи здесь и впрямь похожи на мужчин, но теперь я уверен — это не люди, — сказал Курьянов.

— Почему же? Ведь они на нас так похожи! — удивился охотник.

— Это всего лишь внешнее сходство, не более того… Человеческие младенцы не вылупливаются из яиц, — уверенно произнёс Курьянов.

— Бедные дети! — прошептал Игумнов. — Они живут растительной жизнью в мрачном подземелье, а потом их, несмышлёнышей, выводят во внешний мир. И ждёт их молчаливая жизнь, перетаскивание с места на место яиц и кормление юного поколения. Без ночных прогулок с любимой девушкой, без вдыхания аромата сирени в парке, без любви и эмоций живут эти существа.

— Почему же без любви? Может они свою самку ещё как любят! — сказал Никодим.

— Я не могу понять, зачем они нас сюда привели? — задумался Игумнов.

Тут один из конвоиров подтолкнул Валерия в спину остриём копья.

— Что ты делаешь, урод?! — вскрикнул Игумнов.

Сопровождавшие их аборигены стали подталкивать пленников копьями в спину. Люди двинулись в обратный путь.

— Не знаю, как вы, а я испытал потрясение, — признался Курьянов.

— Да. Такую картину на всю жизнь запомнишь, — согласился Игумнов.

— Думаю, нам надо отсюда бежать. Беду чую, — сказал Никодим. — Я редко ошибаюсь.

— Отсюда так просто не убежишь. Жаль, что мы своё оружие проспали, — вздохнул Игумнов.

На обратном пути они заметили необычайно оживлённое для размеренной жизни пирамиды движение. Аборигены сновали по коридорам, словно кого-то выискивая. Трёх пленников затолкали в их комнату-келью, которая оказалась пустой. Олега и Кати в ней не было. Возле входа остались дежурить три вооружённых туземца.

— Что они сделали с Олегом и Катей? — с тревогой спросил Игумнов. — Куда подевались молодожёны?

— Может, они решили прогуляться по залам пирамиды, — предположил Никодим.

— Вряд ли… Катя была уставшая. И потом, что за интерес здесь гулять? Скучно тут, в пирамиде, среди нелюдей, — с раздражением произнёс Игумнов.

— Подождём возвращения Кати и Олега. Мы всё равно ничего не сможем сейчас сделать, — решил Курьянов.

Он прилёг на каменную скамью и подложил руки под голову. Вскоре он уснул. Его примеру последовал Никодим. Лишь Игумнов, словно загнанный в западню зверь, прохаживался по келье, недобро поглядывая на маячивших возле выхода аборигенов-стражников.

Незадолго до этого, когда их товарищи ушли, Катя уснула на скамье, подложив ладони под голову. Олег несколько минут походил по замкнутому помещению, освещённому двумя тусклыми факелами, а потом вышел в коридор. К нему за спину сразу же пристроились три охранника с копьями. Они не препятствовали передвижениям Морозова, но и не отставали от него ни на шаг. В сопровождении туземцев Олег направился по коридору. Он внимательно смотрел на снующих мимо него в обе стороны туземцев. С одним из них, нёсшим в руках крупное белое яйцо, Олег едва не столкнулся и абориген чуть не выронил яйцо. Олег посторонился и пропустил спешащего туземца.

И тут взгляд Морозова остановился на кучке песка, возвышавшейся возле стены коридора. Олег поворошил ногой песок и увидел смятую тетрадь в коленкоровом переплёте. Он поднял её и вернулся назад, в келью, сопровождаемый молчаливыми аборигенами.

Морозов сел на скамью под горящим факелом и принялся лихорадочно перелистывать измятые страницы. Это был текст, написанный на русском языке крупным пляшущим почерком. Олег постепенно привык к тусклому освещению. Он стал перелистывать тетрадь и бегло читать. Это были записи соотечественника. Олег не поверил своим глазам — слишком удивительными были некоторые сведения, изложенные на бумаге. Не дочитав по диагонали тетрадь до конца, он вернулся к началу, и углубился в чтение. Записи начинались так:

«Я — Павел Антонов, уроженец города Хабаровска, шестидесяти трёх лет от роду, биолог по профессии. Попал под землю вместе со своим знакомым и талантливым учёным Дмитрием Михайловичем Калистратовым-Боровицким. Нас с ним вместе с лодкой затянула в глубины Свинцового озера воронка, образовавшаяся во время внезапно начавшейся грозы. Мы с Дмитрием Михайловичем решили направиться в разные стороны в поисках выхода из подземного мира, в который мы попали».

Далее следовало описание путешествия по подземелью Павла Антонова. Он так же, как и Олег со своими товарищами, был потрясён увиденной здесь синей растительностью и диковинными животными. Потом началось описание жизни аборигенов, которые пленили Антонова. Олег с интересом читал о приключениях автора записей.

Антонов писал:

«Я оказался здесь, в этой затерянной в пустыне пирамид, после того, как меня захватили в плен люди, живущие в песках. Они поселили меня внутри пирамиды, где живут сами.

После долгого времени, проведённого здесь, я кое-что узнал о жизни этих существ. У меня теперь не поворачивается язык называть их людьми. Хотя внешне они похожи на нас. Думаю, что эти особи мужского пола имеют анатомическое строение очень близкое к строению тела мужчин, принадлежащих к человеческой цивилизации. У них две пары конечностей, смуглая кожа и отсутствуют волосы на теле. Они похожи на мужчин европеоидной расы. Однако на этом их сходство с людьми заканчивается. Полагаю, что генетически они отличаются от людей. Я видел, как один из них возвратился с охоты с кровоточащей раной. Из неё вытекала золотистая жидкость. Это была не красная кровь.

Оценивать уровень их интеллекта мне сложно. Однако следует отметить их пустой взгляд. И ещё они постоянно молчат.

Я изложу здесь несколько своих наблюдений. Самцы (я так позволю себе называть местных особей мужского пола) выполняют функции воинов, работников, строителей, а также нянек для подрастающего поколения. Женщин, а если говорить точнее, то есть, самок, здесь мало. Точнее, в пирамиде живёт лишь одна особь, выполняющая детородную функцию. Вернее, она несёт яйца, из которых потом появляются на свет младенцы, которые, повзрослев, становятся аборигенами-самцами. Самка лишь отдалённо своими формами напоминает женщину. У неё нет молочных желёз.

Я спускался на самый нижний ярус пирамиды в их инкубатор, где из яиц выводятся детёныши. Это будущие мужчины-самцы. Их там сотни! При отсутствии внешних врагов они способны заполонить не только окружающую пирамиду пустыню, но и всё подземелье, а, потом, чего доброго…»

Здесь была вырвана половина страницы. Дальше текст продолжался:

«Жизнь туземцев напоминает жизнь гигантского муравейника. Из белых яиц появляются только мужчины. Из белых яиц ещё ни разу за время моего пребывания не появилось ни одной самки, только — самцы. Они проходят быстрый метаморфоз в месте, похожем на инкубатор. Скорее всего, в яйце формируется личинка, которая затем быстро окукливается. А потом из куколки, заключённой в кокон, защищённый скорлупой, формируется маленькая особь. Правда, кроме белых яиц, я видел и пустое зелёное яйцо со срезанным верхним краем. Оно было раз в пять больше белых яиц и лежало возле входа в пирамиду. Это случилось давно, когда меня только заводили в пирамиду. Рядом с пустым зелёным яйцом лежала высохшее тельце, отдалённо напоминающую девочку-младенца. У неё был большой живот, и короткие конечности. Теперь я понял, что возле пирамиды умерла юная самка, вылупившаяся из зелёного яйца. Потом, когда мне было позволено прогуливаться по пирамиде в сопровождении охранников, я дошёл до выхода из пирамиды, где путь мне преградили аборигены с копьями. Я успел заметить, что возле входа уже не было мумии молодой самки и скорлупы зелёного яйца. Их убрали…

Хочу предупредить возможного читателя моих путаных записей, что все мои мысли, изложенные здесь — это всего лишь догадки. Сегодня я догадался: туземцы меня захватили для того, чтобы я оплодотворил их самку! Это совершенно точно. Достаточно видеть те жесты, которые они демонстрируют мне, показывая на огромное жирное чудовище, возлежащее на каменном постаменте. А их самка — это огромная жирная уродливая, и, кажется, старая бабища!

Думаю, здесь могут быть два варианта. Первый: аборигены стремятся дождаться рождения крепкой и жизнеспособной самки, что может случиться, только когда самка снесёт яйцо с зелёной скорлупой и из него родится младенец женского пола. Для улучшения качества потомства и оплодотворения яйца эти существа решили использовать чужого самца-пришельца, чтобы освежить кровь. Возможно, они принимают меня за представителя своей расы. Они думают, что я такой же, как и они, только родом из чужого племени. Второй вариант: от человека они собираются получить гибрид. Эти туземцы кретины! Неужели, они не понимают, что я не гожусь для подобных опытов?! Наверняка, у людей с аборигенами слишком большие генетические различия. У нас с ними не может быть общего потомства.

Как я догадываюсь, следующая молодая самка, которая появится из зелёного яйца, может сменить дряхлеющую самку. Если этого не произойдёт, то с цивилизацией, обитающей в пирамиде, может случиться нечто плохое. Что конкретно — не знаю, но, судя по волнению, написанному на лицах местных мужчин, это им грозит неприятностями. Я впервые вижу эмоции на их лицах. Они действительно переживают. Если провести аналогию, то эта пирамида, населённая странными существами, похожа на муравейник. Гибель матки для рабочих муравьёв — всегда трагедия. Так же и для самцов-аборигенов гибель самки — нечто ужасное.

Что ещё важно: местные существа бояться прикасаться ко мне руками. У меня так и не поворачивается язык назвать этих существ людьми. Интересно было бы провести генетический анализ их тканей…

Вероятно, аборигены боятся инфекции. При случае это можно будет использовать. И ещё, как я понял, поведением этих существ во многом управляют феромоны. Запахи очень важны для них. Они распознают своих и чужих по запаху.

Только что мимо моей кельи провели молодую женщину, попавшую в подземелье с поверхности. Я не успел спросить её, как она сюда попала? Вскоре раздались её страшные крики. Её убили. Я понимаю, почему они это сделали. Двух самок не должно быть в одной пирамиде.

Женщина кричала на английском языке, когда её убивали. Я ничем не мог помочь ей. Незадолго до этого мне связали руки.

Я старался не выдавать свою ненависть к этим существам. Я надеюсь своим примерным поведением усыпить их бдительность. Но они не дают мне спокойно жить. Им мало того, что мне приходится есть гадкое сырое мясо местных крупных ящериц и стебли тростника! Эти мерзавцы жестами показывают мне, что я должен буду осеменить их самку. Это ужасно! Хотя, этот способ размножения, возможно, приведёт к созданию нового вида. Как учёный, я понимаю, что подобные эксперименты даже интересны, но не таким же варварским способом их осуществлять! Ужасно думать, что я могу стать родоначальником новой расы. К тому же, у меня вызывает отвращение сама фигура огромной самки с жирными складками на теле и с короткими относительно туловища конечностями. Лежащая на огромном постаменте самка никогда не сходит со своего ложа. Местная царица лёжа управляет мужчинами.

Кошмар! Они всерьёз решили, что я смогу это сделать! Эта самка, кстати, ненавидит всех остальных женщин, даже не похожих на неё и принадлежащих к человеческому роду. Поэтому она приказала аборигенам-самцам убить ту несчастную женщину, которую звали Эльзой. Она успела выкрикнуть своё имя, когда её проносили мимо меня. Её закололи копьями. Я видел, как её окровавленное тело проносили мимо моей кельи назад. До сих пор у меня в ушах стоят её крики.

Я им не дамся! Ещё чего! Что они смеют предлагать! Молчаливые тупицы! Наше с ними внешнее сходство вовсе не означает, что человек может им помочь. Хотя, несмотря на мой возраст, я бы легко мог улучшить породу какого-нибудь дикого племени, но при условии, что женщина, которую мне предложат, будет симпатичной и молодой. А вообще-то, это всё глупо».

В этом месте тоже не хватало нескольких листов. Затем записи продолжились:

«…Только что они меня сводили на очередные смотрины к своей самке. Они меня даже подняли на постамент. Видел её вблизи. Мерзость! Хотя её лицо отдалённо напоминало лицо несчастной красавицы Эльзы. Может, он сожрала Эльзу? Эта тварь принялась копировать черты лица земной женщины. Неужели думает, что этого будет достаточно, чтобы я польстился на её кошмарные телеса?

Мои опасения подтверждаются. Видимо, придётся бежать. А удрать отсюда можно, лишь уйдя из жизни. Из пирамиды мне не улизнуть. Слишком много здесь аборигенов, и они следят за мной. Да и по пустыне мне далеко не уйти. Выход у меня один — там, внизу, где находится их инкубатор, есть лавовое озеро. Под конвоем мне дозволено бывать там. Скоро попытаюсь исполнить свой план. Это не так страшно. Лучше смерть в кипящей лаве, чем…»

На этом записи обрывались. Олег закрыл тетрадь, бережно положил её возле каменной скамьи и присыпал песком, который лежал тонким слоем на полу кельи. Затем Олег перевёл взгляд на вход и похолодел от ужаса. Ему показалось, что охранявшие вход аборигены о чём-то договариваются между собой, соприкасаясь друг с другом носами.

Морозов понял, что пора действовать. Олег шагнул к охранникам и, схватив двух из них руками за головы, стукнул их лбами. Туземцы упали к нему под ноги, а Олег нанёс удар лбом по носу третьего аборигена и тот повалился рядом со своими сородичами. Олег подбежал к спавшей Кате и растолкал её.

— Что случилось, милый? — спросила Катя. — Мне снилось, будто мы с тобой живём в избушке на берегу озера. Мы сидим на берегу, а над озером встаёт красное солнце и становится тепло.

— Быстрее вставай! Долго тебе объяснять, но нам пора отсюда бежать, — с этими словами Олег схватил Катю за руку, и они вышли из кельи в коридор, перешагнув через лежавших без движения охранников.

— Что с ними? — спросила Катя, кивнув на лежавший неподвижно охранников.

— Это я их слегка ударил, — признался Морозов. — Между прочим, у них слабые головы. Но не это главное…

— Ты что задумал?

— Мне пришла в голову идея. Видишь ли, в этом коридоре достаточно тепло и туземцы потеют, — сказал Олег и ладонью вытер пот со лба одного из лежавших аборигенов.

Он ладонью натёр себе лоб потом аборигена.

— Рекомендую тебе совершить ту же процедуру, — посоветовал он жене.

— Зачем? — удивлённо вскинула брови Катя. — Я не хочу их даже касаться. Как только тебе не противно!

— Запах их собратьев поможет нам затаиться среди местных жителей.

— Ты считаешь их идиотами? Неужели они не заметят, что мы одеты иначе, чем они?

— Я не могу ничего сказать об их умственных способностях. Будем надеяться, что они нас признают за своих собратьев. Не снимать же с этих типов шорты, чтобы переодеться!

Катя повторила за Олегом неприятную процедуру и намазала себе лоб потом другого лежавшего в беспамятстве туземца. Затем молодожёны побежали по коридору в сторону выхода из пирамиды. Навстречу им, по освещённому факелами коридору, шли аборигены с копьями в руках.

Олег кинулся к стене, увлекая за собой Катю. Они спрятались в нише, откуда наблюдали, как мимо них прошествовали восемь туземцев.

— Возможно, они идут за тобой, — тихо сказал Олег.

— Зачем именно я им понадобилась? — удивившись, спросила Катя, когда аборигены удалились.

— Они решили избавиться от тебя. Им не нужны женщины, а нужны мужчины.

— Вот как? — насмешливо улыбнулась Катя.

— Не смейся. Это действительно страшно. У них тут есть самка. Она вроде матки в муравейнике… К счастью, сейчас они не обратили на нас внимания из-за запаха своих сородичей.

— Откуда ты всё это знаешь? — с недоумением спросила Катя.

— Я нашёл записи, в которых наш соотечественник — Павел Антонов, пленённый туземцами, описывает свои приключения здесь, в этой пирамиде. И в них он упоминает об убийстве туземцами молодой женщины. Её звали Эльзой. Антонов считал, будто это повелела сделать самка, хозяйка огромной семьи аборигенов, которая обитает в этом городе-пирамиде. Ведь здесь почти муравейник. А эти люди — вовсе не люди. В их жилах течёт жёлтая кровь, — объяснил Олег.

— Почему наш соотечественник решил, что убить пленницу повелела именно самка этих аборигенов? Возможно, та самка даже не знала о существовании Эльзы.

— Автор дневника видел, как огромная самка приобрела некоторые черты Эльзы. Он подозревает, что самка могла её сожрать.

Катя недоверчиво посмотрела на Олега и поморщилась.

— Ты не веришь мне? Ладно. Но веришь ли ты или не веришь несчастному Павлу Антонову, а отсюда надо выбираться, и как можно быстрее.

— Теперь, после того как ты расправился с тремя туземцами, нас будут искать. Интересно, наши охранники живы? — спросила Катя.

— Наверно, они живы. Хотя мне на них наплевать.

— Подожди выходить из ниши. Я слышу шаги. Сюда идут, — предупредила Катя.

Олег осторожно выглянул в коридор и присмотрелся. По тускло освещённому факелами коридору шли их друзья. Морозов чуть не закричал от радости, но вовремя спохватился. Однако они шли не одни. Их конвоировали несколько аборигенов, вооружённые копьями. Олег скрылся в нише и зажал рот Кате, которая начала его о чём-то спрашивать.

Когда процессия удалилась, Олег высунулся из ниши. Увидев, что коридор опустел, он тихо сказал:

— Аборигены усилили охрану. Теперь наших друзей конвоируют же не три, а восемь охранников. Похоже, в пирамиде объявлена тревога. Не думаю, что сейчас мы можем чем-то помочь нашим товарищам. По крайней мере, поразмышляю, как им помочь, когда ты окажешься в безопасности. Давай выбираться из треклятой пирамиды. Тогда ты спрячешься в зарослях тростника у реки, а я попытаюсь вернуться и помочь друзьям.

— Я пойду с тобой. Давай догоним их, и ты нападёшь на конвоиров сзади, а друзья помогут тебе. Ведь у них руки не связаны.

— Нет. Сначала мы с тобой выберемся отсюда. Только давай немного подождём. Что-то аборигены снова засновали по коридору, — недовольно проговорил Олег, снова укрываясь в нише.

— Что там происходит? Почему они суетятся? Они ищут нас? — шёпотом спросила Катя.

— Возможно, — шёпотом произнёс Олег.

— Я устала здесь стоять.

— Ладно. Вроде эти типы перестали ходить по коридору. Пошли, — решил Морозов.

Олег и Катя вышли из ниши и направились к выходу из пирамиды. Там, где коридор сворачивал в зал, в котором находился постамент, собралось много вооружённых копьями аборигенов. Олег взял Катю за руку и свернул в ответвление от коридора. Пройдя по извилистому ходу, они вышли в просторный зал с прямоугольными проёмами в стенах, в которые проникал свет. Впереди показался выход из пирамиды, к которому направились беглецы. Однако дорогу им преградили десять туземцев. Аборигены выставили копья и стали надвигаться на ьеглецов.

— Вот и всё! — проговорила Катя и прижалась к плечу мужа.

Однако, не дойдя несколько метров до беззащитных людей, аборигены выронили из рук копья и повалились на каменный пол. Туземцы лежали неподвижно. Упали на пол и остальные аборигены, находившиеся в зале.

— Что с ними происходит? — воскликнула Катя.

— Какая разница? Главное, путь свободен! — сказал Олег.

Беглецы устремились к выходу, перешагивая через тела неподвижно лежавших туземцев.

Выйдя из пирамиды, они не встретили сопротивления. Несколько аборигенов лежали на песке с закрытыми глазами и не шевелились. Олег с Катей побежали к зарослям тростника у реки. Неожиданно прямо перед ними выросли пять аборигенов с копьями. Они были настроены воинственно. Их лица были искажены гримасами страдания и ненависти. Катя вскрикнула. Один из воинов поднял над головой копьё, намереваясь метнуть его, но выронил копьё и упал. Остальные преградившие им путь аборигены тоже рухнули на песок.

— Они все умерли? — дрожащим голосом спросила Катя.

— Наверно. Или упали в обморок. До этих позже дошло, — сказал Морозов. — Они были дальше от пирамиды.

— Что дошло? — не поняла Катя.

— Возможно, какое-то излучение, источник которого находится в пирамиде. Из-за этого аборигены и валятся с ног.

— А на нас излучение не подействовало?

— Нет. Ведь мы с тобой не теряем сознание, — сказал Олег.

Он наклонился над одним из лежавших и взял его руку, пытаясь нащупать пульс.

— Пульс редкий… Теперь можно расслабиться. Ты спрячься в тростнике, а я вернусь в пирамиду и помогу нашим друзьям. Если там все аборигены отключились, то мне ничто не угрожает.

— Но мне страшно здесь оставаться одной. В этих зарослях водятся крупные ящерицы. Возможно, они хищники?

— Смотри: из пирамиды выходит Курьянов! — воскликнул Олег. — А следом за ним показались Игумнов с Никодимом.

— Так вот вы где схоронились, молодожёны! — воскликнул Курьянов, подойдя к Кате и Олегу.

Затем к ним приблизились Игумнов и Никодим. Валерий вручил Олегу его винтовку и рюкзак.

— Что там произошло? — спросил Олег.

— Ничего особенного, если не считать, что Валере пришлось прикончить их самку, — сказал Курьянов.

Вид у выбравшихся из пирамиды людей был уставший. На одежде Игумнова виднелись желтоватые расплывшиеся пятна.

Друзья сели на берегу мерно журчащей реки.

— Так что же случилось с туземцами? — спросила Катя. — Почему они все погрузились в странный сон?

— Это связано с гибелью их самки, — сказал Курьянов.

— Как вам удалось выбраться? — поинтересовалась Катя.

— Сейчас отдышусь и всё расскажу. Только поверить вам во всё будет трудно, — пообещал Курьянов.

— Мы сейчас вам всё расскажем, — кивнул Игумнов и почему-то передёрнул плечами.

Курьянов и Игумнов принялись, перебивая друг друга, рассказывать приключившуюся с ними невероятную историю…

После посещения «инкубатора» аборигенов Валерий, Анатолий и Никодим вернулись в свою келью, где не застали Морозова и Катю, а увидели охранников, лежавших возле входа без движения. К ним в келью тут же ввалились несколько аборигенов в длинных туниках. Пленников повели по коридору, подталкивая в спину копьями. Туземцы сильно разозлись, увидев, трёх сородичей, лежавших без чувств. Это можно было видеть по их свирепым перекошенным лицам. Такими сердитыми пленники их ещё никогда не видели. Обычно аборигены не проявляли эмоций.

— Наверно, это Олег расправился с этими тремя туземцами, — предположил Курьянов.

— Скорее всего, это так и есть. Только туземцы злятся не из-за этого. Что-то у них не так мужики, — сделал вывод Валерий. — Видно, не заладилась у них жизнь в пирамиде.

— Нас ведут, словно на жертвоприношение, — сказал Курьянов.

Вдоль стен стояли аборигены в коротких штанах или в туниках. Некоторые из них держали в руках крупные белые яйца.

Пленников провели в большой зал, в котором вокруг расположенного в центре зала постамента, словно в торжественном карауле, застыли вооружённые копьями туземцы, облачённые в длинные туники.

Затем в зал вошли ещё несколько десятков туземцев, одетые в серые шорты. Они окружили пленников и принялись исполнять танец, совершая недвусмысленные движения торсом и бёдрами.

— Я так просто этим уродам не дамся! — поцедил сквозь зубы Игумнов. — Извращенцы!

— Основная опасность исходит не от них, — заметил Курьянов. — Посмотрите на каменное ложе.

На огромной каменной скамье на постаменте колыхалось нечто огромное.

— Кто там шевелится? — спросил Игумнов.

— Однако там лежит кто-то большой и голый, — присмотревшись, заметил Никодим.

— Почему он не встаёт со скамьи? — удивился Игумнов.

— Такими большими люди не бывают, — покачал головой Никодим. — Однако там лежит кто-то раз в десять крупнее человека.

— Сейчас мы всё сами увидим, — сказал Курьянов.

Аборигены принялись подталкивать пленников копьями в спину, направляя их к каменным ступеням, ведущим на постамент. Пленники поднялись по ступеням и оказались возле огромного каменного ложа. Теперь стало ясно, кто на нём лежал. Это была уродливая женщина. Её бёдра были прикрыты серой тканью. При огромном росте она имела относительно короткие руки и ноги. У неё отсутствовали молочные железы. Несколько жировых складок делали её похожей на свиноматку. Складки на её туловище колыхались при каждом движении. Она повернула к пленникам свою абсолютно лысую голову. Череп заблестел при свете факелов, закреплённых на стенах. Маленькие глаза самки были едва заметны на её заплывшем жиром лице. Её обвислые щёки подрагивали, а толстые губы искривились в улыбке, которую она изобразила, увидев пленников.

Игумнов, оказавшийся ближе всех к ложу, с отвращением и содроганием рассматривал женскую особь этой странной расы. Она тоже внимательно и, как показалось Игумнову, оценивающе, посматривала своими заплывшими жиром глазками на пришельцев, особенно на него. Валерий перевёл взгляд на аборигенов-мужчин, которые с вожделением смотрели на самку. Игумнову стало дурно.

— Посмотри, как эти уроды пялятся на свою красотку, — Игумнов толкнул в бок стоявшего рядом с ним Курьянова.

— Гадость какая! — поморщился Анатолий.

— Великая баба, однако! Очень уж страшна! — прошептал потрясённый Никодим.

Игумнова подхватили под руки два аборигена и повлекли его к краю каменного ложа. Никодим и Курьянов попытались помочь Игумнову освободиться от цепкой хватки местных жителей, но им заломили руки за спину.

Игумнов молча сопротивлялся. Самка тем временем взялась за край своей тряпицы, прикрывавшей бёдра, и стала приподнимать её, освобождая толстые ляжки. А дальше произошло нечто невероятное. На голове самки, прямо на глазах, стали расти волосы, черты её лица при этом изменились. Игумнов с ужасом увидел, что на лице самки вдруг проявились крупные глаза, которые показались ему знакомыми. Заплывшие жиром щёки спали, и всё лицо стало приобретать правильные, даже симпатичные черты. При свете факелов было трудно определить цвет её глаз, но Игумнову они показались голубыми. И вообще лицо самки вдруг стало напоминать лицо Кати. Царица аборигенов улыбнулась Игумнову и, заколыхав жирными складками на животе, повернулась на бок. Этого он не смог перенести.

Валерий отчаянно дёрнулся и отбросил в сторону одного из удерживавших его аборигенов. Оттолкнув от себя второго туземца, Игумнов не удержался и сам сорвался с края постамента. Он свалился вниз и больно ударился о каменный пол. Грудь и спину пронзила боль. Валерий застонал и попытался подняться. В то же мгновение он увидел над собой крупную растопыренную четырёхпалую лапищу самки, которая пыталась схватить его. Однако рука её оказалась слишком короткой, и дотянуться до Игумнова она не смогла.

Валерий перекатился по полу подальше от постамента. Грузное тело лежавшей на ложе чудовищной женщины приподнялось. Рука её повисла в воздухе, и самка сделала шумный выдох. Курьянов и Никодим одновременно вырвались из рук туземцев и побежали по ступеням. Валерий увидел, как со стоявшего на постаменте ложа на каменный пол с грохотом, рухнула огромная туша. Жуткая женщина потеряла равновесие и при падении ударилась головой о каменную ступень. Из её пробитой головы на Игумнова брызнула липкая золотистая жидкость. Лежавшая на спине громадная женщина дрыгнув ногами, затихла. Лицо её снова приняло ужасный облик.

Она лежала, раскинув короткие ручки, беспомощная и уродливая. Игумнов отполз подальше в сторону, ожидая нападения на него аборигенов-мужчин. Однако этого не произошло. Туземцы забыли об Игумнове и остальных пленниках. Аборигены стали валиться на пол. Сначала Игумнов решил, что они, таким образом, выражают своё горе. Некоторые падали на спину, раскинув руки, а иные ложились и сворачивались калачиком.

К Игумнову подбежали Курьянов и Никодим. Они помогли Валерию подняться.

— Чудо-баба мертва, однако! И все местные мужики умерли, — воскликнул Никодим.

— По крайней мере, аборигены обездвижены. Я нащупал у одного из них пульс. Они впали в глубокий сон. Пульс очень редкий, но они живы, — сообщил Курьянов. — Поэтому нам стоит поспешить. Вдруг они придут в себя?

— Валера, ты не сильно ушибся? — спросил Никодим.

— Наконец-то вы вспомнили о своём спасителе, — проворчал Игумнов и, посмотрев на огромную безобразную самку, неподвижно лежавшую возле постамента, похвастал:

— Видели, как я её заманил?

— Она так возжелала тебя, что потеряла чувство реальности и пренебрегла опасностью, — усмехнулся Курьянов.

— А что случилось с местными мужиками? — задумался Никодим.

— Возможно, они так сильно переживают смерть своей царь-бабы, что потеряли сознание, — предположил Курьянов.

— Неужели на местных мужиков так подействовала смерть их самки? — удивился Игумнов.

— А на нас ничего не действует, однако, — сказал довольный Никодим.

— Валера, а ведь ты — герой! О тебе будут слагать легенды потомки Кати и Олега, поскольку именно они могут дать продолжение роду человеческому в этом подземном мире, — сказал, улыбнувшись, Курьянов.

— Кстати, где они? — спросил Игумнов.

— Будем их искать, — сказал Курьянов.

Тем временем Никодим осматривал основание постамента. Одна из каменных плит, которыми был выстлан пол в зале, была приподнята. Никодим присмотрелся и увидел, что там что-то лежит. Он приподнял плиту и увидел два ружья, автомат и винтовку.

— Здесь наше оружие! — воскликнул Никодим.

— Теперь мы снова сможем за себя постоять! — обрадовался Игумнов, закидывая на плечо винтовку и взяв в руки автомат. — Вот Олег обрадуется, когда увидит свою винтовку!

— Пойдёмте быстрее наружу, а то здесь тяжёлый воздух, — предложил Курьянов.

— Сначала вернёмся за удочками и вещами, — предложил Никодим.

Они возвратились в келью и забрали свои вещи.

Затем Анатолий, Валерий и Никодим вышли из пирамиды, и издалека увидели возле реки Олега и Катю…

Игумнов и Курьянов закончили рассказывать о своих приключениях. Никодим согласно кивнул, тем самым подтверждая всё сказанное ими.

Все долго молчали. Из зарослей тростника выбралась крупная ящерица с кожей, переливающейся всеми цветами радуги. Никодим прицелился в неё, но рептилия быстро зашла в реку и скрылась под водой.

— Ушла, бестия! — огорчённо вскричал охотник, опуская ружьё.

— Скажи мне, Валера, а ты точно видел у этой самки моё лицо? — с испугом спросила Катя.

— Да. У неё на время стало твоё лицо, — кивнул Игумнов.

— Мне это очень неприятно, — поморщилась Катя. — Зачем она так сделала?

— Самке аборигенов захотелось понравиться Валере. Только и всего, — сказал Курьянов.

— Но она меня никогда не видела. Откуда она узнала, как я выгляжу?! — вскричала Катя.

— Ведь не сделали же туземцы фотографию Кати. Откуда у них мог взяться фотоаппарат? — удивился Никодим.

— Она тебя могла заметить, когда мы шли через зал, — предположил Олег. — Кстати, наш соотечественник, дневник которого я обнаружил в пирамиде, писал, что самка принимала облик убитой туземцами женщины. Вот почему я тогда поспешил вывести тебя из пирамиды.

— Царь-баба, возможно, обладает необычными способностями. Она могла представить образ, который держал в голове Валерий. Она решила привлечь его приятным ему образом, — предположил Курьянов. — Ну¸ а как она это умеет делать — загадка.

— То есть, Валера влюбился в мою Катю и постоянно держит в голове её образ? — нахмурился Олег.

— Ну, не замечать такую красавицу на протяжении всего времени нормальному мужчине просто нереально, — сказал Курьянов. — В силу своей молодости, Валера не мог не держать в голове образ именно Кати — женщины, которую он часто видел в последние дни.

Игумнов бросил короткий взгляд на Катю и смутился. Олег посмотрел на Валерия сверлящим взглядом.

— Хватит переглядываться! — потребовал Курьянов.

— Признайся, Валера, если бы чудо-баба не только лицо изменила, но у неё бы появилась талия и стройные ножки, ты бы не устоял? — улыбнувшись, спросил Никодим.

Олег сжал кулаки и побледнел. Катя, смутившись, покраснела. Курьянов поспешил перевести разговор на другую тему.

— Теперь, когда всё закончилось, можно продолжить путь, — предложил Курьянов.

— И в какую сторону нам идти? — спросил Никодим

— К Стиксу. Там осталась наша лодка.

Люди пошли по песчаной пустыне. Уже давно скрылись за барханами не только небольшая река, заросшая тростником, но и высокая усечённая пирамида, в которой недавно кипела жизнь.

— Смотрите, кто ползёт! — сказал Курьянов.

Вдалеке по песку ползла огромная толстая зелёная гусеница. Под полупрозрачным покровом этой гусеницы перекатывались жирные складки.

— Это будущая молодая самка, — прошептал Курьянов. — Похоже, она спешит к нашей пирамиде, чтобы заменить погибшую старую царицу пирамиды.

Игумнов прицелился, намереваясь выстрелить из автомата в гусеницу, но Курьянов его остановил:

— Не убивай её. Пусть туземцы живут, как им положено. Зачем разрушать их мир?

— Но ведь аборигены-мужчины могут проснуться, и тогда нам не поздоровится, — заволновался Олег.

— Они уже не смогут нас догнать. Мы прошли больше половины пути до Стикса, — сказал Курьянов.

— Но откуда взялась эта громадная гусеница? — удивился Никодим.

— А вы взгляните туда! — Катя показала вдаль рукой.

За барханами высилась другая усечённая пирамида, как две капли вода похожая на ту, которую они недавно покинули.

— Что ж, наверно, в той пирамиде из зелёного яйца вывелась личинка-гусеница, которая станет скоро самкой. Она оказалась лишней для того племени и теперь ползёт к пирамиде, в которой мужики остались без своей царицы, — предположил Олег.

— Если в этой пустыне не одна пирамида, то туземцев здесь может быть много, — заметил Игумнов. — Кто знает, в каком месте они зарылись в песок? Аборигены, вообще, как я понял, могут на некоторое время не только впадать в спячку, но и не дышать, когда зарываются в песок.

— Я часто вспоминаю, как эти туземцы тогда из песка повылезали. Надо уходить из пустыни, как можно скорее! — сказал Никодим.

Путники вышли на крутой берег полноводной реки.

— Это Стикс! — обрадовался Курьянов.

— Где же наша лодка? — спросила Катя. — Её нигде не видно.

— А ведь мы вышли к реке в другом месте. Давайте здесь переночуем, а завтра поищем нашу лодку, — предложил Курьянов. — Всё равно нам надо продолжить путешествие вниз по течению реки.

— Зачем? — спросил Игумнов.

— Надо искать выход на поверхность. К тому же, меня, например, влечёт вперёд жажда странствий и любопытство, — признался Курьянов. — Человек создан для того, чтобы познать неизвестное. Ведь мы с вами сойдём с ума, оставаясь в этом неприветливом мире на одном месте. К тому же, оставаться надолго в этой пустыне опасно.

— Темнеет. Неужели нам предстоит провести ночь в пустыне? — расстроилась Катя.

— В пирамиде мы жили в худших условиях, — напомнил ей Олег. — А здесь мы на свободе.

— А ведь мы тут стоим на виду. Местные мужики могут очнуться и устремиться за нами в погоню, — напомнил Игумнов.

— Они теперь надолго успокоятся. Скоро из гусеницы вырастет молодая самка и им станет весело, — сказал Никодим.

— Кто знает, не рыщут ли сейчас по пустыне аборигены из какой-нибудь пирамиды? В любом случае, нам лучше лечь на песок. Так мы будем незаметны, — решил Курьянов.

Он положил рядом с собой ружьё и улёгся калачиком, поджав ноги под подбородок.

— Ложитесь! — предложил Анатолий друзьям, стоявшим в нерешительности. — Земля тёплая.

Люди легли на тёплый песок.

Вскоре стемнело.

— На здешнем небе никогда не бывает звёзд. Я бы умерла с тоски, если бы на нашей Земле никогда ночью не появлялись на небе звёзды, — призналась Катя.

— Человек привыкает ко всему. Главное, мы с тобой рядом. Нам не будет скучно, даже если мы больше никогда не увидим звёзд, — сказал Олег.

Катя тихо заплакала, уткнувшись в плечо Олегу.

— Нам никогда не будет скучно. Здесь столько разных необычных зверушек и аборигенов! — сказал Курьянов, услышавший их разговор.

— Да хватит вам всем болтать! Дайте же поспать! — попросил Игумнов.

Стало тихо. Тьма опустилась на пустыню.

Люди заснули под шум водопада и громкие всплески, создаваемые неведомыми обитателями Стикса.

Наутро путники направились по высокому берегу реки в сторону водопада. Навстречу им под каменным сводом плыло серебристое светило, возвращавшееся из долгого путешествия.

Вскоре Игумнов заметил перевёрнутую лодку, которая лежала на узкой песчаной полосе у самой воды

— Это то самое место, где мы нас пленили туземцы. Наверно, они вытащили нашу лодку на берег, — решил Игумнов.

— И верёвочной лестницы уже нет, — отметил Олег.

— Местные мужики обладают некоторой сообразительностью. Думаю, они унесли лестницу с собой. Кстати, в этом месте надо быть осторожными. Наверно, возле водопада порой высаживаются люди, попавшие в подземный мир и путешествующие по реке. Тут аборигены и устраивают засаду, — предположил Курьянов.

В это время борт лодки приподнялся, и из-под неё выбрался человек. Игумнов направил на него автомат.

— Не стреляй! — крикнул Олег. — Это мой троюродный брат — Алексей Белобородов.

— Тьфу! Чуть грех на душу не взял, — проговорил Игумнов, опуская автомат.

Белобородов поднял голову и, увидев Морозова, Катю и их спутников, стоявших на краю крутого обрыва, закричал:

— Я всё-таки нашёл вас! Жаль, что не могу никому сообщить об этом радостном событии.

— Только теперь ты и сам здесь оказался. Похоже, из этого подземного мира нет выхода, — крикнул Олег.

Из-под лодки выбрался Ильичёв и спросил Алексея:

— Твой брат и его жена нашлись?

— Да. Рядом с ними стоят ещё три человека.

— Как к вам подняться? — крикнул Ильичёв.

— Я тут из песка откопал лестницу. Однако ловко её присыпали песком местные разбойники, — сообщил Никодим.

Он сбросил верёвочную лестницу, по которой Белобородов и Ильичёв поднялись наверх. После радостной встречи, Игумнов спросил Алексея и Ильичёва:

— Я вас где-то видел, мужики.

— Я помню тебя, пилот, — улыбнулся Белобородов. — Как же, всё-таки, тесен мир! Ты служил на Камчатке. Помнишь, тогда мы попали в туман на вертолёте? И Игорь Ильич тогда был с нами.

— Да, вспоминаю, — печально вздохнув, сказал Игумнов.

— Тебе не хочется вспоминать то время? Знаешь, мне порой снятся удивительные сны про приключения в странном мире.

— Я не об этом грущу, — проговорил Игумнов. — Просто нет картины печальнее, чем пилот без вертолёта.

— А мы, когда лодку на берегу, у самой воды, увидели, так обрадовались! — признался Игорь Ильич. — А потом видим: лодка брошена, людей рядом нет. Решили переночевать под ней. К тому же, мы хотели пить. Мы спрыгнули с обрыва в реку, рискуя разбиться о прибрежные камни, торчавшие из воды. Мы не подумали, как будем выбираться назад и сначала не обратили внимания на шум близкого водопада.

— Вы не только рисковали разбиться о валуны, — сказал Морозов, вспомнив об огромном хищном соме. — В эту речку прыгать не рекомендуется. В ней водятся огромные хищные рыбы и другие хищники.

— Здесь полно опасностей, — согласился Алексей. — Мы уже в этом подземелье столько всего пережили! Хорошо, что у вас с собой есть оружие, а мы с Игорем Ильичом о безопасности не позаботились. Да и зачем нам было в батисферу с собой брать оружие?

— Так вы попали сюда в батисфере через Свинцовое озеро? — спросил Олег.

— Да. Я искал вас. Вместе с Игорем Ильичом мы опустились в это озеро в батисфере, надеясь отыскать ваши следы — вещи, одежду или… ваши тела. А вот как вы уцелели?

— Нас затянуло в воронку, образовавшуюся во время урагана на Свинцовом озере, — поведал Олег.

— Однажды ночью мы с Игорем Ильичом слышали выстрел. Это не вы стреляли? — поинтересовался Белобородов.

— Возможно. Но мы не единственные люди, попавшие сюда с поверхности, — сказал Олег.

— Теперь мы пытаемся отыскать выход. Пора идти дальше, — сказал Курьянов. — Продолжим исследовать это подземелье. Сейчас мы направимся к водопаду.

— Алексей, наверно, вы с Игорем Ильичом тоже многое пережили? — спросила Катя.

— Конечно. Например, приключение в Сиреневой роще я на всю жизнь запомню. По пути я расскажу вам об этой удивительной роще, — пообещал Белобородов и начал свой рассказ.