Бабочки на крутых ступенях

Александр Абалихин, 2016

Наш современник едва не погибает под колёсами грузовика. Неожиданно обрываются все звуки, застывают автомобили и люди. В это мгновение перед его мысленным взором проносится жизнь юной женщины, которая жила в стране ацтеков. Она станет свидетельницей жестоких жертвоприношений, сражений с конкистадорами, падения Теночтитлана, побывает в заброшенном городе Теотиукан, встретится с таинственным Пернатым Змеем – Кетцалькоатлем. Историко-фантастический роман «Бабочки на крутых ступенях» – четвёртый из серии «Перекрёсток», в которую также вошли книги: «Страна Синих Ягод», «Озеро Веры», «Multi venerunt, или Многие пришли», «Пылающие души Виньеруны»

Глава 3. Игра

— Вообще-то, мне не нравится эта игра, — заявила Китлалполь.

— Почему? Ты мне никогда об этом не говорила, — удивился Текалотль.

— После игры капитана победившей команды в Теночтитлане приносят в жертву Богу Уицилопочтли. Тлачтли плохая игра. Хорошо, что в Заоблачном городе нет стадионов.

— Но ведь жертвоприношение совершается не тут же на игровом поле после игры, а на пирамиде Солнца. Нам совсем не обязательно наблюдать за этим действием.

— Всё равно, мне не хочется идти на игру, — заупрямилась Китлалполь.

— Неужели нельзя просто смотреть и наслаждаться игрой, не размышляя о том, что случится после её окончания? — пожал плечами Текалотль. — Я должен пойти на игру. Там я встречу Мотекусому и смогу с ним переговорить. К тому же, я не собираюсь оставлять тебя и наших спутников ни на мгновение. Поэтому тебе придётся пойти со мной на стадион, — сказал Текалотль.

— Надо подумать, — нахмурившись, сказала Китлалполь.

— Да что думать! — воскликнул Мекатли. — Если бы мне когда-нибудь раньше предложили, хоть краешком глаза взглянуть на игру, я был бы счастлив!

— Мекатли, мы все пойдём сегодня на стадион. Думаю, Китлалполь тоже согласится, — сказал Текалотль.

— Я не могу поверить, что я, рабыня, увижу игру в тлачтли! — с восторгом произнесла Оцетлана.

— Следует поспешить. Нам надо успеть сходить на рынок и купить новую одежду, а то наша в пути испачкалась и порвалась. К тому же, Оцетлана и Мекатли одеты слишком просто. Надо будет купить красивые накидки и плащи, — решил Текалотль. — Китлалполь отдала свой золотой браслет рыбакам, чтобы они доставили нас в Теночтитлан. Теперь пришла моя очередь заплатить за новую одежду.

— Как ты великодушен, Текалотль! — воскликнул Мекатли. — Не верю своим ушам! Неужели ты решил так позаботиться о простом слуге и рабыне?

— Я забочусь не о простом слуге и рабыне, а о своих верных спутниках: прекрасной Оцетлане и беглом рабе — мужественном Мекатли, — сказал Текалотль.

— Только, пожалуйста, не произноси слова беглый раб слишком громко, и не издевайся надо мной, говоря, что я мужественный, — попросил Мекатли.

Текалотль спросил прохожего — высокого человека в пёстрой накидке:

— Скоро ли начнётся игра?

— Вечером, как только солнце скроется за горами, но ещё будет светло, — ответил высокий человек.

Текалотль позвал своих спутников:

— Идёмте на рынок!

На огромном рынке, где торговые ряды были оборудованы навесами, покрытыми тростником, удалось купить одежду для всех. Текалотль снял с шеи тяжёлую золотую цепь, и за неё получил от торговца красивую одежду. Текалотль взял себе фиолетовую тунику с короткими рукавами и красивый зелёный плащ, украшенный золотистым орнаментом с изображением двух парящих орлов. Для Китлалполь он приобрёл куэйтль – юбку её любимого синего цвета, усеянную золотистыми звёздочками, а также розовую сорочку – уипиль, разрисованную маленькими серебристыми морскими раковинами. Не забыл Текалотль взять для своей жены и кечкемитль – ромбовидную золотистую пелерину.

Оцетлане Текалотль подарил простые одноцветные зелёные уипиль и куэйтль. Однако, качество ткани, из которого они были сшиты, должны были указывать на знатное происхождение девушки. Мекатли, кроме простой серой туники и набедренной повязки получил в подарок красивый фиолетовый плащ. Кроме того, Текалотль приобрёл для себя и своих спутников удобные кожаные сандалии.

Покинув рынок, они направились на берег озера Тескоко. В прибрежных зарослях они переоделись в новую одежду.

Текалотль немного подумал и решил забрать у Мекатли нож, который тому, по распоряжению Китлалполь, ещё в Заоблачном городе, выдала Оцетлана.

— Думаю, мне нож понадобится скорее, чем тебе, Мекатли, — сказал Текалотль.

Мекатли беспрекословно передал нож наместнику.

— Полагаешь, тебе может грозить серьёзная опасность? — заволновалась Китлалполь.

— Надеюсь, всё будет хорошо. Я вооружился ножом на всякий случай, — успокоил жену Текалотль и повёл своих спутников к стадиону.

За вход на трибуну он заплатил сорок бобов какао, после чего серый мешочек, висевший у него на поясе, опустел. За такую плату гости столицы смогли выбрать себе удобные места.

Усевшись на мягкие подушки, положенные на каменную скамью, они осмотрелись. В той части трибуны, где они разместились, людей было мало. Неподалёку от них находилась беседка, увитая плющом и украшенная яркими цветами и разноцветными перьями. Большинство зрителей заняли менее удобные места на двух трибунах, расположенных друг против друга. Внизу, между длинными трибунами, располагалась выложенная ровными каменными плитами прямоугольная площадка, размеченная белыми линиями. По дальним краям вытянутой площадки находились оштукатуренные стены, в которые на большой высоте были вмурованы каменные кольца с небольшими отверстиями.

В этот день на стадионе было много гостей из города Тескоко. От жителей Теночтитлана их отличала простая одежда — гости были в серых или белых накидках.

Зрители готовились к игре, делая ставки на победу своих команд. Люди ставили на кон украшения, еду и одежду. Богачи делали ставки на дома и участки земли. Бедняки, порой, ставили на кон свою свободу. После каждой игры в мяч многие простолюдины, проигравшие пари, становились рабами.

— Для чего нужны эти кольца, похожие на круглые оттопыренные уши, выступающие из стен? — спросил Мекатли.

— Игроки должны забросить в них каучуковый мяч. Согласно правилам игроки могут бить по мячу всеми частями тела, кроме головы и рук. Только не задавай во всеуслышание дурацкие вопросы. Иначе все поймут, что ты на этой трибуне случайный человек, и это может плохо закончиться и для тебя, и для всех нас, — шёпотом ответил Текалотль.

Тут почти все зрители распростёрлись ниц на каменных скамьях. Наступила тишина. Текаклотль успел стукнуть по спине Мекатли и тот улёгся животом на каменное сиденье. Оцетлана также поспешно легла ничком на скамью.

Китлалполь поняла причину происходящего. Четыре раба внесли на их трибуну богато украшенный разноцветными цветами и перьями золотистый паланкин, в котором находился Мотекусома. Простые люди не имели права лицезреть правителя ацтеков, и потому все зрители, кроме нескольких вельмож, остались сидеть на своих местах. Громкими криками и взмахами рук знатные ацтеки приветствовали правителя ацтеков. Китлалполь и её супруг наблюдали за происходящим — они имели право смотреть на Мотекусому.

Рабы поставили паланкин перед беседкой. Поддерживаемый под руки стражниками, Мотекусома величественной поступью сошёл на трибуну. В правой руке он держал бронзовый жезл.

Мотекусома был статен и высок. Под одеждой угадывались его крепкие мускулы. Недаром о нём рассказывали, будто в юные годы, в первых своих четырёх сражениях с врагами, Мотекусома пленил восемнадцать вражеских воинов.

Правитель ацтеков был одет в синюю тунику с красными узорами, доходившую ему до пят. На его широкие плечи поверх туники был наброшен пурпурный плащ с изображением двух серебристых змей, украшенный множеством разноцветными перьев. Золотые браслеты на руках и ногах правителя ацтеков были инкрустированы изумрудами и сапфирами. Тяжёлые золотые сандалии Мотекусомы украшали крупные розовые и чёрные жемчужины. На его голове, под лучами заходящего солнца, сияла украшенная красными, зелёными и синими перьями высокая золотая корона с вкраплёнными в неё драгоценными камнями. Для того чтобы зрители могли занять свои места и посмотреть игру, однако, при этом, не лицезреть своего правителя, Мотекусома зашёл в расположенную на трибуне беседку, которая была увита зеленью и украшена сиреневыми и алыми цветами и бирюзовыми, алыми и зелёными перьями. Правитель ацтеков скрылся глубине беседки и стал невидим для зрителей, хотя сам мог следить за игрой через проём в виде арки. Беседку окружили семь воинов-ягуаров и семь воинов-орлов. Это была личная охрана Мотекусомы.

Вскоре рабы подняли на трибуну два паланкина, которые были намного меньше и не столь красивы и изящны, как паланкин Мотекусомы. Из одного паланкина вышел рослый широкоплечий человек с внимательным взглядом и глубокими морщинами на лбу, а из других закрытых носилок, кряхтя, выбрался невысокий грузный человек. Их одеяния отличались от одежды и украшений Мотекусомы. У них не было золотых браслетов и сандалий. На голове широкоплечего вельможи, облачённого в синюю тунику и фиолетовый плащ с изображением большой белой раковины на спине, красовалась небольшая изящная золотая корона, украшенная бирюзой и синими перьями. Голову грузного низкорослого знатного человека венчала золотая корона с чёрными перьями, инкрустированная нефритовыми камнями и чёрным жемчугом. Чёрная туника и чёрный плащ с вышитыми на нём белыми человеческими черепами придавали грузному знатному ацтеку мрачный вид. Вельможи зашли в беседку, в которой уже находился Мотекусома.

— Кто это такие? — спросила у мужа Китлалполь.

Текалотль не успел ответить, как Китлалполь попросила:

— Хотя постой, не говори…. Сейчас я сама угадаю. Рослый и стройный тлатаони в фиолетовом плаще — жрец Бога Тлалока, а низкорослый полноватый человек в чёрном плаще — жрец Бога Тецкатлипоки. Верно?

— Не угадала. Это вожди народов аколуа и тепанеков. Они союзники теночков. Высокий вельможа в фиолетовом плаще — это Несауальпилли — вождь народа аколуа из Тескокоалтепетля, а грузный человек в чёрном плаще — это Тотокиуацин — вождь тепанеков из города Тлакопана. Впрочем, они оба не только вожди, но и верховные жрецы этих народов, входящих в Тройственный союз ацтеков, — поведал Текалотль.

— Видно, Мотекусома уважает этих вельмож, если позволил им зайти в свою беседку, — заметила Оцетлана.

— Да. Вожди народа аколуа и тепанеков пользуются особым расположением Мотекусомы. Впрочем, Тотокиуацин, как и его народ, не играет важной роли в Тройственном союзе. Однако он всегда следует указаниям Мотекусомы и угождает ему во всём. А вот Несауальпилли незаурядная личность. Он правит богатым краем Тескоко, столица которого Тескокоалтепетль лишь немного уступает силе и богатству Теночтитлана. Несауальпилли, сын Несауалькойотля, — мудрый правитель.

— Он сын того самого Несауалькойотля, который был не только правителем Тескоко, но и великим поэтом? Я читала его поэмы, — вспомнила Китлалполь.

— Отец Несауальпилли известен не только своими стихами, но и тем, что собрал обширную библиотеку, создал училище искусств и музыки, а главное — издал закон, который запрещает человеческие жертвоприношения. И ещё он написал труд, в котором указывает, что всё сущее создал один творец — Бог по имени Тлоке Науаке, — поведал Текалотль.

В это время Яотль, начальник стражи Мотекусомы, возвестил, что все правители зашли в беседку, и павшие ниц зрители стали вставать и снова рассаживаться на трибунах. Оцетлана с Мекатли снова села рядом с Китлалполь и Текалотлем.

— Под стать Несауалькойотлю его сын Несауальпилли — нынешний правитель Тескоко. Он продолжил дело своего отца и утвердил на своей земле веру в Тлоке Науаке. Так что, в вопросах веры правители Теночтитлана и Тескоко расходятся. Несауальпилли покровительствует искусствам и сам пишет философские труды. В Тескокоалтепетле он создал совет по музыке, устроил несколько наблюдательных площадок, чтобы следить за Солнцем, Луной и звёздами. А ещё говорят, будто он сведущ в магии и обладает даром предвидения, — рассказал Текалотль.

— Он умеет предсказывать события? — удивилась Китлалполь.

— Так говорят, — сказал Текалотль.

— Что же связывает теночков и тепанеков с народом аколуа, если они верят в разных Богов?

— Мотекусома понимает, что не всегда следует навязывать другим народам свою веру. Ему нужна поддержка сильной армии народа аколуа. Ведь теночкам намного выгоднее, чтобы этот многочисленный народ был его союзником, а не противником. Мотекусома уже нашёл врагов в лице тласкальтеков.

Услышав эти слова, Китлалполь тяжело вздохнула.

— Прости, милая, я не хотел тебе напоминать о грядущей войне.

Тут Китлалполь насторожилась и кивнула в сторону беседки, из которой доносился приглушённый разговор. Текалотль понял её и стал присушиваться. Однако до него доносились лишь обрывки фраз. Китлалполь, обладавшая острым слухом, слышала неторопливый разговор, который вели между собой властители.

— Итак, Несауальпилли, ты предсказываешь приход на наши земли чужеземцев и истребление ацтеков? — спросил один из правителей густым хрипловатым голосом.

— К сожалению, это так, великий Мотекусома! Скоро из-за моря придут воинственные чужеземцы, и государство ацтеков падёт! — сказал Несауальпилли.

— Говори тише! Посторонние не должны слышать подобные речи. Народу не следует это знать. Он должен верить только тому, что ему говорят жрецы и вожди, — осуждающим тоном произнёс Мотекусома.

— Не беспокойся, Мотекусома. У воинов, охраняющих нас, уши залеплены воском. Даже начальник стражи уже заткнул уши, — бодрым голосом произнёс Несауальпилли.

— Нас могут услышать не только стражники. На этой трибуне сидят знатные ацтеки. Слишком невероятно и ужасно, что неведомые чужеземцы могут погубить великое государство ацтеков, которое создавали наши предки. Я хочу верить, что страна ацтеков будет существовать вечно, — заявил Мотекусома.

— Верить никому не запрещено. Это даже поощряется жрецами, — сказал Несауальпилли.

— Ты сведущ в магии, сын Несауалькойотля, поэтому я могу тебе поверить. Однако это плохое предсказание, и я не хочу его обсуждать. Я собираюсь сегодня развлечься и собираюсь заключить с тобой пари, что команда Теночтитлана сегодня победит игроков из твоего города Тескоко, — сказал Мотекусома. — Я собираюсь поставить на кон островок с моим небольшим загородным дворцом на севере озера Тескоко. Кроме того, по моей примете, до сих пор правым всегда оказывался тот, чья команда выиграла игру. Значит, сразу после окончания игры мы узнаем, кто из нас прав.

— Я не могу поставить на кон острова, которых у моего народа нет, или землю, которой у аколуа не так много, как у теночков, но я могу подарить тебе собрание своих новых стихов, великий Мотекусома, если команда Теночтитлана сегодня одолеет моих игроков.

— Что ж, я люблю читать твои стихи. Я согласен, — ответил правитель ацтеков.

— Но я удивлён. Мотекусома, оказывается, ты веришь в свои приметы, — сказал Несауальпилли. — Возможно, тогда ты поверишь и моим предсказаниям. Похоже, пора поведать тебе, великий правитель ацтеков, что мне стало известно после проведения магических обрядов.

— Как я слышал, Несауальпилли во время своих обрядов обращается к своему Богу Тлоке Науаке с просьбой показать будущее. Разве единый Бог может предсказывать будущее? Я всегда считал, что способность узреть будущее и услышать пророчества доступно лишь достойным жрецам, полностью посвятившим себя служению одному из великих Богов ацтеков и верующих в существование множества Богов, а не единого Бога. Признание существования Тлоке Науаке — это кощунство! Ведь Несауальпилли ошибается, когда говорит, что верит в одного Бога. Не так ли, Мотекусома? — заискивающим тонким голосом спросил Тотокиуацин.

— Не будь простаком, мой друг, — в голосе Мотекусомы послышалась насмешка. — Несауальпилли вовсе не верит в придуманного его отцом Бога Тлоке Науаке. Несауалькойотль сделал это в силу ряда обстоятельств.

— Как такое возможно? — удивился правитель Тлакопана. — Я в этом сильно сомневаюсь.

— Я развею твои сомнения, Тотокиуацин, — послышался голос Несауальпилли. — Я беседовал со своим отцом перед его смертью. Он, на самом деле, придумал Тлоке Науаке. Это было им сделано в силу необходимости. В Тескокоалтепетле пришло время ограничить жертвоприношения людей Богам. После долгих размышлений мой отец написал философский труд, который впоследствии лёг в основу новой веры.

— И лишь руководствуясь своими мыслями, твой отец попрал многовековые устои и веру ацтеков! — в голосе Тотокиуацина слышалось искреннее негодование.

— Несауалькойотль спас город Тескоко и народ аколуа. Слишком частые массовые жертвоприношения привели к тому, что численность молодых крепких мужчин и здоровых красивых девушек неуклонно снижалась. А Тескоко и всему нашему Союзу нужны были сильные воины и крепкие здоровые земледельцы, — сказал Несауальпилли. — К тому же, как это не кажется странным, но Тлоке Науаке, которого придумал мой отец, иногда действительно помогает мне и народу Тескоко. Наши молитвы, похоже, достигают его ушей. Порой мне кажется, что мой отец вовсе не придумал единого Бога, как сам мне сказал перед смертью. Возможно, я просто не совсем верно понял предсмертные слова своего отца. Может быть, Несауакойотль имел в виду, что придумал только имя творцу всего сущего, а сам единый Бог существовал всегда.

— Мне кажется, что твой отец, Несауальпилли, пошёл по неправильному пути. Проще было немного изменить порядок жертвоприношений, не касаясь веры предков. У нас в Теночтитлане и в наших вассальных городах жрецы теперь стали чаще приносить в жертву Богам пленников и злодеев, а не красивых девушек и воинов, — сказал Мотекусома.

— Но ведь до сих пор многие ацтеки Теночтитлана, Тлакопана, Миштлиалтепетля и других городов с радостью ложатся на жертвенные камни, полагая, будто совершают поступок, угодный Богам и народу ацтеков, что совершенно не соответствует истине, — сказал Несауальпилли.

— Как ты только можешь произносить такие слова, Несауальпилли? Тебя покарают Боги! — воскликнул Тотокиуацин.

— Ещё скажи, толстяк, что вы и меня скоро принесёте им в жертву, — рассмеялся Несауальпилли.

— Ты же знаешь, что это невозможно. На твою защиту поднимется весь народ аколуа. А в Тескоко действительно мощное войско и преданный своему правителю народ, — в голосе Мотекусомы послышались нотки сожаления.

— Но как твой отец мог обмануть свой народ?! — продолжал возмущаться Тотокиуацин.

— А разве твои предки, Тотокиуацин, и предки Мотекусомы не приняли чужую веру с изрядным количеством Богов? Ведь вера ацтеков, пришедших с северных равнин на озеро Тескоко, была иной. Однако жрецы с готовностью приняли веру тольтеков, а те, в свою очередь переняли веру у народа майя. А ведь когда-то жрецы майя также придумали своих Богов.

— Да что он такое несёт! Останови его, Мотекусома! — воззвал к правителю ацтеков Тотокиуацин.

— Пусть говорит. Главное, чтобы нас не услышали посторонние уши. Ведь Тескоко помогает нам во время войн, и совсем скоро нам снова понадобится его помощь. Впереди поход на Тласкалу, — сказал Мотекусома.

Услышав о готовящемся походе на Тласкалу, Китлалполь вздрогнула. Текалотль удивлённо взглянул на неё и тихо спросил:

— Что с тобой?

Китлалполь не ответила мужу. Она продолжала прислушиваться к беседе правителей.

— Чем ты, Несауальпилли, докажешь, будто Кукулькан, как его называли майя, или Кетцалькоатль, как его называем мы, был придуман? — спросил Тотокиуацин.

— Возможно, его не придумали. Просто это был мудрый и добрый человек или неведомое разумное существо. Однако вы знаете, как со временем изменилось отношение ацтеков к Кетцалькоатлю. Разве раньше ему приносились человеческие жертвы? Ведь лишь относительно недавно число жертвоприношений Кетцалькоатлю и другим Богам стало расти. Когда стало не хватать своих людей, тысячи пленников легли под жертвенные ножи жрецов ацтеков, с сотен людей была живьём содрана кожа, которую потом жрецы надевали на себя и плясали вокруг костров, в которых сжигали живых людей. А сколько детей и девушек было утоплено в священных сенотах! Сколько детских голов разбито о каменные ступени пирамид! А ведь эти обряды появились не так давно. Несколько десятилетий назад жрецы ацтеков объявили, что увеличение числа жертв угодно Богам, — с жаром говорил Несауальпилли.

— И, тем не менее, Теночтитлан процветает. Тебе не кажется это странным? — спросил Мотекусома. — А знаешь, Несауальпилли, отчего Теночтитлан стал великим городом, и в нём, несмотря на многочисленные человеческие жертвоприношения, растёт население?

— Наверно, теперь жрецы стали убивать больше пленников, а не своих людей, — ответил правитель Тескоко.

— Нет. Самое главное в жертвоприношениях — страх. Он требуется для укрепления государства, — сказал Мотекусома. — Ведь не все люди покорны, словно наши домашние собаки с вечно печальными глазами, мясо которых мы едим. Ты же видел глаза собак, Несауальпилли! Большинство ацтеков с такими же затравленными глазами участвуют в жестоком представлении, которое мы, жрецы, называем верой во всемогущих Богов. Впрочем, в последнее время, не все ацтеки с радостью ложатся под жертвенные ножи. Они видят, как жертвы перед смертью корчатся в муках, и им не хочется переживать подобные жуткие ощущения.

— Ты так говоришь, великий правитель, мне становится не по себе. Неужели и ты, Верховный жрец, не веришь в наших Богов? — голос Тотокиуацина дрогнул.

— Я стараюсь верить в существование наших Богов. Я хочу верить, что Кетцалькоатль приходил на землю. Я надеюсь, что Пернатый Змей вернётся, — спокойно произнёс Мотекусома. — В то же время, я знаю, что человеческие жертвы вовсе не обязательны. Но сейчас они нужны.

— Ты довольно странно рассуждаешь, — заметил Несауальпилли.

— Я рассуждаю логично, а не странно. Я же сказал, что главное — это страх. Он сплачивает народ. Именно страх позволяет народу ацтеков стать великим народом. Великому государству нужны страх и вера! — уверенно произнёс Мотекусома.

— Но если ты надеешься, что Пернатый Змей вернётся, не боишься ли ты, что он спросит с тебя за жертвоприношения? Разве это не кощунство — приносить людей в жертву Кетцалькоатлю, который сам выступал против этого? — изумился Несауальпилли.

— Надеюсь, к тому времени меня уже не будет на земле, — в голосе Мотекусомы послышалась насмешка.

— А если я скажу, что Кетцалькоатль скоро вернётся и покарает народ ацтеков за их грехи, ты поверишь? Ведь скоро будут уничтожены наши храмы, города будут лежать в руинах, а ацтеки во множестве будут истреблены и число погибших ацтеков превысит все мыслимые пределы? А затем на нашей земле установится иная вера, и ацтеки не будут поклоняться Великим Богам, — сказал Несауальпилли.

— Ты шутишь или же, на самом деле, предвидишь это? — с тревогой спросил Мотекусома.

— Я видел близкое будущее. Я видел возвращение бородатого белого Бога, похожего на Пернатого Змея, который ведёт за собой множество белых Богов, истребляющих наших воинов огнём, вырывающимся из посохов, которые они держат в руках. Когда они придут, неисчислимые бедствия обрушатся на земли ацтеков. Я видел, как они соединялись воедино со страшными разъярёнными животными, которые могут нестись по земле быстрее ветра. Вот что я видел! Ты, великий Мотекусома, решил, что исход предстоящей сегодня игры в тлачтли решит судьбу твоего народа. Что ж, возможно ты в это веришь и надеешься на чудо, однако…

— Не смей больше произносить ни слова! — Мотекусома прервал правителя Тескоко. — Да, я суеверен, однако постараюсь укрепиться в истинной вере ацтеков. Я буду молиться нашим Богам. Надеюсь, что мои молитвы дойдут до них, и твоё страшное предсказание не исполнится. Я буду молить Уицилопочтли и Тецкатлипоки, чтобы команда Теночтитлана сегодня победила, и Боги сохранили империю ацтеков. Сегодняшняя игра покажет, кто из нас прав, Несауальпилли. Вот увидишь, команда Теночтитлана одолеет твоих игроков!

— Честно говоря, я не тщеславен и сегодня не желаю победы команды моего города по двум причинам, — сказал Несауальпилли.

— По каким же? — поинтересовался Тотокиуацин.

— Я тоже заразился от Мотекусомы суеверными представлениями о значимости результата игры в тлачтли, — сказал Несауальпилли. — Если им следовать, то мои страшные видения о гибели страны ацтеков должна подтвердить сегодняшняя победа команды Тескокоалтепетля над Теночтитланом. А ведь я желаю только добра народу Теночтитлана и всем ацтекам. Вторая причина состоит в том, что капитан команды-победительницы, по закону теночков, должен быть принесён в жертву Богу Уицилопочтли. А ведь у нас в Тескоко ныне иные законы, и я уважаю капитана нашей лучшей команды и не желаю его смерти. Я буду рад, если команда из Тескокоалтепетля сегодня проиграет. Вообще-то, странный у вас, теночков, обычай. Так в скором времени вы полностью истребите всех умелых игроков в тлачтли и самых сильных воинов.

— Всех мы не уничтожим, — уверил Мотекусома. — Но ведь я говорил, что ацтекам необходим страх.

— Страх нужен и для просвещённых и мыслящих людей? — грустно произнёс Несауальпилли.

— Да. Для просвещённых и мыслящих нужен страх. Вот только из просвещённых и мыслящих ацтеков получаются плохие воины и земледельцы. На просвещённых людей не стоит опираться, уважаемый Несауальпилли. А что касается остальной части населения, то среди малообразованных людей следует воспитывать чувство покорности власти и одновременно — ощущение восторга перед всесильными Богами. Такие ацтеки должны с радостью ложиться на жертвенные камни, зная, что тем самым они угождают Богам и своей кровью помогают продлевать существование всего сущего. Их родственники будут всю жизнь гордиться теми, кто с радостью пошёл на самопожертвование, — сказал Мотекусома.

— Нет ли здесь противоречия, правитель? Ведь в жертву приносят и лучших ацтеков — воинов, красивых девушек, выдающихся игроков в тлачтли, и худших — воров, убийц, а также тех, кто не дорог ацтекам — пленников из числа чужеземцев и рабов. Я слышал, что раньше лучших ацтеков не приносили в жертву Богам.

— Видишь ли, времена меняются. К тому же лучшие воины и игроки в тлачтли вполне могут оказаться опасными претендентами на власть. Ты не задумывался над этим? А ведь и ты, и я, и Тотокиуацин, уже не молоды, и нас могут сменить сильные и смелые воины или удачливые игроки в тлачтли — любимцы толпы.

— Не знаю, отчего возникают у тебя такие опасения, Мотекусома, но народ Тескоко меня любит, и мои воины и игроки в тлачтли меня не предадут.

— Не зарекайся, сын Несауалькойотля! Предать тебя может народ, как до твоей смерти, так и после, — сказал Мотекусома.

В это время послышались гулкие протяжные звуки, толпа на трибунах взревела, и Китлалполь перестала слышать голоса правителей.

— Что это за странные звуки? Так звучат морские раковины, когда жрецы собираются приносить жертву Тлалоку, — заволновался Мекатли.

— Это судьи дуют в большие морские раковины, возвещая о начале игры. Сейчас на поле выйдут команды, — сказал Текалотль.

Действительно, из прохода между трибунами, с противоположных сторон, на поле вышли игроки и выстроились у стен под кольцами напротив друг друга. В каждой команде было по семь человек.

Китлалполь залюбовалась стройными молодыми игроками с мощными мускулами, заметно выделявшимися из-под налокотников и наколенников, изготовленных из тканей, пропитанных смолой. На них были широкие пояса, обхватывающие торс, и повязки на бёдрах. У игроков команды, стоявшей справа от беседки, в которой расположились правитель ацтеков и вожди союзников, пояса и набедренные повязки были синего цвета. У игроков команды, выстроившейся напротив них, пояса и повязки были пурпурными. Волосы на голове у игроков были подвязаны в пучок. Лишь у капитанов команд на головах были повязки.

Игрок из команды города Тескоко с синей повязкой на лбу вышел вперёд и, повернувшись лицом к центральной трибуне, пал на колени и склонился перед беседкой с расположившимися в ней правителями. То же самое проделал капитан команды Теночтитлана, у которого была пурпурная повязка на лбу. Потом оба капитана поднялись с колен и вернулись к своим командам.

— Как думаешь, Текалотль, кто сильнее — воины или игроки в мяч? — спросила Китлалполь, глядя на выстроившихся вдоль стен рослых молодых игроков.

— А как ты думаешь: кто сильнее — ягуар или крокодил? Как можно судить об их силе, если они занимаются разными вещами? Конечно, чтобы ловко управляться тяжёлым каучуковым мячом требуется сила и сноровка не меньшая, чем при обращении с макуавитлем или копьём, — ответил Текалотль.

На верхней части трибун показались судьи, облачённые в чёрные туники и плащи. На каждую из трибун взошли по три судьи. Один из них бросил на середину поля тяжёлый каучуковый мяч. Другой судья выставил на постамент наполненный песком бронзовый сосуд, закреплённый на треножнике, на дне которого было узкое отверстие — из него в углубление стал сыпаться мелкий песок. С помощью таких песочных часов определялось время игры.

Когда багровое солнце полностью скрылось за горой, судья, бросивший мяч на поле, поднял большую белую морскую раковину и поднёс её ко рту. Раздался громкий протяжный трубный звук, возвестивший о начале игры. В тот же миг игроки обеих команд ринулись к мячу, который лежал на середине поля. Первым успел к мячу и ударил по нему ногой капитан команды Теночтитлана, однако прокинуть его вперёд, на ход своему игроку, ему не удалось. Поймав мяч на бедро, игрок команды Тескокоалтепетля перехватил его и ногой закинул на сторону поля соперника. Болельщики, прибывшие из Тескоко, взревели, подбадривая своих любимцев.

Игроки с синими поясами теснили теночтитланцев. Гости перешли на сторону поля противника. Игроки из Тескоко ловко перекидывали друг другу тяжёлый мяч, наподдавая его ногами и бёдрами. Они уже были у кольца соперника, но тут их нападающего толкнул руками игрок с красным поясом. Игрок из Тескоко упал. Судья загудел в раковину и команды прекратили игру. Капитан команды Тескоко поставил мяч на поле возле стены, напротив вмурованного на большой высоте небольшого каменного кольца. Капитан подцепил мяч ногой и подкинул его перед собой. Затем правым плечом он ударил по каучуковому мячу и направил его в кольцо. При этом капитан команды Тескоко скривился от боли и схватился за плечо. Мяч ударился о широкий каменный обод кольца и отлетел в поле. Болельщики на трибунах разом выдохнули: гости — немного разочарованно, а болельщики Теночтитлана — с облегчением.

Однако вскоре болельщики, прибывшие из Тескоко, радостно закричали.

— Ну, вот, хоть и не попали твои игроки в кольцо, однако один балл — ваш! — послышался из беседки хмурый голос Мотекусомы.

— Не стоит переживать, властитель. Игра только началась, — угодливо произнёс Тотокиуацин.

— Смотрите, игроки Тескоко снова попали в обод кольца, — заметил Несауальпилли, перекрывая шум взревевших болельщиков Тескокоалтепетля. — У моей команды Тескоко уже два балла.

— Что-то не слышу радости в твоём голосе, — произнёс Мотекусома.

— Я уже объяснил, что победа команды Тескоко меня не обрадует, — сказал Несауальпилли.

— Как странно. Победа Тескоко никого не радует, а эта команда выигрывает, — процедил сквозь зубы Мотекусома.

Болельщики Тескоко, после заработанного их командой второго очка, уже не проявляли особой радости и затихли. Поняв, что сегодня может произойти разгром команды хозяев, они опасались ярости местных зрителей и гнева властителя ацтеков. На всякий случай, чтобы не рассердить Мотекусому и патриотично настроенных болельщиков столицы ацтеков, также молчали жители Теночтитлана, которые заключили пари на победу команды Тескоко.

Тем временем игроки Тескоко в очередной раз перешли на половину поля команды с красными поясами. Капитан команды Тескоко нанёс мощный удар ногой в сторону кольца противника. К радости болельщиков Теночтитлана и на свою беду, один из игроков с красным поясом преградил путь мячу. Удар пришёлся ему в пах. Небольшой защитный бронзовый фартук не оградил защитника от тяжёлого мяча. Несчастный взвыл от боли, упал и, корчась, принялся ползать по полю, волоча ноги и орошая кровью каменные плиты. Послышался трубный звук. Это один из судей принялся дуть в морскую раковину, издавая отрывистые звуки. Таким способом он остановил игру.

На поле показался лекарь и два мускулистых молодых ацтека в серых накидках. Лекарь склонился над застывшим раненым игроком и махнул рукой. Судя по всему, испытавшему болевой шок бедолаге, который лежал неподвижно, врачебная помощь уже не требовалась. Трибуны взревели и засвистели. В адрес капитана команды Тескоко послышались угрозы. Юноши, сопровождавшие лекаря, подхватили мёртвого игрока и унесли его с поля. Вместо погибшего на замену вышел новый игрок с красным поясом.

Судья протяжно загудел в морскую раковину и игра возобновилась. Команда Теночтитлана начала игру и, ударяя по мячу ногами, грудью и бёдрами, повела его к стене противника. Теперь уже капитан команды Теночтитлана нанёс сокрушительный удар по мячу, и каучуковый плотный шар попал в голову защитнику из Тескоко. Заливаясь кровью, игрок рухнул на поле. Под его головой растеклась лужа крови. Снова послышались отрывистые трубные звуки. Несчастного окружили игроки своей команды. Никто не сомневался, что защитник Тескоко умер. К нему даже не стал выбегать лекарь. Вскоре юноши унесли с поля и этого мертвеца.

Болельщики Теночтитлана радостно закричали, словно их команда заработала очко.

— Как же они радуются смерти! — прошептала Китлалполь.

— Это игра, а на трибунах болельщики. Для них сейчас игра важнее всего, — попытался объяснить ситуацию Текалотль.

— Ужасно! Не успела начаться игра и уже два игрока погибли, — проговорила потрясённая Китлалполь.

— Игра в тлачтли опаснее ристалищ воинов. Даже во время праздничного сражения между воинами-орлами и воинами-ягуарами погибает меньше человек, чем при игре в мяч. Игрокам в тлачтли требуется не меньшее мужество, чем воинам, — заметил Текалотль.

— Скорее бы эта игра завершилась! — поморщившись, сказала Китлалполь.

Впрочем, из её окружения, лишь сидевшая с каменным лицом Оцетлана разделяла её мнение. Текалотль напряжённо следил за игрой, болея за столичную команду. Мекатли, наоборот, от всей души желал победы игрокам Тескоко. Он не приветствовал успехи команды гостей криками, а лишь едва заметно улыбался при удачной игре команды Тескоко.

На замену вышел ещё один запасной игрок, на этот раз — из команды Тескоко, и капитан этой команды ввёл мяч в игру. Один из игроков гостей уже хотел было направить мяч в кольцо противника, но тут его грубо толкнул руками капитан команды хозяев. Хотя сильные толчки руками были запрещены правилами, судья не загудел в раковину, словно не замечая падения сбитого с ног игрока гостей. Команда Теночтитлана, воодушевлённая поддержкой судьи и своих ревущих болельщиков, перехватила мяч, и капитан столичной команды нанёс бедром удар по мячу, который, стукнулся об обод кольца команды гостей. Трибуны взревели, местные болельщики вскочили с мест и от восторга стали потрясать руками.

— Один балл против двух. Ещё немного и мы сравняем счёт, — послышался из беседки довольный голос Мотекусомы. — Мы должны победить. Слишком много поставлено на кон.

— Ты вспомнил о своём суеверном предположении, будто результат этой игры скажется на будущем? — спросил Несауальпилли.

— Да. Я так считаю, — упрямо произнёс Мотекусома.

— Всё будет по-твоему, правитель, — сказал Тотокиуацин. — В крайнем случае, команде Теночтитлана помогут судьи.

— Ты льстив, Тотокиуацин. Ты сказал, что судьи нам помогут? Но ведь победа, всё-таки, должна быть честной, — задумался Мотекусома.

— Что-то мне подсказывает, как это не прискорбно, сегодня победит Тескоко и, как бы мне этого не хотелось, но моё предсказание всё же рано или поздно, исполнится, — сказал Несауальпилли.

— Что ты подразумеваешь под словами: «рано или поздно», провидец? — насторожился Мотекусома. — Ты же обещал, что это должно случиться скоро.

— Это означает, что мне не дано определить, насколько скоро это произойдёт. Но это начнётся, когда ты, Мотекусома, ещё будешь править государством ацтеков. И ты ещё не будешь стариком, — сказал Несауальпилли. — Я не могу определить точно, когда точно произойдут ужасные события.

— Пусть же они не произойдут вовсе! — твёрдо сказал Мотекусома и продолжил внимательно следить за игрой.

Заметив, что судья не обратил внимания на нарушение правил со стороны капитана команды Теночтитлана, игроки принялись толкать друг друга руками. Однако вскоре судья протрубил в морскую раковину и остановил игру. За едва заметный толчок руками соперника игроком команды Тескоко, был назначен штрафной бросок в их кольцо с близкого расстояния. Капитан команды Теночтитлана встал возле стены соперника, напротив кольца, и прицелился, готовясь ударить мяч ногой. Столичные болельщики замерли в предвкушении успеха своей команды. При любом попадании мяча в небольшое в кольцо, что случалось довольно редко, игра прекращалась и команда, игрок которой попал в кольцо соперника, объявлялась победительницей. В том случае, если мяч не попадал, хотя бы в широкий обод выступающего из стены кольца, баллы вообще не начислялись. Капитан столичной команды угодил мячом в обод каменного кольца, и счёт сравнялся.

Зрители недовольно загудели. Болельщики Теночтитлана были раздосадованы тем, что капитан столичной команды не смог завершить игру удачным броском, а болельщики из Тескокоалтепетля были недовольны несправедливым судейством и тем, что счёт стал равным.

Китлалполь украдкой посмотрела на мужа, который, переживая за команду Теночтитлана, вздрагивал и раскачивался, ёрзая на подушке.

— Судья засуживает команду Тескоко, — заметила Китлалполь.

— Ты права, хозяйка. Судья подкуплен, — согласился Мекатли.

— Это вам так кажется, — махнул рукой Текалотль.

— Ты так переживаешь за Теночтитлан, что готов простить судье несправедливое судейство? — недовольно спросила Китлалполь.

— Если решения городских судей никогда не обсуждаются, тогда почему можно осуждать решения арбитров, которые судят сегодняшнюю игру? — спросил Текалотль.

— Вот потому-то в столице ацтеков лучше не судиться. Здесь судьи целиком зависят от властей, — заметила Китлалполь.

Текалотль не стал продолжать разговор с женой и сосредоточился на игре. Тем временем, капитан команды Тескоко подкинул ногой мяч, пытаясь попасть в кольцо. Мяч стукнулся о стену, рядом с кольцом, и отскочил в поле. За это баллы не начислялись. Однако атака продолжалась. Мяч подхватил другой игрок команды Тескоко и передал его своему капитану. Тот ловко перехватил мяч, правой пяткой перекинул его на левую ногу и, ударом через себя, направил мяч в кольцо соперника, угодив в его обод.

Почти ту же из бронзового сосуда перестал сыпаться песок, и судья трижды протрубил в раковину, возвещая об окончании игры.

— Три балла против двух. Победила команда Тескоко! — громко объявил судья.

Капитан команды Тескоко победоносно вскинул руки. За ним подняли руки все игроки из Тескоко. Болельщики обеих команд встретили успех команды Тескоко в полном молчании. Столичные болельщики были раздосадованы поражением, а гости опасались открыто выражать свою радость, чтобы за пределами стадиона на них не набросилась разъярённая неудачей толпа местных болельщиков. И тут Несауальпилли вышел из беседки и приветствовал команду своего города, вскинув руки.

— Ты же обещал не болеть за своих игроков, — недовольно проворчал Мотекусома, когда Несауальпилли вернулся в беседку.

— Я не мог не приветствовать своего капитана и команду. Они старались и заслужили победу, — ответил Несауальпилли. — К тому же, теперь капитана команды из Тескоко ждёт смерть на жертвенном камне. Мне было необходимо его подбодрить.

— Ты прав. В Теночтитлане не действуют законы Тескоко, и поэтому капитана победившей команды придётся принести в жертву, — сурово произнёс Мотекусома.

— У меня будет к тебе просьба, правитель Теночтитлана и всех ацтеков, — сказал Несауальпилли.

— Говори, — кивнул Мотекусома.

— Я прошу освободить капитана моей команды Изтпапалотля от жертвоприношения.

— Но как я это сделаю? Даже мне сложно что-либо изменить в установленном порядке, — сказал Мотекусома.

— Будем откровенны, властитель ацтеков, ведь ты сам участвовал в создании данного порядка. Ты сам придумывал многие законы и устанавливал их.

— Иногда проще что-либо придумать и установить, чем потом отменить, — возразил Мотекусома.

— А что если закон не отменять, а лишь немного подправить, — предложил Несауальпилли.

— Что ты предлагаешь? — удивился Мотекусоме.

— Предложи роль жертвы капитану не победившей, а проигравшей команды, как это было принято несколько десятилетий назад в Теночтитлане, — предложил Несауальпилли.

— Я должен буду послать на смерть капитана своей команды? — недовольно произнёс Мотекусома.

— Но ведь это будет логично. В конце концов, команда Теночтитлана проиграла и тем самым прогневала Богов и тебя, великий Мотекусома, — заметил Несауальпилли.

— Да уж, прогневали тебя твои игроки, повелитель! — заискивающе заглядывая в глаза Мотекусоме, произнёс Тотокиуацин.

— Мотекусома, ведь ты поставил на победу команды Теночтитлана само существование ацтеков. Ты молил Богов, чтобы Теночтитлан выиграл эту встречу, и просил Великих Богов, чтобы в этом случае они сохранили твою империю, сказал Несауальпилли.

— Наверно, молясь Богам, я зря увязал победу Теночтитлана в сегодняшней игре со спасением империи, — признался Мотекусома.

— Ты прогневал великих Богов. Теперь они тебе зададут! — с усмешкой произнёс Несауальпилли.

— Поостерегись! Подумай, с какой интонацией ты произносишь свои слова, сын Несауалькойотля! В твоей речи слышится насмешка. Между прочим, Несауальпилли, это ты напророчил кошмарное будущее нашему народу.

— А ты проиграл игру и своё будущее, Мотекусома! — произнёс правитель Тескоко.

— Ещё неизвестно, кто и что проиграл, — с угрозой произнёс Мотекусоме.

— Так что ты решил делать со своим капитаном, правитель Теночтитлана и всех ацтеков? — спросил Несауальпилли.

— Может, ты и прав. Я не ожидал, что команда Теночтитлана сыграет сегодня так плохо. Они играли безобразно, словно перед игрой напились пульке, — проворчал Мотекусома.

— Не ругай сильно капитана Теночтитлана. Взгляни на поле. Видишь, как расстроен поражением капитан и вся команда. На них лица нет. Да и Изтпапалотль — капитан сборной Тескоко также печален. А ведь он не заслужил смерть.

— В том, что твой капитан печален, заслуга тебя и твоего отца. Если бы вы с Несауалькойотлем не стали изобретать новую веру, сейчас бы Изтпапалотль верил, что идя на жертву, он радует Богов и покрывает себя славой перед лицом всех ацтеков, а так он просто переживает, что его сейчас убьют. Что ж, надо обладать немалым мужеством, чтобы побеждать в игре, и при этом знать, что напрасно умрёшь за свою же победу.

— Есть нечто более важное, чем страх смерти. Это гордость за свою Родину. Изтпапалотль сражался за честь своего родного Тескокоалтепетля и отстоял эту честь в игре.

— Местный патриотизм народа аколуа бессмыслен, — проворчал Мотекусома.

— Послушай, властелин ацтеков, я предлагаю тебе сделку. В обмен на жизнь моего капитана ты получишь столько золотых украшений, сколько может уместиться в этой твоей просторной беседке, в которой мы сейчас сидим. Я велю прислать столько золотых слитков и украшений, чтобы заполнить её доверху, — предложил Несауальпилли.

— Это мелочь. У меня и без этого так много золота, что я не знаю, сколько его точно находится в моём дворце и в подземных хранилищах.

— Но ведь лишнее золото тебе не помешает. Ты сможешь умилостивить Богов, принеся им в жертву это золото.

— Ты прав. Я отправлю полученное золото в дар Богам, в сенот, вместе с сотней рабов.

— Разве обязательно приносить в жертву людей? — спросил Несауальпилли, расстроенный перспективой принесения сотни людей в жертву Богам в обмен на жизнь капитана своей команды.

— Ты же знаешь, что нашим Богам требуются человеческие жизни и человеческая кровь. Им нужно много крови. Кстати, заодно я думаю порадовать и Атлакатля — капитана команды Теночтитлана. Атлакатль обрадуется, когда я сделаю ему самое важное в его жизни предложение, — сказал Мотекусома.

Махнув рукой, правитель ацтеков взмахом руки подозвал к себе начальника стражи, носившего на голове орлиные перья, и знаком показал, чтобы тот вынул из ушей воск. Яотль выполнил указание Мотекусомы и вытащил воск из ушей.

— Приведи ко мне Атлакатля! — потребовал Мотекусома.

Яотль направился на игровую площадку и вскоре вернулся вместе с капитаном команды Теночтитлана. Атлакатль встал перед тремя сидевшими в беседке правителями и низко опустил голову, чтобы не смотреть на Мотекусому.

— Атлакатль, я, правитель Теночтитлана и всех ацтеков, решил оказать тебе великую честь и прославить тебя и весь твой род, — торжественно произнёс Мотекусома.

— Благодарю тебя, мой повелитель! — поблагодарил Атлакатль, ещё ниже склонив голову.

— Ты догадываешься, о чём я говорю? — спросил Мотекусома.

— Пока нет, повелитель.

— Я видел игру, и считаю, что нашу команду засудили. Судья подсуживал команде Тескоко, — сказал Мотекусома.

Капитан команды удивился таким словам Мотекусомы. Он не мог понять, куда клонит властелин ацтеков, говоря явную неправду о судействе.

— И вот мы с моими друзьями — правителями Тескокоалтепетля и Тлакопана решили признать команду Теночтитлана победительницей перед Богами, хотя вас и засудил судья. И теперь ты будешь принесён в жертву Богу Уицилопочтли! — закончил пространную речь Мотекусома.

Капитан команды Теночтитлана после его слов с восторгом произнёс:

— Благодарю тебя, мой повелитель!

— Ступай на поле. Сейчас тебя отведут на пирамиду Солнца, — пообещал Мотекусома.

Атлакатль развернулся, поднял голову и направился на поле. Глаза его сияли радостью. Он не мог поверить, что он удостоен столь великой чести. Вскоре к Атлакатлю подошли два вооружённых макуавитлями ацтека — воин-ягуар и воин-орёл, и в их сопровождении он направился мимо трибун в сторону большой пирамиды. Зрители, покидавшие стадион, с недоумением смотрели на капитана проигравшей команды Теночтитлана, который направлялся на жертвоприношение, вместо капитана с синим поясом и с синей повязкой на лбу.

Капитан команды Тескоко благодарно посмотрел в сторону беседки, где находились вожди ацтеков. Изтпапалотль понял, что ему даровали жизнь.

Зрители стали покидать трибуны.

— Куда все уходят? — спросила Китлалполь мужа.

— Все зрители сейчас направляются к пирамиде Солнца. К ним сейчас присоединятся остальные жители Теночтитлана. Там состоится жертвоприношение капитана команды, — ответил Текалотль. — Правда, к всеобщему удивлению, сегодня это будет капитан проигравшей команды.

— Какой ужас! И капитан, похоже, счастлив. Он искренне улыбается?

— Искренне, — кивнул Текалотль.

— Этого мне не понять, — проговорила Китлалполь, ощущая, как её начинает бить мелкая дрожь.

— Ты вся дрожишь, милая! Сейчас вот-вот наступят сумерки, и станет ещё холоднее, — сказал Текалотль, обнимая супругу за плечи. — Эту ночь нам предстоит провести в Теночтитлане. Надо отыскать жильё, где можно переночевать.