Сказки ночного города

Александр-Эл. Полефф

Ночной город – это место, где никто точно не может знать, что произойдет в следующую секунду. Здесь гуляют Дьявол и его приспешники, ангелы, пытающиеся восстановить равновесие. На выходе из подворотни на вас может уставиться бесстрастный взгляд винтовки, которую держит в руках безумный старый клоун. А, может, вы встретите свою настоящую любовь в лице искусно выполненной руками одинокого Кукольника фарфоровой игрушки. Все, что угодно может случиться в Ночном городе…

Placebo

0. Pro Loh

(«8 200» Б. Гребенщиков)

Истинный воин живет в пустоте, осознавая каждое свое действие, как не имеющее смысла. Именно по этой причине его пустота наполнена высочайшим сенсом.

Пустота для воина — это всего лишь аспект бытия. Дискурс сознания. Миниатюра мира…

Моя миниатюра начала создаваться в середине безумных девяностых, когда кризис жанра и девальвация личности все чаще требовали жертв в виде постоянного подражания распиаренным идолам Запада. Мир интеллектуальной элиты сменялся идеологией коротко стриженного бычка в поддельном турецком бомбере. Как следствие этой самой метаморфозы, остатки того, что принято было называть интеллигенцией, остались за бортом корабля современности. К этим барахтающимся в пучине времени Nuovo относился и я, Антон Бородай. Так же как и прочие пловцы, я по дефолту получил звание «лох»… Как демонстративно надетые на руки пленника кандалы, это звание делало нас париями в мире сверкающих понтов. Любовь сменилась заманчивым западным sex, честь покрылась пылью в запасниках музеев, а тургеневские барышни заливались ароматизированной водкой Kalinka и тусовались с реальными пацанами на дискотеках. Все это стало параллельным миром, в который тянуло каждого лоха, но суровые и неподкупные архангелы надежно стерегли его вход от непосвященных, пресекая попытки последних огненными клинками пиздюлей…

Мир красивых телок, без проблем делающих секс отторгал нас своими полнотой чувств, культом силы и наличием некоего сакрального знания, дающего право быть у этого корыта. По крайней мере, я так считал до того момента, когда летней ночью один из апостолов нового мира понятий снизошел ко мне с беседой. Это произошло теплой субботней ночью, когда я сидел в темном парке и бессмысленно пялился на звезды.

— Слыш, поц, курить есть?

Вопрос был определенно адресован мне, а потому, задавший его, в силу своей нетрезвости, мог смело отрихтовать мои щщи в случае неправильного ответа. Впрочем, в зависимости от настроения оппонента, по морде я мог получить в любом случае…

Обреченно вспоминая технику вправления сломанного носа при помощи вязальной спицы, я достал пачку «Космоса» и протянул в сторону голоса. Тут же рядом со мной материализовался местный гопник, primus inter pares¹, по имени Череп. Он забрал сигареты себе, закурил, и, выпустив в ночь клуб дыма, сказал:

— Слыш, патлач, тебе не надоело быть таким лошарой? Подстригись, бля, займись спортом, затуси, еба! Чо самому не стремно таким плугом жить?

— Вань, — робко ответил тогда я, — а что ты вкладываешь в понятие «не быть лохом»?

Он вытаращился на меня, как на полного дебила:

— Ну ты лошара! Секи: нормальным пацанам девки дают, мы толпой гудим, бухаем… Это ж круть!

Я смотрел в его водянистые глаза, залитые паленой польской водкой «Sтопка», видел желтые прокуренные, выщербленные зубы и понимал: вся его крутость — не более чем бравада олигофрена перед лечащим врачом. И если в тот момент моя душа олицетворяла собой пустоту, то его душа была всего-лишь пустышкой. Бессмысленной и тупой…

1. Медиотиотека

(«Человек из Кемерово» Б. Гребенщиков)

Абсолютный покой в отношении собственного статуса занял прочное место в моем сознании. Теперь, когда я окончательно утвердился в мнении, касаемо реальных пацанов, я перестал барахтаться в волнах океана жизни, перестал делать попытки влезть на борт корабля, а вместо этого лег на воду и поплыл по течению. Я продолжал учиться, по вечерам пить пиво в обществе произведений Ницше и Пелевина, а также наслаждаться музыкой, непонятной стаду. Вполне возможно, так оно бы и продолжалось, если бы в мою жизнь не пришел Интернет… О, именно он и помог мне полностью осознать роль Homo Lohus в мире. Он, как новый полковник Кольт, уравнял шансы крутых парней и тех, кто теперь нашел себя в виртуале. Наши анкеты на знакомствах@mail.ru запестрили аватарами из голливудских топ-фейсов, темы на форумах потрясали остроумием и количеством комментов, а главное — мы выяснили, что делать секс с такой же девушкой, как ты сам, ничуть не хуже, нежели с звездой района Юлькой Профатиловой. Хотя, последнее нам доводилось пробовать только с результатом в виде ночной поллюции…

Жизнь продолжалась с новой силой. Счетчики трафика щелкали с огромной скоростью, но новое поколение I остановить было невозможно…

Прошло полгода. Лохи остались где-то в прошлом. Их место заняли битарды, которые неистово тащили из недр сети аниме, общались в чатах и постили похабные картинки на 4чане, а я создал аккаунт в livejournal. И вместе с ростом количества друзей, я осознал, что самыми популярными постами становятся те, что являются абсолютным фейком. Вот тогда-то я и сел на верного коня. Я перестал размещать в сети тупые сообщения о своем настроении или достижениях в колледже. Перестал копипастить хентайные картинки. Завязал с выкладыванием собственных стишат. И, наконец, переименовал свой блог в «Медиатиотеку». Я начал писать о том, что является модным в этом сезоне, о музыке, под которую отрываются на Ибице и Гоа, излагать собственное видение различных трендов. Немного знания английского, поиск в yahoo по тегам «мода» и «тренд» — и лох Антон стал тысячником с именем Барон Самеди. По имени гаитянского божества кладбищ, юмора и секса. В медиатеке идиотизма я был модным парнем, трахающим модных моделей, пьющим исключительно черный ром и расслабляющимся не где-нибудь, а в самом сердце lounge — Buddha bar. И уже через год, когда абитура начала приходить в колледж на прикиде, «рекомендованном Бароном», я понял, что моя звезда зажглась…

2. Идеал идиота

(«Контрданс» Б. Гребенщиков)

From: beatle_gay_the

To: baron_samedy

Subj.: Екатеринославский бал

Уважаемый Барон! Мы с особым вниманием следим за Вашим блогом, что Вы благосклонно отметили, в рецензии на наше издание. В благодарность за пиар «Мегаполиса», мы хотим пригласить Вас на ежегодный бал, который пройдет 31 октября в Потемкинском дворце, в Днепропетровске.

С уважением, Аннет.

Данный месседж свалился в приватную почту моего блога ровно за неделю до предстоящего мероприятия. И разве мог я отказаться? Нет, теоретически, я должен был это сделать. Должен был сказать о том, что нынче в Милане неделя высокой моды, или там, вечеринка топового ди-джея, законодателя trance. Обязан был, но был один нюанс… Я слишком хорошо помнил изображенную над редакторской колонкой гламурного журнала «Мегаполис» девушку по имени Аннет. Невысокая блондинка с роскошными, ниже талии волосами, идеальными формами и небесно-голубыми глазами покорила мое сердце, как дивизия Waffen-SS — деревню Гадюкино. И, конечно же, я написал ей, чтобы она встречала меня в аэропорту Днепропетровска…

Ночной поезд «Красноград-Днепропетровск» выплюнул на платформу толпу людей, среди которых был высокий парень в джинсах, обработанных лезвием опасной бритвы, высоких ботинках вишневого цвета dr. Martens и черной куртке от Lacoste. Это и был я, покоритель звездной жизни и неутомимый трахальщик шикарных леди — Барон Самеди во плоти и крови. Последний скандал, который разгорелся после моего поста о том, что Михаил Воронин спер идею своей последней коллекции у Версаче, принес мне на «Визу» две тысячи гривен. Всего лишь за то, что продажи в бутиках Воронина выросли вдвое. Быдло любит Версаче, пусть даже и в исполнении Воронина. Благодаря этому, а также фанзину «Tiffozy» я смог одеться достаточно эксклюзивно (в то время о скинхедах мало кто слышал) и креативно а ля punk. Барон Самеди жевал сигару и планировал, как половчее добраться до аэропорта.

— Вай, дорогой, эхать будим? — таксист из Азербайджана смотрел на меня в упор пустым водянистым взором, а на заднем стекле его «девятки» был наклеен белый череп из оракала. Знаки были настолько же благоприятные, насколько благодушным было мое настроение после четырех литров пива в провонявшем грязными носками вагоне поезда, а потому я и решился на внеплановую аферу.

В аэропорт я отправился на обычном маршрутном такси номер 109. Идиотская дорога, абсолютно тупящие пассажиры, обнюхивание каждого столба — все это приводило меня в абсолютное бешенство. Я, идеолог моды, популярнейший диджей и один из законодателей тренда был прикован к столбу своей лжи цепью из лжи и не мог ничего с этим поделать…

— Эй, киса, ты чо вечером делаешь? — мы ехали через поле пшеницы и мое созерцательное настроение было безнадежно испорчено. Через ряд от меня сидела девушка с клатчем в руках, к которой и цеплялись два подростка. К ее чести, она не удостоила их ответом, что еще больше раззадорило оффлайн-быдло:

— Не, ты не поняла? Я тебя спрашиваю! — малолетка явно был не в себе, и скорее всего, в его крови неплохим процентом присутствовали продукты брожения плюс каннабиноиды. В этот момент меня озарило воспоминание о том самом вечернем разговоре с Черепом… «В большой массе эти люди — пустышки» — вспомнил я, одевая маску этакого супермена, и потрепал малолетку по плечу.

— Слышишь, ты, казанова сельского пошиба, не видишь, что девочка с тобой дружить не хочет? А ну-ка, отчислись из пельменной, гнида!

Гопник повернулся ко мне, ощерив пасть:

— А ты кто такой смелый?

Пассажиры маршрутки сидели втянув языки туда, куда солнышко обычно не проникает, а потому надежда была только на себя…

— Я, быдло картавое, скинхед. Фашист. А щас мы выйдем, и я закончу то, что Адольф не закончил с твоим дедом в Освенциме! Порешу, сученок еврейский!

В довершение образа я осклабился своей самой человеколюбивой ухмылкой. Результат потряс, в первую очередь, меня самого: гопник как-то сник, а потом как-то пискляво выкрикнул:

— Остановите здесь!

Когда он и его кореш выскакивали, я услышал стандартное:

— Я тебя найду еще!

Памятуя закон Штирлица о том, что последнее слово должно быть за главным героем, а также, воодушевившись неожиданным успехом, я брякнул:

— Ищи-ищи! Меня зовут Барон!

Дверь захлопнулась и микроавтобус покатил дальше. Спустя несколько секунд я услышал две реплики. После первой мне захотелось отрихтовать щщи «храбрецу», а после второй — себе.

— Развелось фашни, блядьь! На простых ребят наезжают…

— Барон Самеди? Так вы же должны были прилететь только через час…

Вторая реплика была произнесена девушкой с переднего сиденья…

— Я… это… чартер… немного раньше…

Никогда еще разведчик не был так близок к провалу! Однако, взяв себя в руки, я перестал мямлить и, напустив на себя сложносочиненный вид, строго сказал:

— Впрочем, мои перемещения в пространстве касаются только меня. А вы, вероятно, секретарь? Анна не смогла приехать?

Девушка нахмурилась и тихо ответила:

— Анна это я…

Образ прекрасной дамы испарялся на глазах. Только сейчас я рассмотрел ее полностью. Высокая шатенка, с длинными, ниже плеч волосами, грудью второго размера, не выразительными карими глазами, она была одета в белую футболку без опознавательных знаков и голубые джинсы. Где же ты, прекрасная блондинка Аннет, ангел во плоти, покоривший мое воображение похлеще самого забористого порно Пьера Вудмана?

— Оччень приятно, — фыркнул я.

Наконец, мы вышли из душного салона. Аэропорт Днепропетровска не впечатлял, являя собой нечто в стиле постсоветского ампира. Хотя, какое теперь это имело значение?

— Итак, раз уж мы встретились раньше положенного, может, познакомимся, Анна Кисс?

Мы посмотрели друг другу в глаза и неожиданно расхохотались.

— Инна Гупало.

— Антон Бородай.

Когда второй приступ истерического хохота прошел, моя, теперь уже очная знакомая предложила:

— Может ты голоден и хочешь принять душ? Можем поехать ко мне. Не Лондонская мансарда, конечно…

— Ну и уж не миланская вилла точно. Но разве это играет какую-то роль?

Таким образом я и познакомился с моей будущей подельницей, о чем она до сих пор, видимо, не подозревает…

3. Праздник кошелька

(«Пока несут сакэ» Б. Гребенщиков)

Жареная картошка с салатом по-валлийски (картошка жарится с помидорами, сыром и яйцом, а все овощи, найденные в холодильнике, мелко нарезаются и солятся), пиво и контрастный душ снова вернули мне уверенность в собственных силах. К тому же, в моей голове уже зрел один дерзкий, но безумно гениальный план…

— Скажи, Иннулька, а как вообще будет проходить этот бал?

Инна-Анна выпустила тонкую табачного дыма и ответила:

— Да все просто. Сперва посмотрим «культурную программу», потом — награждение всяких деятелей. Ну и фуршет, конечно.

— Отлично. Кстати, мне кажется, пора выходить — седьмой час все-таки.

— Ой, действительно! Погоди, сейчас оденусь…

А, разве, я не сказал вам, что когда Инна ушла в душ, она забыла закрыть дверь? И, конечно же, я не смог отказать себе в небольшом адьюльтере. Кстати, целуется Инночка просто божественно…

Такси подвезло нас как раз к той стадии начала сейшена, когда публика еще не разогрелась шампанским до нужной стадии, но режиссер уже начал напрягаться по поводу отсутствующей ведущей. Последним оказался весьма педишной наружности вьюнош:

— Аннет! Где вы пропали?

— Сорри, малыш, встречала гостя. Знакомься: Барон Самеди.

Манерное лицо вьюноша немного перекосило. Перед ним стоял известный критик, законодатель тренда… в паленых джинсах…

— Э…

Я протянул ему руку.

— Антон.

— Аааалексей…

— Просто охуеть можно как приятно, Леха! — я снова входил в образ, — А какой кретин тебя надоумил надеть лакированные туфли? Это же полный аццтой!

С этими словами я круто развернулся и прошел к столику с табличкой, где было указано мое имя..

Программа шла своим чередом до тех пор, пока очаровательная (а что, раньше я говорил что-то другое?) Инночка-Аннет не произнесла:

— А теперь мы хотим представить Вам нашего почетного гостя, популярного блогера и настоящего ценителя прекрасного, Барона Самеди!

Зал взорвался овацией. Звездный час пробил, и я, тщательно копируя манеру одного из родоначальников жанра стэнд-ап, поднялся на сцену. О, господа, впервой ли мне было кривить душой? Отнюдь. Скажу по секрету, это примерно те же ощущения, что при выкладывании в сеть очередной эпистолярии на тему торчащих из-под джинсов трусиков…

— Буэнос ночес, амигос! — начал я, преувеличенно пафосным тоном, — Я вижу среди вас тех, кто абсолютно искренне чувствует мир и при этом не желает оставаться в стороне от него. Я хочу передать вам поистине великие слова моего друга, господина Новикова: «Скажи мне, где тебя можно найти, и я скажу кто ты…". Сегодня я вижу истинный цвет общества, не побоюсь сказать — элиту оного, в этом дворце. Но скажите, разве один визит в году в модное место решает? Ни в коем случае! Я хочу сказать, что мое сердце, ощущавшее тепло Buddha bar и драйв Batcave’а все равно принадлежит Украине. И я хочу сделать все, чтобы каждый из вас ежедневно мог посещать настоящую модную тусовку. Двадцать четыре часа семь дней в неделю. Я обойду все рестораны и клубы Днепропетровска и отдам свой голос лучшему! Я буду писать о них для вас, и пусть халдеи напрягаются! Слуги должны быть народными!

Откровенно говоря, я даже не представлял, к чему приведет вся эта ахинея…

Не успели утихнуть аплодисменты, а я — выпить двести грамм виски, ко мне подбежала сексапильная куколка со значком «national television».

— Простите, всего пара вопросов!

Инночки на горизонте не наблюдалось, а потому я благосклонно кивнул. Камера ослепила меня своей «фарой», а нимфетка-журналист затарахтела:

— Какой из ресторанов вы посетите первым?

Я вальяжно затянулся сигаретой и, как подобает звезде, ответил:

— Тот, который изберет моя спутница, Аннет Кисс. Но пусть его название будет в секрете до тех пор, пока я не посещу его.

— Госпожа Кисс? Редактор Мегаполиса» и колумнист? Охарактеризуйте ваши отношения!

— Она моя любовница. И скажу откровенно, она талантлива не только в журналистике.

— Барон, Вы женаты?

— Ни в коем случае!

— То есть, Вы — свободная партия?

— Увы. Аннет и «Мегаполис» — это девяносто процентов моего сердца.

— Вы уже сделали ей предложение?

— Сходите нахуй и на нем умрите.

— У Вас есть соображения по поводу открытия своего лейбла в Днепропетровске?

А вот тут я «завис». Канары? Мальдивы? Да весь мир сейчас лежал у ног Антона Бородая!! Афера с «пожрать на халяву» в крутейших кабаках города просто отходила на… даже не на второй, а как минимум на десятый план!

— Без комментариев, девочка. Достаточно. Я устал.

— Но…

— Милая, ты слово «хуй» знаешь? Сходи на него. И попробуй только переврать интервью. Ноги оторву и в жопу засуну…

Вам, наверняка, кажется непонятным, откуда столько апломба может быть у двадцатичетырехлетнего паренька, обитающего в большом городе чуть менее суток. И это логично, хотя для пояснения можно смело писать отдельный трактат. Самое главное — это доза алкоголя и мифическая Москва, дальше которой отступить невозможно. Лгать же и лицемерить, на самом деле, не сложно. Этому с легкостью учит Интернет. Главное, делать это в незнакомой компании.

Торжественная часть закончилась и богема немедленно приступила к поглощению всего того, что находилось на фуршетном столе. Уставшая, но довольная Иннулька подошла ко мне:

— Это твое заявление означает то, что какое-то время ты поживешь у меня?

— Теоретически, я думал о том, что жить буду в «Санрайзе»… — я достаточно похабно провел кончиком язык по верхней губе, — Однако, разве я могу лишить себя перспективы провести время с красавицей, не напрягаясь обща… гостиничными стенами?

Зардевшаяся Инна-Аннет упорхнула охуевать от себя собственной персоной, а я спер с соседнего столика добрые полбутылки коньяку, когда рядом со мной нарисовалась неподдающаяся цивилизованному описанию репа чудовищных габаритов.

— Здравствуйте… эээээ… князь… ээээ…

— Не князь, в смысле титула, Барон в смысле имени — прошу заметить.

— Да-да! Именно о вас и говорили мне.

— А можно без экивоков?

— Меня зовут Альберт Мугинштейн. Я владелец ряда ресторанов и ни в коем случае не хотел бы… ну, вы понимаете, я-то как раз хотел…

Эта огромная махина, деньги из которой так и перли заискивала предо мной!! Это была победа интернет-фриков над системой!!

— Господин Альберт, я устал. Чего вы хотите конкретно?

Собеседник стер белым платком пот с багрового лба и выдал:

— Долю в вашем ресторане!

Дождь из купюр различного достоинства обещал быть поистине сильным и затяжным…

4. Мейнстейдж

(«Не пей вина, Гертруда» Б. Гребенщиков)

Саунд неизвестного и, впрочем, совершенно неинтересного диджея резал уши отвратительным сведением типа модных хитов. Что совершенно, к слову, не мешало нам с Инночкой наслаждаться ужином, сопровождаемым настоящим «Кристаллом»…

— Скажи, ты правда готов взять этого Альберта в долю? — моя подруга никак не хотела понимать, что мой кошелек пуст, как попытка развести на анальный секс кришнаитку.

— О, не только его, зая! — я бросил на нее несколько укоризненный взгляд из-под солнцезащитных очков, выдаваемых мною за эксклюзив RayBan, — Неужели ты думаешь, что я могу забыть о тебе? Знаешь, этот ресторан я хочу подарить тебе. Чтобы такая звездочка, как ты могла чувствовать себя по максимуму!

— Праааавдаааа?

— Конечно, дорогая!

— А что мне нужно будет делать? — ее восторг был просто непередаваем. Таким, что я мог не сомневаться — меня сегодня ждут самые разнообразные сюрпризы. В постели, естественно.

— Следить за тем, чтобы наши гости были только из высшего света.

— А…

— Альберт всего лишь будет иметь небольшую долю прибыли. Впрочем, я уверен в том, что и ее хватит для утоления его аппетита.

— Но ты попросил у него три миллиона евро! Разве он сможет окупить их быстро?

— Милая, мне кажется, что ты сомневаешься во мне и моих способностях.

— Прости…

Однако, самолюбование следовало бы довести до конца, а потому я продолжил разыгрывать оскорбленного суперстар:

— Неужели мое имя недостаточный гарант того, что весь цвет общества будет отныне посещать только мое заведение? Детка, ты только что убила меня! Ты стреляешь в упор, зая!

— Милый…

— Ладно, проехали. Просто помни, что ты имеешь дело с лучшим.

— Конечно-конечно…

Отлично. Два зайца наповал убиты и разделаны на котлеты. Теперь моя «зая» выполнит все мои требования, касаемо ресторана, но и не будет вспоминать о колье, на которое она ненавязчиво намекала мне уже второй день… Проводив Инессу и сославшись на дела катастрофической важности, я собирался провести вечер в совершенно другом месте. Где-нибудь, где мне хватит ста пятидесяти гривен на нормальное пиво и не претенциозных барышень. По секрету говоря, иногда, все-таки, стоит быть собой…

— Господин Барон?

Вот только моего «партнера» здесь и не хватало! Однако, уже завтра на моем счету должны были оказаться три миллиона евро, отстегнутых недрогнувшей рукой Мугинштейна настолько щедро, что я даже пожалел, что не попросил больше…

— О, партнер, приветствую!

— Антон, у меня есть некоторые сомнения…

Я удивленно вздернул брови.

— Понимаете, Антон, я ресторатор со стажем, и точно могу сказать, что три миллиона — это обычно та сумма, на которую организовывается ивент в честь открытия… И к тому же за две недели вы еще ничего не сделали! Я, как партнер, считаю, что это просто несерьезно. Я вкладываю деньги, кормлю вас… Разве я не вправе посмотреть хотя бы на помещение…

Я сочинил холодное лицо, медленно снял очки, и, скомкав салфетку, нарочито медленно произнес:

— Господин Мугинштейн сомневается в успехе нашего сотрудничества… Отлично. Тогда я разрываю наш договор. Все счета, которые вы уплатили за нас, прошу представить через пять дней в ресторан «Пивная НКВД» — вы получите наличный расчет или расчет натурой. Как предпочтете. Это раз…

— Через пять дней? — глаза еврея полезли на лоб.

— Да, мой ресторан открывается в субботу. При чем, заметьте, ваши жалкие крохи отнюдь не являются основополагающими для дела. Это два. И еще… — я круто развернулся на каблуках и процедил: — VIP столик я для вас забронирую for free. Вы сможете лично насладиться триумфом настоящего ресторатора. Всего, зайка.

— Э-э-э-э… Ан… Барон! Вы меня вовсе неправильно поняли! — Альберт Мугинштейн семенил за мной, как побитая собака за хозяином, — Я всецело готов продолжать сотрудничество! Просто мне хотелось бы хоть как-то принять участие, так сказать… дизайн там, меню…

— Дизайн? Меню? — буквально за секунду я, как и было отточено многочисленными репетициями, просто преобразился в эдакого гомосексуального душку, — Господин Мугинштейн, что вы видите вокруг?

Я обвел руками зал.

— Ну… мой ресторан…

— То бишь, вы считаете, что это убожество для малиновых пиджаков — ресторан? Скажите, кто разработал для вас этот дизайн? Кто надоумил вас назвать его Grand Opera Hall? Нет! Молчите! Я слишком уважаю вас, Альберт! Вы бизнесмен высокого класса! Но скажите, сколько вам принес этот ресторан в день премьеры?

— Сто тысяч…

— А мой принесет не менее пяти миллионов. Чувствуете разницу? А ваши десять процентов от прибыли в первый день вы просчитать можете?

Тяжелая артиллерия нанесла сокрушительный удар не оставив камня на камне от сомнений «партнера»…

— Барон, не горячитесь, прошу вас! Давайте пройдем в мой кабинет и обсудим пару вопросов. Утолите любопытство старика, прошу вас!

Через десять минут я, развалившись в кожаном кресле, пил «Наполеон» и отвечал на вопросы Мугинштейна.

— Самое главное в ресторане — это мейнстейдж. Тот самый, который привлекает публику. Ваш — это дешевый пафос и псевдогламур. Я сделаю поистине аутентичное место. Ресторан, в котором люди будут мечтать оставить деньги. Где покой бизнесмена не потревожит ни одна шлюха. Где человек с деньгами сможет отдыхать, и ни одна женщина не сможет заподозрить его в блядстве. В вашем ресторане основной доход приносит ви ай пи зона. В моем же весь мейнстейдж будет золотым дном!

— Но как добиться этого?

— Во-первых, в моем ресторане будут работать повара, которые умеют готовить на совесть. Никаких «ресторанных» порций! Никаких ебливых официанток — только профи, не нуждающиеся в чаевых!

И главное — неповторимый дух свободы… Понимаете меня, darling?

Мейнстейдж приносящий вам ежедневно 10%…

5. Total score

(«Из сияющей пустоты» Б. Гребенщиков)

До официального открытия ресторана «Пивная НКВД» оставалось два часа. И четыре часа до посадки моего самолета в аэропорту «Хитроу». И семь часов суммарно до того времени, как я окажусь на Гаити, где мои оставшиеся полтора миллиона евро превратятся в немереное состояние… Да, я заблаговременно подготовил билет на самолет, визы и все прочее-необходимое. Я сидел в бизнес-классе и понимал, что к тому времени, когда моя афера будет раскрыта, я уже буду жить в маленьком бунгало в двадцати километрах от Порт-о-Пренса, и найти меня будет крайне затруднительно. Основная часть моих денег лежала в одном из кубинских банков, гарантируя мне совершенно безбедную жизнь даже при минимальном проценте. Пусть и Мугинштейн с его бандитами и Интерпол обследуют вдоль и поперек все Гаваи, США, Мальдивы и прочие Австралии — меня там не будет никогда. Пусть ищут деньги во Франции и Швейцарии, а также в любой из оффшорных зон — у них никогда не хватит фантазии заглянуть в захолустье!

Я отпил немного виски и почему-то вспомнил свой первый секс с Инной, развод Мугинштейна, свою подготовку…

Согласитесь, идея подобной аферы могла прийти только в мою голову!

Я, всего за сто тысяч евро приобрел у какого-то цыганского дельца забегаловку неподалеку от центрального проспекта Днепропетровска и… Впрочем, по порядку. Я не солгал Альберту ни разу. Просто в первый же день моего (50%), Мугинштейна (10%) и девушки с типичной для Украины фамилией Гупало (40%) владения убогой «наливайкой» для нищебродов, я собрал персонал и произнес следующее:

— Женщины! Сегодня вы присутствуете в судьбоносном для вас месте в нужное время! Я сделаю из вашего кабака самое посещаемое место города. Вам нужно будет делать все то же самое — готовить, обслуживать клиентов и поддерживать это место в идеальной чистоте. Ну и, конечно же, получать зарплату, достойную вашего честного труда. Правил три: не воровать, трудиться на совесть и уважать меня. А чтобы вы прониклись своим обновленным местом работы, сегодня вы получите свою первую премию. Теперь, давайте познакомимся…

После вялой процедуры представления коллектива, я действительно выдал всем премию… Как вы думаете, тетя Маша, здоровенная бабища-повар, или Ира-официант получали когда-нибудь больше тысячи гривен в месяц? А сегодня каждая из них, абсолютно ни за что получила две тысячи. Разумеется, евро…

Еще день мы убили с той самой тетей Машей на то, чтобы заполнить до отказа небольшую кладовую и все холодильники продуктами первой необходимости — пельменями, сосисками, макаронами и различными полуфабрикатами. Мы закупили пять кегов пива разных сортов, десять ящиков водки, шампанское, вина и прочие напитки. Клининговая служба, под чутким руководством дочки тети Маши и официантки в одном лице, пидорасила заведение изнутри и снаружи. Небольшая полиграфическая фирма «выпекала» со скоростью супермена элементы декора на оракале…

Спустя четыре дня «Пивная НКВД» была готова к приему гостей…

Стоит ли говорить, что на протяжении всего срока работ я торчал в Сети, рассылая спам, релизы и пиаря в своем ЖЖ новый ресторан?

Каждая из моих сотрудниц получила шикарную форму и обещание всем заработной платы в размере 1 процента в день. Для музыкального сопровождения я заготовил музыкальный автомат и нищую скрипачку, которая должна была играть ровно сутки в день открытия. Рабский труд? Три тысячи евро — и она была готова на все, включая групповуху с пятью неграми, не прерывая игры…

Итак, меню были отпечатаны, посуда закуплена, скрипачка Нелли услаждала мой слух творчеством Вивальди, мои девочки были проинструктированы и сверкали, как серебряный доллар, а я торопился в аэропорт…

Инночка летала по городу, персонально разнося приглашения, потрясая гламурное быдло своим новым колье за пятнадцать тысяч. Мугинштейн сгорал от нетерпения, ибо Инна персонально должна была провести его к новому заведению, чтобы тот мог перерезать алую ленту…

— I’m sorry, mister, you are Baron Samedy? Anton Boroday?

Двое ментов британского разлива воцарились перед моим столиком в баре аэропорта, где я дожидался своего рейса…

Меня попросили следовать за ними, поскольку мою персону желает видеть капитан полиции Лондона, внезапно осведомленный о моем визите. Это был крах всех надежд. Отсидеть в тюрьме? Ерунда. Гораздо хуже было то, что три миллиона нужно будет возвращать Мугинштейну… А уж его жлобы, я уверен, умеют выбивать деньги из должников!

В достаточно респектабельном кабинете начальника аэропорта меня ждал капитан полиции Лондона и переводчик.

— Вы, наверное, устали во время перелета? — участливо поинтересовался начальник, — Может вы хотите выпить?

Я не отказался, и уже через минуту передо мной стоял бокал виски. Я недоумевающе вытаращился на присутствующих, а капитан, представившийся Джорджем Пристом, торжественно заявил:

— С нами связалась госпожа Хуппалоу…

— Гупало.. — обреченно поправил я

— Да, простите, именно Гупалоу. Она убедительно просила вас созвониться с нею. Чем скорее — тем лучше. Однако, прежде чем передать вам ее телефонограмму, а также от господина Моугунштейн, позвольте от лица королевы Великобритании поздравить вас с тем небывалым успехом, которого вы добились в своей отрасли!

«Все пропало, шеф!» — вспомнилась мне цитата из Капитана Врунгеля, когда на стол передо мной положили лист мелованной бумаги содержащий следующий текст:

«Антош, пельмени заканчиваются! Что делать? Инна.

«Барон, вы гений! Всего семь часов работы ресторана — а два с половиной миллиона уже в кассе! Альберт Мугинштейн».

К стыду своему, я запрыгал по комнате, как беременная самка дикого тушкана. Это был триумф!

6. Epi [c] Loh

(«Русская нирвана» Б. Гребенщиков)

— Это и есть ваша история успеха, господин Самеди?

— Да. Благодаря сети ресторанов НКВД я и живу сейчас в Цюрихе с любимой женой и состоянием в четыре миллиарда евро.

— Ваши рестораны популярны во всем мире. Скажите, неужели вы действительно не подозревали о том, что станете настолько известным законодателем ресторанного бизнеса?

— Идите нахер. Я устал.

— Последний вопрос! Ваша жена, Инна, до сих пор владеет 40 процентами бизнеса?

— Инна? Моя жена? Не смешите! Ирочка!

Да, я женился на дочери тети Маши. Невысокого роста девушке, обладательнице небесно-голубых глаз и длинных, белых волос ниже попы. Инна же сошлась с евреем Мугинштейном, который искренне верил в то, что она знает секрет моего успеха. Секрет, до которого никогда не дойдет ни одна «пустышка». Секрет, который мои коллеги-медики именуют «эффект плацебо»…

Примечания

1

Primus inter pares (лат.) — Первый среди равных