Охотники за головами

Алекс Орлов, 2000

Их хлеб нелегок. На разных планетах они ловят тех, кого боится даже полиция. Однако и «охотники за головами» могут спасовать перед монстрами, которых случайно оживили самонадеянные ученые. Весь мир катится в пропасть, но на помощь приходит подружка экипажа. Меч в ее руках страшнее бомб. Она знает древние языки, и прошлое ее – неизвестно. Не слишком ли много для обычной шлюхи? Но берегись, если услышишь: кона ло вуаха!

7

При появлении доктора Фонтена бригада дежурных технологов поднялась со своих мест.

— Здравствуйте, сэр, — поприветствовал доктора старший инженер.

— Здравствуйте, Браун. Как у вас дела?

Технологи переглянулись, потом Браун решился заговорить первым:

— Ситуация критическая, сэр. Через четыре часа может наступить самоактивация четвертого объекта, а вслед за ним активизируются и остальные…

— Но ведь вначале говорили о шести и даже восьми часах… — опешил Фонтен.

— Увы, сэр, ситуация развивается совершенно непредсказуемо.

Доктор помолчал, затем скомандовал:

— Быстро оденьте меня. Я хочу взглянуть на объекты лично…

— В криобоксе температура понижена почти до абсолютного нуля, сэр, — напомнил старший инженер.

— А вы думаете, я об этом не знал? — с сарказмом в голосе спросил Фонтен. — Несите костюм, а вы, Руцбанн, можете оставаться здесь.

— Как скажете, сэр, — с облегчением выдохнул помощник.

Доктора Фонтена завели в небольшой тамбур, и один из технологов спросил:

— Какой номер, сэр?

— Прошлый раз был двенадцатый, но с тех пор, мне кажется, я немного похудел.

Помощники облачили Фонтена в негнущийся костюм, пристегнули рукавицы, и до него донеслись их голоса, приглушенные защитной мембраной.

— Потренируйте дыхание, сэр. Датчики должны настроить систему регулировки.

Доктор послушно вздохнул. Воздух в регенерационной системе был немного кисловат на вкус.

«Наверное, много кислорода», — подумал Фонтен.

Рядом с ним появился старший инженер Браун. Он тоже был в термоизолирующем костюме, и его голос, усиленный радиопередатчиком, прозвучал неожиданно громко:

— Как самочувствие, сэр? Можем идти?

— Да, — утвердительно кивнул доктор Фонтен, однако шея в жестком панцире совершенно не гнулась, и доктор согнулся в пояснице. Получилось, как будто он отвесил Брауну поклон.

«Идиотизм какой-то», — подумал Фонтен. Он вообще не любил посещать криобоксы, а теперь к обычному страху примешивалось еще и раздражение.

Доктор проследовал за Брауном в выравнивающую камеру. Толстая дверь закрылась, отделив двух людей от живого мира циркулирующего тепла. Впереди ожидала только бездна абсолютного нуля — температуры, при которой замирала вся понятная человеку жизнь.

«Какое, в сущности, глупое заблуждение, — подумал Фонтен, стараясь отвлечься от интуитивных страхов, — ведь этот бред столетиями поддерживался самыми авторитетными учеными человечества… Эти склеротичные развалины навязывали миру догмы, порождаемые их увядающим разумом…»

Непонятно откуда появилась маленькая белесая мушка и уселась на стекло скафандра, прямо перед носом Фонтена. Это была еще одна из загадок. Белесые мушки ютились в выравнивающих камерах и прекрасно переносили сверхнизкие температуры. Пережив замораживание, они оттаивали и начинали плодиться. А если камера долго стояла теплой, мушки начинали вымирать.

Над дверью, ведущей в криобокс, загорелась синеватая диаграмма. Она показывала, как в переходной камере понижается температура.

На показании в два градуса по Кельвину сработал механизм открывания двери, и Фонтен вспомнил о мушке. Он скосил глаза на стекло скафандра и увидел насекомое на прежнем месте. Но едва доктор сделал движение, как, казалось бы, легчайшее создание камнем полетело вниз и наверняка разбилось на тысячи мельчайших осколков.

«Да, вот она — физика ледяного пространства», — подумал Фонтен и шагнул следом за инженером Брауном.