Приворот, да не тот

Алекс Найт, 2019

Знала бы я, чем обернется ночная вылазка в кабинет зельеварения – заперлась бы в комнате. Теперь меня непреодолимо тянет к моему профессору, которого я случайно приворожила. Тянет к мужчине, который мне даже не нравится, который считает меня глупой рафинированной аристократкой. Но мы оба не можем противиться чарам. И как в этой ситуации сохранить свою честь и свое сердце? В оформлении обложки использованы фотографии с сайта shutterstock.

Глава 2

Эмилия

В свою комнату я ворвалась, задыхаясь после быстрого бега. Громко закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, приложив ладони к пылающим щекам. Что это было?! Мои пальцы коснулись припухших губ, мне казалось, я до сих пор ощущаю требовательные поцелуи незнакомца и его смелые прикосновения. И… Так, а где мои трусики? Я еще и белье свое по академии растеряла. Сколько раз себе говорила: не ведись на подначки Луки. Каждый раз, когда я позволяю себе ответить на его уколы, события выливаются в катастрофу. Вспомнить хотя бы разрушения в библиотеке, когда мы устроили соревнование в магической левитации. Почему в библиотеке? Потому что там и начался наш спор. Лука невыносим. А я чуть не лишилась невинности под незнакомцем. Теперь буду любить воронов: один из них спас меня от бесчестья. И кто этот мужчина?

Я решила скорее лечь спать, чтобы этот ужасный день наконец закончился. Приняла душ. Переоделась в новое белье и ночную сорочку. Только сон все не шел. Я ворочалась с бока на бок. Мне казалось, что в комнате слишком жарко. Сбросила одеяло, укрывшись только покрывалом, но это не помогло. Дико смущаясь, сняла ночную сорочку. Только становилось еще хуже. Моя кожа горела, просто пылала, угрожая воспламенить кровать подо мной. Волосы прилипли к влажному от испарины лбу. Уже забыв о смущении, я сбросила и белье, радуясь, что живу в отдельной комнате. Прохладный воздух не приносил мне облегчения. Я изнывала от жара, металась в бреду. Сжимала колени, ерзая бедрами по кровати, потому что между ног горело больше всего, там снова было влажно. В мыслях вспыхивал образ незнакомца. Его уверенные прикосновения и поцелуи. В его объятиях было даже жарче. Я до боли прикусила губу и расплакалась, не понимая, что со мной происходит.

На следующий день на учебу я шла разбитая, с больной головой, бледная, как смерть. А еще в глубине души поселилась тоска и странная нужда, въедающаяся острыми клыками в самое сердце.

— Эмилия, что с тобой? — ко мне подлетела Беттильд, моя одногруппница и хорошая подруга. — Ты заболела? — она коснулась моего лба кончиками пальцев. — Кожа ледяная!

— Плохо спала, — я тускло улыбнулась подруге, откидывая с лица светлые пряди.

— Ой, что у тебя с прической?! — ужаснулась она. Если бы прическа была моей самой большой проблемой, я бы только радовалась. Беттильд вскинула засветившиеся белым светом руки, направила их на меня. Волосы распрямлялись под действием магии. Мои вьющиеся локоны не соответствовали нормам, принятым в Высшем обществе.

Сколько себя помню, мне приходилось выпрямлять волосы, чтобы они блестящей волной серебра спадали на мои плечи. А мне нравились мои буйные кудри. Но я уже привыкла к тому, что вещи, которые мне нравятся, не примут ни мои родители, ни общество. Я аристократка, и этим все сказано. Моя жизнь должна пройти по принятому в обществе сценарию. Я получу образование, выйду замуж за одобренного родителями мужчину, рожу ему детей, буду их воспитывать, заниматься домом. Иногда блистать на балах среди кучи таких же, как и я, «счастливых» аристократок. Не жизнь — мечта. Но не моя мечта.

С нами поравнялась веселящаяся толпа девушек с охранного факультета. Они приветливо поздоровались с нами и устремились дальше.

— Ты видела? Перри в брюках!

— Правда? — оживилась я, отыскав названную девушку взглядом. И вправду она надела широкие брюки, которые можно принять за юбку. О, как же ей, наверное, удобно. Я пару раз надевала брюки, когда мы с моим старшим братом ездили отдыхать в горы. И тогда я впервые позавидовала мужчинам.

— Эти простолюдинки, — Беттильд наморщила свой высокородный носик. — Я слышала, что Перри не невинна. Представляешь, какой позор?

— Да, наверное, — пробормотала я, хотя согласна с Беттильд не была.

Это среди аристократов ценилась непорочность невесты. Среди простого люда царили более свободные нравы. Свободные нравы царили и среди магов, но эта свобода опять-таки не распространялась на дочерей аристократических родов. Так что Перри могла поступать по своему уразумению, на мой взгляд, мы не имеем права ее упрекать. В отличии от нас, она свободна в своих решениях. Перри захотела и поступила на охранный факультет, хотя ее резерв втрое меньше моего, Перри захотела и надела брюки. Остается утешать себя тем, что манжеты моего платья стоят дороже всего надетого на Перри наряда. Только больно слабое утешение.

— Девочки! — по коридору неслась на всех парах староста нашего курса, Лилия. — Зельеварение будет, не забудьте учебники!

Мы с Беттильд удивленно переглянулись. Уже три недели зельеварение отменяют по причине смерти преподавателя Мариуса фон Лейтена. Жалко его. Маги могут жить столетиями в зависимости от силы дара. А он погиб, упав с лестницы. Такая нелепая смерть.

На остальных факультетах Зельеварение проводят другие преподаватели, а нам просто отменяют занятия. На мой взгляд, факультет бытовой магии создали для аристократок. Отношение к нашему факультету довольно пренебрежительное. Большинству из нас в жизни почти не понадобятся полученные в академии знания. Разве что основы косметической магии и некоторые домашние хитрости. Ведь бытовую магию можно досконально изучить за пару лет факультативных занятий. Так поступает большинство. А нам на нашем факультете даже оценок не ставят. Либо «зачет», либо «незачет» — второе случается крайне редко. Такое отношение удручало, но в полной мере описывало текущее отношение к аристократкам. Будь ты хоть тысячу раз сильным магом, даже не мечтай поступить на другой факультет: тебя ждет другая судьба.

Уже на подходе к злополучному кабинету, в котором я вчера чуть не лишилась невинности, я понимала, что скоро увижу своего ночного незнакомца. Глупо было бы не связать его личность с фактом появления нового преподавателя. Иначе что делал незнакомец в кабинете зельеварения ночью? О том, что на меня вчера набросился вор или кто еще хуже я не хотела думать. Точнее просто не могла представить, что еще хуже вора.

— Проходите, занимайте свои места, — обволакивающий голос прошелся волной мурашек по коже. Во рту резко пересохло, сердце понеслось вскачь. Я замерла в дверях, как вкопанная, глядя на мужчину уже при свете дня. Он стоял у преподавательского стола, просматривая книгу. Высокий, худощавый. Длинные черные волосы собраны в косу сложного плетения. Лицо хищное, с резкими чертами, не лишенными гармоничности. Он был облачен во все черное. Шелковая рубашка, узкие брюки, удлиненный сюртук, окантованный серебряной нитью. Мужчина словно почувствовал мой взгляд, повернул голову ко мне. Мое дыхание сбилось. Черные омуты глаз впились в меня одновременно злым и жадным взглядом.

— Ты что застыла? — Беттильд подтолкнула меня сзади, своими словами возвращая меня в реальность. Я спешно опустила взгляд и, не поднимая глаз, направилась к своему месту, стараясь по пути привести сбившееся дыхание в порядок. И чуть не споткнулась, когда вспомнила, что всегда сижу на первых партах. Мне предстояло сидеть напротив мужчины, которого я вчера щедро накормила приворотным порошком. Ужас.

Я не смотрела, куда иду, и это сыграло со мной злую шутку. Я резко остановилась, наткнувшись взглядом на черные мыски ботинок. Заставила себя поднять взгляд выше, скользя по темной ткани брюк, быстро пробежала ширинку и дальше вверх, отсчитывая серебряные пуговицы рубашки, пока не наткнулась на плоскую грудь со светлой кожей. Скользила взглядом по его шее, отчего острый кадык нервно дернулся, дальше к волевому подбородку и твердой линии губ. Я тяжело сглотнула, облизав свои губы. Сейчас я была близка к тому, чтобы шагнуть к этому мужчине и поцеловать его. На этот раз самой распробовать на вкус его уст, обрисовать их линию кончиком языка. Мой взгляд поднялся выше, и я утонула в бескрайней черноте его глаз. Как завороженная, смотрела в его глаза, не в состоянии пошевелиться. Мужчина дернул головой, буквально силой отрывая от меня взгляд. И только когда зрительный контакт прервался, я вспомнила, как дышать.

Дезмонд

Огромных усилий мне стоило отвернуться от девушки и переключить внимание на других адептов. Хотя больше всего на свете я желал выгнать всех. Оставить только ее в кабинете, а потом положить ее на стол и… Я тяжело вздохнул, развернулся и направился к своему столу, чтобы никто из девушек не заметил моего подъема. Стоило сесть за преподавательский стул, как прозвенел звонок, возвещая начало длинной пары зельеварения. Не выдержав, я вновь взглянул на девушку. Сердце пропустило удар, в паху болезненно заныло. Она тоже смотрела на меня, покусывая нижнюю губу. И я в полной мере осознал, насколько долгая мне предстоит пара.

Вчера в ночной темени я почти не разглядел ее. Да и после щедрой дозы какого-то любовного порошка я бы сходил с ума и по самой страшной женщине в мире. Но отравительница моего спокойствия отнюдь не страшная. Наоборот, она красива. Длинные светлые волосы с серебристым отливом шелком стелились по ее хрупким плечам. Что удивительно, она единственная предпочла не собирать волосы в прическу. Кожа нежная, молочного цвета, с ярким румянцем на щеках. Большие изумрудные глаза смотрели на меня с каким-то лихорадочным блеском в глубине. А ее губы… Я до сих пор помнил их ягодный вкус и нежную податливость. Девушка сидела за самым первым столом. С прямой спиной, напряженная. На ней строгое платье цвета морской волны, украшенное кружевом. Все в ней: прямая осанка, горделивый наклон головы, взгляд, тонкие черты лица — говорило о ее высоком происхождении. И это проблема. Лучше бы она оказалась простолюдинкой, которую можно нагнуть и на деле объяснить, какие последствия бывают у приворотных заклинаний.

— Меня зовут Дезмонд фон Деверо. Я проведу у вас занятия, оставшиеся до конца семестра. А также приму итоговый экзамен, — говорил всей группе, а взгляд то и дело косил в сторону прекрасной нимфы. Как бы выяснить ее имя? Глупо будет проводить перекличку.

— Начнем с ваших долгов, — я придвинул к себе список выполненных практических работ группы.

Девушки резко притихли. И не зря. За каждой числился хотя бы один долг или по практической, или по письменной работе. Каждый раз, называя имя, я ждал, когда откликнется нимфа, но она молчала. Все долги были озвучены, а ее имя я так и не выяснил. Она вообще существует? Может, у меня галлюцинации? Еще раз прошелся взглядом по списку и тут заметил единственную студентку, у которой были сданы все лабораторные и письменные работы.

— Эмилия фон Айрин, — а ведь она принадлежит очень древнему и сильному роду. Такую девушку не просто заполучить в невесты.

— Это я, — нимфа поднялась со своего места, нервно сцепила перед собой руки. Кажется, на нее приворот действует столь же сильно.

— Вы у нас самая ответственная, Эмилия? — перекатывал ее имя на языке. Оно ей подходило, такое же нежное, как она сама. Только для чего же этот цветочек полез воровать зелья и реактивы?

— Да, — отозвалась она и залилась румянцем, когда осознала, что ответила. — В смысле, нет.

— Вы безответственная? — иронично приподнял бровь, наслаждаясь румянцем на ее щеках.

— Нет! — казалось, это невозможно, но Эмилия покраснела еще сильнее.

— Садитесь, Эмилия. И задержитесь после лекции. Нужно обсудить инцидент в лаборатории.

Эмилия безвольно опустилась на стул, снова нервно покусывая губы. А я сосредоточился на лекции. Точнее, попытался сосредоточиться. В присутствии Эмилии это было невероятно сложно. Не говоря о том, что мне приходилось прятаться за столом, потому что с тех пор, как в кабинет вошла Эмилия, эрекция еще ни разу не опала. Девушка тоже всю пару ерзала на стуле, сидела, плотно сжав колени. Звонок стал благословением для нас обоих. Теперь мы напряженно ожидали, когда все студентки покинут помещение, чтобы остаться наконец наедине. Эмилия оставалась на своем месте, даже когда кабинет опустел, а я с помощью магии защелкнул замок. Что ж, если она хочет, чтобы все произошло на ее столе, пусть будет так.

— Что со мной происходит? — жалобно спросила она, наблюдая за тем, как я приближаюсь.

— Мне и самому интересно, Эмилия. Я бы пришел к тебе еще ночью, но не знал, где ты живешь, — я бы просто помчался к ней, владей этим знанием. Потому что вчера прошла самая худшая ночь в моей жизни: меня ломало и корежило, настолько сильно я хотел ее. Вчера впервые за долгое время сбрасывал напряжение сам, без женщины. И теперь я жутко злился на виновницу моих мучений. Но желание было сильнее злости. Злость я сорву потом, а сейчас займусь телом нимфы. — Встань.

Эмилия тихо всхлипнула, но подчинилась, медленно поднялась, опершись рукам на спинку стула, на котором сидела. Слишком долго. Схватил ее за локоть и подтащил к себе. Как только она вновь оказалась в моих объятиях, это зудящее чувство тоски отступило, сменившись звенящей радостью, отдающейся в каждой клеточке тела. Я зажмурился от удовольствия, вдыхая нежный аромат ее волос, нашел ее губы, ягодный вкус которых подбросил градус моего возбуждения до невообразимых высот. Руками уже собирал длинный подол ее платья. Ткань выскальзывала, и невероятных усилий стоило не сорваться и не разорвать на ней платье.

— Профессор, — прошептала она, когда я добрался до ее нижнего белья. Тонкий шелк, который я все же разорвал. И наконец добрался до вожделенного. Эмилия что-то промычала мне в губы, то ли недовольная потерей белья, то ли тем, что я слишком медлю. Наверное, второе. Мне бы очень этого хотелось. Я подхватил ее под аккуратную попку и посадил на край стола. Раздвинул ее ноги шире и уже сам застонал. Светлый пушок обрамлял нежные розовые лепестки, блестящие от смазки.

— Ты девственница? — расстегнул застежки брюк и припустил белье, выпуская вибрирующий от напряжения член. И молился всем Богам, чтобы ответ был отрицательным. Ну пусть она будет непослушной и любопытной девочкой.

— Да, — на меня с мольбой и ужасом смотрели изумрудные глаза. Демоны! И даже не разъяснишь, какие еще варианты взаимного удовлетворения имеются. Девчонка невинна во всех смыслах этого слова. Целовал ли ее кто-то до меня? Хотя, что это я. И так понятно, что нет. И это еще больше заводит.

Вновь впился в ее губы, впечатав ее гибкое тело в свое. Головка члена уперлась во влажный вход. Один толчок до вожделенного, всего одно движение бедрами. Такое легкое и тяжелое одновременно. Потому что, если я это сделаю, мне придется жениться на Эмилии. И лишь ее принадлежность к роду Айрин является плюсом возможного союза. И минусы пока пересиливают. Провел членом вверх, вдоль влажных складок. Эмилия гулко простонала, вскинула руку, что-то пытаясь сколдовать. Полог тишины. Кажется, девчонка соображает лучше меня. А вот с концентрацией проблема. Бросил плетение над нами. Теперь все стоны Эмилии останутся в пределах этой комнаты: они предназначены только для меня. Я вновь и вновь двигал бедрами, ведя членом вдоль ее промежности и обратно. Эмилия дрожала в моих объятиях, вцепившись руками в ткань моего пиджака.

— О Боги, — шептала она в мои губы, задыхаясь от нехватки кислорода.

— Может быть еще лучше, малышка, — я надавил сильнее на ее клитор, и Эмилия выгнулась дугой, протяжно простонав. Сквозь натянутую на груди ткань платья проглядывали очертания сосков, я очень жалел, что не избавил ее от всей одежды. Усилил напор, двигаясь все быстрее, и Эмилия наконец достигла своего пика. Закричала, содрогаясь всем телом. Ее эйфория и сила разрядки стали последним толчком и для меня. К ее стонам прибавились мои.