По ту сторону заката

Алекс Кан

Проблема ядерного разоружения КНДР требует от России и Запада задействования возможностей своих разведок в получении достоверной информации. В дело включаются оперативно-боевые группы, оперативники «под прикрытием» и их агентура в стане противника. Кто получит ценный источник информации накануне очередного раунда международных переговоров и какие потери при этом понесет? Попробуйте заглянуть в закулисье этой борьбы.

Глава 3. Утро добрым не бывает

Утро следующего дня для главы пхеньянской резидентуры СВР выдалось суетным. Вчерашний вечер, проведенный в компании коллеги Владимира Николаевича, официального представителя СВР, и северокорейского лидера, оставил смутные воспоминания и головную боль. Всё-таки, годы уже не молодые, 62-й пошел. Такой досуг уже не удавалось переносить легко, как это бывало прежде. А северокорейский лидер достаточно безудержен в возлияниях. Он любит встречи со своими русскими друзьями, прекрасно владеет русским языком, любит русскую культуру и кухню. Однако посиделки с ним допоздна, с обилием пищи и крепкого спиртного, оставляют неприятные ощущения не только в виде утреннего похмелья, но и в виде тяжести в желудочно-кишечном тракте. Да и закуски у корейцев недостаточно жирные и горячие для оперирования крепкими напитками — всё больше растительного происхождения. Спасают только хорошая отварная говядина и наваристые бульоны.

Но Центр ждать не любит — пора было собираться на работу, и как можно быстрее отчитаться о вчерашней неофициальной встрече с лидером КНДР. А тут еще осеннее недомогание, как следствие авитаминоза и падения уровня иммунитета. Никакого настроения на работу. Мигрень, мать ее… Да еще утром позвонил «шифрик» и сообщил, что ночью пришла срочная телеграмма. Размеренная жизнь в этой командировке изрядно расслабила резидента. За ним не числилось доверительных связей, доведенных до уровня агентов. Было несколько объектов оперативной разработки, которые передавались из поколения в поколение более молодым сотрудникам для курирования и шлифовки теоретических знаний. Но со временем эти дела закрывались и сдавались в архив как бесперспективные. И эта командировка накануне грядущей пенсии была просто подарком судьбы — тихая, спокойная резидентура. Что и было нужно пожилому офицеру для того, чтобы достойно закончить карьеру и уйти на отдых с почетом. Или, если судьба улыбнется, и окажется вакантной хорошая должность в системе — получить «генерала», и перейти в новый социальный статус. Например, войти в состав, а, может быть, даже возглавить Совет консультантов при Директоре. Или Совет ветеранов СВР. А может быть, возглавить ведомственную Академию или какой-нибудь другой ведомственный институт. Или уйти «под крышу», заняв одну из многочисленных должностей прикрытия в каком-нибудь солидном государственном учреждении, коими во множестве располагает разведка — в «Газпроме», «Аэрофлоте», Сбербанке, Министерстве иностранных дел, Министерстве внешней торговли, Рособоронэкспорте… Конечно, перспектив сорвать тут звезду с неба не было при всем желании и умении. Контрразведывательный режим был жёстким, каждый шаг сотрудников дипмиссии требовал согласования с Министерством общественной безопасности, а северокорейская «наружка» окончательно сводила на «нет» любые попытки встретиться с местными гражданами тет-а-тет. Фактически, для иностранных резидентов было только одно место для встреч — гостиница «Корё». Разумеется, она была технически оснащена северокорейской разведкой, а поэтому разговоры здесь велись очень нейтральные. Но и попасть впросак русскому резиденту в таких условиях было достаточно сложно — раз всё под контролем, в Центре и не ждут никаких особых успехов в вербовочной работе. Центр сам не даст санкции на какое-либо рискованное мероприятие. Поэтому основной задачей резидента было поддержание рабочих отношений с северокорейским лидером и работа по представителям третьих стан, коих здесь было не много. Да и представители эти были, в основном, кадровыми разведчиками, и на встрече с ними иногда ощущалась та самая тонкая грань, когда было непонятно, кто кого, на самом деле, пытается вербовать. Так случалось с вновь прибывшими резидентами, которые еще не вполне осознали особенности здешней оперативной работы. А с более опытными коллегами шел простой обмен информацией, иногда — весьма продуктивный. «Клюя по зернышку», хороший разведчик собирал «мозаику» из разрозненных данных и мог выдать в Центр хороший аналитический продукт.

Резидент принял душ, надел выглаженную женой свежую рубашку, позавтракал горячим куриным бульоном, заботливо заготовленным женой, потому как никакая привычная яичница сейчас просто не лезла в рот, и отправился в Посольство. Там, в его недрах, располагались две особо защищенные зоны — резидентуры СВР и ГРУ. Шифровальщик Вячеслав уже ждал резидента у двери его кабинета в помещении резидентуры.

— Привет, Слава, — протянул руку резидент.

— Привет, Николаич, — по-свойски поздоровался шифровальщик. Слава был ровесником резидента, поэтому он мог себе позволить называть того по отчеству. А резидент сохранял вежливую «дистанцию», обращаясь к Вячеславу по имени — должность обязывала.

— Ну, что там срочного такого? — спросил резидент, открывая дверь кабинета ключом.

Шифровальщик не ответил на этот дежурный вопрос и проследовал в кабинет вслед за своим руководителем. В телеграмме из Центра был срочный вызов в Москву. Резидент изумленно поднял бровь и перевел взгляд на шифровальщика, как бы вопрошая: «Что бы это значило?» Шифровальщик Слава недоуменно пожал плечами. Резидент поднял трубку, набрал номер представительства Аэрофлота в Пхеньяне и забронировал для себя билет на завтра. Затем написал короткий ответ в Москву о своем вылете и передал его шифровальщику. Слава вышел, а резидент снова поднял трубку телефона и набрал номер.

— Алло! Николаич? Привет! — растянулся в болезненной улыбке резидент.

— Привет, привет… — вторил ему, судя по интонации, такой же «больной» голос.

— Ты как? Давно пришел? — продолжал резидент.

— Да нет, минут 15 назад. Тоже «болею»…

— Слушай, меня тут в Центр срочно вызывают. Завтра вылетаю. Ты когда будешь отписываться по вчерашней встрече?

— Сейчас, конечно.

— Давай соберемся, вспомним всё, и напишем совместную «телегу». Ты как?

— Давай через 10 минут, хорошо?

— Отлично, — резидент откинулся на кресле.

Через 10 минут в дверь постучали. Владимир Николаевич, плотный невысокий мужчина 60-ти лет, любезно попросивший разрешения войти, с мягкой улыбкой протянул руку резиденту. Слегка «несвежее» одутловатое лицо, хоть и гладко выбритое, выдавало серьезную степень усталости от чрезмерного употребления крепких напитков перед недолгим сном. Поредевшие с возрастом, светлые прямые волосы Владимира Николаевича были гладко зачесаны назад и влево, с четким пробором аккуратиста и педанта. Коротко подстриженные светло-рыжие усы добавляли его образу кошачий характер.

— Проходи, Николаич, садись, — улыбнулся резидент, выражая Николаичу сочувствие своей изможденной гримасой. — Как сам?

— Да как? Сам знаешь, как… — не менее натужно улыбнулся главный по сотрудничеству. — Кажется, что не спал совсем — глаза еле открываются.

— Да и не говори, — вздохнул резидент, переминаясь в кресле. — Тяжело уже в наши-то годы так допоздна «отдыхать». После таких встреч надо выходной брать, — посетовал резидент. — Надо как-то намекнуть нашему другу, что при таком интенсивном отдыхе нас через год отнесут на погост.

— Думаю, если ты ему так скажешь, он попросит тебя найти себе замену, — криво ухмыльнулся главный по сотрудничеству. — Ты же не хочешь уехать отсюда досрочно?

— Да знаешь, Николаич, я уже и не знаю, что хуже — уехать отсюда досрочно, или уехать отсюда в больницу, — вздохнул резидент.

— Ну, ну — не сгущай краски! — сурово улыбнулся Владимир Николаевич, — Не так уж часто мы сидим у Самого, чтобы жалеть на это здоровье. От него можно получить такую информацию, за которой год будешь бегать по дипломатическим раутам, и ни хрена не получишь. Ну, скажешь — нет? Много ты чего толкового написал в Центр после приемов-фуршетов-конференций? Так, порожняк один… Европейцы только и делают, что сами тебя слушают. Потому что мы да китайцы больше всех знаем.

— Да верно всё ты говоришь, Николаич! Я разве против? Но так пить — один черт потом не упомнишь, о чем был разговор, — массируя виски, пожаловался резидент.

— Ну, вместе вспомним! Что-то — ты, что-то — я. В первый раз, что ли? Давай, не бухти!

— Ладно, хватит меня агитировать, — улыбнулся резидент.

— Ну, вот — так уже лучше! А то затянул свою пенсионную песню…, — растянулся в довольной ухмылке главный по сотрудничеству.

— Итак, что там было по «шестисторонке» *? — резидент взял в руки карандаш и открыл чистый лист блокнота для шифр-телеграмм.

— Ну, он сказал, что предложение японцев его устраивает. Однако до тех пор, пока американцы не подтвердят его своими гарантиями, он не станет его рассматривать, — ответил Владимир Николаевич.

— Ну, это ты мне прям глаза сейчас открыл! — с сарказмом и иронией пропел резидент. — Когда это северяне соглашались на что-либо, пока не получали американских гарантий?

— Ну, открыл — не открыл, а это — Его позиция (карикатурно поднял вверх указательный палец Владимир Николаевич). Доложить об этом в Центр надо? Надо!

— Надо! — согласился резидент.

— Вот и докладывайте, товарищ резидент, а не выпендривайтесь! — протянул главный по сотрудничеству.

— Да эта фраза уже оскомину набила, — резидент скривил недовольное лицо.

— А ты в суть зри, а не на формулировки, — по-кошачьи протянул Владимир Николаевич. В этот момент он напомнил резиденту кота Матроскина из «Простоквашино». Внучка любит этот мультфильм, и резидент почти дословно знал все интонации этого персонажа. Тем более, что и оперативный псевдоним у него был кошачий. — Формулировку можно изменить. Напиши, мол, объект рассматривает предложение японской стороны только при предоставлении американских гарантий. И еще напиши, что за кулисами переговоров японцы выражали готовность увеличить размер компенсаций до двух с половиной миллиардов в год.

— Это он вчера сказал? — спросил резидент.

— Да, вчера, — ответил Владимир Николаевич.

— Я что-то не помню такого, — отодвинулся от стола резидент. — А по мазуту что-то говорил?

— По мазуту изменений нет — те же пятьсот тысяч тонн. Во всяком случае, он ни о каких изменениях не упоминал. А про предложение японцев по увеличению компенсации ты не слышал потому, что он сказал мне это на ухо, — откинулся Владимир Николаевич на спинку кресла с видом триумфатора.

— Тогда так и укажу, что записано с твоих слов, — оскорбился резидент, — Не хочу подписываться под очередной шуткой Любимого Руководителя. В последний раз, когда он сказал, что у него был контакт с Самсунгом, я тоже думал, что это серьезно. В Центре эту шутку не оценили.

— Ну, шутка это, или не шутка — а это он сам так сказал. Наше дело — доложить о содержании разговора, — парировал Владимир Николаевич.

— Наше дело — не просто доложить, а дать аналитический материал, — «встал в позу» резидент.

— Ой, ладно тебе, Николаич! Я тебе помогаю вспомнить содержание беседы, а ты мне тут лекцию читаешь! — скривился в претензионной гримасе главный по сотрудничеству. — Если у тебя есть с чем увязать этот факт, можешь дать свой «аналитический продукт». А пока записывай тезисно — потом оформишь.

— Ладно, извини, Николаич — ты прав. Голова болит. Кто из японцев озвучил ему это предложение? — мягко поинтересовался резидент.

— Ну, как кто? Полагаю, глава делегации японцев сообщил главе делегации северян. А ты чье имя хотел услышать? — округлил глаза главный по сотрудничеству. — Имени мне Ким не назвал, но его и не обязательно указывать. Напиши — глава делегации, — сменил гнев на милость Владимир Николаевич.

— Как думаешь, почему японцы не озвучивают эти предложения в ходе официальных переговоров? Может, Ким привирает, чтобы подразнить нас? — спросил резидент.

— Думаешь? Ждет, что мы тоже присоединимся к спонсорской помощи? — попытался развить мысль резидента Владимир Николаевич.

— Вряд ли так. Думаю, просто периодически демонстрирует нам свои позиции, мол, не переоценивайте для меня свою незаменимость.

— Да, манипулировать нами и Китаем эта семья научилась хорошо, — подытожил Владимир Николаевич.

— Не только нами и Китаем — всеми, кто в «шестисторонке» участвует. Единственный, кто стоит особняком во всей этой истории — это Штаты.

— Что имеешь в виду? — поинтересовался Владимир Николаевич.

— То, что Штаты не особо усердствуют в этом процессе, — ответил резидент. — Впечатление такое, что Штатам вообще давно безразлична вся эта возня вокруг Севера.

— А именно? — Владимир Николаевич сменил позу в кресле, поскольку написание телеграммы в Центр явно затягивалось.

— Ну, сам оцени. При явной возможности у Штатов профинансировать любую инициативу — как экономическую, так и военную, и при явном их внимании к проблеме КНДР, они никогда не выдвигали и не выдвигают никаких инициатив — только требования. Они ведут себя так, словно однажды им может всё это наскучить, и они просто придавят Кима, как клопа.

— Ну, так это их общеизвестная тактика в любых делах, — ответил Владимир Николаевич.

— Но, при этом, как только намечается прогресс в диалоге, Штаты обязательно выкинут какой-нибудь фортель, который этот прогресс угробит, — раздраженно прокомментировал резидент. — Штаты просто не сидят без дела, и подкидывают северянам основания опасаться каких-либо мирных инициатив.

— Штатам нужны причины для сохранения своего военного присутствия в регионе — вот они их и формируют. Это давно ясно, — парировал Владимир Николаевич.

— Помимо материальной помощи в виде поставок мазута Северная Корея рассчитывала на смягчение международных санкций. Буш заявил, что в ответ на ядерную декларацию отменяет в отношении Северной Кореи действие закона о торговле с врагом, остававшегося в силе с 1950 года. Он обещал в течение 45 дней вычеркнуть КНДР из американского списка государств, поддерживающих терроризм. Формально это означало бы снятие односторонних внешнеторговых санкций, введенных США против КНДР. Договоренность была практически достигнута, однако Штаты вдруг затребовали от Кима дополнительных уступок, и тот, разумеется, дал задний ход, — продолжил резидент. — Последовавшее вторжение американцев в Афганистан окончательно обнулило весь переговорный прогресс. Работа началась заново. Далее, — резидент сделал театральную паузу, многозначительно подняв верх указательный палец, — пропускаем период мелких удач в переговорах — они всё равно ни к чему кардинальному не привели. Как говорится, «осадок остался», и новый Ким не спешил договариваться. Постепенно, при нашем содействии и поддержке Китая, диалог возобновился. Южане тоже продвинулись, и через хозяина Самсунга наладили доверительный канал помощи Северу. И тут, через какое-то время, Штаты начали иракскую операцию. И Ким понял — отец правильно поступил, что в свое время не отказался от ядерной программы. А потом вдруг в южнокорейскую печать просочилась информация о том, что глава Самсунг передавал Киму по неофициальному каналу существенную финансовую помощь. Помнишь, какой был скандал? — спросил резидент.

— Ну, еще бы! — без особого акцента согласился оппонент.

— Наверняка без ЦРУ дело не обошлось, продолжил резидент. — Казалось бы — чем плохо американцам? Сеул за свой счет содержит Пхеньян, в ответ Пхеньян держится на плаву и постепенно снижает напряженность на полуострове. При такой финансовой помощи со стороны Сеула и Пекина, и при полном контроле Кима над внутриполитической ситуацией вполне можно было рассчитывать на реформирование северокорейского режима по китайскому образцу. Причем, в течение каких-нибудь 10—15 лет. Уже сейчас предостаточно признаков движения режима в сторону смягчения — предпринимательство, рынок. Ким ведь не идиот. Он понимает, что бесконечно это длится не может, и надо искать пути выхода из тупика.

— Угу, — кивнул Владимир Николаевич. — Штаты не хотят, чтобы северяне развивались по пути Китая, постепенно становясь его сателлитом.

— С другой стороны, — продолжил резидент, — пожелай Штаты кардинально разделаться с режимом — они давно бы с ним покончили. Притом — задолго до того, как проблема стала проблемой. И даже Китай не смог бы помешать — Штаты нашли бы, чем заткнуть китайцам рот. Китаю тоже порядком надоело, что Ким сидит у них на шее. Штаты и Европа сделают Китаю хорошее предложение, и Китай отдаст Кима. Да даже не нужно делать никаких предложений, — махнул рукой резидент, — Китай настолько втянут Западом в производственные отношения, что и без предложения понятно — войны из-за Кима между ними не будет. Это не 50-ый год.

— Ну, Китаю Ким необходим хотя бы потому, что он как буфер оттягивает столкновение со Штатами для самого Китая, — парировал Владимир Николаевич. — Но если ты считаешь, что между Китаем и Западом, на самом деле, нет глобального противоречия — почему Штаты до сих пор не покончили с северокорейцами? Ирак, я думаю, сложнее Севера будет — у Саддама и ракеты есть, и возможно, даже химическое оружие, — Владимир Николаевич стал развивать мысль резидента, подбрасывая ему «поленья в огонь».

— Вот именно, что у Саддама — есть. Штаты ждут, что режим Кима сам падет. Но если этого не произойдет в ближайшие 7—10 лет, очередь дойдет и до северян.

— Так чего же они ждут? Чтобы Ким сделал бомбу? — Владимир Николаевич дал ход мысли резидента.

— Вот и я о том же! Не кажется ли тебе, что Штаты знают, что никакой бомбы нет, и в обозримом будущем не будет? Но истерия вокруг угрозы им нужна, и ты сам понимаешь, зачем.

— Ну, им всегда нужна угроза и напряженность. А почему бомбы не будет? — приготовился выслушать версию резидента Владимир Николаевич.

— Потому что просто бомба — это несерьезно. Ядерного заряда мало — нужны средства его доставки. А с этим у северян сам знаешь — никак. Тем более, что это должны быть не просто ракеты, способные нести заряды, но способные также эффективно преодолевать современные средства ПРО. Иначе грош-цена твоим зарядам и ракетам — они просто не долетят до цели. Ты думаешь, КНДР в состоянии разработать хотя был один такой оружейный комплекс из ядерной триады? Конечно, нет. Как может нищая страна сделать то, что под силу только супердержаве с огромным научным и финансовым потенциалом? Что есть у северян на данный момент? Подземные испытания, которые, якобы, ядерные? Никто этого подтвердить не может, — риторически прищурил глаз резидент.

— Ну, согласен. «Грушники», кстати, тоже придерживаются версии, что это вполне может быть хороший заряд взрывчатки. Говорят, что 500 тонн простого тротила было бы достаточно, чтобы получился взрыв, по мощности схожий с тем, что был 9 октября, — поддержал резидента Владимир Николаевич.

— Далее, — продолжил резидент, — что со стратегическими бомбардировщиками? Где они? Их нет. И не будет. Подводные лодки? Та же история. Тридцать шесть старых консервных банок, которые не могут нести баллистические ракеты? То, что сейчас периодически перелетает через Японию — это не те ракеты, что способны доставить заряд через океан. Они просто не долетят, не говоря уже о том, что они не преодолеют систему ПРО США. Все эти Тепходоны по природе своей — наши старые СКАДы с дальностью полета до 2,5 тысяч километров. Заявления северян о том, что они добились дальности в 4,5 — 5 тысяч километров — не более, чем блеф. Если они и летят на это расстояние, то уже в абсолютно неуправляемом режиме. Ну, я уж не говорю об отсутствии систем корректировки целенаведения. Оттого эти ракеты и летят просто по баллистической траектории, и перелетев Японию, падают в море. Так что извини, Володя, но Штатам абсолютно ничего не угрожает и не будет угрожать, — подытожил резидент.

— Ну, так они же еще заботятся о союзниках-южанах, которых эти ракеты точно достанут, — расшевелил угли резидентского костра Владимир Николаевич.

— Во-ло-дя, — протянул резидент, понимая «шпильку» главного по сотрудничеству, — для войны на полуострове баллистические ракеты не нужны, и ты это знаешь не хуже меня. Тут война будет вестись артиллерией, танками и пехотой, которых у обеих сторон предостаточно. И даже бомбу, если бы она была у северян, они не применили бы — это было бы фатально, прежде всего, для них самих. Впрочем, для них фатальна и обычная война без применения оружия массового уничтожения.

— Ну, так какой ты из всего этого делаешь вывод? — подустав от полемики резидента, заёрзал на стуле Владимир Николаевич.

— Выводы делать сложно, но всё это напоминает мне спектакль, в котором Ким и Штаты играют известные друг другу роли.

— Ты думаешь, они могут общаться? — засопев, поднял бровь Владимир Николаевич.

— Думаю, этого нельзя исключать, — заключил резидент. — Они могли установить канал связи. Думаю, после того как развалился Союз, у Кима не осталось выбора. Полагаться только на одного оставшегося союзника в лице Китая Ким не привык — придется полностью подчиняться. Тактикой его выживания всегда была игра на противоречиях крупных соперников. Поэтому для нажима на Китай как на единственный оставшийся источник политической и экономической помощи, Ким мог сблизиться с США. США в этом тоже заинтересованы — более глубокая вовлеченность Китая в дела КНДР ослабляет американцев. Тактикой США всегда было обременение своего оппонента проблемами и расходами, и ожидание, пока силы того не иссякнут. Иссякнут настолько, чтобы добить можно было быстро, одним ударом. Штаты давно отошли от доктрины полномасштабной войны. Они задействуют комплекс мер — экономических, политических, гуманитарных — чтобы вымотать соперника. И только если тот не сдается — переходят к военным действиям. Но и при этом они тянут змею из норы чужими руками — вооружают и консультируют внутреннюю оппозицию. Свои вооруженные силы они не хотят допускать до непосредственного боестолкновения — за смерти американских граждан придется отвечать перед избирателями.

— Нет, мне такая версия не кажется реальной. Не думаю, что это можно сохранять в полной тайне столь долгое время, — высказал свое мнение главный по сотрудничеству.

— Ну, а если представить, что канал связи установлен между лидерами Юга и Севера, а Юг уже передает информацию США, — продолжил развивать свою версию резидент. — Например, у Юга за канал связи отвечает хозяин Самсунга, а у США информацию принимает высокопоставленный сотрудник администрации президента. Тогда круг посвященных в тему можно сократить человек до десяти с обеих сторон.

— Не думаю. Первая версия мне кажется более реальной. Если корейцы и могли бы справиться с сохранностью секрета о существовании такого канала связи, то у США с сохранностью секретов особой важности всегда были проблемы, — ответил Владимир Николаевич. — Мне кажется, что Пхеньян и Вашингтон за всё это время просто прекрасно изучили и друг друга, и правила игры на этом поле. Каждый понимает, что нужно другому — и делает это. США не нападает на Пхеньян, а Пхеньян в ответ поддерживает напряженность во всем Юго-Восточном регионе, что выгодно США. И главное — то, что Пхеньян держит в страхе Японию. Чтобы Япония оставалась в орбите влияния США.

— Ладно, — подытожил резидент, — отвлеклись мы что-то с тобой. Давай закругляться. Что еще было вчера?

— Ну, еще Ким сказал, что главе его делегации не понравился новый глава делегации США на переговорах, как его, дьявола… Кристофер Хилл! Говорит, тот слабо владеет тематикой переговоров, ведет себя заносчиво. Японцы были обескуражены его поведением, и воздержались от сколь-нибудь заметной инициативы.

— Ну, я приблизительно могу себе представить, что у корейцев называется заносчивостью. Они склонны гиперболизировать. Американец, вероятно, просто вел себя сдержанно, в силу недостаточной осведомленности. А они это восприняли, как высокомерие, — со скептической усмешкой предположил резидент. — Ну, а как он оценивает наши инициативы?

— Ему импонирует наша позиция, и в частности, наша готовность обеспечить бесперебойность поставок мазута. Ну, то есть, что мы активно ищем любую возможность поддержать процесс своими гарантиями, а не просто отстраненно наблюдаем за переговорами и вмешиваемся только тогда, когда представляется удобный случай заработать. В этом плане у Кима бывают претензии к Китаю, — оформил свой тезис Владимир Николаевич, описав пальцем в воздухе замысловатый круг.

Резидент дописал свою мысль, быстро пробежался глазами по написанному. Затем прочитал второй раз, только медленнее, очертил один из пунктов в круг, и стрелкой «перенес» его чуть выше по тексту, меняя пункты местами.

— Ну, в целом, идея ясна. Тебе показать перед отправкой? — спросил резидент.

— Да нет, не надо. Я тебе доверяю. Моего шефа в копию поставь, — ответил Владимир Николаевич. — Я пойду, почитаю прессу, а потом съезжу с Натальей в универмаг — что-то она там присмотрела себе ко дню рождения.

— Ну, лады. Давай. Привет жене! — откинулся на кресле резидент.

— Хорошо, передам, — вставая с кресла, протянул Владимир Николаевич. — Елене не надо в магазин? Можем ее захватить с собой.

— Нет, спасибо — она, вроде бы, не собиралась. Да мы позавчера там были, — поблагодарил резидент.

— Ну, ладушки. Давай, — протянул руку главный по сотрудничеству.

— Давай. Спасибо! — пожал руку резидент.

— Да пустяки, — улыбнулся Владимир Иванович и двинулся на выход.

После того, как за ним закрылась дверь, резидент взял блокнот шифр-телеграмм и стал писать набело сообщение в Центр. Через минут двадцать оформился следующий текст:

т. Баркову

т. Серову

Об оценке результатов шестисторонней встречи

В ходе встречи с №1, проведенной совместно с представителем подразделения т. Серова в неофициальной обстановке, были получены оценки прошедшей накануне встречи шестисторонней комиссии.

№1 положительно оценил готовность российской делегации обеспечить бесперебойность поставок мазута в качестве гарантии переговорного процесса. Собеседник сообщил, что отдал распоряжение главе своей делегации провести консультации с российскими дипломатами для сближения наших позиций.

Положительно оценена готовность Японии досрочно выплатить финансовую компенсацию за текущий год. На доверительной основе №1 сообщил представителю подразделения т. Серова о, якобы, поступившем от японцев неофициальном предложении выплатить дополнительные 500 млн. долларов в качестве компенсации за перебои с поставкой мазута. На вопрос о том, что именно японцы запросили взамен, №1 уклонился от ответа. В этой связи резидентура предпримет усилия по проверке данного заявления через другие источники, так как оно может оказаться попыткой №1 оказывать давление на российскую сторону.

Китайская сторона предпринимает попытки увязать любые инициативы сторон с финансовой или политической выгодой для себя. В противном случае занимает индифферентную позицию, чем создает сложности для северян в продвижении ими своих требований и вызывает раздражение №1.

Новый глава американской делегации оценен северянами как безынициативный участник встречи. №1 поддержал эту оценку в отношении американской позиции в целом, и в обозримой перспективе не ожидает от нее сколь-нибудь значительных инициатив и решений.

Считаю целесообразным сохранять выбранную линию ведения переговоров, воздерживаясь от прямой безвозмездной помощи Северу и оказывая процессу только юридическую и организационную поддержку. Китайская сторона в данных сферах располагает меньшим доверием Запада, поэтому закономерно проявляет готовность взять на себя экономический аспект поддержки Севера.

т. Быков

Илья Николаевич отложил ручку, снял очки и откинулся на кресле. Наконец-то можно было немного расслабиться. Глаза устали. Нужны были новые очки, так как он чувствовал, что за последние пару месяцев зрение ухудшилось, и нынешние линзы уже не справлялись. Да и дужки стали неприятно давить зависочную область при длительном ношении.

Он вызвал шифровальщика звонком.

— Отправь срочно, Слава, — сказал он шифрику.

— Хорошо, Николаич, — откликнулся Слава с улыбкой. — Подредактировать могу?

— На твое усмотрение, — ответил резидент. — Только не слишком усердствуй. Тем более, там и так не много текста.

— Понял, шеф, — Слава положил телеграмму в рабочую папку и покинул кабинет.

В общем, получилось достаточно громоздко со стилистической точки зрения. Прочитав «телегу», Слава в очередной раз вздохнул и чертыхнулся про себя. Далеко не все разведчики развивали в себе навык писать кратко и емко. А излишне большой текст — это и дополнительное время работы шифровальщика, и дополнительная стоимость услуг спутниковой связи. За это шеф шифровальной службы по голове не гладил. Слава, как человек, прочитавший и отправивший за свою службу не одну тысячу телеграмм, обладал поистине талантом редактировать подобные тексты. Резидент знал об этом, и доверял Славе корректировать за собой. Резиденту не очень нравилось стилистически обрабатывать свои и без того хорошие тексты. Ему вообще претила эта техническая часть процедуры. В написании телеграмм, по его мнению, рождался практически литературный продукт, квинтэссенция аналитической мысли, облеченной в изящные литературные формы. Формулирование своих мыслей доставляло ему удовольствие литератора, и всяческие попытки «обрезать» или «высушить» такой текст он считал едва ли не оскорблением своего интеллекта и литературного дара. И когда заходил между коллегами разговор на эту тему, он всегда вспоминал, как в период своей учебы в Институте имени Андропова читал архивы царской охранки и попадавшиеся в них шифрованные сообщения, в частности, между руководителями подразделений тайной полиции и курировавшими их высокопоставленными чиновниками. Эти сообщения были написаны изысканно, со всеми причитающимися реквизитами и оборотами русского языка, на который были способны просвещенные люди того времени. Увы, сейчас, в век утилитаризма, всё сводилось к необходимости выдать максимум сути в минимальном объеме текста. Однако, по мнению Ильи Николаевича, только полноразмерным литературным текстом можно было передать те мельчайшие нюансы и тонкости, которыми столь многогранна работа с агентурой. Ведь это целый пласт взаимоотношений людей различной расы, веры, воспитания, менталитета… Разного восприятия добра и зла, правильного и неверного, доблести и преступления в его уголовном толковании. Ибо эти люди ходили по краю того, что в уголовном кодексе практически любой страны называлось «изменой родине» для гражданина страны, и «шпионажем» — для иностранного резидента. Со всеми их переживаниями, попытками самоанализа и анализа своего визави. С желанием понять, добраться до сути… По одному, даже недосказанному слову. По взгляду.

Однако Слава хоть и был человеком не менее образованным, считал, что любовь к литературе и профессионализм разведчика не должны конфликтовать. И что это вообще не соприкасающиеся сферы. Поэтому всякий раз Слава с цинизмом хирурга «резал» причудливые тексты Ильи Николаевича, придавая им идеальную форму. Без всяких литературных завитушек и фразеологических отростков. В результате, получилось чуть короче и лаконичнее:

т. Баркову

т. Серову

Об оценке результатов шестисторонней встречи

В ходе встречи с т. Быковым и т. Котовым №1 положительно оценил готовность российской стороны обеспечить регулярные поставки мазута в качестве гарантии переговорного процесса.

№1 распорядился провести консультации с российскими дипломатами для сближения наших позиций в ходе нынешнего раунда.

№1 положительно оценена готовность Японии досрочно выплатить финансовую компенсацию за текущий год. №1 доверительно сообщил тов. Котову о поступившем от японцев неофициальном предложении выплатить дополнительные 500 млн. долларов в качестве компенсации за перебои с поставкой мазута. №1 уклонился от ответа на вопрос, что интересует японцев в ответ на данную инициативу. В этой связи резидентура проверит данное заявления через другие источники, так как оно может оказаться попыткой оказать давление на российскую сторону.

№1 считает, что Китай рассматривает любые инициативы сторон исключительно с точки зрения финансовой или политической выгоды. Это затрудняет Пхеньяну продвижение своих требований и вызывает раздражение №1.

Новый глава американской делегации оценен делегацией Пхеньяна как безынициативный. №1 поддержал эту оценку в отношении американской позиции в целом, и в перспективе не ожидает от нее значительных инициатив и решений.

Считаю целесообразным сохранять выбранную линию ведения переговоров, воздерживаясь от прямой безвозмездной помощи Северу и оказывая процессу только юридическую и организационную поддержку. Китайская сторона в данных сферах располагает меньшим доверием Запада, поэтому закономерно проявляет готовность взять на себя экономический аспект поддержки Севера.

т. Быков

Последний абзац телеграмм резидента Слава никогда не правил, так как он содержал резолютивную часть. Было важно сохранить ее в дословной точности.

Олег Николаевич, резидент сеульской точки, получив телеграмму с вызовом на консультации в Москву, прикинул в уме темы для обсуждения с руководством. Подходила к концу его вторая командировка в качестве руководителя точки. Наверняка в Центре зайдет разговор и о его дальнейшей работе после возвращения.

Резидентура под его руководством работала достаточно результативно при том, что ее численный состав был невелик. Отчитаться было о чем. Чрезвычайных происшествий не было, хотя в стране работал жесткий контрразведывательный режим. Да и американская резидентура имела в Южной Корее достаточно сильные позиции, на порядок лучше российской. Это тоже мешало работе, так как американцы внимательно следили за работой русских коллег и не упускали возможности установить контакт. Но наши вели себя аккуратно и не давали повода осуществить вербовочный подход.

Практически все оперативники были специалистами по Корее за исключением представителя управления научно-технической разведки, нудного Василия, который каким-то образом тоже умудрялся добиваться результата, не владея корейским языком. Про Василия шутили, что он кого угодно замучит своим обществом, и что его контакты, должно быть, готовы были предоставить ему любую информацию, лишь бы он от них отстал.

Хорошие результаты были и по линии нелегальной разведки. Андрей Степанович, матёрый оперативник и здоровенный мужик, одним своим видом вселял в своих контактов почти благоговейный ужас и безропотное подчинение кролика перед удавом. Одновременно, к этим поведенческим аспектам прибавлялась уверенность, что у Степаныча всё под контролем, и с ним можно иметь дело.

В общем, у Олега Николаевича карьера оперативника и руководителя складывалась ровно. Без звездных успехов, чему способствует только невероятная удача, но — вполне себе благополучно. Поэтому он уже помышлял о том, что пора бы поднять свой руководящий статус — либо в следующий раз возглавить более крупную резидентуру, позволяющую рассчитывать на генеральское звание, либо возглавить родное управление. Понятно, что сначала — через должность заместителя, ну, а позже — уже выйти и в руководители. Рано или поздно старшие руководители уходят на пенсию, и уступают свое место молодым. И на этом карьерном пути главное — не совершить ошибку, не допустить какого-то серьезного провала. Необязательно иметь большие достижения — стабильность имеет большее значение для карьеры. «Звёздных» и слишком успешных система выбраковывает.

Успешный разведчик иногда теряет чувство меры. Сегодня он спорит с руководителем по любому поводу, завтра — дает советы в делах, о которых его не спрашивали, далее — начинает идти по «головам», уверовав в собственную исключительность. Герой-одиночка.

А правильный руководитель — это, прежде всего, человек системы. Гибкий, неконфликтный и умеющий ждать своего звездного часа. Будь гибким. Это абсолютно негибкое и выкованное из стали правило. Как только ты перестал быть гибким — ты проиграл. Самый гибкий элемент в любой системе со временем становится контролирующим. Это правило Олег Николаевич вывел для себя давно.