Сюрприз для наследника трона

Алекс Игорь А.

Авторская «проба пера». Детективно-комедийная история с элементами автобиографии. Впервые издана в 1999 году изд-вом «ЭКСМО» под названием «Ворюга в лампасах», переиздавалась в изд-ве «ОЛМА-ПРЕССС» под оригинальным названием. Экранизирована Первым каналом (телефильмы «Перстень наследника династии», «Закон зайца») позднее права на ежегодную трансляции выкуплены Рен-ТВ. Краткое содержание. В преддверии международной выставки из Эрмитажа пропадает историческая реликвия, передающаяся в царском роду из поколения в поколение. Поскольку речь идет о национальном достоянии, дело огласке предавать нельзя. Задача стоит непростая: не просто вернуть раритет – но и сделать это незаметно.

ГЛАВА 4

С утра, позавтракав остатками вчерашнего пиршества, каждый занялся своим делом. Ольга уехала в агентство, предварительно с кем-то полаявшись по телефону, а я уселся творить. Приходилось «гнать строку», поскольку исходных материалов кот наплакал. Кое-как закончив за пару часов, я оделся и покинул квартиру, в которой, признаться, было так легко и спокойно. После полуторачасовой тряски и давки в метро, я явился в редакцию газеты «Криминальный обзор», где для начала подкупил шоколадкой знакомую сотрудницу данного уважаемого издания. Это дало возможность получасовой работы на компьютере. Большего мне и не требовалось. Затем с дискетой и распечаткой отправился к знакомому зав. отделом, с коим мы друг другу творчески симпатизировали.

К моему удивлению, небольшая пробуксовка всё же была. Зав. вознамерился узнать подноготную моего «частного журналистского расследования» во всех подробностях, тогда как я пытался всё свести лишь к общим чертам. Препирательства прекратились после того, как открылся мой журналистский саквояж и на свет появились коньяк и лимон. Зав. хмыкнул, убрал бутылку куда-то в шкаф и достал оттуда точно такую же, только початую. Выпили за знакомство (это у нас свои приколы). Не смея задерживать занятого человека, я вручил ему дискету в конверте и сказал, что пускать можно только с моего личного разрешения. На том и расстались.

В двух последующих редакциях не обошлось без казусов. В первой выпускающий редактор дискету взял, но без гарантии поставить материал по первому требованию. Мои восклицания: «Старик, это ж сенсация!» на него действовали мало. Похмыкав и высморкавшись в платок, он сунул мне руку на прощание. Не очень хороший человек.

В издании, специализирующемся на скандалах и разоблачениях в меня, напротив, вцепились мертвой хваткой. Статью хотели зарядить чуть ли не немедленно. Сломить мое упорство в течении получаса пытались от одного до пяти славных работников печати. Когда же к ним присоединился шестой, я взял слово и торжественно объявил, что либо они принимают мои условия, либо дискету я уношу с собой. Меньшинством голосов условия были-таки приняты. Уф.

Редактора новостей одной из радиостанций я не застал. Как это часто бывает, никто не мог сказать, где он и что с ним. Но в одном заверили точно — жив. Это уже кое-что, и я решил ему позвонить позже.

За сегодняшний день в общей сложности удалось посетить семь профильных организаций, после чего дискеты кончились, язык не ворочался, а ноги отказывались выполнять возложенные на них обязанности. Домой.

Ольга еще не приезжала, и я решил залезть под горячий душ. Под конец водной процедуры, очень громко напевая марш тореадора, постоял под душем холодным. Контраст своё дело сделал, и я практически ожил.

Вспомнил, что за целый день не удосужился съесть даже бутерброд. Обыкновенно в таких случаях выручали пельмени или сосиски — быстро и сытно. Первое в холодильнике нашлось, второе было представлено в количестве всего двух штук. Значит, пельмени. Под это блюдо коньяк пить грешно, посему ужином обошелся сухим.

Едва успел домыть тарелку, позвонили в дверь. Обычно я, игнорируя все предупреждения, открываю сразу, но сейчас не до подобного разгильдяйства. Заглянул в глазок — она, звезда пленительного счастья.

Вошла, молча разделась. По выражению лица не поймешь — то ли мчаться за шампанским, то ли бронировать место на кладбище. Подождем, пока разговорится.

— Ты против пельменей ничего не имеешь? — поинтересовался я на правах доброго хозяина. — А то бульон еще не остыл.

— Отвари, если не трудно, штук десять. — бесцветно отозвалась она, проходя в ванную. — Я быстро.

Когда прекратила литься вода, пельмени были готовы. Я захватил из морозилки вчерашнюю водку и со всем этим проследовал в комнату. Ольга в прихожей расчесывала короткие мокрые волосы. Моя рубашка ей идет.

— Ну, как прошел день? — бодро поинтересовался я, когда она закончила ужин. — А то я уже отчаялся ждать, пока ты сама решишься рассказать.

— Сейчас, — произнесла Ольга, откинувшись на диване и прикрывая глаза. — Пять минут — и я приду в себя.

Пять минут шли долго, как никогда.

— Отец вчера уехал с работы в десять вечера, — внезапно начала она, не открывая глаз. — В половине одиннадцатого у него была назначена встреча в ресторане «Рафаэль», что на Бауманской. Охрану он отпустил, сказав, что домой доберётся сам. С кем встречался и по какому вопросу — этого никто не знает, равно как и того, во сколько точно он был дома. Но это удалось установить — квартира снята с сигнализации в пять минут первого. Я приехала где-то минут через сорок пять. Что произошло за это время и был ли отец дома один — неизвестно. Время позднее и любопытные соседки уже спали. Это пока всё, что удалось добыть.

— Или, другими словами, почти ничего, — вставил я.

— Я на другой результат и не рассчитывала, — парировала она. — Было бы слишком просто.

— Ну а…

— Ну а с хлюпиками получилось так, как ты и предсказывал: подошла девица с моей фоткой, пообещала подкинуть деньжат и попросила хорошенько проучить мымру, которая якобы отбивает у нее жениха, — тут она улыбнулась. — Те, преисполнившись праведным гневом, и рады стараться. Бутылку дала сразу, и даже тяпнула с ними из горлышка, слезу пустила… Я попросила отпустить дуралеев, заявление забрала. Они мне, между прочим, руки были готовы целовать. Обещали всячески содействовать поимке бессовестной обманщицы. Я им телефон оставила, дала мелочь на пиво и отправила домой отсыпаться.

— Это вербовкой, вообще-то, называется. Доклады будешь письменно принимать или как?

— Тебе все смешно. Только это, по-моему, пустышка. Вряд ли они еще её встретят.

— Тебе виднее, хотя чем черт не шутит…

Она озабоченно кивнула:

— В общем, не густо нарыла. У тебя что?

Я коротко рассказал о своих мытарствах.

— Хоть здесь всё по плану, — задумчиво сказала она. — Я боялась, тебе не дадут этого сделать.

— Это как так? — осведомился я.

— А так. Позвонили бы по редакциям, посоветовали бы не иметь с тобой дела. Мол, ты уже привлекался за клевету и вообще подсовываешь непроверенные факты… Делов-то. Кому сейчас судиться охота…

— Но ведь эти факты поддаются проверке, — уверенно сказал я. — Стоит позвонить церковникам…

–… и они скажут, что это очередная «утка», у них все в порядке и никогда ничего не пропадает. Им огласка не нужна, потому мы первые ходить не вправе. Мы пока информацию только собирать можем, а не пользоваться ей… А церковники, кстати, уже и подделку наверняка заделали, и я очень сомневаюсь, что отдадут её на экспертизу.

«Резонно, резонно, — думал я. — Драка со связанными руками. Ведь в тех публикациях хотя и говорилось о кресте Николая II, но ни слова не было о том, что он похищен. Однако.»

— Как действуем дальше? Есть конструктивные идеи?

— Впереди самое трудное и опасное. Отец успел разработать того генерала из ФСБ. Наружка «Мишеля» ничего такого не установила, кроме одного: судя по всему, внеслужебные встречи генерал проводит не на службе и не дома, а в небольшом полуподвальном ресторанчике «Слобода». Тоже, между прочим, на Бауманке.

— Данными наружного наблюдения не порадуешь?

— Держи.

Ольга вытряхнула из тощенькой папки несколько листов с компьютерном текстом. Потом добавила несколько цветных фотографий.

Я углубился в чтение, по привычке вооружившись карандашом. Итак, за две недели объект наблюдения пять раз заезжал в ресторан, встретившись с тремя разными людьми. Наиболее подозрительным, по мнению оперативника наружки, можно признать разбитного дядьку в наколках и с галстуком, узел которого покоился где-то в районе солнечного сплетения. Дядька явно с замашками старого «законника». Много охраны.

Вторым был франтоватый хлыщ лет под тридцать. По виду может быть и сутенером, и директором какой-нибудь фирмы по продаже сантехники. Говорили сорок минут.

Третий фигурант — девица путанистого типа. После непродолжительного ужина вместе покинули ресторан, сели в такси. Конечный пункт — небольшой частный мотель загородом.

— Оля, их слушали? — спросил я, закончив.

— Пытались. Охрана генерала использует «генератор белого шума», так что аудиоданных в деле нет.

— Значит, есть что скрывать доблестному служаке. То, что он обо всем этом знает — сомнений нет, вопрос, имеет ли прямое отношение?

— Вполне достаточно того, что он — лицо так или иначе заинтересованное. Иначе зачем ему было звонить?

— Его могли просто использовать, — пожал я плечами. — Подкинуть денег, попросить надавить на строптивое агентство.

— В таком случае, нам нужны те, кто об этом попросил. А выходить на них по любому придется через него.