Индиго

Алекс Д, 2022

Известная писательница исчезает из собственного дома при загадочных обстоятельствах. Первым под подозрение попадает ее муж. Именно он позвонил в службу спасения, сообщив, что нашел супругу мертвой в бассейне. Однако прибывший наряд полиции не обнаруживает никаких следов женщины. После нескольких лет безуспешных поисков расследование заходит в тупик. С мужа писательницы, Алана Флеминга, снимают все обвинения, а ее саму признают умершей и закрывают дело. Тайна исчезновения так и осталась бы неразгаданной, но в жизни Алана появляется еще одна загадочная фигура: Аннабель Одли, кузина его пропавшей жены. Анна сообщает, что состояла с сестрой в многолетней переписке, и дает понять, что знает куда больше, чем Алан рассказал следствию.

Глава 5

— Полный отстой. — Выделив несколько абзацев, я с раздражением жму Del, уничтожая результат нескольких часов своей пытки.

Откинувшись на спинку кресла, откатываюсь от стола и замираю без движения. На смену полному опустошению приходит бессильная злость, и я уже знаю, что не напишу сегодня ни слова. Пустота, долбаная пустота, которую я отчаянно пытаюсь заполнить, но ничего не выходит.

— Черт, — издаю глухой стон, осознавая бессмысленность своей агонии и четко понимая ее последствия.

За окном еще светло и, наверное, по-летнему душно. Я не знаю наверняка, потому что не выходил из съемной квартиры уже двое суток, пытаясь выдать хоть что-то стоящее, хотя бы чертов пролог, хотя бы одну страницу или даже абзац. Что-то, от чего бы я мог оттолкнуться, ощутить связь, бросить якорь, но нет. Нет.

В комнате стоит тяжелая прокуренная тишина, в приоткрытое окно врывается ветер, сметая крупицы сигаретного пепла с темной столешницы, а я с такой ненавистью смотрю на экран, словно это он повинен в том, что мой мозг не способен создать ни одной путной строчки.

Я пытаюсь прислушаться к себе, поймать то, что когда-то само текло сквозь кончики пальцев, выстраиваясь в ровные правильные предложения, наполненные смыслом, жизнью, живыми эмоциями и образами.

Когда-то я не знал, что такое тишина, не понимал ее, не чувствовал. В моей голове каждую секунду времени плодились истории, жаждущие оказаться запечатленными на страницах новой книги Алана Флеминга. Я едва успевал ловить и записывать, клавиатура дымилась, адреналин кипел в венах, а время то останавливалось, то начинало лететь вскачь. Я мог не есть, не спать — лишь бы успеть, лишь бы ничего не упустить. А сейчас… Сейчас я должен признать, что копилка идей иссякла, выдохлась или, наоборот, переполнилась.

Реальность напоминает о себе, врываясь в мои упаднические мысли пронзительным рингтоном телефона. Протянув руку за смартфоном, я отвечаю, даже не взглянув на экран. Я меняю номер раз в несколько месяцев по ряду объективных причин. Журналисты, частные детективы, назойливые фанаты, мои или Мириам, каким-то образом находят лазейки, чтобы напомнить о себе и испоганить мне настроение.

— Да! — рявкаю в трубку, дергая из пачки очередную сигарету. Взгляд возвращается к экрану, к чистому, не запятнанному ни одной строчкой листу. Сглотнув горечь, осевшую во рту, устало прикрываю веки, пытаясь вспомнить, когда я в последний раз спал.

— Я не вовремя? — после недолгой заминки отвечает женский голос на другом конце.

— Эни? — Потерев обросший щетиной подбородок, лениво затягиваюсь и ощущаю мгновенный прилив энергии. — Я ждал твоего звонка еще вчера.

— Я… была занята, — неуверенно произносит Аннабель. — Личные дела…

— Что-то случилось?

— Нет, все в порядке, — заверяет мисс Одли. — Документы готовы, я могу выслать их для предварительного ознакомления на электронную почту.

— Не стоит тратить на это время. — Встав из-за стола, я прохожу к окну и распахиваю его шире.

Зажав сигарету в зубах, опираюсь ладонями на подоконник, безошибочно находя взглядом брюнетку, разговаривающую по телефону на балконе соседнего дома. Прислонившись к перилам спиной, она смотрит куда-то в сторону, прижимая к щеке смартфон.

— Давай сократим процесс, — предлагаю прищурившись.

Объект моего наблюдения разворачивается лицом, и я быстро отступаю назад, скрываясь в квартире. Кажется, мне повезло, и она не заметила.

— Предпочитаю, чтобы все договоренности были оформлены официально, прежде чем мы приступим, — слышу категоричный ответ.

Улыбнувшись, я снова сажусь за стол. Затушив сигарету в переполненной пепельнице, открываю верхний ящик и беру оттуда толстую книгу в твердом переплете. Пальцы бережно скользят по выпуклому рельефу иероглифа на обложке и выбитых в верхней части золоченых букв. Я не заглядывал внутрь целую вечность, но помню почти наизусть каждую строчку.

— Я подпишу договор при встрече, — озвучиваю оптимальное решение. — Мне хватит пары минут, чтобы вникнуть даже в абзацы, напечатанные мелким шрифтом.

— Хорошо, — без энтузиазма соглашается Аннабель. Ее напряжение ощущается на расстоянии. — Когда ты готов приступить?

— Сейчас, если, конечно, ты готова, — быстро отвечаю я, открывая первую страницу книги. Сверху, прямо над аннотацией, красивым почерком выведено послание автора, заверенное личной подписью. В моих руках настоящее сокровище. Последний коллекционный экземпляр «Индиго» с именным автографом Мириам Флеминг, и я собираюсь подарить его Аннабель Одли.

— Давай через час, — после небольшой заминки просит Эни.

— Отлично. Я за тобой заеду или встретимся на месте? — уточняю из вежливости.

— У меня нет машины, — смущенно отзывается Анна.

— Без проблем, поедем на моей. Диктуй адрес.

* * *

Я паркую свой Grand Cherokee перед домом Аннабель Одли за пять минут до назначенного времени. Интуиция подсказывает, что девушка спустится раньше, а заставлять даму ждать — это не комильфо. Я выхожу из машины, чтобы покурить, но успеваю сделать всего пару затяжек.

Анна буквально выскакивает из дома, взъерошенная и жутко злая, следом вальяжной походкой победителя появляется дымчато-серый кот. Оглянувшись назад, девушка что-то угрожающе шипит в его адрес, встречая полнейший игнор от пушистого вояки, равнодушно прошествовавшего мимо и скрывшегося в ближайших кустах.

Мое внимание возвращается к Анне и ее не особо презентабельному виду. Минимальный макияж, растрепанные волосы без намека на укладку, черные классические джинсы, кроссовки на толстой подошве, темно-синий расстегнутый безразмерный бомбер, наброшенный поверх трикотажной кофточки невзрачного серого цвета. Создается впечатление, что она намеренно одевается максимально обыденно, чтобы я не заподозрил девушку в желании мне понравиться. Видимо, мои слова про охотницу за богатыми вдовцами задели ее за живое. Либо сработала защитная реакция, и таким образом она защищается от моих поползновений и намеков про химические реакции между нами. Развитый инстинкт самосохранения — это, конечно, хорошо, но вряд ли он убережет ее от неминуемого перехода нашего сотрудничества в горизонтальную плоскость. Я был интересен Аннабель задолго до того, как она осмелилась заговорить со мной. Мне даже любопытно, как Анна представляла меня, о чем думала, какие делала выводы, читая откровенные письма Мириам. Почему-то я уверен, что некоторые особо пикантные моменты она перечитывала по нескольку раз, краснея от смущения. Может быть, даже в своих фантазиях представляла себя на месте кузины, переживая самые эротические ощущения в своей непримечательной жизни.

— Здравствуй, Алан. Ты снова меня опередил. — Застыв на секунду, Аннабель озадаченно хмурится, как пару дней назад в баре.

— Привет. — Я расплываюсь в широкой улыбке. — Кот с характером попался?

— Лучше не спрашивай, — бормочет Аннабель и, поправив волосы, идет в мою сторону. Я галантно открываю для нее дверь и, обогнув автомобиль, сажусь за руль.

— Хорошая машина, — вскользь замечает Анна. — Глухая тонировка для конспирации?

— Так точно, — ухмыляюсь я, не спеша заводить двигатель.

— Мы же не торопимся? — внезапно спрашивает Аннабель, на что я неопределенно пожимаю плечами. — Давай подпишем документы, а потом поедем?

— Как скажешь, — соглашаюсь я.

Повернув голову, смотрю на пассажирку, нервно копающуюся в объемной кожаной сумке. Терпеливо жду, пока она достанет пластиковую папку с договорами. Протянув их мне, Анна снова ныряет в свой рабочий «саквояж» в поисках письменных принадлежностей.

— У меня есть, — пряча улыбку, говорю я, достав из нагрудного кармана своего кожаного пиджака шариковую ручку.

— Отлично, — кивает Анна, заправляя за уши вьющиеся локоны.

Выдохнув, девушка закрывает сумку и отворачивается к окну, чтобы не мешать мне изучать документы. На самом деле я их просто листаю и подписываю почти не глядя. Уверен на сто процентов, что никаких подводных камней от Аннабель Одли ждать не стоит. Как сотрудник она наверняка педантичная и ответственная до мозга костей.

— Так что не так с котом? — чтобы как-то заполнить тишину в салоне, любопытствую я.

— Этот блохастый мудак нассал в мои любимые кроссовки и разодрал кучу одежды, — раздраженно выдает Анна. — Решил показать, кто в доме хозяин. Словно я претендую на его коврик или миску с вискасом.

— Тяжелый случай, — понимающе ухмыляюсь я. — Он просто ревнует.

— Отец его избаловал, — фыркает Аннабель. — Они столько лет жили с Рокки вдвоем, а тут я появилась и огребаю теперь из-за кошачьей ревности. Бред же полный. Будь моя воля, усыпила бы.

— Не усыпила бы, — уверенно возражаю я. — В тебе сейчас злость говорит. — Улыбнувшись, возвращаю Анне подписанные экземпляры. — Готово.

— Спасибо. — Бегло глянув документы, девушка убирает их в сумку.

— Теперь мы можем ехать? — уточняю, дождавшись, когда девушка закончит суетиться. Наши взгляды пересекаются, и я замечаю, что Аннабель нервничает, словно не решаясь мне что-то сказать. — Какие-то проблемы, Эни?

— Ты недостаточно внимательно посмотрел документы. — Моя пассажирка отводит взгляд в сторону. — Я не все объекты недвижимости внесла в список.

— Не все? — озадаченно переспрашиваю я. — Почему?

— Я не буду делать оценку особняка и часовни Бенсонов, — с нажимом отвечает Аннабель. Я смотрю на красивые кисти ее рук и длинные пальцы, напряженно впившиеся в сумку. Поднимаю взгляд к бледному лицу, на котором синим пламенем мерцают выразительные глаза.

— Наслушалась страшилок о призраках? — подтруниваю я.

— Дело не в этом. — Она отрицательно качает головой. — Наймешь для оценки этих объектов кого-то другого. Если не устраивает, можем разойтись в разные стороны прямо сейчас.

— Ого, ультиматумы пошли в ход, — ухмыляюсь я, поворачивая ключ в замке зажигания. — Начнем с конюшни. Ты не против?

Анна согласно кивает, и машина плавно трогается с места.

— Когда ты была на ферме в последний раз? — выруливая на трассу, нахожу я подходящую тему для разговора. Ехать предстоит не меньше часа, и перспектива провести это время в молчании меня, мягко говоря, не радует.

— В шестнадцать лет, — уставившись в окно, неохотно отвечает Аннабель. — Отец привозил меня к Бенсонам в летние каникулы. Не каждый год, но довольно часто.

— Тебе нравилось?

— Что именно?

— Гостить на ферме.

— Там было красиво, но я ездила только ради Мириам, — скупо сообщает Аннабель.

— Ты немногословна, — замечаю я.

— А ты утверждал, что жена была с тобой откровенна, — парирует мисс Одли.

— Но я спрашиваю не о Мириам, а о тебе и твоих воспоминаниях. Мне хочется понять, почему моя жена ни словом не обмолвилась о кузине. Я посмотрел адреса на письмах. Почти все они отправлены из Нью-Йорка. Каждый месяц она писала тебе из нашего дома, а я понятия не имел о твоем существовании. Ты ей отвечала? — интересуюсь я, бросив на Аннабель быстрый взгляд.

Она нервно дергает ремешок сумки, не спеша с ответом. Мы оба молчим какое-то время. Анна опускает стекло, пуская в салон поток прохладного воздуха с крупицами дорожной пыли.

— Я не отвечала, — голос девушки почти неслышен из-за свиста ветра. — И не вскрывала ее письма… до недавнего времени. Я прочла их, когда узнала о решении суда.

— Почему?

Анна шумно выдыхает и, повернув голову, встречается со мной взглядом.

— Хотела забыть о прошлом и обо всем, что связано с Бенсонами. Они были странной семейкой, — скривив губы, признается Аннабель.

— И Мириам?

— Да, — коротко кивает Анна. — Но я рада, что ей удалось вырваться и найти свое место в Нью-Йорке, подальше от отца и его окружения.

— В том письме, что я успел прочитать, Мири писала, что о чем-то очень сильно сожалеет. Вы поссорились? — предполагаю единственный вариант, имеющий шанс на существование.

— Нет, — отрицательно мотает головой Аннабель, снова отворачиваясь к окну. Опустив голову, она задумчиво смотрит на свои руки. — Если бы тебе было действительно известно, что происходило на ферме, ты бы не задавал мне подобных вопросов. Поэтому давай закроем тему, Алан.

— Ты только разожгла мое любопытство, Эни, — протестую я.

— Умерь его. Так будет лучше, — категорично отрезает Анна.

— Для кого?

— Для тебя — в первую очередь.

— Зачем тогда ты затеяла всю эту историю с передачей писем, если собиралась умалчивать ваши с Мириам секреты?

Аннабель морщится, словно съела что-то кислое, или это ее так скривило от моего обоснованного упрека?

— В ее письмах нет ни слова о прошлом. Только о тебе и вашей совместной жизни, — Аннабель ловко уходит от прямого ответа, но дает почву для новых вопросов.

— А что было не так с нашей совместной жизнью?

— Ты мне скажи, Алан, — с вызовом бросает Анна.

Боковым зрением я чувствую на своем лице ее прямой изучающий взгляд. Он меня не нервирует и не раздражает. Я пережил десятки допросов и ни разу не сорвался.

— Наш брак, как любой другой, переживал разные времена, хорошие и плохие. Но мы решали наши сложности вместе.

— Прочитай письма, Алан, и ты поймешь, почему я к тебе пришла, — осторожно произносит Анна.

— Я и так это знаю, Эни. — Удерживая руль одной рукой, поворачиваю голову и уверенно смотрю в синие глаза девушки. Она спешно отводит взгляд в сторону, нацепив фальшиво-равнодушную маску. — У тебя не хватает смелости сказать прямо, но я подожду. Терпения у меня хоть отбавляй, — с улыбкой говорю я, переключая внимание на дорогу.

Остаток пути мы едем в гробовом молчании. В какой-то момент, не выдержав напряжения, Аннабель протягивает руку и включает радио. Салон автомобиля тут же засоряет противный голосок очередной поп-дивы. Чтобы вконец не озвереть, я начинаю курить, опустив окно со своей стороны. Судя по кислому выражению лица неразговорчивой пассажирки, она страдает от сигаретного дыма почти так же, как я от слезливых глупых песенок, одна за другой льющихся из динамиков. Музыка, за исключением классики, мешает мне думать, и если мне хочется себя чем-то отвлечь в дороге, то я надеваю наушники и слушаю аудиокниги. Мозг должен работать, даже расслабляясь.

— Почти приехали, — сообщаю, заметив указатель. Аннабель не утруждает себя ответом, увлеченно уткнувшись в телефон.

Через пару миль мы въезжаем в небольшой городок и еще столько же движемся по главной дороге. Мимо пролетают разбросанные по обе стороны неказистые дома с аккуратными двориками, заправки и магазины, старое здание школы и придорожное кафе, несколько заброшенных бараков, пивной бар и торговый центр с рекламными вывесками. Людей на улицах почти нет, за исключением редких прохожих и собачников, выгуливающих своих питомцев.

Пять минут, и мы оказываемся за пределами города. Пейзаж снова становится унылым и однообразным. Когда автомобиль сворачивает на грунтовую дорогу, ведущую прямиком к ферме Бенсонов, Аннабель наконец выныривает из своего гаджета. Даже не глядя в ее сторону, я ощущаю исходящую от нее нервозность и напряжение.

— Эни, тебе нехорошо? — вежливо беспокоюсь я, бросив на девушку внимательный взгляд.

— Немного укачало, — кивает побелевшая как мел Анна.

— У многих людей при чтении книги или зависании в гаджете во время поездки на автомобиле развивается кинетоз, — серьезным тоном озвучиваю возможные причины ее состояния и заодно пытаюсь отвлечь от неприятных мыслей.

— Это что еще такое? — рассеянно осведомляется Аннабель, едва взглянув на меня.

— Расстройство психического спектра, возникающее вследствие несоответствия информации органов чувств и вестибулярного аппарата, — коротко объясняю суть.

— Теперь ты меня напугал, — невесело усмехнувшись, бормочет Аннабель.

— Со мной бывает то же самое, — признаюсь с непринужденной улыбкой. — На случай, если проходится работать в дороге, я принимаю пару таблеток драмины, и все в порядке.

— Боже, стой! — внезапно кричит Анна, напугав меня до чертиков. — Останови машину! Сейчас же, Алан!

Задыхаясь от паники, она хватает меня за руку, оцарапав кожу ногтями. Я резко сбрасываю скорость и торможу в паре метров от таблички, обозначающей начало частных владений Бенсонов.

Прежде чем я успеваю спросить, какого хрена происходит, Анна выскакивает из машины и, отбежав подальше, сгибается пополам, словно от приступа боли. Девушку трясет, как в ознобе, и шатает из стороны в сторону, будто пьяную. Я выхожу следом, осторожно приближаюсь со спины. Распрямившись, она обхватывает себя руками, продолжая дрожать и раскачиваться.

— Я могу как-то помочь, Анна? — интересуюсь с искренним беспокойством. Трогать не решаюсь, так как реакция может быть самой непредсказуемой.

— Дай мне минуту, — сдавленно хрипит она. — Подожди в машине.

— Если я…

— Уходи, твою мать! — яростно рявкает Аннабель, пресекая все мои благородные порывы.

Решив, что в подобной ситуации лучше с ней не спорить и оставить в покое, я разворачиваюсь и иду к машине. Привалившись к капоту, закуриваю сигарету, наблюдая за хрупкой фигуркой в безразмерном безобразном бомбере, вздрагивающей от каждого порыва ветра.

Ее отпускает так же внезапно, как и накрыло. В какой-то момент Анна расправляет плечи и, перестав трястись как осиновый лист, все еще нетвердой походкой возвращается к автомобилю. На меня упорно не смотрит, возможно, стыдясь своей истерики, зато я успеваю заметить мокрые от слез щеки и искусанные бледные губы.

Ни слова не сказав, Аннабель садится на переднее сиденье и обессиленно откидывается на спинку. Вдавив затылок в подголовник, она опускает подрагивающие ресницы, тяжело дыша сквозь зубы.

— Хочешь воды? — заботливо предлагаю я, достав бутылку минералки из бардачка. Анна отказывается, отрицательно качнув головой.

Я включаю чертово радио, завожу двигатель и разворачиваю автомобиль в обратную сторону.