Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь

Алекс Анжело, 2021

Переместившись в магический мир в тело своего двойника, я желала лишь одного – вернуться домой. Думала, что лишена колдовства, но у меня открылся редкий дар природника. А тот, кого считала врагом, стал ближе всех. Мне предстоит выяснить, что же случилось с предыдущей владелицей тела и почему она выпала из башни, и принять участие в Герадовой ночи – самом опасном соревновании года.

Глава 10

Оплошность

— Кладбище и несколько корпусов академии исключаются, — сообщил некромант. Теперь я понимала, для чего он оживил птицу — чтобы узнавать информацию со стендов с картами, не приближаясь к ним.

За прошедший час мы никого не повстречали — оживленцы Даниэля, кроме шепчущего насильника, пусть и пропали из виду, но исправно справлялись с угрозами.

— Они сами сбегают, завидев скелет. Смерть пугает людей. Один ее вид вводит их в слепой ужас, — процедил Даниэль.

Временами глаза Лефевра окутывал красный туман, пробирающийся сквозь маску, и в эти моменты я прятала взгляд, но отчетливо понимала: он смотрит, видит мир чужими глазами.

— Но на них уже попытались напасть?

— Нет. Пока никто, — скупо бросил он. — Говорю же, они всех пугают. Очень.

Даниэль относился к чужому страху как к чему-то само собой разумеющемуся, как заядлый игрок принимает свою победу или спортсмен мирового уровня предсказуемо побеждает на соревновании в захолустном городишке.

Дальновидность Даниэля настораживала, но почему — я до конца не понимала и решила отложить размышления по этому поводу на более благоприятное время — безопасное, без погонь и постоянных оглядок.

Рукодельная маска Риджа сидела неплохо, не принося больших неудобств, но постоянно съезжала, и ее приходилось поправлять. Когда я подняла веревки и зацепила их за уши, словно заправила локон волос, ситуация стала чуточку лучше. Но, судя по тому, как часто Даниэль терзал свою маску — резкими движениями, выдававшими раздражение, — нотаций Ловеласу не избежать.

Мы бесцельно передвигались с места на место, игра только началась, и пока хотя бы один ключ был в наших руках, она, по словам Даниэля, не закончится. Так мы могли контролировать ситуацию, не дать победить никому другому.

Надеюсь, Клайм и Ридж справятся, сохранят наше преимущество и страховку, позволяющую вот так просто и не спеша шататься по улицам студенческого района.

Мы свернули за угол, оказавшись в переулке между домами. Скелет насильника неуклюже последовал за нами. Он продолжал постоянно звать меня, так что я уже возненавидела его потусторонний шепот. Мне казалось, будь он чуточку живее, то пускал бы слюни, как какое-нибудь животное. Очень гуманно позволять некромантам тревожить могилы преступников. Унижения после смерти, издевательство над их телами — это как раз то, что необходимо этим мерзавцам.

В тесном переулке окна домов выходили вплотную к низкому забору. Некромант перемахнул через ограду и уже на другой стороне, положив обе ладони на стекло, надавил — рама беззвучно отъехала, позволяя забраться внутрь.

— Сторожи, — коротко бросил некромант оживленцу, изгородь заканчивалась на уровне его плеч. — А ты давай ко мне.

— Даниэль, ты хотя бы тон голоса меняй, когда ко мне обращаешься, — проворчала я, неуклюже пытаясь вскарабкаться наверх. Бедро жгло, еще и в руках чувствовалось какое-то напряжение, но скорее всего из-за адреналина. Сердце уже долгое время стучало как безумное, а ладони потели из-за постоянного ожидания засады.

— Если ты обращаешь внимание на такие мелочи… — насмешливо начал Даниэль.

— Это не мелочи, некромант, а обычное уважение. Кому понравится, что ты обращаешься к нему с тем же видом и тоном, каким отдаешь приказы трупу? — Маг смерти хотел помочь мне спуститься, но я не позволила, хоть и неуклюже, едва не порвав плащ о столб, сама спрыгнула на землю. Уже распрямившись в полный рост, серьезно добавила: — Никому.

— Наставления. Что же дальше? Проповеди будешь мне читать? — неодобрительно поинтересовался Даниэль, шире распахивая окно и забираясь внутрь.

— От проповедей я далека. — Вцепившись в протянутую ладонь и оттолкнувшись от земли, встала на подоконник, пригибая голову, чтобы не удариться о верх оконного проема. — Но, Даниэль, если такой пустяк для тебя слишком, задумайся, перед тем как просить меня остаться: а уживемся ли мы?

Границы отношений обозначаются сразу — или так, или никак. Неуважения к себе я не потерплю.

Вопрос остался без ответа, и воцарилась гнетущая тишина. Я спрыгнула на пол и сняла маску.

Некромант остался на месте. Сложно было сказать, разозлили его мои слова или обидели. Может, ему вообще плевать… Маска скрывала лицо Даниэля, заслоняла от меня его эмоции и чувства.

— Я в уборную. Хочу помыть руки после кладбища. — Я сделала лишь шаг, когда, вскинув шест, Лефевр перегородил мне путь.

Сердце подскочило, а я застыла в ожидании, умоляя и прося: «Сделай что-нибудь, скажи, пойди навстречу. Не позволяй мне сомневаться в тебе».

— Будь осторожнее. Перед началом мы затворили дверь в этот дом, чтобы все думали, что он не участвует. Но кто-то мог свериться с картой и забраться внутрь, — сказал Даниэль, отводя шест в сторону.

Разочарование. Не это я ожидала услышать, не об этом просила, и уж точно я не должна была принимать слова Лефевра близко к сердцу. Но вопреки здравому смыслу они ранили меня — я желала как можно скорее остаться одной.

— Ясно. Позову, если на кого-то наткнусь, — процедила в ответ и, обогнув диван, стоящий в центре комнаты, вышла.

Скрывшись с глаз некроманта, остановилась. Из-за темноты я видела лишь очертания предметов, и то благодаря часам на стене, циферблат которых едва заметно мерцал.

Надо на время забыть о случившемся, иначе я еще больше накручу себя и расстроюсь.

Следуя собственному решению, пустилась на поиски уборной. Дом, в который мы забрались, обладал более скромной планировкой и обстановкой, чем мой, — узкие коридоры, скромная прихожая, плетеные коврики без ворса под ногами, никаких картин на стенах, хотя, по моему скромному мнению, это скорее плюс, чем минус, на потолке нет роскошных тяжелых люстр, лишь неприметные светильники из мутно-белого стекла со сверкающей — вероятнее всего, металлической — каемкой по краям.

За первой попавшейся дверью обнаружилась кладовая с полками во всю стену и всяким хламом — пыльной посудой, вещами, сложенными в стопки, и несколькими стульями. За второй находилась чья-то спальня, крохотная, с кроватью, аккуратно застеленной покрывалом с подвернутыми краями, и широким комодом. Третья попытка отыскать уборную оказалась победной.

— Вот это больше похоже на правду — на жизнь обычных людей, — прошептала я, найдя удивительное сходство уборной с обычным квартирным санузлом.

Комнатка в доме Клайма напоминала уборную дорогого ресторана, в зеркале которого считает нужным сфотографироваться каждая посетительница.

Потом заполняют свои страницы в социальных сетях туалетными фоточками…

Единственным отступлением от привычного был цветочный горшок, поставленный в углу, с почти зачахшим растением — видимо, из-за отсутствия солнечного света.

Помыв руки, я не могла оторвать взгляд от цветка — еще живого, но на грани, буквально несколько дней, и из земли будет торчать сухая ветка, которую без сожаления выдернут из горшка и выкинут.

Мы с Даниэлем не торопились, если, конечно, территорию дома не решат исключить из игры.

Я присела на корточки с видом ботаника, заполучившего редкое растение для изучения. Без посторонней мысли протянула руку и коснулась засохшего и шершавого, как наждачная бумага, листочка.

— Черт! — выругалась, когда часть листка отломилась, оставшись в моей ладони. Наваждение это или помутнение рассудка, но я была уверена, что причинила растению боль. — Извини. Я не хотела. Пожалуйста, прости…

От руки отделился клочок тумана, мерцавшего искрами — зеленый свет озарил мое озадаченное лицо, — и прильнул к растению, заботливо укутал, как мать родное дитя, и возродил…

Цветок вытянулся, распустил новые листья, что нежно коснулись моей щеки, и я почувствовала благодарность, тепло, безумную радость, взорвавшуюся, как взрывчатка в тесном пространстве — звучно, броско, разрушительно.

Растение перестало расти. Туман исчез. Я сглотнула, чувствуя сухость в горле. До меня медленно, но верно доходила вся глупость и опасность поступка, который я только что совершила. Пусть это вышло случайно, но последствий никто не отменял.

— Я попала…

Вскочив на ноги, схватилась за голову.

Это же надо было так вляпаться! Если кто-то узнает… Если на нас решат напасть всерьез… Подождите-ка…

Я остановилась. Посмотрела на цветок. Опустила руки и прислушалась к тишине.

А если никто не узнает? Я ведь не напала на участника игры, это всего лишь безобидная магия в уборной. В уборной без окон… Хм, может, и выйдет.

Поправив белую повязку на плече и одарив подозрительным взглядом пышущее здоровьем растение, словно его уже давно подкармливали удобрениями, я вышла в коридор.

Надеюсь, хозяева дома не заметят изменений, а то не буду же я гробить цветок, только приведя его в порядок, лишь бы избавиться от доказательств. Жалко.

Пару раз завернув не туда, я все же попала в знакомый коридор, ведущий в комнату с окном, через которое мы с Даниэлем пробрались внутрь.

Остановилась, решая: рассказывать ли некроманту о том, что натворила? Может, лучше промолчать? Если сама забуду об этом, то и другие не узнают.

Внезапно я расслышала приглушенный грохот. Растеряв все мысли, рванула вперед и ворвалась в комнату, застав неприглядную картину — Даниэля, сидящего на диване, будто он расслабленно упал на него, решив глянуть телевизор, и девушку, склонившуюся над ним. Всего пара сантиметров разделяла их лица.

Чтобы кто-то застал некроманта врасплох? Почти невозможно. Только если он сам этого не позволил…

— Что здесь происходит? — нахмурившись, решительно поинтересовалась я.

Девушка вскинула голову, распрямилась, стягивая капюшон.

Я неловко переступила с ноги на ногу, даже в темноте отмечая поразительное сходство — те же черные волосы, очерченные скулы, но больше всего меня удивили глаза, тот же разрез и взгляд, будто их просто перенесли на другое лицо.

Подумала невесть что… Еще и повела себя, будто застала благоверного за изменой. Стыдоба.

— Райалин, — бесцветно констатировала она и беззвучно зашагала ко мне. Полы ее плаща едва достигали бедер, обнажая стройные ноги.

— Тильда, — недовольно позвал Даниэль, выпрямляясь и замирая в полуобороте к нам. — Не надо.

— Что? Я всего лишь хочу познакомиться, — холодно бросила девушка, останавливаясь прямо напротив меня, вплотную, лицом к лицу. Судя по тому, какую картину я застала минуту назад, нарушать личное пространство других людей — ее любимое занятие.

Когда кто-либо становится к тебе настолько близко, что стоит лишь качнуться навстречу и ваши носы соприкоснутся — это дезориентирует, заставляет нервничать. Каждый вдох и выдох, как драгоценности — редкие, маленькие, почти тайные. Ощущение неловкости нарастает стократ, если некто не сводит с тебя взгляда, будто пялясь в никуда, но ты-то знаешь, что тебя изучают. В подобные моменты легко поверить, что глаза — зеркало души, хотя при надобности они выдадут с потрохами даже мысли и чувства, главное, уметь их прочесть.

Игра в игре, опущу голову, отойду и тогда сорвусь…

Вдох, более откровенный, чем раньше, забрал часть дыхания некромантки. В этот момент я поняла — черта пройдена, я совладала с собой.

— Пожалуйста, отойдите, — невозмутимо попросила, не переставая медленно шевелить пальцами рук, вытянутых вдоль туловища, — безобидный и пока единственный способ хоть как-то сбросить напряжение. — Мне некомфортно.

Тильда сощурилась, улыбнулась, но когда она заговорила, я почувствовала себя уткой на вертеле, которую вот-вот зажарят на открытом огне.

— Ваш род самый отвратный из всех. Грызетесь между собой, не зная пощады, и совесть вам чужда… — она резко замолчала, прищурилась и отступила, — но что-то в тебе есть.

Сестра Даниэля протянула руку, а я не сразу поняла, что от меня хочет эта странная девица.

— Я — Тильда, — твердо сказала она, насмешливо добавив: — Сестра этого…

— Я догадалась, — перебила ее и вцепилась в ладонь девушки — прохладную, с сухой шероховатой кожей на пальцах.

— Какая умница, — умилилась некромантка.

В ее взгляде было что-то необычное, заставляющее сомневаться, будто положила голову в пасть льва и только потом догадалась о грозящей опасности.

Я с недоумением нахмурилась. Тильда крепче вцепилась в мою ладонь.

Пальцы заледенели, и вверх по руке пополз магический туман, не такой насыщенно-красный, как у Даниэля, но облако двигалось столь быстро, что через мгновение поглотило мою руку целиком.

В первую мою попытку вырвать руку Тильда не шелохнулась, во вторую — сделала шаг навстречу и недовольно поджала губы. Туман подобрался к горлу и холодил его, словно сотней мелких щупалец изучал каждый сантиметр моей кожи.

— Я же сказал — не надо. — Некромант возник рядом, как призрак из воздуха. Магия некромантки замерла, трепеща, словно колебалась — двигаться дальше или отступить, но потом с неохотой поползла назад.

Туман всосался в тело Тильды, и девушка побледнела, словно намазала на лицо не один слой светлой пудры, закашлялась и, уперев ладони в колени, склонилась.

— Мерзавец, ты ведь знаешь, как плохо мне теперь? — беззлобно прошептала сестра Даниэля.

— Извини, — сухо проговорил он, протягивая ей руку. Та подняла голову, мельком взглянув на предлагаемую помощь, потом опустила, но через секунду крепко, по-мужски, вцепилась в ладонь брата. — Я ведь говорил: не надо.

От кожи некромантки вновь отделилось красное облачко и ушло к Даниэлю, выбрав новое пристанище. К лицу Тильды стремительно возвращался здоровый цвет, и дыхание становилось ровнее.

Тильда сморщилась:

— Но кто знал, что ты серьезен?

— Я всегда серьезен, — откликнулся некромант, а я мысленно с ним согласилась.

Я отошла в сторону — что бы ни происходило секунду назад, оно закончилось. Было неприятно, но я оставалась на удивление спокойной, ничего, кроме холода, магия некромантов не принесла.

Если бы выхода не оставалось, я бы дала отпор. Хотя каким именно образом, представление имела весьма смутное, но магический дар интуитивен и отзовется, если к нему обратиться. Правда, как мне сказали, моя магия еще слаба…

— С ней ведь правда что-то не так! — неожиданно прямо заявила Тильда, оборачиваясь ко мне. Она попыталась избавиться от хватки Даниэля, но не смогла и с удивлением посмотрела на брата.

— Больше никаких попыток прощупать, дорогая. В следующий раз не помогу.

Тильда несколько долгих секунд смотрела на некроманта, а после, сдавшись, кивнула.

Должно быть, она зла…

Чувствовалось, что отношения между братом и сестрой теплые, но своеобразные — без пустых обид, порою грубые, но равноправные.

Я стояла и молчала, вмешиваться в беседу двух некромантов не хотелось — все равно что обратить на себя внимание ядовитых пауков. Только с одним я уже успела подружиться, а вот второй внушал серьезные опасения.

Тильда с нескрываемым раздражением одернула плащ. Некромант вопросительно взглянул на меня, сложив ладони на груди. Я медленно кивнула, говоря, что все в порядке.

— Познакомь ее с Дэафи. Я ненавижу эту старуху, впрочем, она недолюбливает меня сильнее, но это не помешало ей поделиться переживаниями, — с отстраненным видом, снимая перчатки с отрезанными наполовину пальцами, сказала Тильда.

— Она надзиратель, а не воспитатель. Но она все чаще об этом забывает, — бесстрастно проговорил Даниэль.

Надзиратель? Кто-то присматривает за некромантом?

Тильда посерьезнела и, бросив свое занятие — девушка корябала что-то на клочке бумаги, — стремительно подошла к брату и ударила в плечо.

— Не будь жестоким. Эта женщина провела с тобой времени больше, чем мать родная. Не мне судить, но, кажется, и любит тебя Дэафи гораздо больше, чем она.

— Ты об этом пришла поговорить? — резко оборвал ее Даниэль.

Тильда рассерженно поджала губы, но совсем скоро расслабилась, усмехнувшись.

— Нет. — Покопавшись в складках плаща, девушка выудила сверкающую металлическую пластину. — У меня работа.

Некромантка неожиданно двинулась ко мне, а артефакт в ее ладони сверкнул зеленым. Даниэль отвернулся, подбирая с дивана свою маску и шест.

А я надеялась, что никто не узнает…

— Нарушение договора. Применение магии во время игры. — Тильда убрала артефакт в карман плаща.

— Это вышло случайно. Я же ни на кого не напала! Да я и не в состоянии на кого-то напасть. — Было жутко досадно, что из-за сущей ерунды я лишилась преимущества.

— Что ты сделала? — бесстрастно поинтересовался Даниэль.

— Пожалела сухой цветок в горшке, а он взял да и вырос. Я ведь не умею контролировать дар, он у меня всего как сутки появился, — расстроенно рассказала ему.

— У тебя могущественный дар. — Некромант подошел ближе, медленно взяв меня за руку.

— Почему ты так думаешь?

Маг смерти закрыл глаза, будто прислушиваясь к чему-то.

Такой умиротворенный, спокойный, отстраненный от всего мира… Хотя секунду назад Лефевр явно разозлился, поэтому и отвернулся. Эмоции не слабость, пока о них не узнали твои враги.

— Чувствую. Природный дар — полная противоположность некромантии. Трудно отыскать две силы, настолько похожие и отличные друг от друга.

— А как же целители?

— Целители? Да, их магия тоже отлична, но не настолько. Они не создают, не оживляют, а работают с тем, что имеется. Природники же дарят жизнь, из маленького семени могут взрастить дерево.

Сверкнула вспышка. Я инстинктивно обернулась, увидев, как сестра Даниэля закрывает крышку миниатюрного санкровена на своей руке.

— Наверное, помешала. Ну, ничего не поделаешь, работа не ждет, — с крайне серьезным видом заявила она, ее взгляд то и дело останавливался на наших с Лефевром соединенных руках.

— Доложила? — холодно спросил некромант.

— Да, — таким же ледяным тоном ответила Тильда.

— Кому? — встряла я.

— Ректору, — ответила магиня смерти и с официальным видом продолжила: — Конкордия Райалин, ваш случай находится на рассмотрении. Совсем скоро примут решение, приравнивать вас к участникам с магического отделения или нет.

Кабинет главы академии напоминал учебную аудиторию, говорят, что до назначения его на эту должность здесь в самом деле проводили занятия. Теперь в центре комнаты лежал красный, выглядевший, несмотря на десятилетнюю службу, всегда новым ковер. В углу стояла деревянная кукла размером с человека, на теле которой то и дело попадались круглые металлические вкрапления. Там, где раньше находилось окно, ныне красовалась кирпичная кладка, из которой торчали крюки, служащие креплениями для нескольких мечей с изящными рукоятками, кинжалов и топоров — и каждое оружие побывало в битве.

Чуть меньше полувека между территориальными королевствами царил мир, но еще в пору своей юности ректор застал жестокую войну между Морладом и Даргнешем на севере. Там он получил награды, положение и говорящее прозвище — Кровавая Река.

В кабинет вошла секретарь госпожи Фаден.

— Нам сообщили о нарушении.

— Неси, — велел ректор, стоя с загадочным видом у плана академии, выдавленного на пластине магического металла размером с обеденный стол. По поверхности перемещались огоньки — красные, серебристые, коричневые, желто-оранжевые, зеленые, голубые, серые, ярко-белые. А наряду с разноцветными сполохами тут и там закручивались почти бесцветные крохотные водовороты.

Лиззи вложила бумагу с выжженным посланием в ладонь главы академии. Кожу его рук избороздили морщины, выдавая истинный возраст, из-за воротника мантии выглядывал ожог, выглядящий словно последствие тяжелой болезни, губу рассекал едва заметный застарелый шрам, но былые раны не уродовали его, а скорее придавали шарм и пробуждали интерес окружающих.

Почему он не обратился к целителям? Зачем оставил следы на своем теле?

Мало кому приходило в голову, что для Кровавой Реки шрамы — все равно что награды и дань памяти тем, кто смог их оставить. Время ушло, он уже стар, остались лишь крупицы былого могущества, а памятные отметки на его теле позволяют хоть на мгновение вернуться в прошлое.

— Сделайте объявление на стендах, — приказал ректор, возвращая послание. — Правила есть правила, кто мы, чтобы их нарушать? И еще одно… Отмените запрет на использование силы моей дочери. Два месяца для мага весьма долгий срок.

— Слушаюсь, — пробормотала Лиззи, смотря на мужчину снизу вверх. Она всегда ощущала себя неуютно в кабинете главы. — Ах да, один из ключей потерял хозяина. Его держатель оказался за пределами игры.

— Да, я видел. — Ректор вновь неотрывно следил за перемещениями участников. — Пусть кто-нибудь из судей спрячет его на территории игры. После того, как ключ обозначится на карте, он быстро обретет нового хозяина. Что-то еще?

— Нет.

— Тогда уходите, — бесцеремонно проговорил глава академии.

Лиззи резко кивнула, напоследок бросив взгляд на артефакт с передвигающимися огоньками, и выскользнула в приемную.

«Жутковатый тип, — подумала секретарша, поведя плечами. — И почему Тильда восхищается им?»

Передав приказ главы, девушка вернулась за свой стол, чтобы дальше отслеживать магическое волнение на вверенном ей участке.