И грянет атомов песнь

Алекс Алезаров (2025)

Во тьме космоса раздробленная империя человечества влачит жалкое существование под пятой Мидриан, что правят мирами Простора вот уже два тысячелетия. Их власть зиждется на Песне, молекулярном контроле, способном менять и уничтожать любые атомные связи в материи. Плененном принцу Зэриану Террату будет дан шанс вернуть свободу своему народу . Встретить во тьме неизвестную ему сущность и заключить с ней союз. Стать обладателем древней силы, что легко может сойти за дар. Пройти путем, которым еще никто не ходил, сыграть в игру, где ставки делает сама Вселенная, отправиться в путешествие самой судьбы — встретив старых друзей и обретая новых. И пока он стремиться к своей цели, таинственные охотники идут по его следу, стараясь обойти друг друга в погоне за трофеем. Это история Зэриана Келемора Террата. Это его песнь.

ГЛАВА 4.

Человеку надо мало:

после грома — тишину.

Голубой клочок тумана.

Жизнь — одну.

И смерть — одну.

Утром свежую газету —

с Человечеством родство.

И всего одну планету:

Землю!

Только и всего.

И — межзвездную дорогу

да мечту о скоростях.

Это, в сущности, — немного.

Это, в общем-то, — пустяк.

Невеликая награда.

Невысокий пьедестал.

Человеку мало надо.

Лишь бы дома кто-то ждал.

Р. Рождественский ©

Великие энергии схлестнулись двумя встречными бурями бурь, раздирая случайные частицы в ничто.

Связи рождались и умирали в поисках невозможного симбиоза, создавая квантовые сингулярности и аннигилируя сотней термоядерных реакций.

Стягивались, стягивались, сшивались в клетки, а клетки формировали ткани.

Химические соединения наполняли шаблон, древнейший паттерн разумной жизни, в пропорциях заложенных когда-то тем, кого принято было называть богом.

Азот для нуклеиновых кислот.

Кальций для костей.

Углерод для структуры.

Водород для защиты.

Кислород для…

«Дыши» — голос выдернул меня из небытия, собрал квинтэссенцию из всего того, что когда то звалось Зэром и бросил мою душу обратно в тело.

Вдох!…

Жизнь наполнила меня и я открыл глаза. Очнулся, будто новорожденный после мягкой и теплой тьмы. Неоновый свет ударил по сетчатке, уши наполнил густой бас вибрирующей где-то музыки.

— О… — звук вырвался из меня, проверяя новые связки на прочность. — ду… — я огляделся по сторонам, а потом взглянул и на себя, — …реть.

Я вдохнул еще раз, просто потому что мог, а потом принялся за анализ.

И так, что мы имеем?

Вокруг меня обшарпанные стены с выцветшими и свежими граффити — на языках от понятных мне до совсем специфических, в основном пропагандирующие открытую любовь и нейростимуляторы.

За моей спиной высокотехнологичный, но использованный очень неаккуратно унитаз, с пятнами разнообразного характера к которым я не стал присматриваться.

А еще был “я” — совершенно голый, не считая какой-то инородной вещи на груди, которую в неверном свете иллюминов я не мог как следует рассмотреть.

— Хорошенькое начало… — Поздравил я себя и потянулся к сенсорной панели на двери.

Она отворилась, а я вышел к ряду стерилизаторов, над которыми было заботливо вмонтировано голозеркало.

Без сомнения, это был туалет. Туалет какого-то заведения, судя по гремящей в ушах комбинации из старого доброго рока и неоклассической музыки миров Старого круга.

— Как феникс значит… — Прошептал я, подходя к зеркалу. — Что еще? Клюв на лице и крылья за спиной?

Зеркало сменило матовый слой на голографический, и свет ударил в меня, изгоняя тени.

«Ох, было бы здорово!» — я вздрогнул от голоса возникшего внутри меня, и заполнившего мысли — «Но нет, я ограничилась функциональными улучшениями, не затрагивая основную структуру!»

Странно, но я не чувствовал чужеродности и отторжения — будто это я сам говорил с собой, только гораздо громче и гораздо женственней.

— Эй, голос… — В поисках слов я сделал паузу, во всю рассматривая свое отражение. — Что это за хрень?

«Это новый ты, милый. Чуть лучше тут, чуть лучше там — разве тебе не нравится?»

Сказать, что мне не нравилось — было бы ложью, но я всегда с осторожностью относился к генетическим и аугментарным модификациям, считая человеческое тело храмом.

Суровая жизнь закалила меня, придав мышцам силу, телу ловкость, уму остроту, но невзгоды брали свою плату, с каждым годом откусывая кусок моего здоровья.

Сейчас я глядел на свое тело, подмечая изменения — словно я помолодел на десяток лет, вернув ушедшую гибкость и тонус.

Мускулы бугрились под кожей, рельеф проступал везде где мог и не мог, и я чувствовал, что вполне сгодился бы, чтобы побороться за звание Мистер Простор.

В общем, все было замечательно, если бы не одно «но».

— Что… — Я поднес руку к груди. — …Это… — Коснулся фиолетового кристаллизированного сгустка, что сиял мягким призрачным светом. — …За… — Пробежался пальцами по черным нитям бегущим от кристалла во все стороны и закончил мысль. — …Хрень?

Вопрос был оправдан, с какой стороны не посмотри. Когда в вашем теле появляется нечто инородное, хочется выяснить что это и что, во имя Венценосного с этим делать.

Кристалл в самом центре грудины впивался в мое тело, словно столетия назад потерпевший крушение космический корабль.

Структура плавно переходила в плоть, распуская похожие на филаменты отростки черного цвета. Эти жгутики расползались по моему торсу, постепенно сходя на нет — и зрелище это было не самое приятное.

«Ты же не думал, что состряпать такое совершенство как ты возможно без ядра?» — Спросил меня голос обиженно. — «Без вычислительной мощности в тысячи си-флопсов и оперировании миллионами исходов, где каждый ненужный я отсеивала, а каждый нужный вплетала в модель?»

Я взглянул в фиолетовые глубины камня еще раз.

— То есть… — Я постучал пальцем по поверхности кристалла и он ответил мне мягкой пульсацией. — Это ты?

«Верно, Зэр.» — Ласково ответил внутри меня кто-то. — «И тебе пора дать мне имя, ведь свое я забыла.»

Имя…

Я вспомнил ощущение безграничного шторма, в котором я и эта сущность переплелись, рождаясь и умирая.

Вспомнил вихри электромагнитных, гравитационных, ядерных и темных сил, что скручивались в единый смерч — в котором, словно в коконе, Зэр обретал свое новое я.

Я подумал о кажущемся хаосе, за которым стоял четкий и осознанный порядок — словно сама мощь природы играла со мной по придуманной ей же правилам.

Представил застывшую предо мной девушку, парящую в пустоте в ореоле из молний.

И имя пришло.

— Буря. — Сказал я, закрыв глаза. — Откровенная, свободная и прекрасная, словно буря.

Голос замолчал, а я виновато почесал щеку.

— Извини, не силен я в этом.

«Что ты…» — Очень тихо сказал во мне голос. — «Оно чудесно. Спасибо.»

Я кивнул. Потом посмотрел на свое тело еще раз.

— Хм. Снизу можно было и поскромничать. — Сказал я, а Буря захихикала, словно нашкодивший ребенок.

Далее я хотел спросить «Где мы?» и «Кто же ты такая?», но меня прервал звук отъезжающей вбок входной створки.

Я оглянулся и уставился на вошедшего ксеноса, а он, как будто это было не очевидно, уставился на меня в ответ.

Беглый анализ выявил, что предо мной уроженец систем Нарранура, этакое антропоморфное дитя семейства фелидов и гуманоидов, чьи человеческие черты лица органично крестились с кошачьими.

Но я всегда считал, что народ этот едва ли превышает в росте своем среднего человека. Этот же ксенос смотрел на меня с двухметровой высоты, настоящий великан — лев, среди котят.

Вертикальные зрачки на лице, покрытом мелкой шерстью, расширились, а бледные губы разъехались в стороны, обнажив клыки.

— Шеньяо оа, ахшэ! — Прошипел наранурец, подходя ближе. — Фьиш эхха! Фьиш!

Его мощная лапа с пятью пальцами, на которых я отчетливо разглядел острые когти, толкнула меня в плечо.

«Погоди, поправлю…» — произнесла Буря, и в следующий миг я почувствовал, как электрические импульсы пронзили мою грудь и устремились к мозгу, формируя новую нейронную связь.

Я судорожно вдохнул, а потом…

— Сын фьиша! — Повторил детина, но теперь я прекрасно понимал его, что не делало ситуацию хоть сколько-нибудь лучше. — Стимуляторов обожрался, хулл?

— Прошу прощения, — из горла моего вырвались шипящие звуки нуррийского, и я удивлено округлил глаза. — Но волею судеб я заложник этой странной ситуации, пушистик.

Лев застыл на миг, пораженный моими лингвистическими навыками, а потом расстегнул замок на своей дутой черной куртке с высоким воротником и полосками красных иллюминов, что украшали рукава и карманы.

Начал снимать ее, явно готовясь к драке.

«Судя по его сердцебиению и активности мозговых импульсов, останавливаться он не намерен, Зэр!» — Сказала мне Буря, а потом добавила кровожадно. — «Время испытать тебя в деле, милый…»

В деле?

Куртка упала к ногам верзилы, и он бросился вперед, занося руку для удара. Давние навыки, полученные в десятках миров за десятки лет, заставили мое тело отреагировать, но в этот раз всё было иначе.

Никогда еще я не испытывал подобных чувств. Я был словно цунами, сметающее все на своём пути, я чувствовал себя разрядом молнии, для которого все остальное было лишь замершими статичными картинами, я ощущал в себе невиданную энергию, которую еле сумел сдержать в тот миг.

Я уклонился, наблюдая как раскрытая ладонь с когтями рассекает воздух у моего лица, а потом нанес свой удар.

Кулак врезался в скулу ксеноса, слово таран. Двухметровое создание отлетело к двери, ударилось о нее спиной и сползло на пол, оставшись лежать без движения.

Я чертыхнулся самым грязным ругательством, что пришло мне на ум.

— Предупреждать можно? — Обвиняюще обратился я к притихшей Буре. — Хотелось бы знать во что ты меня превратила, чтоб не прихлопнуть никого ненароком.

С опаской подойдя к нарранурцу, я поискал у того нить пульса. Уловив вибрацию я с облегчением вздохнул — брать на себя лишнюю смерть не хотелось по многим соображениям.

И так за спиной их столько, что котел у Бездонного только и ждал, чтобы сварить меня живьем.

«Если честно…» — неуверенность в голосе Бури была до того искренней, что я тут же ей поверил, — «я и сама не до конца понимаю во «что»…»

Я чертыхнулся еще разок, а потом посмотрел на лежащую у моих ног куртку. Мысль пришла сразу, заглушив позывы совести ей противоречить.

— Считай в расчете! — Сказал я лежащему в отключке льву, и руки мои начали стаскивать с него обувь, а потом и штаны.

Через пару минут все было готово.

Я оглянулся на кабинку, где я спрятал своего неудачливого оппонента, а затем взглянул на себя в зеркало еще раз.

— Другое дело.

Куртка села хорошо, придавая мне залихватского шарма, штаны оказались почти в пору, как и высокие черные ботинки на сенс-липучках.

«Неплохо!» — подхватила Буря — «Выглядишь, как местный!»

Я промолчал, направившись к выходу.

Такая одежда была в ходу во всех узловых мирах Простора, везде, где переплетались культуры и смешивались цивилизации.

По крайней мере так было семь лет назад, прежде, чем я покинул обжитые уголки ойкумены, отправившись с Мином и Гокой на далекий Риандир с мечтой о славном сопротивлении.

Отправился, чтобы потерять все и всех.

Я вышел в коридор, залитый пульсирующим светом иллюминов и двинулся навстречу грохочущей музыке.

Вокруг меня сновали обитатели Простора, танцующие, гогочащие, вливающие или вдыхающие в себя нейроугнетатели — но я не приглядывался к ним, пробираясь к выходу.

«Содом и Гоморра» — пробурчала Буря, а я не стал спрашивать, что это значит.

Расталкивая плечами податливых и не очень посетителей клуба, я двигался вперед, туда где спасительным словом над головами висела голонадпись «Выход»

Еще немного и я вырвался из полутьмы клуба в слепящую неоном ночь снаружи.

Взгляд мой устремился вверх, а голова закружилась от высоты наседающих со всех сторон небоскребов, таких громадных, что из верхушки терялись в густом тумане.

Вывески заведений, рекламы брендов, сервисов и еды, голопроекции моделей, что улыбались десятками разных лиц для тысяч разных существ — все это окружило меня и выбило дух, после пяти лет во тьме Каморана.

— Какого бездонного… — Узнавание пришло почти моментально, стоило вдохнуть этот воздух и взглянуть на убегающие вперед улицы. — Какого бездонного мы на Юргарре? И главное — как?..

«Это ты мне скажи, Зэр.» — промолвила Буря в моей голове. — «Собирая тебя по атомам, я услышала это название, уловила твою тоску и стремление, жажду вновь оказаться здесь… Это ты привел нас сюда, а не я, милый.»

Воспоминания накатили на меня волной, сшибая с берега в бурлящий океан.

Юргарр в системе Близнецов был узловым миром, портовым хабом и столпом корпораций — центром в этом секторе Простора.

Сюда и отсюда шла торговля. Здесь ремонтировались грузовые и военные суда мидриан. Здесь ворочали финансами и информацией, и здесь, в этой системе находилась узловая сингулярность Аман-Хорста.

А еще в этом мире семь лет назад я оставил Йен.

— Допустим, я знаю почему мы здесь… — Откашлялся я. — Но как?

Спешащие по своим делам прохожие странно косились на меня, хотя я считал, что разговаривать с самим собой в наши дни уже не считалось таким уж необычным явлением.

«Это самое интересное, Зэр.» — Голос Бури звенел от нежданного напряжения. — «И самое необъяснимое…»

— Хочешь сказать, еще необяснимее, чем все что со мной уже случилось?

«Точно.» — Я будто воочию видел, как девушка кивает головой, и локоны в виде молний пляшут вокруг. — «Невозможное, невероятное и вместе с тем, дело рук моих.»

Я хмыкнул и застегнул воротник под горло. Судя по промозглой погоде — цикл оборота планеты шел к холодному времени года и к скорому снегу.

— Так и будешь, говорить загадками? — Я похлопал по карманам куртки с удовольствием обнаружив в одном из них кредитный чип и пачку мятых юргаррских банкнот. — А то двигать бы надо.

«Ты ведь знаешь, как работает двигатель Аман-Хорста? Как частицы пустотьмы взаимодействуют с фундаментальными элементами, поглощая их энергию, и создают поле?»

Я, конечно же, знал. Это объясняли нам еще в начальных классах, в том мире, где детям рода человеческого никто не запрещал учиться в школах.

— Угу. Анима не подчиняется физическим законам нашей вселенной, так? Не состоит из атомов в привычном понимание этого слова, не взаимодействует с фотонами, существует вне кривой пространства-времени. Это как кусок твердой пустоты — энергия пришедшая к нам извне.

«Верно, милый.» — Буря говорила вкрадчиво, будто сама пыталась понять что-то. — «Двигатель расщепляет эту энергию с помощью внедрения в структуру квантовых струн, заставляя колебаться этот гибрид вне пределов длины Планка.»

— Создает поле Аман-Хорста, которое выталкивает попавший в него объект из эвклидова пространства. Это понятно и хуллу, милочка, — раздул я грудь, гордый за свои познания в современной квантовибрационной физике, — а я далеко не хулл!

«Поле перекраивает модель из трехмерной в одномерную, позволяя сложить пространство по двум другим координатным осям. Но для этого носителю поля и нужны АХ — сингулярности — двери на ту сторону.»

— Поэтому так важны узловые миры, вроде Юргарра. Сюда ведут десятки сингулярностей по всему Простору, а через врата в системе Близнецов можно попасть в десятки мест. Но это известные факты, а я все еще не понимаю к чему ты клонишь?

«Это самое интересное, Зэр» — с восхищением проговорила Буря, и эманации возбуждения кристалла в моей груди передались и мне. — «Кажется, тебе не нужны врата, чтобы рвать пространство. Кажется, ты теперь и двигатель и портал вместе взятые.»

Я хотел рассмеяться абсурдности этого заявления, спросить откуда она все это знает, и кто, Венценосного ради, она вообще такая, но не успел.

Увлеченный беседой со своим личным внутренним демоном или, точнее, ангелом, я совсем забыл — что обморок явление не постоянное.

Дверь клуба открылась.

Мой здоровяк знакомый появился из темноты, в чем я его оставил. Надо признать, даже в этом виде он сохранял невозмутимость и величие — присущее всем кошачьим.

Я помахал ему рукой, а он указал на меня пальцем.

— Мур-мяу привет! — Весело сказал я, но ситуация быстро сменилась с дружелюбной на враждебную, когда вслед за наранурцем из проема показались его товарищи.

Они были одеты в куртки, на подобии той, что я так вероломно отобрал. Разные виды и расы, с разных уголков космоса под единой эгидой — похоже меня угораздило столкнуться лоб в лоб с местной бандой.

А у бандформирований, как водится, есть оружие.

Вцззззз!

Я отпрыгнул в сторону, перекатываясь, а пучок плазмы угодил в стену за моей спиной. Расплавленная материя каплями потекла вниз, шипя и остывая.

— Идиот! — Зарычал лев, раздавая тумаков стрелявшему. — Куртку шили на заказ, продырявите, шлепну вас сам. Чего застыли? Схватить!

«Кажется, ты умудрился побить и обокрасть не просто бандита, а целого главаря банды!» — в словах Бури так и сквозило неприкрытое веселье.

Я решил не отвечать на заранее провокационное замечание и, взяв ноги в руки, ринулся бежать.

Мои новые ноги — дар сущности, что я еще не до конца понял, и стечения обстоятельств, что я и не силился понять, несли меня вперед.

Легкость с которой мне давался бег изумляла и пугала одновременно. Еще час назад я был на пороге смерти, а теперь был преисполнен силы, что, казалось, дали мне взаймы.

«Словно феникс…»

Я оглянулся посмотреть, нет ли у меня за спиной крыльев в действительности, но вместо этого увидел приближающуюся погоню.

Эволюция — штука не капризная.

Дай ей экзосреду, пригодное сочетание первичных химических элементов, и вуаля — жизнь найдет свой путь.

В своем многообразии населяющие Простор виды не могли, конечно, потягаться с количеством звезд на небе, но раскиданных по космосу цивилизаций было достаточно, чтобы заставить тебя удивляться снова и снова, даже после фразы «ну, теперь то меня точно ничем не удивить!»

Вот поэтому я и не удивился, когда увидел, что меня догоняет несущийся на четвереньках лев в одном нижнем белье.

— Брысь! — Вставил я еще одну кошачью шутку, но по рыку сзади понял, что вышла она довольно неудачной.

Нужно было выбраться на оживленную улицу и затеряться в толпе, оторваться от преследования старым добрым способом.

Еще чуть-чуть и…

Почти инстинктивно я дернулся в бок, и громадный комок яростной шерсти пролетел мимо меня, оставляя глубокие порезы на синткоже рукава.

Ксенос грациозно перекатился, несмотря на свой рост, а потом застыл — преграждая мне путь. Я тоже остановился, взвешивая ситуацию, но топот нагоняющих нас бандитов не сулил ничего хорошего.

— Кто ты, человек? — Сузив глаза произнес нарранурец. Словно готовый к охоте хищник, он медленно кружил по переулку передо мной. — Аньяхо… Твое лицо кажется мне знакомым…

Я молчал, взвешивая варианты.

Слева пара дверей сигналила мне красными индикаторами закрытых замков, справа складной электролифт мог доставить меня на крышу, но времени разбираться с его включением не было.

Сзади из полутьмы проулка вот-вот должны были показаться головорезы пушистого, вооруженные и мечтающие поживиться моей душонкой. Сам нарранурец не отводил от меня взгляд, но был всего лишь один на моем пути к свободе.

Тем более, я уже сражался с ним. И вполне успешно.

— Ты уже извини… — Сказал я льву и помчался вперед, почти не касаясь земли. Расстояние быстро сокращалось, а мой противник застыл истуканом.

“Интересно…” — Произнесла Буря задумчиво. Я прыгнул вперед, занося ногу для удара.

“…Почему его сердце звучит чуть в стороне?”

Я пролетел сквозь световую иллюзию нарранурца, обескураженный и потерявший равновесие. Лишь краем глаза я успел заметить отделившуюся от стены тень — размытое пятно, устремившееся ко мне.

Эволюция — штука хитрая.

Механизмы, которые приобретает развивающийся вид на своем тернистом пути к высшей форме, позволяют ему выживать там, где другие виды уступят.

Эти механизмы обусловлены факторами экзосистемы, наличием альфа-хищника или иной угрозы, что сподвигает организм адаптироваться и улучшаться.

Я не слышал про такие особенности этой расы, но, наверняка, на Наррануре что-то заставило этот разумный вид обзавестись крайне занимательными физиологическими способностями.

Каким-то образом этот ксенос мог преломлять свет, создавая как миражи, так и скрывая себя маскировочной вуалью.

Удар вынырнувшего из теней нарранурца метил мне в ноги, чтобы окончательно выбить почву из-под них.

И у него, безусловно, это получилось бы, если бы Буря не изменила меня.

Я прыгнул в воздух, придавая себе вращения. Увернулся от когтей противника и, разогнанный угловой скоростью, ударил в ответ.

Что-то треснуло, и нарранурец отлетел к стене, оставляя вмятину на полимерных пластинах фасада. Сполз на темную землю, тяжело облокотившись спиной на здание.

Застыл, глядя на меня.

— Хороший трюк, — похвалил я противника, чтобы сгладить углы конфликта, — почти получилось!

Лев оскалился.

— Трюк был в другом, фьиш… — Произнес он, хрипло засмеявшись.

— Оу… — Только и сказал я, услышав позади звуки разогретых и готовых к стрельбе плазматов. — Понял.

Пока я занимался нарранурцем, остальная братия догнала нас и взяла в полукольцо.

Обернувшись, я поглядел на десяток направленных в мою сторону стволов — даже с учетом моей нынешней феноменальной реакции увернуться от такого количества плазмы будет практически невозможно.

«Я взвесила шансы… » — Буря словно читала мои мысли. — «Вероятность успеха одна целая семь десятых процента.»

Вздох вырвался из моей груди.

Вот так бесславно окончить свой путь, когда судьба подкидывает второй шанс, ужас как не хотелось.

Я поднял руки над головой в извечном жесте капитуляции, надеясь, что среди застывших ксеносов не найдется тот, в чьей культуре это означает смертельное оскорбление.

— Переговоры? — Спросил я невинно. Спросил, готовый в любой момент испытать в деле тот один процент, что разделял для меня жизнь и смерть.

Лев поднялся, придерживая наверняка поврежденную руку. Смерил меня холодным расчетливым взглядом, будто окатил кубом холодной воды.

Задумался, будто припоминая что-то.

— Имя.

Я взвесил все за и против, прежде чем открывать рот. Я мог бы соврать, мог бы назваться другим человеком, мог бы отшутиться или и вовсе промолчать.

Но сейчас именно правда была козырем в моем рукаве, пусть и не было понятно, в какую игру мне сдали карты.

— Я — Зэр.

Лев смотрел на меня пристально, все еще недвижимый, словно истукан. Ждал, безмолвно, и я тяжело вздохнул, прежде чем назваться полным своим именем, данным мне, когда свет первый раз оставил фотонный отпечаток на моих глазах.

— Я… — Выпрямив плечи, произнес во мне человек из прошлого. — Зэриан Келлемор Террат.

Не подумайте, я знал, что эффект от вырвавшихся на свободу слов не заставит себя ждать.

Предполагал, что на лицах и мордах появится удивление, а может и страх.

Взззззт.

Шар плазмы ударил прямо в грудь льву, прожигая нарранурца насквозь и улетая дальше по проулку. Стрелявший бандит перевел плазмат на своего недавнего товарища, и мир вновь озарила вспышка.

А потом и вопль.

И начался хаос.

Следующие выстрелы были очень неизберательны, бандиты стреляли в друг друга, в меня, в здания вокруг, в затянутое мглой и туманом небо…

Я кувыркнулся к стене, уходя с линии обстрела, и взглянул на распластанное тело льва.

«Интересно…» — Вновь произнесла Буря, а я моргнул и лежащее ничком тело рассыпалось гаснущими фотонами.

Нарранурец вынырнул из тьмы одним стремительным прыжком. Я будто узрел высшую форму хищника, что в несколько мгновений добралась до своей добычи.

Когти ксеноса были точны — стрелявший в него бандит не успел даже развернуться к новой угрозе, как кожа на его лице разъехалась в стороны, обнажая кости.

Он закричал, но второй удар когтистой лапы превратил вопль во всхлип.

«Восхитительно…» — прошептала во мне Буря, и я вздрогнул.

Беспощадная местечковая битва, эталонная иллюстрация к жестокой жизни низших видов Юргарра, вызывала во мне лишь отвращение.

И злость.

…Или это была ярость?

Хозяева жили в своих облачных дворцах, далекие от грязи внизу — самодельные боги, упивающиеся своей властью и непобедимостью.

Только вот я уже убивал их, и кровью их обагрил свои руки. Видел, как свет затухает в их глазах — а значит, не так уж они отличаются от тех, кого кличут рабами.

И значит, всегда найдется способ сбросить их ярмо с наших плеч.

Хватило бы воли.

Не успели мои мысли записаться на подкорку сознания, как все уже было кончено.

«Вау!» — только и сказала Буря, а я уставился на застывшего в круге из тел нарранурца, что ошибочно посчитал мертвым.

Он тяжело дышал, и кровь капала с его рук, сливаясь с темнотой земли, но, перехватив мой взгляд, он распрямился.

— Теперь я вижу.. — Произнес нарранурец, вновь показав клыки. — Кровь Терры. А значит, Паскаль отвалит за встречу с тобой столько си-байт информации, сколько я захочу.

Лев пнул тело поверженного им былого товарища, и брезгливо сморщился.

— Отвалит любому, кто приведет тебя, — ксенос нашел подходящую по габаритам жертву и начал снимать с нее одежду, — а это значит, на тебя уже объявлена охота. И я бы советовал тебе…

— Веди. — Перебил я его.

Нарранурец замер и вскинул на меня удивленный взгляд, а я лишь сжал кулаки и повторил:

— Веди.

Потому как, пришла пора взглянуть в глаза моему первому демону. В глаза тому, кого я предал, ради высших идеалов, что скинули меня прямиком в бездну.

Пришло время вновь встретить ту, кого я в шутку двенадцать лет назад наградил прозвищем Паскаль.

Пришло время снова увидеть Йен.