Новые чудеса Дивнозёрья

Алан Чароит, 2022

Сборник сказочных историй. Дивнозёрье – самая обычная деревня в российской глубинке, но это только на первый взгляд. Юной ведьмочке Тайке и её волшебному другу – котосовушку по кличке Пушок – каждый день приходится сталкиваться с чудесами. Кто ещё сумеет оседлать кобылицу-зарю? Вычислить не только оборотня, но и таинственного пожирателя шоколада? Помирить сестрицу Правду с сестрицей Кривдой? И даже отыскать потерянное новогоднее настроение? У Тайки хватает забот, но она уверена: любые трудности можно преодолеть, когда рядом друзья.

С ночи до зари

Вот почему так всегда случается? Стоит дослушать страшную историю, которые Пушок так любит рассказывать на ночь, и тут же либо ветер на улице взвоет, либо телефон зазвонит, а то и вовсе почудится, что в дверь постучали…

Ой, или не почудилось? Настойчивый стук повторился.

— Пушок, будь другом, слетай глянь, кого там принесло?

— Не полечу, — буркнул коловерша.

— Ну что тебе, трудно, что ли? Или ты сам себя напугал? — Смех смехом, но Пушок обладал неистощимой фантазией, которая в сочетании с впечатлительностью уже не раз приводила к печальным последствиям. А запрещать ему смотреть фильмы ужасов или читать страшилки в интернете бесполезно — он и сам может такой сюжет придумать, что Стивен Кинг позавидует.

— Неправда! Я ничего не боюсь! — Он полетел к двери, глянул в глазок и заорал так истошно, что Тайка чуть чаем не подавилась:

— А-а-а! Тая, только не открывай дверь! Там смерть пришла!!!

— Какая ещё смерть?

Пушок нырнул под диван и, спрятавшись за бахромой покрывала, прошептал:

— Всамделишная. С косой, в капюшоне и с черепом!

— Ну что ты бредишь?

Тайка много чудес повидала, поэтому была уверена, что смерть просто так по улицам не ходит. Может, коловерша решил её разыграть? А что, с этого артиста станется!

Не обращая внимания на сдавленный писк из-под дивана, она решительно зашагала к двери, глянула — и обомлела. О-ой! Неужто Пушок был прав?

Но в следующий миг поняла — у страха глаза велики. Наслушалась этого крылатого паникёра и сама чуть было не лопухнулась.

— Это вовсе не смерть, а обычная полуночница. И не коса у неё, а серп.

— Да? — коловерша с опаской высунул мордочку. — Всё равно не открывай. Сейчас как раз полночь — значит, она в самой что ни на есть силе. Как взмахнёт серпом, и плакали наши пёрышки…

А снаружи донесся грубый, явно привыкший командовать женский голос:

— Не спишь, ведьма? Открывай! По делу я…

— Скажи, что нас нет дома, — не унимался Пушок.

— Во-первых, врать нехорошо, — Тайка погрозила ему пальцем. — А во-вторых, мы не в поле, чтобы её бояться. Ну и ты помнишь, я же ведьма, ко мне кто угодно может обратиться за помощью.

С этими словами она открыла дверь.

Полуночницу действительно можно было испугаться: так-то они девицы красивые, но в лунном свете кости начинают просвечивать сквозь кожу, а глаза — светиться алым. В общем, малоприятное зрелище. Но Тайка всё равно улыбнулась гостье, ибо негоже по внешности встречать.

— Здрасьте! Какими судьбами? Что у вас случилось?

Приглашать полуночницу в дом она всё-таки не стала: мало ли? А так — обереги на месте, порог не перешагнёт.

— Моя сестра полуденница Поля сказала, ты ей помогла однажды, значит, и мне не откажешь, — гостья протянула бледную ладонь с железными ногтями на пальцах (и зачем ей серп — такая и голыми руками порвать может). — Я полуночница Нина. И меня утомила эта проклятая кобыла! Сделай с ней что-нибудь!

— К-какая ещё кобыла? — Ох, надо бы ответить рукопожатием, но опасно.

Сперва Тайка подумала, что речь идёт о Поле (та была высокой, широкоплечей) и ей предлагают вмешаться в сестринскую ссору (ну спасибо!), но всё оказалось намного проще.

— Такая-сякая, каурая! Пасётся на моём поле, негодяйка, — полуночница перебросила назад толстую тёмную косу и покрепче перехватила серп. — Ух, я бы ей уши на ходу отрезала! Представляешь — и жрёт, и топчет.

— Ой, наверное, это кобыла кого-то из деревенских с привязи сбежала. Вроде у дяди Миши была каурка. Пойдём поймаем её, а завтра найдём хозяина, — Тайка накинула на плечи платок, взяла верёвку и, немного робея, перешагнула порог, на всякий случай сжимая в кулаке Кладенец-подвеску — ну а вдруг это какие-то уловки полуночницы? Но верный клинок не почуял опасности, оставшись холодным, поэтому Тайка всё-таки протянула Нине руку, а та скомандовала:

— Побежали скорее! — и потянула её за собой.

Нет, это оказалась не простая кобыла. Масть у неё, может, была и каурая, вот только грива и хвост сияли в ночи так, что Тайка сперва подумала, что поле горит.

Они спрятались за стогом сена, чтобы не спугнуть волшебную лошадку, хотя полуночницу пришлось уговаривать: та рвалась в бой и размахивала серпом.

— Я никогда такую не видела… — честно призналась Тайка. Ведь нет ничего хуже, чем изображать из себя умную, когда на самом деле ничего не знаешь и можешь испортить дело.

— И как же ты тогда её поймаешь?

Смотреть на сверкающую глазами полуночницу было боязно. Возражать ей — ещё страшнее. Но деревенское поле надо было спасать: не вытопчут, так подожгут.

— Попробую яблочком. Все лошади любят яблоки, — насчёт волшебных, признаться, она была не очень уверена.

— Тая, ты что, сказок не читала! — откуда ни возьмись на её плечо спикировал Пушок. Не смог, видать, остаться дома, хоть и страшно было, а всё-таки полетел следом. — Надо как подбежать, как прыгнуть и схватиться за хвост! Сперва она тебя будет носить под облаками, а потом пообещает коней златогривых и конька-горбунка. Я считаю, надо брать!

— Сам ты горбунок, — фыркнула Тайка. — Не во все сказки подряд стоит верить. Слушайте, а может, с ней поговорить просто? Попросить не топтать урожай.

— Так она тебя и послушала! — Нина звякнула когтем о серп, проверяя заточку. — Ловить надо и запирать. Эй, коловерша! Сможешь накинуть ей верёвку на шею?

— Ну, я попробую.

— Не пробовать надо, а делать! — От команд полуночницы даже Тайке захотелось втянуть голову в плечи, а Пушок и вовсе уши прижал. Вот бывают же люди (и нелюди), которых сначала слушаешься, а потом думаешь…

Наверное, раньше у Нины и неудач-то не случалось — уж очень она в себе была уверена. А когда за дело брался Пушок, можно было гарантировать одно: скучно не будет. А что до результата — это уже как повезёт.

Взяв в лапы верёвочную петлю, коловерша мелкими перебежками начал приближаться к кобылице, а Тайка с Ниной крепко держали остаток верёвки. Эх, вот бы было здорово уметь кидать лассо, как в фильмах про ковбоев! Тайка в детстве даже пробовала научиться, но не преуспела, поэтому оставалось надеяться на коловершу.

Лошадь с пламенеющей гривой сперва и ухом не вела — объедала себе колоски. Но в самый ответственный момент, когда Пушок взмыл в воздух, шарахнулась в сторону. И нет бы коловерше опять затаиться и переждать, но тот на волне охотничьего азарта решил предпринять ещё попытку и едва не получил копытом по голове.

Тайка ахнула, когда Пушок выронил из лап верёвку, а затем с громким отчаянным мявом вцепился в роскошный хвост кобылицы. Та сперва поддала задом, потом встала на дыбы, а когда и это не помогло, взмыла в воздух, сразу скрывшись за облаками.

— Что ж, — полуночница Нина проводила горе-всадника тоскливым взглядом. — Он хотя бы не разобьётся. Что дальше-то будем делать, ведьма? Может, ружьё поискать, а?

— Нет, давай просто подождём.

Так они и прождали до самой зари, пока полуночница не исчезла.

Пушок вернулся ближе к полудню, ввалился в форточку и заявил:

— Хочу окрошки!

Тайка так обрадовалась, что рыжий пострел жив-здоров, что отдала ему свою мисочку, а себе взялась настрогать ещё.

— Ну как, поймал? — она сгорала от любопытства. Ну а вдруг коловерша оказался прав, и у них в сарае уже стоят лошадки «молодые, вороные, вьются гривы золотые»?

— Не совсем… — Пушок набрал окрошки в рот.

Лишь по окончании обеда его удалось разговорить.

— Понимаешь, Тая, она меня оборжала, кобыла эта! Коников, говорит, тебе привести, да ещё и горбунка в придачу? А не жирно ли будет? Я ей, мол, нет, в самый раз, а она опять ржёт: ничего не выйдет, не ту лошадку ты поймал. А потом такая: что ты прицепился к моему хвосту, как репей? Али рассвет хочешь отсрочить, вражина?

— Погоди, а при чём тут вообще рассвет?

— А при том, что это кобылица-заря. Потому у неё и грива огненная, чтобы в урочный час поджигать облака.

— Красиво, наверное… — мечтательно протянула Тайка, подперев ладонями подбородок. — А на рожь она потраву зачем устроила? Ты сказал ей, что плохо так делать?

— Тая, она голодная была! Как можно отказывать живому существу в еде? Это же форменное свинство! Можешь своей Нине так и передать, — коловерша встал в позу «когти наголо», готовый до последнего защищать права голодающих.

— М-да… и как же это полуночнице объяснить? Она же ненавидит рассвет. Может, ещё пуще начнёт на зарю-зорюшку охотиться.

— А ты сиди тихо и молчи, — посоветовал Пушок. — Я ещё вчера говорил: нет нас дома, и всё. Кобылка наестся и улетит.

— Ну-ну… Гениальный способ решить проблему — спрятаться от неё. Ты не коловерша, а страус какой-то!

— Но страус не прячет голову в песок!

— Вот видишь, даже страус не прячет, — фыркнула Тайка. — Значит, и мы не будем!

— И что мне с того, что она — заря? — полуночница отбивала нервный ритм по поверхности садового столика. От её железных когтей на столешнице уже виднелись вмятины. — Ты мне зубы-то не заговаривай, ведьма. Взялась прекратить потраву, так действуй. А не то ославлю тебя на всю деревню как неумеху, что слова своего не держит.

— А вы, дамочка, нам не угрожайте! — пискнул Пушок, на всякий случай отодвигаясь подальше. Всё-таки серп внушал опасения.

Нина оскалилась да как щёлкнула зубами в его сторону (зубы, к слову, у неё тоже были железные, острые), коловерша охнул и нырнул под стол, а Тайка поджала губы.

— Я от своих слов не отказываюсь. Но теперь действовать будем по-моему. А если не послушаешься меня — сама разбирайся со своей кобылицей.

— Ладно, ладно, — проворчала полуночница. — Выкладывай, что сделать надобно.

И Тайка поведала ей свой план.

— Что-о?! — Нина округлила глаза. — Ну, знаешь ли, я на такое не подписывалась!

— Ты хочешь от неё избавиться или нет? — Тайка упёрла руки в бока. Да, она тоже могла быть упрямой. — И чтобы никаких серпов, ясно?

Полуночница некоторое время сверлила её огненным взглядом, а когда напугать не получилось, со вздохом кивнула:

— Я попробую. Но ничего не обещаю.

И они направились к полю — с пакетом, полным спелых душистых яблок.

Кобылица была тут как тут: Тайка заметила пламя её гривы издалека. Достав из кармана пару кусков сахара, она протянула их полуночнице:

— Иди, приманивай.

Та, закатив глаза, сжала кусочки в кулаке, поморщилась:

— Фу, какие липкие, — но пошла.

Стоило ей приблизиться, лошадка перестала есть и навострила уши. Полуночница остановилась и выдала:

— Кыс-кыс-кыс… цып-цып? В общем, иди сюда, вражина. У меня сахар.

Заря ответила ей насмешливым ржанием.

— Она не понимает! — Нина обернулась к Тайке.

— Да всё она понимает. Поговори с ней подольше.

Полуночница, скрипнув зубами, повторила:

— У меня сахар. Хочешь? Тогда иди сюда. На-ка, на-ка…

— Споймать меня надумала? — фыркнула кобылица. — Многие хотели зарю захомутать, да ничего не вышло. Не накинуть на меня уздечку, не надеть седло! Так что катись отсюда, глазастая, пока копытом не получила.

— Сама катись! — обиделась Нина. — Сдалась ты мне, как собаке пятая нога. Я только хочу, чтобы ты мою рожь не ела и не топтала.

— Подумаешь, порезвилась немного. Не убудет! — Заря всё же немного смутилась. По крайней мере, Тайке так показалось.

— Ах, значит, так?! — полуночница подняла кусок сахара высоко над головой и, закинув его себе в рот, захрустела. — Шиш тебе, а не лакомство!

— Ха! Напугала! Да я тогда ещё больше колосков слопаю. И что ты мне сделаешь?

Тут уже Пушок не выдержал, высунулся из ржи, поправил на носу тёмные очки (опять детективов пересмотрел, не иначе) и прокричал со знакомыми интонациями дяди Семёна, участкового:

— Гражданочка кобыла! Почему нарушаем? Вам вообще знакомо понятие «частная собственность»? По сто писят восьмой статье пойдёте!

— А, это ты давеча в хвост мне вцепился да свалился на вираже, как мешок с картошкой? — каурка насмешливо приподняла верхнюю губу, показав крупные зубы.

— Это было тактическое отступление, — принялся оправдываться Пушок. — Меня укачало!

Разговор повернул уже совсем не в то русло, и Тайка, выглянув из-за стога, помахала пакетом с яблоками. Всё-таки нужно было с самого начала брать переговоры в свои руки.

— Госпожа Заря, вот вам угощение, а поле оставьте в покое, пожалуйста. Давайте разойдёмся с миром. Никто ведь не хочет ссориться, я надеюсь?

— Странные вы, — мотнула головой кобыла. — Сперва кричат, за хвост хватают, руками машут, потом яблоки предлагают… нет бы сразу по-хорошему.

— А сама-то! — Рука Нины дрогнула, но всё-таки не схватилась за рукоять серпа. — Я это поле холила-лелеяла, а ты… Могла бы по-хорошему попросить, и я бы тебе выделила с краю кусочек. Не из середины! Нет, нужно было прийти, всё потоптать-попортить и вдобавок в душу нагадить!

Губы полуночницы дрожали, она чуть не плакала. И тут случилось то, чего Тайка никак не ожидала: кобылка бочком-бочком подошла к Нине и потянулась мордой к руке:

— А сахарок ещё остался?

— Угу. Вот.

Заря осторожно взяла лакомство с протянутой ладони.

— Ты уж прости меня, защитница полей. Не подумала я. Впредь буду спрашивать разрешения.

— И ты прости, — Нина, всхлипнув, похлопала её по шее. — Я так озлилась, что уши тебе отрезать хотела. А надо было всего лишь объяснить спокойно…

— Хочешь, я в качестве извинения тебя под облаками покатаю? — вдруг предложила Заря.

Полуночница глянула на неё со смесью восхищения и ужаса:

— Дык скоро рассветёт. Нельзя мне, глаза слабые.

— А у меня как раз есть очки от солнца! — подсуетился Пушок.

— Ты зачем их вообще взял? — прошептала Тайка, закатив глаза. — Ну кто же ночью в тёмных очках ходит?

— Во-первых, тёмные очки — это стильно! Эх, мне бы ещё шляпу, как у комиссара Мегрэ… А во-вторых, Тая, они при-го-ди-лись! К чему тогда вопросы?

Ну да, тут не поспоришь, конечно.

Когда Нина с Зарёй улетели, Тайка с Пушком помахали им вслед и отправились домой — досыпать.

Уже завернувшись в одеяло, она размышляла: а ведь правда — люди так часто ругаются на пустом месте. Одному на ногу в автобусе наступили, другой в ответ сумкой двинул — и на тебе, готов конфликт. Порой — до драки. А всё могло бы разрешиться извинением и улыбкой: ведь в большинстве случаев никто не желает соседу зла. Может, просто надо быть добрее друг к другу?

Потом Тайку всё же сморило, и она заснула. А заря в тот день зажглась в небе Дивнозёрья немного позже положенного, но этого никто не заметил.