Мысли встих. II

Акулова

МЫСЛИ ВСТИХ II продолжают начатый зимой разговор о мире внутри и вовне человека. Здесь – о том, как мы забываем беречь. Здесь – о том, как мы умеем любить.

Глава I

«Мне любимы теперь твои руки…»

Мне любимы теперь твои руки,

Твои руки меня берегут,

Обволакивая тонкой дымкой,

Колыбельные песни поют.

Эта мягкость ни с чем не сравнима,

Ей подвластны все тайны мои,

С ней не буду играть в кошки-мышки,

А приму, как подарок судьбы.

Разве можно представить, что люди

Прогнозируют время чудес?

Хотя были пророки, что знали.

И Иисус неслучайно воскрес.

Те заветы, что нам сохранились,

В них прописаны коды любви,

Только доступ открыть невозможно

Без ключа, а поди подбери.

Так устроено хитро и мудро,

Что конец и начало пути

Суть едины. Невообразимо

Обрести ту любовь без любви.

«Желать по-настоящему добра…»

Желать по-настоящему добра —

Одно из самых сложных дел на свете,

Не прятаться за кипой мелодрам,

А выйти — и другому счастье сделать.

Такое счастье, о котором он мечтал.

Не то, что ты считаешь подходящим.

Поставить соль, куда он показал,

И отпустить гулять под дождик моросящий,

Под утро не захлопывать окно,

Оставить книгу там, где ей лежится,

И допускать хоть мысль, что молоко

С зеленым чаем тоже может питься.

Такие мелочи, казалось бы, игра,

Но роль их вышла более серьезной.

Скорее, камень во главе угла,

Держащий всё строение над бездной.

«Мы — настолько больше, чем мы думаем…»

Мы — настолько больше, чем мы думаем.

Мы — настолько шире, чем мы видим.

Нам бы только чуть побольше юмора

И внимания для полного развития.

Мы не в шутку просто удивительны,

Непонятные сами себе явления,

До конца ответов вразумительных

Не имеем с местной точкой зрения.

А не с местной.. разве мы там были?

За пределами того, чем ограничены?

Если были, видимо, забыли.

Нам продлить бы визу туристическую.

«С тобой неинтересно говорить…»

С тобой неинтересно говорить.

Ты не являешься собою.

Ты не умеешь мнение творить,

А факты Google без тебя откроет.

Вот как выходит? Каждому ж дана

Мышления критического доза.

Куда со временем девается она?

И человек — не человек, а только поза.

«Ты себя прости. Меня не прощай. Не надо…»

Ты себя прости. Меня не прощай. Не надо.

Не пускай себе в жизнь эту пошлость

Обладания якобы правом

У других подсмотреть, в чем их грешность.

Лучше просто оставь, где есть я.

Мне и так тоскливо. Я знаю,

В чем сама проявила жадность,

В чем шагаю по самому краю.

Хотя лучше прости меня, правда,

Без твоих милосердных объятий

Вряд ли выживу, вряд ли до завтра

Дотяну. Разве я виновата?

«Этот трембл во мне…»

Этот трембл во мне

Не от страха.

Я вибрирую точно с тобой в унисон.

Мы невольно

Поднялись на плаху.

Так гудит по сосудам проглоченный стон.

Мы столкнулись с вопросом

Бессмертным.

Наша близость и есть, и мираж.

Почему?

Лучшей практики жизни смиренной

Не найдется.

Ок, уговор.

Я приму.

«в марте…»

в марте

Света прибавилось, воздуха больше

Стало внезапно, хотя ожидаемо,

Каждое утро под окнами почки

Я проверяю — а вдруг досягаема

Тайная жизнь, что уже разливается

Где-то в глуби, внутривенно, поветочно,

Видно, береза сама теперь мается,

Прыснуть листочками очень не терпится.

Также не терпится людям от зимнего

Белого холода оков избавиться,

Силой налиться достаточной, чтобы

Стать во весь рост и свободно расправиться.

«Давай побудем вместе…»

Давай побудем вместе,

Просто двое.

Под бледным светом тающей луны

Понаблюдаем за крылатою совою,

Проникнем в леса елочные сны.

Давай обнимемся и затаимся тихо-тихо,

Сольемся без остатка с пустотой,

Дыхание сделаем почти неуловимым,

Рассыплемся по капелькам росой.

Я — этот мир во всех его значениях,

Ты — вся моя вселенная любви,

Мы кружим бесконечной звездной пылью

Со всеми воедино, но одни.