Я и беременный босс

Айрин Лакс, 2019

Быть помощницей вредного босса – непросто. А я к тому же глубоко беременна… Придирки босса и шуточки про беременность – последнее, что мне нужно в этот непростой период. Да чтоб ты на себе испытал, каково это – быть беременной!..Упс! Кажется, моё желание сбылось…В оформлении обложки использованы фото со стока фотографий и изображений shutterstock.Содержит нецензурную брань.

Глава 1. Анель

— О, да!.. — мысленно простонала я, испытывая едва ли не оргазм от того, что наконец-то успела добежать до туалета и присесть на унитаз.

Думаю, меня поймут только беременные, у которых живот уже лезет едва ли не на нос. Беременность — чудесное время. Даже выполняя самые простые действия, начинаешь чувствовать себя супергероем.

Завязать шнурки? Да как два пальца об… Ан нет!..

Пройти в туфлях модной походкой? Пожалуйста!..

Нужно только не забывать, что модной походкой вышагивает Бурёнка с очень-очень внушительным выменем (зачёркнуто) декольте.

Да-да, этому декольте есть чем похвастаться. Всегда было чем потрясти, а сейчас приходится носить эту гордость, разросшуюся едва ли не до четвёртого размера, на радость мужчинам и на тяжесть себе.

— Поздравляю! — хмыкнул Филипп Борисович, мой шеф.

Надо же, стоит там, где я его и оставила, в холле ресторана.

У нас была назначена деловая встреча. Разумеется, я должна была на ней присутствовать. Как-никак личная помощница у Вольного Филиппа Борисовича одна-единственная и незаменимая. То есть я.

Наверное, незаменимых не бывает в чьём-то другом случае, но только не в моём. Потому что начался седьмой месяц беременности, а боссу так и не понравилась ни одна из претенденток.

Уж каких я ему только не находила! И всё не то. То слишком недалёкая, то слишком страшная, то слишком медлительная… Филипп Борисович так капризно вертел своим носом, как будто искал спутницу жизни, а не секретаря.

— Надеюсь, это был ваш последний забег в злачное место? — поинтересовался шеф, возвращая мне папку с документами.

Ноутбук возвращать не стал, поправил ремень от сумки на плече и махнул в сторону ресторанного зала.

— Прошу, Анель Михайловна, нас уже ждут.

Я постаралась не обращать внимания на ироничный тон своего начальника. Всё-таки он понятия не имеет, каково это — быть беременной.

Мне кажется, что этот мужчина вообще не умеет общаться с женщинами, потому что шефхолост и ни разу не был замечен в ухлёстывании за женской половиной нашего большого коллектива.

Поневоле начинали возникать мыслишки, а не «того ли поля ягода» ли наш шеф?.. По крайней мере, девочки из бухгалтерии очень любили обсуждать эту тему за чашечкой чая и даже делали ставки, какие мужчины нравятся Филиппу Борисовичу.

Но сейчас мне нужно было выкинуть все посторонние мысли из головы и сосредоточиться на работе. За столиком в ресторане нас уже ждали представители турецкой фирмы.Собственно говоря, восемнадцать процентов акций обувной фабрики «Cinderella» принадлежали турецкой фирме «Arzum».

Это было ещё одной причиной, по которой Филипп Борисович вредничал, не желая выбирать другого помощника. Я прекрасно знала турецкий язык. И не такая уж редкость — знание турецкого языка. Но все приходившие секретари со знанием турецкого босса не устраивали. Поэтому я сейчас сидела и мужественно переводила турецкую трескотню своему шефу.

Немного цифр обо мне.

Девяносто три — девяносто три — девяносто три, тридцать вторая неделя беременности. Во мне сто семьдесят пятьсантиметров обаяния и шестьдесят девять килограммов харизмы.

Но даже меня начинают утомлять чересчур болтливые турки. И хочется как можно скорее распрощаться с ними. Тем более, что все основные вопросы были уже обсуждены в офисе, а эта встреча обязана разбавить официоз непринуждённой обстановкой дружеской беседы.

Дружеской беседы без меня не получается. Потому что турки по-русски не разумеют. Они прекрасно болтают по-английски. Но английского не знает мой босс.

Он, видите ли, учил в школе и в университете язык Шиллера и Гёте. Похвально, конечно, но тяжеловесный deutsch — не помощник в беседе. Поэтому Филиппу Борисовичу приходится ждать, пока я в очередной раз вернусь за столик.

Я опять мило извинилась за вынужденное отсутствие и села. Беседа возобновилась. Я мельком посмотрела на часы: пора бы закругляться. Но турки опять принялись обсуждать производственные мощности и далекоидущие планы. Переводить… в горле пересохло.

Я потянулась за бокалом с водой и почувствовала, как босс аккуратненько и деликатно толкает мою ногу носком своей туфли. Я недоумевающе уставилась на него.

Филипп Борисович метнул взгляд на бокал, потом на меня, потом посмотрел куда-то в сторону. Босс продемонстрировал высший разряд по стрельбе глазами, но я намёка не поняла.

Начальник вздохнул и пересел поближе, отбирая у меня бокал с водой.

— Хватит.

— В смысле «хватит»? — удивилась я. — В горле пересохло, пить хочется!..

— Хватит пить, — тихо произнёс босс. — Вы целый вечер только и делаете, что пьёте и бегаете писать. Пить-писать, пить-писать… Занимайтесь работой время от времени, Анель Михайловна.

— Мне ещё переводить надо знаете сколько? Не знаете? Вот и я не знаю, но говорить мне явно будет тяжело.

— Если бы вы меньше бегали туда-сюда, деловая встреча бы уже закончилась… Как минимум час назад. Сколько раз вы бегали в туалет?.. А сколько на это уходит времени?..

— Посмотрите сюда, — я положила руку на свой живот. — Вот это называется беременность. Да, мне хочется пить, а потом хочется писать… Потому что плод во время третьего триместра опускается ниже в области таза и оказывает сильное давление на мочевой пузырь.

Филипп Борисович поджал тонкие губы, поправил светлые волосы, зачёсанные назад, и буркнул:

— Меня мало заботят физиологические особенности вашего состояния.

У меня даже кровь от лица схлынула.

— Не заботят? А то, что я уже должна находиться в декретном отпуске, вас тоже мало заботит?

— Вы сами согласились остаться ещё немного, — пожал плечами шеф. — Так что будьте добры потрудиться… и пейте поменьше. Вот этот бокал воды явно лишний.

Нет, всё-таки мой начальник — самый неприятный тип во всей вселенной. Даже с учётом того, что он никогда не скупится на премию…

Неприятный тип, холодный, как замороженная рыба!.. Отталкивает выражение его голубых глаз, намеренно спокойных, немного прищуренных и очень внимательных. От такого взгляда не скроется даже букашка, чего уж говорить о ещё одном бокале воды.

— Отпустите бокал. Мне хочется пить.

— Здесь ресторан, а не водопой для загнанных антилоп, Анель Михайловна.

Меня так возмутило нахальное поведение начальника, что я даже забыла о турках, которые для меня перестали существовать.

— Я сама оплачу счёт за воду, уважаемый Филипп Борисович, — улыбнулась я и потянула бокал на себя.

Не тут-то было. Босс не собирался его выпускать. Он вцепился в него своими длинными пальцами. Я, разумеется, дёрнула бокал и пролила воду себе на блузку.

— Чёрт!

— Я же говорил, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, — с лёгким смешком ответил босс.

— Вы испортили мою блузку! — зашипела я.

— Честно признаться, вашу блузку отвратительного поросячьего цвета было сложно испортить! — фыркнул начальник.

— Всё. Встречу можно считать оконченной! — сказала я, поднявшись из-за стола, и распрощалась с турецкими бизнес-партнёрами.

Те ответили немного растерянно. Они явно не ожидали, что придётся так быстро сматывать удочки. Я даже не стала смотреть на выражение лица начальника. Наверняка он был жутко недоволен.Но пусть сам разбирается с партнёрами! Хам.

Я же пошла в женский туалет, чтобы просушить блузку под сушилкой для рук. Я быстро стянула её с себя и подставила мокрую ткань под сушилку. Та послушно зашумела. Я была зла и мысленно костерила босса на чём свет стоит, не сразу поняв, что за моей спиной кто-то стоит.

— Вы вернётесь за стол? — раздался спокойный голос начальника.

Я подпрыгнула и обернулась. Сушилка перестала шуметь.

— Эй! Это женский туалет! — возмутилась я.

— Кабинки закрываются, — спокойно возразил босс. — Переговоры ещё не окончены.

Начальник скользнул заинтересованным взглядом по моей фигуре. А я только сейчас поняла, что стою в юбке высокой посадки и в бюстгальтере, поддерживающим объёмную грудь.

— Выйдите немедленно! — я проворно прижала блузку к груди. — Если вы не заметили, я пытаюсь исправить то, что вы натворили!

— Так вы её не высушите. Будете возиться тридцать лет и три года. Надо по-другому. Дайте сюда.

Филипп Борисович потянул на себя мою блузку. Явозмущённо дёрнула её на себя. Лёгкий хлопок не выдержал натиска двух упрямцев и затрещал. Треугольный «V»-образный разрез превратился в убогое рваньё.

— Приплыли! — топнула я от злости.

— Хм… Надо же, порвалась, — констатировал босс, прикладывая блузку ко мне. Он словно прикидывал, сгодится тряпка или нет. А потом выдал мне укоризненно:

— Надо покупать качественные вещи.

— То есть вы мне ещё и за это выговаривать будете? А не пошли бы вы… за стол переговоров? Может быть, турки поймут несколько слов по-немецки?

— Es ist ausgeschlossen, — будто издеваясь, проговорил начальник. — Без вас не обойтись. Пожалуйста.

— Es ist… и дальше то же самое, что вы сказали, — огрызнулась я, разворачиваясь к сушилке.

Пусть босс сам разруливает ситуацию, а я как-нибудь высушу блузку, натяну её, прикрою грудь папкой и доберусь до дома на такси.

— Увы, не получится, — вздохнул босс. — Придётся пожертвовать вам свой пиджак. Ростом вы немного ниже меня… Грудь у вас выдающаяся… Пиджак сядет на вас отлично!..

— Спасибо за оценку выдающейся части моего тела, но я как-нибудь сама…

Босс тихо выматерился себе под нос, но потом произнёс убийственно потрясающую фразу:

— Двойная премия.

И этотголубоглазый дьявол протянул мне свой светло-серый пиджак в мелкую клеточку.