Невеста вампир для блудливого оборотня

Айза Блэк, 2022

– Мы должны это сделать, – он приближался медленно, хищник готовый растерзать. – Завтра на общем банкете мой запах должен быть на тебе. Оборотень был прав. Я сама дала согласие на брак, собственноручно подписала кровью приговор вечного заточения. Отныне моя судьба, мое тело, принадлежали бессердечному чудовищу, живущему в мире жестокости и секса. – Будет очень больно? – горький комок страха в горле мешает дышать. – Обычные девушки без специальной подготовки могут не выжить, – смотрит с презрением, пронзая холодом бесовских глаз. – А ты? – хмыкает пренебрежительно, – Что с тобой случится, ты уже и так мертва.

Глава 10

Он подошел еще ближе, их разделяло каких-то полшага. Посмотрел на вжавшуюся в стену Николь, ее глаза стали ее больше, в них полыхали ужас и непроглядная тьма, она затягивала, нещадно манила. В очередной раз принюхался — вампирша ничем не пахла, как призрак или странное видение. Они стояли в тишине, щемящей, удушающей, окутывающей мысли, и ее бездонные нечеловеческие глаза, приоткрывали дверь в иной таинственный мир.

Вардан забыл, как дышать, замер в неведомом оцепенении. Инстинкт подсказывал — бежать без оглядки, только притронешься раз и утонешь навеки, но некая неведомая сила держала его на привязи, все больше заставляя тонуть в ее глазах.

Она пошевелилась, нарушив зрительную связь, опустила цепкий взгляд, уставившись на его грудь:

— Мертва… идите к живой… оставьте меня… — Николь шептала, нервно покусывая дрожащие губы.

— Завязывай с сопливыми прелюдиями, — Вардан не мог прогнать наваждение, все еще ощущая тот странный пленяющий взгляд, он злился на себя, на нее, на всю бредовость ситуации.

— Я не хочу так… — она медленно покачала головой из стороны в сторону, вцепилась руками в свое старомодное черное платье.

— Как? — он сделал глубокий вдох, сдерживая остатки терпения. — Лепестки роз, свечи, романтику тебе подать? Так это не ко мне!

— Ничего мне от вас не надо! Просто оставьте меня в покое! — она шептала, но с каким-то надрывом, болью.

Нет, вампирской истерики он не выдержит. Сколько женщин у Вардана было, но такая ситуация была впервой.

— Так, давай успокойся. У меня нет желания тебя принуждать. Случилось, что случилось, ты пришла к алтарю, мы должны завершить, что было там начато, иначе энергия нас иссушит. И после все равно заставит. Поверь, и это куда страшнее одной ночи со мной. Поэтому давай все сделаем и закроем этот вопрос, как можно быстрее, — он постарался говорить максимально спокойно, в сотый раз матеря отца и его кощунственный договор.

— Конечно, вы должны пометить меня как свою суку, тогда все будут довольны, — она стала медленно сползать по стене вниз.

— Чего ты хотела, выходя замуж? На что рассчитывала, соглашаясь? Да завтра и твои и мои будут сканировать нас, и если не узреют закрепляющей связи, сделают так, что плохо будет всем. Я уже не говорю про возобновление войны. Хочешь новых жертв, хочешь сама гнить от удушающей магии и меня сгноить? К чему эти тупые разговоры, препинания? Сколько мне тебя уламывать, на то, что мне и самому нахрен не сдалось? Умей принимать последствия от своих решений! — он повысил голос, нависая над ней как скала.

— Давайте, вперед, делайте, что должны! — она подняла голову, в черных глазах блестели непролитые слезы.

— Если тебя не предупредили обо всех последствиях — это претензии к твоему горячо любимому дядюшке. Я пошел на этот шаг, чтобы прекратить кровопролитие. Вставай! — он протянул ей руку.

— Я сама в состоянии подняться! О, так вы благородный рыцарь, пожертвовавший собой! — Николь резко поднялась с пола, игнорируя протянутую руку.

— Только выполняю данные обещания. Раздевайся! — она не шелохнулась, стояла, отвернув голову, не желая даже смотреть в его сторону. — Хорошо, помогу, — Вардан обошел вампиршу сзади и принялся расшнуровывать платье, подавив желание разорвать его в клочья. Так бы он вконец напугал женушку.

Сзади наряд был сделан по принципу корсета, лента и крючки, большие пальцы оборотня то и дело путались, он злился, нетерпеливо распутывал спутавшуюся ленточку. Наконец справившись, дернул платье вниз, заставив Николь пугливо охнуть.

— Можешь не стесняться, обнаженных тел я повидал достаточно, — она осталась в черном лифчике без бретелек, трусиках и чулках. Сложена она была слишком хорошо, тонкая талия, округлые ягодицы аппетитно выпирали, так и манили прикоснуться к ним. Николь обхватила себя руками, и опустила голову, замерев и даже перестав дышать. — Повернись ко мне! — она не сдвинулась с места.

Вардан, тяжело вздохнув, сам встал перед ней, скользнул взглядом по плоскому животу, стройным ногам. И тут же одернул себя, напомнив — она упырь. Все ее прелести имели значение при жизни. Не сейчас. Николь так и стояла, зажмурив глаза, плотно сцепив губы.

— Посмотри на меня? — она отрицательно покачала головой. Первое движение с момента как он снял платье.

Волк вздохнул, и медленно положил ладони ей на плечи. И тут же оба вздрогнули и отпрянули друг от друга, распахнув глаза в недоумении. Ток, теплый, скользящий, пронзил их, странное ощущение неведомой кружащей энергии разлилось по телам. Его ладони все еще горели странным прохладным огнем от прикосновений к невероятно шелковистой коже.

Он нестерпимо захотел дотронуться вновь, не раздумывая, подошел снова. Она зажмурилась, сделала шаг назад, и снова обхватила себя руками. Вардан подушечками пальцев провел по правому предплечью, на этот раз ток ощущался теплее, не было того внезапного ошеломляющего эффекта. Неведомая энергия вместе с кровью блуждала по венам, даруя чувство невесомости.

Николь не двигалась, но он откуда-то знал — ее пронзают аналогичные ощущения. Волк подошел еще ближе и поднял ее на руки. Николь оказалось очень легкой, какой-то воздушной, неосознанно, он сильнее прижал вампиршу к своей груди. Оборотню показалось, он попал в плен прохладной неги после изнуряющего жаркого, палящего дневного солнца.

Он перенес ее на постель, положил и присел рядом. Она тут же скрутилась в позу эмбриона, стараясь максимально спрятаться от взгляда волка.

— Сколько можно? Ведешь себя, словно я только что избил тебя до одури! — ведь он реально делал все слишком бережно. Ни одна женщина Вардана не удостоилась такого отношения, как эта упыриха. И что, вместо благодарности, он получает в ответ только отвращение и пренебрежение?!

— Лучше бы избили… — еле уловимый шепот, как шелест листвы.

— Могу поправить ситуацию в процессе. Многим нравится и такое, — он издал глухой смешок.

— Даже не сомневаюсь, на подобное вы способны! — она демонстративно повернулась на другой бок к нему спиной. Нет, она реально решила с него сегодня все соки выпить, Вардан взял ее за руку и резко дернул к себе, переворачивая, разорвал лифчик, и на несколько секунд замер, разглядывая упругие округлости, с большими розоватыми сосками.

— Любимый, я держалась сколько могла, прости… — она прошептала практически беззвучно, и тут же прикрыла рот рукой, испугавшись вырвавшейся фразы. Оборотень услышал.

— Второй раз уже эта хрень? Что еще за любимый? Сначала у алтаря, теперь в постели со мной? Что тебя с каким-то упырем разлучили, и теперь ты тут сопливую трагедию разыгрываешь? — злость закипела с новой силой. Не хватало ему еще стать третьим участником вампирской драмы. — Я тут стараюсь, проявляю максимум терпения, а тебе срать на все, вся в мечтах о любимом кровососе? С ним ты готова сношаться, а передо мной разыгрываешь недотрогу?!

— Считаете вы вправе задавать подобные вопросы? Вы кристально чисты передо мной? — она издала нервный смешок.

— Речь не обо мне, — он хищно прищурился и засопел. — За своей спиной я фокусы выкидывать не позволю! И роль жертвы тебе не идет! Раз ты пришла в этот дом, то у тебя два варианта или добровольно жить по моим правилам, или я заставлю тебя принять их. Неприятными способами заставлю, — он оскалился. — И можешь страдать и оплакивать несостоявшиеся отношения сколько угодно, только избавь меня от созерцания подобного.

— Интересно, ваше самомнение оправдано хотя бы на сотую долю? Или вы как индюк предпочитаете важно пыжиться, а на деле все пшик, — она засмеялась странным резким смехом, так, что оборотень ощутил звон в ушах.

— Так, хватит пустого трепа. Пора тебе познакомится с моим самомнением, — Вардан снял брюки, трусы, откинул их на пол, она отвернула голову и судорожно сглотнула.

Его плоть вздымалась от одного взгляда на тело вампирши. Если ранее он предполагал, что плоть даст сбой, то теперь волка наоборот заботил слишком сильный отклик. Он почувствовал привычный голод, только гораздо сильнее, глаза застилала пелена нестерпимого желания, словно от слияния их тел зависела его жизнь.

Николь отодвинулась дальше, прижала колени к груди, в воздухе отчетливо слышалось ее судорожное, слишком громкое дыхание.

Вардан за ногу подтянул ее к себе, разорвал трусики. Николь осталась в одних чулках, не удержался, провел рукой по животу, к своему стыду наслаждаясь нереальной гладкостью и шелковистостью кожи. Развел ее ноги в стороны, и устроился между них, остановился, нависая над ней.

Николь опасливо взглянула вниз, и ахнула, закрыв рукой рот, глаза расширились:

— Вы… вы этим меня разорвете… — сказала сдавленно, как-то слишком по-человечески.

— Оценила! — он довольно хмыкнул. — Смирись, прими, будет легче, — волк облизал пересохшие губы, окинул жадным взглядом обнаженную вампиршу, грудь от страха вздымалась вверх, соски подпрыгивая, дразнили его, лоно было аккуратным, маленьким. Вардан провел по половым складочкам пальцами — чистый шелк. Как у нее может быть такое тело? Почему сейчас он хотел ее так, как никого на свете. Мысли быстро ушли, вытесняемые опаляющей одержимостью. Он должен обладать этим телом, и плевать, кем она является!

Он провел членом вдоль лона, ощущения ошеломили, тело разрывало от судорог сладкого предвкушения. На лице Николь смесь паники и удивления, она открыла рот в немом вопросе, и невольное движение ее губ, было одуряюще соблазнительным. Он горел, тело пекло адским пламенем, вампирша замерла в каком-то странном оцепенении.

Вардан проник в ее глубину, они вскрикнули одновременно, странная симфония, страха, блаженства и недоумения. Бездонные глаза Николь засияли ярким золотым светом, словно в непроглядной ночи вдруг засветило яркое солнце. Вардан не мог отвести взгляда, полностью порабощенный шелковистой энергией, которая проникала внутрь, пробиралась в сознание, опутывала сердце и душу. Это было пугающе сладко, неправдоподобно приятно.

Николь внутри была прохладной, она опутывала собой его плоть, ослабляла жар, даря неизведанные ощущения. Ее глубина затягивала, заставляла двигаться, подчиняясь неведомым силам. Глаза в глаза, дыхание к дыханию, он ощущал ее боль в своем теле, он слышал ее пульс в себе, теплый прилив наслаждения заставил его тонуть в ней. И больше всего в этот миг Вардан боялся, что кто-то протянет ему спасательный круг.

Мысли испарились, осталась лишь неведомая сила, которой он подчинялся. Он двигался интуитивно, забыв все что было до. Уже ничего не имело значения, кроме опутывающего бархата ее тела, прохладной бодрящей энергии, возносящей куда-то на вершину, за грань любого восприятия.

Все вокруг расплавилось, осталась только она, Николь поглощала его, и оборотень позволял все, лишь бы и дальше изучать ее глубину. Он провел рукой по ее груди, снова подчиняясь инстинктам, ощущая сладкую прохладу в ладони, по ее телу пробежали мурашки, которые тут же эхом пробежали внутри волка.

Николь гасила его пламя, укрощала демонов, терзавших тело долгие годы. Вардан обретал себя, иного, что-то менялось в сознании, что-то толкало его продолжать, ускоряя ритм, проникать еще глубже, не прерывая зрительного контакта, вбирая в себя все золото ее глаз до капли. Бесконечная энергия опутывала их тела, как невидимыми неразрывными нитями. Судьба плела узор в их душах, стежок за стежком прожигала, клеймила, подчиняя своим законам.

Волк уже не помнил где он и кто он, была только ее манящая прохлада, то освобождение, которое он искал много лет в каждой следующей женщине и не находил. Он становился цельным, другим, продолжая принимать ее свет. В глазах появились тысячи звезд, они взрывались, заставляя ускорить ритм, приближая к пику. Он хотел пронзить ее всю, добраться до источника манящей прохлады, как путник в пустыне, он рвался к ее оазису, желая утолить испепеляющую жажду. Оргазм вырвал из горла судорожные крики, разламывая тело. Оборотень изливался, корчась в сладострастных судорогах, теряя себя, обретая что-то новое, неизведанное.

Свет в ее глазах погас, и он рухнул без сил на Николь. Они дышали в унисон, тяжело, прерывисто, уплывая в туман забытья.