Прозектор

Айдар Закиров

Простой рабочий простого завода, который являлся одним из тысяч таких же забитых, неспособных к самостоятельному мышлению бесхарактерных слабаков, в одночасье становится кардинально другой персоной, уже в среде интеллигенции.

© Айдар Закиров, 2017

ISBN 978-5-4485-7485-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Знакомство

Лошадь устало и неторопливо тащила повозку, в которой сидели двое мужчин и в углу, где было навалено, побольше сена, лежал мальчик трёх лет от роду.

Колёса то и дело уходили в многочисленные ямки, вырытые сусликами, и тяжёлые оси скрипели, жалобно и протяжно. Мужчины весело переговаривались между собой, а ребёнок лежал неподвижно, укутанный в старую шаль и неподвижно смотрел перед собой широко раскрытыми глазами.

Кругом развернулись Карпаты, широкие горные долины, заросшие большими елями, дикие груши и можевеловые заросли….Щебетание птиц и жаркое августовское солнце над головой. Тот, кто держал вожжи изрядно вспотел и кепка была нахлобучена набок.

Телега то скрывалась из виду, то вновь появлялась дальше на склоне. Мальчика сильно трясло и он ёрзал по сену, ударяясь об край телеги, но взрослых это видимо не интересовало. Широкие глаза его обнимали эти дивные места, прекрасные горы Карпаты и в голове была радость и ясно, впереди счастье так будет всегда…

Противный писк будильника разбудил ночную тишину комнаты. Кромешная тьма… Что-то зашевелилось в середине комнаты и раздался грохот падающего тела. Тут же худощавая рука, судорожно нащупав массивный канделябр зажгла свечи и комната озарилась светом… Но о Боже, что за комната… Никакой меблировки, на стенах — гобелены и портреты каких то серьёзных и важных людей в париках, о да это Пуассон, этот Ланграж, чуть поодаль — Шарль Эрмит. Здесь, что живёт математик… Середину комнаты занимал роскошный христианский гроб из орехового дерева, с гипсовыми кистями и бронзовыми ручками… Очевидно это и было ночное прибежище обладателя худых рук. Взору пристал небольшого роста брюнет, ещё совсем молодой, С непослушными кудрями на голове. Господи, какое худое тело! Отчётливые рёберные дуги и щиколотки, ноги тонкие как у куропатки… Парень поспешил из комнаты, на ходу натягивая штаны и что то бубня недовольное. Опять раздражение нет носков… Не переставая чертыхаться и наткнувшись на сонного кота Птолемея, он находит носки в углу комнаты, небрежно кинутыми на кресло. На скоро одевшись выходит в то, что называется гостиной. Просторная комната так же была без мебели и лишь почти во всю его длину тянуло стол из чёрного дерева. Пора канделябров с замысловатой ковкой освещали её. Тяжёлые бордовые драпировки опускались но пол, заслоняя малейший свет. В углу стояли эбеновые часы и как током, слух отчеканивал глухой их бой и движение маятника. Хозяин устало сел на высокий стул и недовольно обвёл комнату пристальным взглядом «Не то, нет того эффекта! «Ян Гонза, так звали этого эстета, был 27 лет отроду и сейчас торопился на работу. Мысли о ней видимо были ему неприятны, потому как он сидел мрачным и поникшим. Наскоро хлебнув кофе он тихо вышел из тьмы мрачных сводов имения Гонзов. Яркий солнечный свет тут же ослепил его и в глазах помутнело. Чуть тряхнув головой, подняв воротник серого плаща быстрыми шагами направился к широкому подъезду, ведущему на улицу. Субъект сходу взял большие обороты и слишком большими шагами для его роста, решительно двинулся в толпу зевак, спешащих на работу.