Примерь мои туфли. Исповедь беглянки

Айгуль Михневич

Эта книга о том, как девочка, мечтавшая о смерти с шести лет, вырвалась из ада и стала неисправимой оптимисткой.О том, как важно верить в свои силы, мечтать, учиться, работать над собой, стремиться к намеченным целям.О том, какую роль в жизни могут сыграть люди, не имеющие с нами кровного родства. Именно они могут стать опорой и поддержкой тем, кто лишён любви в родительском доме.Книга «Примерь мои туфли» открывает мир подростка, страдающего, любящего, мечтающего.

Глава 8.

Кривое озеро

Круче Диснейленда

Кривое Озеро — это небольшое село в Нурлатском районе на юге Татарстана.

Великий татарский поэт Габдулла Тукай в поэме «Шурале» писал о своей любимой деревне Кырлай:

«За Казанью есть деревня, называется Кырлай.

Куры там подхватят песню, веселее запевай!

Хоть я родом не оттуда, но немного там пожил

И недолго на земле той сеял, жал и боронил».²

Я никогда не посвящала стихов родному Кривому Озеру, но, когда думаю о нём, почему-то вспоминаются именно эти стихи.

Кривое Озеро… Любимое Озеро… С ним связаны самые счастливые и печальные моменты детства. Моя подруга Катя, слушая рассказы о моих деревенских каникулах, думала, что это загадочное место круче Диснейленда. В некотором смысле так оно и было.

Село расположено на берегу длинного озера, больше похожего на реку. Наш дом — самый крайний в конце центральной улицы, у поля, где каждый год сажали разные культуры. Маленькое тёплое, уютное деревянное строение. Как мы все в нём помещались, просто диву даюсь! Три небольшие комнаты и чулан.

Смутно помню, как строили заднюю комнату. Я тогда была совсем маленькой. Старший брат матери Халим, живший с родителями вопреки обычаям, о которых расскажу далее, терпеть не мог детских слёз. Я ужасно его боялась. Наверно, во время строительства я путалась под ногами и чем-то его разозлила. Не помню, отругал ли он меня. Иногда достаточно было одного сурового взгляда, чтобы возникло желание убежать от него как можно дальше. Так как плакать при нём было нельзя, спряталась в каком-то уголке и долго не выходила, пока слёзы не высохли. Он потом жил в той комнате. Она получилась очень уютной, с прекрасным видом на поле и улицу. Я любила сидеть в ней днём в одиночестве.

До того, как в деревню провели газ, в доме была настоящая кирпичная печка. Как тепло было спать на ней! Помню, как по утрам бабушка её топила, отламывая щепки от лежавших рядом дров; как кипятили воду в самоваре, пока не появился электрический чайник. Бабушка брала угли, закидывала их в трубу, кидала туда же горящие щепки. Всё это она всегда делала с улыбкой, шутила, что-то рассказывала. Никогда не видела её рассерженной, каким бы трудом она ни занималась.

А вкуснейший хлеб и пироги, которые она пекла в этой же печке! Я любила сидеть рядом, наблюдать за ней, слушать её рассказы и добрый смех. Так как я была маленькая и тёмненькая, она называла меня Черемо́хой. Тогда я говорила обиженно:

— Я не черемоха! Я белемоха!

Да, это было забавно.

Черёмуха росла в саду у дома. Как я любила эти маленькие чёрные ягодки! Забиралась высоко на дерево, собирая их. До сих пор помню вкус пирогов с черёмухой.

По татарским обычаям младший сын, женившись, должен жить с родителями и ухаживать за ними на старости лет.

В нашей семье младший отказался следовать этой традиции, и в деревню пришлось переехать самому старшему из братьев.

Кстати, младший брат привёз из армии русскую жену. Тогда на это смотрели недоброжелательно — татары очень берегли «чистоту крови». Много раз слышала разговоры о том, что супруга дяди была «чёрным пятном» на нашем семействе.

Со временем это изменилось, и сегодня смешанных браков в Татарстане всё больше.

Напротив дома стоял небольшой гараж с жилой комнатой на втором этаже. Дядя построил её для себя, чтобы не будить родителей, когда поздно возвращался домой. Летом эта комната была полностью в распоряжении детей. Сколько интересного там происходило! Под кроватью лежало огромное количество книг и портреты русских писателей, которые я обожала рассматривать. Компьютеров и мобильных телефонов в нашем детстве ещё не было, поэтому мы читали. Иногда даже ссорились из-за некоторых книг. Помню, как пытались читать пьесы Мольера по ролям. Я любила брать что-нибудь из той библиотеки, спускаться к озеру и сидеть на дереве. Там меня никто не трогал. Забиралась повыше, слушала кваканье лягушек и шум камыша. Это было волшебно!

Кривое Озеро… Любимое Озеро… Думаю о нём, и вихрь воспоминаний уносит в те далёкие времена. Хочется всё рассказать, но для этого нужна отдельная книга. Прости за сумбур, дорогой читатель!

Хозяйство было крепкое. Коровы, овцы, куры, гуси. Свиней, конечно, не держали, поскольку мусульмане их не едят. Каждый день наблюдала за возвращением скотины домой с пастбища. Коровы, быки, телята, овцы шли через всю деревню. Они мычали и блеяли. Мне нравилось это зрелище. Было в нём что-то завораживающее. Маленькие дети прятались, старшие помогали взрослым загонять животных в стойла.

Помню сарай, в котором держали скотину. Летом сеновал наверху был местом для сна. Как мы любили там играть! И какой потрясающий вид на озеро с него открывался.

Дед и его старший сын были пчеловодами. Маленький садик, в котором находились ульи, был огорожен невысоким забором, мимо которого мы два-три раза в день спускались к озеру мыть посуду. Брали тяжёлые ведра и шли, слегка наклонившись, чтобы пчёлы нас не трогали. На мостике помещалось несколько девушек. Мы работали, болтали, ловили мелких рыбок в банки и тазики. По вечерам нас кусали комары, от которых мы спасались всякими спреями и прочей химией.

После смерти прабабушки в доме постоянно жили бабушка с дедушкой и дядя с супругой и детьми. У них было три дочери.

Бедная тётушка!

Бедная тётушка! Каждое лето она была вынуждена принимать ораву детей, которых оставляли на лето братья и сёстры её супруга. Помимо заботы о хозяйстве, каждый день ей приходилось готовить по три раза на всю семью, обстирывать малышей, обрабатывать раны, которые случались во время игр, и ещё много всего было на её хрупких плечах.

Когда я была ещё совсем маленькой, дядя, получив работу, ненадолго переехал с семьей в другое село. Там они жили в светлом красивом домике, там было тихо и уютно. Как-то раз нас с сестрой отправили к ним погостить. В один «прекрасный» день со мной случилась неприятность — поскользнулась на досках и попала одной ногой в выгребную яму. Стеснялась выйти до тех пор, пока за мной не пришли. Бедная, бедная тётушка! Ей пришлось отмывать чужого ребёнка от известной субстанции. Но она молодец, делала это смеясь, всячески стараясь скрыть отвращение. Я очень долго переживала из-за произошедшего.

Дорогой мой читатель, ты, конечно, смотрел индийский фильм «Миллионер из трущоб». Помнишь, кто выиграл тот самый миллион? Правильно, мальчишка, нырнувший с головой в выгребную яму, чтобы получить автограф звезды.

Если ты попал хоть какой-нибудь частью тела в «пахучие субстанции», помни: это как минимум к деньгам!

Эту тётушку я буквально боготворила в раннем детстве. Она меня очень любила. Помню, как сразу после дойки коровы она наливала мне кружку парного молока. Приезжая в деревню, я с радостью бежала к ней обниматься. Она была очень ласковая. Но потом что-то сломалось. Напряжение в доме росло, её отношение ко мне менялось, и я это чувствовала. Не знаю, что стало причиной этой перемены.

В доме были строгие правила, нарушать которые было опасно. Одно из них: ни в коем случае не ссориться с дядюшкиными дочками. Им можно всё. Они принцессы. Гости должны помнить о том, что они только гости. Моя мать боялась ссориться с дядей, так как он мог не пустить её на порог родительского дома. Поэтому мы были вынуждены молча всё принимать.

Мне было тринадцать, когда перед восьмым классом я попала в деревню на всё лето и никак не могла оттуда выбраться. Я умоляла братьев и сестёр матери, приезжавших ненадолго, забрать меня с собой. Но все хотели дать ей отдохнуть от детей, посадив нас на шею бедной тётушки.

В одно утро её средняя дочь Регина, которой тогда было девять лет, взяла плётку и больно ударила меня на глазах у своей матери. Та только усмехнулась и ушла по своим делам. Я молча проглотила слёзы.

Спустя много лет мы вспоминали деревню, говорили о разных методах воспитания в семье. Я напомнила Регине, что они были в привилегированном положении, рассказав об этом эпизоде. Она, конечно, тут же попросила прощения. А её мать потом сказала, что это ложь. Понимаю, такие вещи лучше назвать ложью, чем признать, что это было в порядке вещей. Такие же фокусы девочка пробовала проделывать с другими родственниками. Один из них без лишних разговоров кинул её в озеро. А я не могла физически и морально. Ссориться с семейством дяди было опасно. Они с лёгкостью объявляли бойкот провинившемуся родственнику. И потом мы смотрели на их кислые лица и просили прощения, ожидая милости хозяев. Я лично проходила через такое.

В деревне я получила отличное трудовое воспитание. Помимо мытья посуды на озере, мы мыли деревянные полы, ползая на корточках, участвовали в генеральных уборках в доме, пололи огромное картофельное поле и садик, поливали грядки с овощами и фруктовые деревья. Мы помогали готовить еду — чистили картошку, рыбу. Да, именно тогда я научилась чистить рыбу, которую каждое утро ловил дедушка. Мальчики убирали навоз, косили траву на сено и выполняли прочую мужскую работу. Для меня это был бесценный опыт. Когда мы с мужем купили дом под Минском, я с радостью занималась собственным огородом, сажала овощи, полола грядки, косила газон.

Бедная, бедная тётушка! Как тяжело ей было с нами! Помимо ведения домашнего хозяйства и ухода за оравой чужих детей, она умудрялась работать в школе в соседней деревне, где учились её драгоценные девочки. А когда дядя стал владельцем местного магазина, она ещё и за торговлей следила.

Иногда я ужасно её огорчала. В то же «весёлое» лето 1996-го года как-то раз неосторожно я вышла из комнаты бабушки. Открыв дверь, встретила злобный взгляд бедной тётушки.

— Не видишь, куда прёшь?! — крикнула она.

В это время шла какая-то работа, которую я никак не могла увидеть сквозь деревянную дверь. Должно быть, я очень сильно помешала, следовало как-то иначе покинуть помещение, но не получилось.

Это был, кажется, второй месяц моего заточения. Странная девочка, я побежала на второй этаж и написала слёзное письмо матери, умоляя забрать меня. Попросила одну из её младших сестёр передать его. Не сработало. Домой я уехала только в конце августа.

В один из дождливых дней нашла какие-то детские раскраски и стала аккуратно работать фломастерами. За спиной раздался огорчённый голос тётушки:

— Даааа! Ты ОЧЕНЬ помогаешь моей младшей дочке развиваться! — произнесла она с ехидной злобой.

Я тут же убрала книжку на место и больше не трогала.

У бедной тётушки было много хлопот с нами. Мне так её жаль! И мне ужасно стыдно, что в какой-то момент я стала её ненавидеть, ведь она этого совсем не заслуживает.

Когда я начала работать над книгой и мы с двоюродными сёстрами стали вспоминать жизнь в деревне, одна из них воскликнула:

— Помню, как мы все тебя травили… Мне за это так стыдно! Я уже извинялась многократно…

Да, дети бывают очень жестоки.

Сестра моя!

У нас было несколько возрастных категорий детей. Я была в средней. То и дело мы объединялись в мелкие группировки. Иногда даже дружили против одной из дочерей дяди, но недолго. Моя родная сестра любила всячески демонстрировать власть надо мной всем родственникам и соседям, ведь у татар младшие обязаны подчиняться старшим, особенно в деревне.

Одна из двоюродных сестер вспоминала:

— Мы были на озере. Ты стояла на мостике, вся такая нарядная, в свежевыглаженном красивом голубом платье с белыми рыбками, и что-то рассказывала, кажется, про лилии. Внезапно сестра подбежала и со всей дури пнула тебя в воду. Ты вылезла ошарашенная и со слезами крикнула:

— Ну, апам!

Мы всегда говорили просто «апа» («сестра» — тат.), а ты почему-то говорила именно «апам» («сестра моя»).

Мне было так жаль тебя в тот момент! Не могла понять, как сестра может так поступать. Пнуть тебя в воду просто так, ни за что, на глазах у всех. Ладно, если бы ты в купальнике была… Но на тебе было такое красивое свежее платье.

Кстати, у татар принято говорить «апа» (сестра, тётя) или «абый» (брат, дядя) людям, которые старше хотя бы на два-три года. Это «апа/абый» идёт в качестве приставки к имени или профессии.

Особенно удобно, когда забывается отчество того, к кому обращаются. Например, можно сказать «укытучы апа» («тётя учительница») или просто «апа» вместо «Мингульзифа Габдульшарифовна». Это уважительная форма обращения к старшим. Популярного татарского певца Салавата Фатхутдинова многие называют просто Салават абый.

Сегодня к двоюродным сестрам постарше я обращаюсь просто по имени, без приставки «апа». Они не против, а мне в глубине души всё же немного не по себе.

Нужно ли говорить, что и в деревне я старалась всячески избегать сестру? Она с лёгкостью унижала меня, когда мы играли с соседскими детьми, а потом обнимала со своей дурацкой улыбочкой:

— Я же люблю тебя, сестрёнка!

Вот такая странная любовь, свойственная, кстати, не только ей. Однажды пришлось столкнуться в интернете с татаркой, которая публично поливала меня грязью и при этом называла «сестрой», так как мы «одной крови».

У татар такое бывает — сначала хорошенько бьют, физически или морально, а потом лезут целоваться со словами:

— Ты ж мой родной человек! Я тебя люблю!

Ранняя пташка

Было много приятных развлечений в деревенской жизни. Одно из них — катание на лодке. У дедушки была маленькая лодочка, в которой помещалось всего пара-тройка человек.

Я была ранняя пташка. Просыпалась около шести утра и первым делом спускалась к озеру. Наблюдала за уточками в камышах, читала книги или просто гуляла. Однажды встретила дедушку, который нёс свежевыловленную рыбу. Улыбнувшись, спросила разрешения взять лодку. Он, конечно, согласился.

Это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Три часа я каталась, любуясь утренней красотой озера. Пела, мечтала, сочиняла стихи и просто наслаждалась тишиной. Самые волшебные три часа!

В девять утра вернулась домой. Сверстники только начинали подниматься с постелей. Говорить о своей утренней прогулке я никому не стала. Через несколько часов мы дружно отправились на озеро кататься на лодке. Каждому досталось минут по десять-пятнадцать. Если бы кто-то узнал об утреннем удовольствии, меня не пустили бы к этому развлечению в ближайшие несколько дней. Но кто рано встаёт, тому Бог подаёт. В тот день подарок был очень щедрый.

Дядя Халим

У дяди Халима был крутой нрав. В деревне его все уважали и немного побаивались.

По вечерам мы ходили в местный клуб, там показывали кино или устраивали танцы. Домой возвращались по тёмным улицам, где легко можно было нарваться на неприятности несмотря на то, что все друг друга знали.

Однажды к нам подошли несколько парней, посветили фонариком и спросили, к кому мы приехали. Кто-то из сестёр назвал имя дяди.

— Девушки, простите великодушно. Передавайте привет дядюшке!

А ещё он отлично играл на баяне. Когда брал в руки инструмент, дом наполнялся весёлыми мотивами, дети танцевали. При всей своей внешней суровости он был очень добрым и мудрым, обожал племянников. Был похож на льва, который способен моментально разъяриться, если ему что-то не нравится, а потом со слезами умиления целовать грудного ребёнка, улыбающегося во сне. Он заботился о нас и защищал. Приходил на помощь, когда просили.

Первое время я его боялась и по-детски ненавидела. Потом отношение изменилось. Видела, каким добрым он был на самом деле. А ещё позже стала жалеть.

Он очень любил нашу бабушку, оберегал её, как мог. Для всех нас она была святая. Когда её не стало, он заметно постарел. Было видно, как в его душе образовалась пустота.

Сегодня я приезжаю в деревню, вижу старую посуду, которой он пользуется. Он отказывается что-либо менять, потому что всем этим пользовалась его любимая мама.

Вот что говорила одна из сестёр, когда я только начала писать книгу:

— Помню, как папа улыбался и говорил про тебя:

— У нас Айгуль летает где-то в облаках. Она словно не от мира сего.

Ты же любила уходить, бродить где-то, мечтать.

«Летящая»

Я действительно любила бродить по окрестностям, как только появлялась возможность побыть одной. В такие моменты летала где-то в прекрасном будущем, рисовала в воображении яркие картины, порой продумывая всё в мельчайших подробностях. Почти всё время я была в кого-то влюблена или кто-нибудь за мной ухаживал. Воображение уносило в параллельную вселенную, где невозможное было возможно, где я получала то, чего не было в реальности. Там я была по-настоящему счастлива.

Когда под рукой нет книг или гаджетов, хорошее воображение и начитанный ум прекрасно спасают от скуки, где бы мы ни находились. Сколько научных трудов было написано образованными людьми, сидевшими в заточении в разные эпохи! Всё это запоминалось и переносилось на бумагу при первой возможности. Для мыслящего человека не существует преград. Как показывает история, он может путешествовать по галактикам и параллельным мирам, делать научные открытия, находясь в замкнутом помещении. Именно поэтому сегодня я занимаюсь самообразованием при любой удобной возможности. Мне никогда не бывает скучно.

Однажды мы сидели за столом со старшими сёстрами. Они обсуждали что-то интересное, пока я мыла чашки после чаепития. Регина внимательно слушала. Я же забылась и мысленно улетела куда-то, механически делая свою работу.

— Да, Айгуль? — раздался внезапно чей-то голос. Все смотрели на меня, ожидая какого-то ответа.

Я словно очнулась от долгого сна. Не могла понять, что происходит. Я их совсем не слышала, настолько погрузилась в свои мысли.

Когда я была подростком, дядя находился под влиянием своей супруги, нашей дорогой тётушки, о которой написано выше. Отношения у них были не самые тёплые, но она знала, что и когда ему шепнуть, чтобы было так, как хотела она. В конце концов они разошлись, но меня это уже не касается, поэтому причины развода и дальнейшие события их жизни оставим за кадром.

С особой теплотой вспоминаю, как мы ходили по ночам на песчаный карьер или на берег озера и устраивали пикники. Жгли костры, жарили картошку, хлеб, пели песни под гитару, рассказывали анекдоты. Организатором этих праздников была Лейла — старшая дочь нашей дорогой тётушки. Как это было здорово!

Эту сестру любили все. Она очень добрая, весёлая, компанейская. Её жизнь была далеко не сладкой и безоблачной, но она смогла со всем справиться, забыть прошлое и обрести счастье в браке. У неё прекрасные отношения с супругом, который во всем её поддерживает и носит на руках.

Каждый год мы с нетерпением ждали 12 июля. В комнате дяди накрывали большой красивый стол, принимали гостей, веселились. Дядя играл на баяне. Так мы отмечали день рождения Лейлы.

Я обожаю газированный напиток «Тархун». Дедушка привозил его на своём стареньком мотоцикле. Мы рассаживались на крыльце и с наслаждением пили ярко-зелёный лимонад, морщась от пузырьков. «Тархун» пахнет беззаботным детством в Кривом Озере, солнечным утром на крыльце деревянного дома и доброй улыбкой дедушки.

Пчёлы и мечты

В детстве я хорошо усвоила, насколько «милые» создания пчёлы. Нет сомнений в том, что они очень полезны для человечества. Однако жизнь рядом с пасекой — тот ещё аттракцион.

Ульи стояли во фруктовом саду, куда мы осмеливались входить лишь на закате, когда пчёлы уже отправлялись на покой. Прополкой большого огорода заниматься удобнее было в сумерках, когда просыпались комары.

Одними из самых «весёлых» были дни сбора мёда. Детей закрывали в доме, так как озверевшие насекомые летали повсюду, нападая на всех, кто попадался на пути. Помню, как у магазина дяди остановилась телега. В ней сидели два мужика и чего-то ждали, глядя по сторонам. Вдруг они стали махать руками, отбиваясь от медоносов, а потом побежали в сторону поля.

Каждый год мы хвастались количеством пчелиных «поцелуев», соревновались, у кого больше. То и дело кто-нибудь из детей ходил с опухшим глазом или лежал с температурой. Однажды я пару дней провела на сеновале, чувствуя себя неважно после очередного контакта с пчелой. Даже научилась убегать от них. Это особое жужжание навсегда запечатлевается в памяти, его не спутать ни с чем.

Кстати, именно в деревне я начала мечтать о работе на радио. Несмотря на лёгкое заикание, у меня было желание стать радиоведущей. Когда появился первый магнитофон, мы стали записывать передачу «Айгуль и Ко». Было весело. Взрослые иногда ругались, боялись, что испортим технику, но мы всё равно продолжали эти игры.

Спустя много лет моя мечта сбылась. Полтора года работала на «Русском радио» Кипра. Дома муж оборудовал маленькую студию звукозаписи, где я записываю не только передачи для радио, но и другие аудио — и видеоролики.

Про жизнь в Кривом Озере можно рассказать много интересного.

Примечания

2

Перевод Рифката Гардиева.