Брак под вопросом

Аиша Идрисова, 2021

В семье Ольги и Александра произошло счастливое событие – родился второй ребенок. Правда, произошло это, когда Ольге было хорошо за сорок, и она еще не знала, какие испытания посыплются на ее голову. Проверка семьи на прочность, разочарование в матери, много лет скрывавшей от дочери страшный секрет, и главное – встреча с первой любовью, успешным и состоявшимся в жизни Романом, перевернут мировоззрение главной героини. Сумеет ли она сохранить семью и приобрести в предполагаемой сопернице верную и мудрую подругу? И не уподобится ли в отношениях с сыном собственной матери, так жестоко и беспринципно разрушившей много лет назад ее личное счастье? Книга раскрывает перед читателем непростые темы детско-родительских и супружеских взаимоотношений, задавая главный вопрос: "Можно ли убежать от себя и забыть первую любовь, создав семью с другим человеком?" Комментарий Редакции: Грустно-радостный, трагикомичный и до мурашек будничный сказ о том, что любовь и семья иногда идут порознь, но при условии веры и усилия обязательно воссоединяются несмотря на все козни и искушения, тщательно отобранные судьбой.

Глава 6

Ладно, хорошо — признаю, я перегнула палку. Правда, поняла я это поздно — когда Саша не пришел домой ночевать, хотя у него сегодня выходной.

Пробовала дозвониться — "Извините, абонент недоступен". Может, внеплановая операция? Или просто подменял коллегу? А на телефоне батарейка разрядилась. Такое ведь возможно? Эти телефоны — такие ненадежные…

Надежда Игоревна — спасибо ей огромное и памятник прижизненный — согласилась пойти погулять сегодня с Ванькой. Андрея мне беспокоить не хочется — он и без того устает в колледже. Ну а я, пока моя золотая свекровь толкала по дорожкам парка коляску с внуком, спокойно приняла душ, сделала сама себе яркий ягодный маникюр, надела любимое платье Саши и села с чашечкой чая и эклером смотреть сериал.

И знаете, что? Начало меня понемногу отпускать…

И чего я раздула из мухи слона? Подумаешь, поставил лайк красивой девушке. Все мужчины — даже если никогда не признаются в этом — любят смотреть на красивых женщин: с хорошей фигурой, ухоженными волосами, стильно одетых. И что из этого?

В Саше я уверена на сто процентов: он никогда не изменит мне, не обманет и не предаст нашу семью. Ну, в том смысле, что я знаю, что дальше этих заигрываний в сети у него не зайдет.

Помню, когда еще Андрюха был маленький, мы с Сашкой оставили его у моих родителей и отправились с друзьями на сплав по реке — с ночевкой в палатках. Вот это была романтика — лежать на траве, раскинув руки и смотреть, как чернично-синее небо постепенно усыпают крупные звезды — такие близкие, что кажется — протяни руку и дотронешься до них…И почему так быстро проходит молодость?..

Так вот, с нами тогда были две девушки — знакомые наших друзей, и одна из них — Эльвира — все на моего Сашку заглядывалась. Он у меня всегда был красавчиком: стройный, мускулистый, темноволосый, с обаятельной улыбкой. Да еще и к тому же на гитаре играл и тихо, словно про себя, пел песни Цоя. Какая девушка устоит?

И вот, помню, женская половина отправилась собирать дикую ежевику, а эта Эльвира под каким-то предлогом решила остаться в лагере. Чаю, что ли, вызвалась вскипятить — уже и не вспомню, только ее настойчивой желание показалось мне крайне подозрительным. Короче, когда через двадцать минут я вернулась якобы переодеть обувь, натершую мне ноги, она была в нашей палатке. И пыталась…целовать Сашу.

Я, притаившись, стала слушать, что у них там происходит в палатке.

— Эльвира, я женат, не надо, не стоит, Эльвира! (Какая-то возня, пьяный шепот Эльвиры"Никто не узнает, миленький, ну пожалуйста"). Нет, ты очень красивая, просто… Я жену люблю. Понимаешь? Прости, не могу.

После этих слов Саша, застегивая верхние пуговицы рубашки, вышел из палатки и увидел меня.

Был скандал, конечно. Очень хотелось вцепиться ей в волосы и разодрать размалеванное бесстыжее лицо, но потом…Какая-то жалость меня взяла, что ли… И гордость за мужа, и… за себя.

Мы уехали в тот же вечер и больше по сплавам никогда не ездили. Хотя Саша мне как-то признался, что ему не хватает этой палаточной романтики. И не времена изменились — нет, просто мы другие.

Но наша любовь — я свято верю в это — осталась неизменной.

Господи, какая же я балда. Ведь Саша всегда говорил мне:"Если я полюблю кого-то, ты узнаешь об этом первой".

Переполненная раскаянием по саму макушку, я вновь кинулась звонить мужу, но телефон по-прежнему молчал. Уже и Надежда Игоревна с Ванькой вернулись с прогулки, и Андрей из колледжа пришел, а Саши все нет. Недолго думая, я решила позвонить в больницу.

— Александр Павлович ушел примерно два часа назад, — ответил звонкий голос молоденькой дежурной, — Что значит, куда? Он мне не докладывает! — раздражившись, она повесила трубку.

Господи, что же я натворила?! Куда он мог пойти?! Может быть, к Костику?

Дрожащими от волнения пальцами я набрала городской номер Костика. Трубку долго не снимали.

— Олька, ты что ли? Ты на часы смотрела?! — пробовал возмутиться Костя, но мне было не до китайских церемоний.

— Саша у тебя? — перебила я его, — Он домой не пришел ночевать! Я знаю, что он у тебя! Немедленно позови его к телефону!

— Саша… спит. Очень крепко спит, Оля, я не хочу его будить, — ответил Костик после минутного молчания, — Мы немного выпили… Короче, не волнуйся, ложись спать, ладно? Завтра утром он придет.

Немного успокоенная, я вернулась в спальню и взяла на руки кряхтевшего недовольного Ваньку. Так, малыш, пора переодеваться, кушать и опять переодеваться. И спать, спать… Утро вечера мудренее.

_______________________

Александр Морозов, врач-хирург высшей категории, проснулся утром от того, что на лицо ему лилась холодная вода. Он распростился со сном, в котором катался на сап-борде по океанским волнам и, вздрогнув от холода, проснулся окончательно.

— Ты че творишь? С дуба рухнул? — Саша кое-как поднялся на постели, протер глаза, пытаясь сфокусироваться на расплывающемся лице перед ним. Голова раскалывалась от боли, а тело ломило, требуя возвращения в уютную теплую постель.

Костик — друг детства и по совместительству коллега, убрал чайник и кинул в друга большое махровое полотенце.

— Я что, виноват, что ты спишь как убитый?! Мне вообще-то на работу, да и тебе вроде как тоже. Так что иди в душ, чаю с аспиринчиком выпьешь и будешь огурцом. Давай, давай, хорош валяться! Меня на работе штрафуют…

После контрастного душа и горячего завтрака в виде яичницы с колбасой и кружки крепкого чая с аспирином Саша и в самом деле почувствовал себя лучше. Он оглядел кухню Костика, по-холостяцки неуютную: на окне колыхалась простая белая занавеска, зеленый кухонный гарнитур сверкал чисто вытертыми (профессиональный бзик) и пустыми поверхностями: ни разноцветных чашек в подставках, ни баночек с приправами и всяких прихваток. На полу выстроилась шеренга из бутылок — выпили они вчера изрядно. Костик раздраженно поскреб остатки яичницы со сковородки и кинул отмачиваться в раковину.

— Жениться тебе надо, — ухмыльнулся Саша, наблюдая за другом, — Глядишь, из ворчливого психа станешь нормальным человеком. Да и твоей квартире женская рука не помешает.

— Это ты мне говоришь?! — прищурился Костик, — Женишься тут с вами, Светку мою — и ту вспугнул, а у нас все, между прочим, серьезней некуда было. Извиняться теперь придется, на букеты с конфетами разоряться. Или чего подороже. И вообще, ты со своими бабами разберись сначала, потом женить меня будешь… На вас, женатых, посмотришь, и жениться вообще не захочешь. Олька тебя ночью искала. Требовала к телефону.

Александр застонал, обхватив голову руками.

Что мне теперь делать, Костян? — глухо спросил он.

(Девять часов назад).

— Сань, ты, что ли, тут дубасишь? — из квартиры высунулся взлохмаченный Костик. Вокруг бедер его было обмотано банное полотенце, — Слушай, тут такое дело… Короче, ты вообще не вовремя, я тут это…

— Я жене изменил, — глухо сказал Саша.

— Костик, кто там?

В прихожей материализовалась девушка с короткой стрижкой — тоже замотанная в банное полотенце. Ойкнув при виде Саши, она скрылась в недрах квартиры.

— Понятно, ладно, пойду в машине посижу, — Саша развернулся, собираясь уходить.

— А ну погоди, — Костик могучей рукой развернул его обратно, — Посиди пока здесь, я сейчас.

В глубине комнаты слышался какой-то шепот: похоже, Костик говорил что-то в свое оправдание."Малыш, давай в другой раз — да ну что ты, у нас же с тобой вся жизнь впереди"и"Хам! Знать тебя не желаю! Не звони мне больше!"донесся до Саши обрывок окончания разговора. Через пару минут девица с красным злым лицом пронеслась мимо Сашки и хлопнула входной дверью.

— Прости, брат. Я не знал, — сказал Саша, — Хочешь, я ее догоню и скажу, что ухожу?

— Не поможет, — тоскливо сказал Костик, глазами напоминая Саше грустного Ваську, выпрашивающего сосиски, — Она гордая, так быстро не простит… Давай, пошли в кухню, что там у тебя…

И он, тихо матерясь про себя, пошел в кухню, по пути бормоча что-то о тяжком кресте лучшего друга и слишком гордых женщинах ("Ну и ходи злюкой неудовлетворенной").

— Нет, не изменил, — Саша покачал головой, откупоривая бутылку коньяка, которую прихватил в магазине по дороге, — Но был близок к этому. Короче, снится она мне каждую ночь, понимаешь. В одежде, без одежды, в халатике своем прозрачном. Сегодня вообще днем прикорнул на работе — после ночи не выспался как следует — и опять ее вижу: заходит она ко мне в кабинет и предлагает… Ну, ты понимаешь. Возьми, говорит, меня — я вся горю…

— У тебя с женой давно было? — сочувственно спросил Костик, доставая стаканы и нарезая в качестве закуски копченую колбасу.

— В том-то и дело, что нет. Ольке сначала нельзя было, сейчас она так устает, что ничего не хочет. Может, это и есть старость, Костян? Да дело даже не в этом, не в измене во сне. Понимаешь, мне с Таней интересно — во всех смыслах. Я с ней разговариваю — и оргазм такой своеобразный испытываю: она в хирургии разбирается лучше меня, мы с ней понимаем друг друга с полуслова. Она всегда над моими шутками смеется. А Ольга…Все, о чем мы говорим последние лет десять — это дети. Учеба Андрея, стул Ваньки, прививки для кота обсуждаем, как старперы.

— Почему как? — хмыкнул Костя, за что получил мощный подзатыльник от друга.

— И вот все кажется мне, что в этой жизни я ничего не добился: с женой нет таких отношений, каких бы мне хотелось — хотя я Ольку люблю, я точно это знаю. На работе не повышают, хотя Таня мне говорит, что с моим талантом давно пора место главного врача занимать.

— Короче, ты чего хочешь-то? — не выдержал Костик, — Хочешь место главного врача, потому что Танечка считает, что пора? И хочешь, чтобы с женой каждый день по пять раз? И чтобы она на Танечку была похожа?!

— Я с Таней чувствую себя мужчиной, — признался Саша после недолгого молчания, — Интересным, молодым мужчиной, а не"Саня — принеси — купи — подай — убери". Нам есть о чем ахаться, понимаешь, и это классно… Это давно забытые ощущения — так пахла моя молодость: сплавом по быстрой реке, горными вершинами, пиком наслаждений с любимой женщиной. Куда это все ушло, скажи — куда?!

— Да вы романтик, батенька, — усмехнулся Костя, — Давай, за романтиков и за любовь…

— И это все, что ты можешь сказать? — вскинулся Саша.

— Нет. Еще могу сказать, что у тебя в разгаре самый настоящий классический кризис среднего возраста. Давай, вздрогнули…

Мужчины, чокнувшись стаканами, выпили. За окном стремительно темнело. Где-то там в темноте пустой квартиры плакала красивая, молодая Таня Резванова. Красивые тоже плачут — и чаще бывают одинокими. Странно, да?