Не лги себе

Аида Византийская, 2022

Каково это в 21 веке простой русской девушке очутиться в гареме восточного шейха? По воле судьбы я оказалась в плену у властного человека, для которого есть лишь его «ХОЧУ». В чужой стране без денег и документов. За короткий срок я смогла так его разозлить, что была отправлена с глаз долой в гарем.Стоит ли планировать побег, если вокруг на многие километры песчаная пустыня и опасность . Возможно помощь придет от того, от кого ее меньше всего ожидаешь?

Глава 8.

Я ехал за рулем на запредельной скорости и злой как тысяча чертей. Из дома позвонил управляющий и передал последние новости. Моя первая жена Азиза и вторая жена Бахира устроили драку между собой. Немыслимо! Мне казалось, я достаточно воспитал и выдрессировал этих двух женщин. Приеду, накажу обеих.

Конечно, я вижу и понимаю, что Азиза является главной зачинщицей их склок и скандалов, а подставляется Бахира, от чего постоянно получает от меня наказания.

По законам Шариата я должен был дать каждой этой женщине отдельный дом, но меня устраивало, что они живут при мне и всегда под рукой. У Азизы и Бахиры свои отдельные этажи во дворце, при желании они могут вообще не пересекаться. Но эта их ревность, склочная натура и постоянная вражда за мое внимание вынуждают их идти на разные безрассудные поступки. Сами виноваты.

В глубине души мне даже нравилось наблюдать за их соперничеством. Вот такой я гад.

В этот раз от глаз первой жены не укрылось, что я не посещал перед отъездом Бахиру. Чем она воспользовалась и ткнула носом в этот факт вторую. Бахира, после моего наказания за появление перед гостями с непокрытой головой, оставалась целыми днями на своем этаже и усиленно лечила синяки на своем прекрасном личике. Видеть ее перед отъездом я не хотел. Пусть радуется, что ничего не сломал. Я в своем праве.

Приказав управляющему запереть каждую на своем этаже и не выпускать, я отбросил телефон на приборную панель машины и прибавил газу.

Два дня с момента прилета, мы с Самиром жили в частном удаленном доме, на территории элитного коттеджного поселка в сосновом, вроде как заповедном, бору.

Приехав сюда, мои легкие сразу переполнил свежий воздух, насыщенный ароматом сосен, смолы, и нетронутой природы. Только в России, где природа еще не испорчена человеческой рукой, такой воздух. Им дышишь и голова начинает кружиться от кислорода. Дышишь и хочешь вдыхать еще чаще и больше.

Хотя Самир беззлобно подшучивает, что мы пересидели за последние полгода в своей пустыне и наш организм уже переполнен песком, а легкие возможно иссушены как рисовая бумага под палящим солнцем.

Сейчас мы с ним едем на один из притоков реки Кама, где по заверению владельца нашего коттеджа, водится «в-о-о-о-т такой хариус и таймень».

До конечной точки нам еще ехать около сорока километров, двадцать из которых по дороге, считающейся у местных асфальтной трассой. Хотя то тут, то там, заявленного асфальта не было.

От злости на своих жен, я гнал по этой, с позволения сказать, дороге, и не заметил, как внезапно передо мной появилась красная машина. Не заметил, потому, что смотрел на эти чертовы ямы на дороге, боясь в одной из них оставить колесо арендованного Крузака.

Самир успел меня предупредить, что мы летим прямо на другую машину, и я вывернул руль влево, объезжая. Вот только не учел, что от таких маневров, машину, попавшую левой стороной в насыпь из песка и свежей земли занесет. Каким-то чудом я резко вырулил вправо и в этот момент врезался в красную поравнявшуюся с нами машину. Для нашего джипа это был не очень сильный удар, а другой автомобиль вылетел в кювет. Все произошло за считанные секунды.

Мы резко остановились, вывалились из машины и бросились вниз, в овраг.

Самир от увиденного грязно выругался на арабском, русском, чьи матерные слова запоминались легче других слов, и английском, перемешивая эти три языка между собой.

Подбежав к старой ауди, я увидел, что за рулем сидит красивая светловолосая девушка. Ее голова была откинута назад, а лицо и подушка безопасности были залиты кровью. Сама она была без сознания.

С трудом открываю покореженную дверь с ее стороны. Самир помогает отстегнуть ее ремень с пассажирской стороны.

— Ее нельзя трогать. Карим, мы не знаем какие у нее сейчас есть переломы и повреждения, — предупредительно говорит Самир.

— Оставлять здесь и дожидаться их врачей тоже бессмысленно, — не соглашаюсь я.

Быстро осматриваю девушку на предмет заметных ран. На лбу большой порез, из которого сочится кровь. Все лицо в мелких порезах от осколков стекла. Из разбитой нижней губы, вокруг которой уже начинал наливаться синяк, также стекала на шею и грудь кровь. Мне показалось, что правая рука неестественно согнута, но я не врач, чтобы определить точнее.

А уж про внутренние повреждения вообще не могу ничего сказать, уверен только в том, что присутствует сильный удар в область груди. Главное, чтобы ребра не были сломаны.

— Самир, звони этому хрену из управления медициной, который звал нас к себе. Пусть присылает сюда вертолет. До ближайшей больницы мы ее в здравии не довезем, еще упаси, Аллах, только хуже сделаем.

Друг поднялся из оврага на дорогу и стал набирать по спутниковому телефону столь заветный сейчас номер.

Я присел на корточки рядом с ней, продолжая ее разглядывать, и прощупывая пульс на руке. Под моими пальцами едва пробивалась слабая пульсация.

— Не бойся, девочка, мы тебя здесь не бросим. Черт возьми, это все из-за моей глупости.

Меня пугало, что она уже больше двадцати минут, пока мы ждем вертолет, не приходила в сознание. Я так и не отошел от нее.

Самир сказал, что этот министр, чье имя я сейчас даже не помнил, отправил нам на помощь вертолет скорой помощи и машину с бригадой спасателей. Точные координаты нашего местоположения, друг продиктовал ему по телефону.

Как жалко, что этому хрупкому и прекрасному созданию, по его вине пришлось попасть в такую ситуацию. Девушка была очень красива. Даже с кровью на лице, груди и руках. Стройное тело, затянутое в маечку, и короткие шорты, открывающие вид на роскошные длинные ноги.

Черты лица говорили о породистой благородной красоте. Я знаю о чем говорю. От моего уважаемого отца мне остался гарем с любовницами/наложницами в количестве шестидесяти женщин. Все как на подбор красотки.

Их дворец, еще больше моего, находился далеко от места, где я построил свои владения. После смерти отца я несколько раз навещал их, но каждый раз покидал, с ощущением, словно сходил в дешевый низкопробный бордель.

По совести, надо было распустить их всех, найти каждой уважаемого мужа или спонсора. Тем, чей возраст уже перевалил за тридцать, можно было бы выплатить достойное вознаграждение и отпустить на четыре стороны.

Если… если бы эта совесть у меня была. Пусть я не посещал и более не планировал приезжать туда, но этот гарем поддерживал мой статус и репутацию богатого и влиятельного человека. Я могу путешествовать по миру как обычный турист, но у себя на родине я должен вызывать уважение и страх перед партнерами, подчиненными и слугами. Так воспитывал меня отец, и так я буду воспитывать своих сыновей.

Так как большую часть своей жизни я провел в разных европейских школах и академиях, то мое отношение ко многим арабским традициям и устоям было уважительным, но нейтральным. На многие вещи я готов был смотреть с полузакрытыми глазами. Я даже вполне разделял мысль, что гарем с любовницами это пережиток прошлого. Сейчас, в наше время, редко у кого встретишь такой цветник из женщин.

Эта девушка была передо мной без косметики и с испачканным лицом, но я уже видел в ней некий свет, на который мне хотелось смотреть, не отрывая своих глаз. Какого цвета у нее интересно глаза?

Вертолет мы прождали еще час. Могу себе представить, сколько бы ехала по этим дорогам обычная машина с врачами. В таких ситуациях начинаешь остро понимать всю прелесть быть богатым и влиятельным человеком, расположения которого все хотят. Но с ужасом думаешь, что было бы с простыми людьми в такой ситуации.

Вдалеке услышали шум вертолетных лопастей. Через пару секунд уже над нами завис красно-белый вертолет санитарной авиации. С трудом посадив на дорогу летательный аппарат, из него выгрузились врачи.

Они с особой осторожностью вытаскивали девушку из машины. Я рассчитывал, что от передвижения, она придет в себя или издаст хоть стон, но увы. Она находилась полностью во власти бессознательности.

Осмотрев ее, медики решили лететь в больницу Перми, где будет более качественное лечение, чем в ближайшей поселковой больнице.

— Какая больница? — уточнил я на русском языке. Я и Самир знаем по несколько языков в совершенстве.

— Седьмая больница имена Власова*, лучшая в городе, — ответила врач, застегивая ремни на носилках.

— Документы девушки есть с собой? — спросил другой врач.

Я растеряно глянул в сторону оврага, где осталась ее машина до приезда теперь уже спасателей.

— Самир, сходи посмотри ее сумочку.

Он вернулся через пару минут, неся маленький рюкзак. Достал из него органайзер с авто документами, среди которых был паспорт.

— Стальнова Вера Валерьевна, двадцать лет, — прочитал Самир и передал мне паспорт. С фотографии на меня смотрела юная девушка подросток. Большие светлые глаза, по фото не понятно какого цвета, полные губки и роскошная грива волос оттенка пшеницы. Русская красавица.

Я отдал паспорт врачам. Те быстро погрузили носилки в вертолет и перед отправкой спросили:

— Кто-то из вас поедет вместе с девушкой?

Мы с Самиром переглянулись. Подумав, я решил, что друг останется дожидаться спасателей, которые будут доставать ее машину, а я полечу с ней. После спасения машины Самир приедет на Крузере в больницу за мной. Зачем мне это было нужно, ради чужой незнакомой девушки, прерывать свой отдых и тратить весь день на сидение в больнице? Я хотел все проконтролировать и убедиться, что ей окажут должное внимание. Тем более меня съедало чувство вины за случившееся.

Может я не совсем еще бездушная скотина?

*15 больница имена Власова* — название выдумано, чтобы не указывать какие-либо конкретные названия, не задев чью-либо репутацию.