Иллюзорный ампутант

Азад Давуд оглы Амирбеков

Молодой физик-экспериментатор ставит опыты по девизуализации различных объектов. После очередного эксперимента он попадает внутрь внеземного космического корабля, где он познаёт смысл жизни человека на планете Земля.

Чистосердечное признание

— В общем, около двух лет назад я случайно познакомился с одним человеком. Он выглядел примерно лет на двадцать, не больше. Ну, может быть, чуть старше. Я тогда присматривал за ныне покойной матерью. Болезнь приковала её к постели. После тяжёлого инсульта половина её тела перестала двигаться. Мой отец умер давно. Родственников у нас практически не было, во всяком случае, я их не знал.

Я трудился на заводе токарем. Когда моя мать заболела, мне пришлось оставить свою работу, и основную часть моего времени я посвятил уходу за ней. Я ходил в магазин за покупками, готовил, стирал, убирал. Раз в месяц я получал пенсию матери по инвалидности. Это были сущие крохи. Тех денег едва хватало на самое необходимое. Я часто просто голодал. Большая часть этих средств уходила на медикаменты. Лекарства мало помогали ей. Потом её полностью парализовало. Врачи, конечно, пытались что-то сделать, но всё безрезультатно.

И вот пришёл срок получения очередной пенсии. Я, как обычно, направился в сберкассу, подошёл к окну, спросил о том, могу ли я получить пенсию моей матери. Сотрудница ответила, что деньги пока нельзя снять со счёта, и попросила, чтобы я пришёл за ними через неделю. Меня ужаснула эта новость, ведь у нас тогда совершенно закончились деньги. Занимать у знакомых я тоже уже не мог. Я тогда всем был должен. И долги эти росли, а отдавать становилось всё труднее и труднее. А тут ещё задержка с пенсией.

Я изрядно переволновался за больную маму. И стал просить кассиршу о выплате хотя бы части причитающейся суммы. Она была неумолима. Тогда я ей рассказал, в какой затруднительной ситуации оказались мы с парализованной матерью. Она нас выслушала, выразила своё сочувствие, но помочь отказалась.

Я вышел на улицу ошарашенный. На тот момент я не знал, где теперь брать деньги. Я стоял и думал, что делать дальше. Но вдруг кто-то обратился ко мне. Это был человек без руки. Я сразу не понял, что ему надо от меня. Я подумал, что он попрошайка и хочет выпросить у меня немного денег на хлеб. Но он выглядел не как обычные инвалиды-пьяницы, а вполне прилично: в чистой одежде, с выбритым лицом. Глаза у него добрые, не затуманенные алкоголем, как у многих безруких.

Я спросил, что он хочет от меня. Незнакомец ответил, что случайно стал свидетелем моего рассказа о больной матери внутри сберкассы. И он заявил, что хочет мне помочь. Я поинтересовался, чем же? Он не стал отвечать. Незнакомец посмотрел по сторонам и сказал, что это не место для такого разговора и предложил пойти с ним.

Я, конечно, удивился, но мне тогда было всё равно, кто он такой, лишь бы он дал мне денег. Мы направились в сторону городского парка. Людей здесь в этот утренний час практически не было. Мы сели на скамейку. Около минуты тот ничего не говорил.

Свою речь он начал с того, что больные, инвалиды и другие социально незащищённые граждане государству нужны лишь для того, чтобы плодить чиновников-паразитов, которые с полным презрением ко всем пьют кровь из бюджета страны и высасывают средства, отпущенные как раз для больных и инвалидов. В общем, он сказал, что обиженные судьбой люди в принципе не нужны государству. И эти пиявки-чиновники в элитных костюмах не будут заботиться о нас. О себе мы сами должны беспокоиться.

Потом он обратился ко мне и спросил, хочу ли я получить ещё одну пенсию? Я тогда подумал, что он желает меня записать в ряды дураков сетевого маркетинга. Но ответил, что, конечно же, хочу. И стал ждать, что он предложит мне. Тогда незнакомец попросил меня держать язык за зубами. И в этом случае он сможет существенно мне помочь.

Я с недоверием согласился. Потом тот человек попросил меня закрыть глаза и не открывать их пока он не скажет. Я сделал, как он велел. А когда их открыл, перед моим взором появилось фантастическое видение: тонкая банковская карточка перемещалось в воздухе влево-вправо, вверх-вниз без чьей-либо помощи, сама по себе. Я никак не мог взять в толк, как такое может быть. Это напоминало очень зрелищный фокус. Но мне что-то подсказывало, что это нечто другое. И от этой мысли по моему телу сразу же пробежали мурашки.

Я со страхом ждал развития событий. Незнакомец посмотрел мне прямо в глаза. В детстве я увлекался фокусами. Смотрел, как фокусники проделывали свои ловкие трюки. Но на тот момент на меня глядел не фокусник, а другой человек. Мы оба молчали. Потом он спросил у меня, не думаю ли я, что увиденное мною является ловким трюком? Я ответил, что так не думаю. Потом он сказал, чтобы я сейчас не задавал вопросов, а только слушал его. Я согласился.

Он сказал, что не может мне всё рассказать. Зато сможет сделать так, что одна моя рука станет совершенно невидимой для окружающих. А государство мне за эту невидимость каждый месяц будет выплачивать деньги. Так как человеку без конечности полагается пенсия. А я говорю ему, что я не намерен терять свои руки, и они мне очень ещё понадобятся.

Он меня перебил: «Послушай меня внимательно. Ты на самом деле не потеряешь руку, просто её не будет видно. Она у тебя останется на месте. Не видимой станет одна рука. И это позволит тебе получить дополнительные денежные средства для лучшего ухода за твоей больной матерью». После этого он схватил мою руку, как я понял, своей невидимой рукой и поднял её. Моя рука впервые без моей воли поднялась и замерла. Как будто неведомая сила удерживала её. Меня охватил дикий ужас. Я окончательно убедился, что передо мной не фокусник. Мне стало очень страшно.

«Теперь, я думаю, ты понял, что это не шарлатанство, а чистая реальность, но другая, новая, непривычная», — сказал он. И продолжил: «Если ты хочешь помочь своей матери, то я сделаю одну твою руку невидимой, и тебя зачислят в ряды инвалидов. И ты будешь получать материальную помощь от государства. Ты согласен лишить свою руку видимости?»

Я ответил, что я согласен, но немножко боюсь. Он меня успокоил, сказав, что сама процедура совершенно безболезненна. В общем, я согласился, ибо деваться было некуда. Мы тогда остро нуждались в деньгах, и они требовались постоянно.

Незнакомец назначил мне встречу в лесопосадке на следующий день. Мы оба пришли в условленное место. В тот день у него на плече висела большая сумка. Вокруг нас не было ни одной живой души. Он стал озираться. А потом открыл свою сумку и достал оттуда аппарат неизвестной мне конструкции. На нём находилось много различных кнопок и каких-то индикаторов. Он стал нажимать на них, видимо, для настройки. На экране появились какие-то цифры и буквы. Эта процедура длилась две-три минуты.

После он попросил меня на правой руке засучить рукав рубашки до плеча. Я не спеша выполнил его требования. Он сказал мне опуститься на корточки. Я сделал и это. А потом велел засунуть руку в отверстие аппарата. Я сильно переволновался в этот момент. Он заверил, что всё будет хорошо, и я стану самым счастливым инвалидом без руки. Он помог мне просунуть мою правую руку в жерло чудо-машины.

Когда моя рука оказалась внутри этого аппарата, я не почувствовал ничего подозрительного. Незнакомец попросил не шевелить правой рукой. Я исполнил просьбу. После чего он нажал на кнопку и произнёс: «Вот и всё, ты теперь самый счастливый инвалид на земле».

Я так и не ощутил ничего необычного в своей руке. Он сказал, что уже можно вытащить руку из его аппарата. Я чувствовал, как моя рука выходила из этой адской машины, но я её не видел. Я осмотрел место, где виднелись остатки моей руки. Большая часть предплечья на месте. Вся остальная часть руки совершенно не проглядывалась. Но я чувствовал свою руку целиком, как обычно, в привычном состоянии.

В этот момент я испытывал чувства, ранее никогда не свойственные моей психике. Всё это походило на сон с мощным фантастическим уклоном. Незнакомец попросил меня поднять правой невидимой рукой упавшие с дерева листья. Я наклонился вниз, взял в невидимую руку черешок листа и стал поднимать листочек вверх. Всего этого хватило с лихвой, чтобы окончательно поверить его словам. Я с диким ужасом смотрел в сторону потерянной руки и слушал инструкции незнакомца по получению пенсии.

Он спокойно говорил, что всё это у него было, он пережил подобное. Сейчас мне нужно прийти в себя и сделать всё, как он сказал. Я был психологически подавлен при виде своей утерянной руки. Незнакомец сказал, что он сделал свою работу. И о том, что здесь произошло, надо молчать. Он пожал мою невидимую руку и попрощался. Я его поблагодарил за помощь и спросил, как его зовут, он ответил: «Феликс». Мы с ним ещё несколько раз встречались, пока я не получил первую свою пенсию по инвалидности. Он меня постоянно консультировал по поводу оформления инвалидной выплаты.

Скоро я без особых проблем оформил себе эту долгожданную пенсию, а с этим человеком мы больше никогда не виделись. Пенсионные деньги немножко улучшили положение нашей семьи, но здоровье мамы ухудшалось с каждым днём. Часто она находилась в беспамятстве. Когда она приходила в сознание, то она иногда спрашивала, почему на руках у меня перчатки. Я отвечал ей, что они выписаны врачами. Они необходимы в целях обеспечения санитарии в доме. Она осталась довольна моим ответом и больше не задавала подобных вопросов, так как здоровье уже не позволяло ей что-то говорить.

Дома я находился в рубашке с длинными рукавами и в перчатках. Перчатки я снимал, когда уходил к себе в комнату. На улице я тоже носил перчатку на невидимой руке. При расспросах знакомых о роли перчатки на руке, я утверждал, что у меня проблемы с кожей и ношение перчатки — это предписание лечащего врача. Людей, интересующихся моей рукой, было совсем мало. Наша семья уже давно вела отшельнический образ жизни. Поэтому моя невидимая рука мало кого интересовала.

А совсем недавно я на местном рынке покупал продукты. Как обычно я ходил вдоль рядов и выбирал что-то недорогое и съедобное. Часто продавцы делали мне небольшие скидки, так как я инвалид и постоянный покупатель. В этот злополучный день я выбирал апельсины. Я знал продавца, который продавал сладкие, вкусные фрукты. Когда я подходил к его прилавку, я заметил, что передо мной стоит богатая на вид женщина и покупает мандарины.

С левого её плеча свисала дамская сумка. Она была открыта, а внутри я заметил прелестный кошелёк, из которого торчали концы бумажных купюр. Меня очень заинтересовал этот объект. Я не удержался и автоматически запустил свою невидимую руку в сумку, а потом осторожно достал кошелёк. Но тут хозяйка сама полезла в сумку для того, чтобы достать деньги и расплатиться с продавцом. И каково было её удивление, когда она не нашла там кошелёк. Она сразу обернулась по сторонам и увидела меня. И, наверное, по моим испуганным глазам она быстро поняла, кто стащил её кошелёк.

Женщина подозвала охранников и сказала, что я украл её деньги. Они схватили меня, обыскали, но не нашли пропажу, так как я успел выбросить кошелёк на пол. Охранники подняли его с пола и отдали ей. Она немного успокоилась, но меня отвели в комнату охранников. Там меня допросили, но я всё отрицал. Потом охранник позвонил в полицию и меня доставили к вам. Дальше вы всё уже знаете.

— Поверьте, я не планировал эту кражу, всё вышло машинально. Отпустите меня, у меня мама парализованная, без меня она умрёт, — жалобно просил однорукий воришка.

Капитан Добров дослушал рассказ инвалида-карманника без особого энтузиазма. Добров являлся реалистом до мозга костей. В его медицинской практике он много раз видел подобных неадекватов. И ему без каких-либо обследований стало ясно, что перед ним типичный персонаж с психическим расстройством. И он, конечно же, не собирался искать таинственного человека по имени Феликс, о котором рассказал задержанный.

«Таких нужно держать в клиниках на лекарствах, но никак не в тюремной камере», — думал он, глядя на инвалида. Сейчас у государства нет средств на содержание огромного контингента психопатов. Поэтому они гуляют по белому свету до очередного правонарушения. Но в тюрьмы таких не сажают, их отправляют на принудительное лечение. Пичкают их там всякими препаратами, нормализуют их поведение до относительной стабильности и опять выпускают на волю.

Добров знал, что если даже вина этого инвалида будет доказана, то его всё равно не посадят по двум веским причинам. Во-первых, у него явные проявления психического расстройства, а во-вторых, он инвалид без руки.

Капитан запротоколировал рассказ задержанного и велел калеке подписать документы с пометкой «с моих слов записано верно». Однорукий молча поставил подпись в указанное ему место. Затем безрукого отправили в камеру до выяснения остальных обстоятельств этого дела.

Спустя примерно час в кабинет капитана вошли перевозбуждённая мадам Розенцвайг в сопровождении подполковника Майкопова. Если быть точным, то в кабинет Доброва вначале сквозняком ворвались ароматы духов Оксаны Владимировны, а лишь затем вошла она сама с подполковником. Дама без спроса села на стул, на котором ещё совсем недавно сидел однорукий рассказчик.

Первым начал подполковник:

— Николай, Оксана Владимировна хочет забрать своё заявление.

— Понимаете, господа офицеры, — начала Оксана. — Всё, что произошло, — это нелепая случайность. И я бы не хотела, чтобы люди говорили, что из-за меня посадили в тюрьму несчастного инвалида без руки. Мне вовсе не хочется, чтобы по городу шли слухи о моей кровожадности и бездушности. Я не такой человек. В общем, я хочу, чтобы вы отпустили этого несчастного. Заявление, которое было написано мной в эмоциональном порыве, я забираю.

— Ну, что скажешь капитан? — спросил Майкопов у своего коллеги.

— Вы же не держите зла на этого однорукого?

Добров пожал плечами.

— Я лично ничего не имею против того, чтобы его отпустили, — облегчённо признался капитан.

— Отпустите его прямо сейчас, пожалуйста! — произнесла Оксана Владимировна. — Я тогда со спокойной душой пошла бы к себе домой. А то мало что с ним может случиться здесь. Я вас очень прошу.

Капитан приказал дежурному доставить сюда задержанного однорукого. Через пару минут тот уже стоял в кабинете Доброва. Инвалид взволнованно смотрел на присутствующих. Калека сразу узнал женщину, у которой он стащил кошелёк.

— Ну что, — начал подполковник, — сегодня твой день. Оксана Владимировна сжалилась и решила не наказывать тебя. Она забирает своё заявление, и ты сейчас идёшь на все четыре стороны. Мы отпускаем тебя, но делаем тебе на прощанье устное замечание. Если ты ещё раз попадёшь к нам с подобным делом, то мы тебя уже не отпустим так просто. Ты понял, о чём я говорю?

— Да, я всё понял, — растерянно произнёс инвалид.

— Выпиши ему пропуск, и пусть гуляет, — сказал подполковник капитану. — Ну что, Варламов Серафим Эфестович, вы свободны.

Добров быстро оформил дозволение, позвал дежурного и выпроводил инвалида за дверь.

— Спасибо вам большое, — обратилась к стражам порядка госпожа Розенцвайг. — Я очень рада, что всё так благополучно закончилось. Теперь я со спокойной душой пойду заниматься своими делами. Если вам что-то понадобится от нас, то мы с мужем к вашим услугам. Ещё раз благодарю, я пойду.

Она не спеша поднялась со стула и направилась к выходу.

— Я вас провожу, Оксана Владимировна, — услужливо произнёс подполковник.

Было видно, что хозяйка продуктовых магазинов излучала довольство тем фактом, что ей сейчас оказывают такие знаки внимания полицейские её города. Этот город она давно считала собственностью их семьи. Такую уверенность ей давали многочисленные толпы, посещающие торговые точки, принадлежащие её драгоценному супругу. Каждого человека, который ел хотя бы раз в жизни колбасы из их магазинов, помидоры или даже кефир с нулевой жирностью, она автоматически причисляла к существам, обязанным их сердобольной семье. Каждый кусок мяса или колбасы, съеденный кем-то, проходя через желудочно-кишечный тракт едока, должен был напомнить ему, кого он обязан благодарить.

Капитан Добров стоял у окна и смотрел, как важно из их участка выходит кормилица, мадам Розенцвайг. Даже из окна можно было заметить, что она очень довольна собой. Ведь она только что спасла инвалида от тюрьмы. Берегиня города села в свою роскошную машину и умчалась прочь.

Рабочий день ещё не закончился, но Добров уже чувствовал себя очень усталым. Капитану сильно захотелось домой. Он ещё давеча забил свой холодильник продуктами, купленными в одном из магазинов семьи Розенцвайг. Ему дико захотелось истребить половину этого запаса. Потом лечь на диван, включить телевизор и посмотреть какой-нибудь спокойный фильм, где ещё в начале киноленты будет ясно, что в конце неизбежно восторжествует добро.

Он жил один, поэтому темп жизни задавал сам. Добров когда-то был женат, и у него есть взрослый, самостоятельный сын. Бывшая жена вышла замуж вторично за какого-то менеджера. Его мало интересовала судьба бывшей. Они никогда не любили друг друга, но это он понял не сразу. Добров много раз находил новых женщин, но все они со временем ему надоедали. Николай часто замечал, что он почему-то заранее может сказать, как будут развиваться события с новой пассией до самой смерти. Эта предсказуемость его сильно раздражала. В такие минуты Добров впадал в хандру. Унывать он себе позволял только в домашней обстановке, и такое состояние длилось у него недолго.

Время от времени он скрашивал своё одиночество случайной знакомой. Требования к незнакомкам у него были очень простыми: привлекательность и немногословие. Вот что он сейчас ценил. Добров не любил, когда какое-нибудь милое создание начинало промывать его мозг радостями совместной жизни. Общий быт его заочно тяготил, и ему постепенно стало нравиться ходить бобылём.

Недавно он познакомился с девушкой в автобусе. Незнакомка внимательно читала книгу Стивена Хокинга. Физик-инвалид, автор книги, которую читала незнакомка, был специалистом по космическим делам. Девушка не просто читала книгу, но пыталась произвести впечатление на окружающих. Она демонстрировала предмет её страстного увлечения. И это ей легко удавалось, так как имя автора книги занимало больше половины поверхности обложки бумажного издания. Вероятно, печатники выпустили эту книгу не только для читателей, но и для окружающей публики, которая просто обязана была восхищаться выбором столь молодой, но очень разборчивой женской особы.

Добров восхищённо разглядывал читательницу. Она сидела напротив опытного холостого полицейского без мундира. Рядом с Добровым разместились гости из Средней Азии, которые не проявляли никакого интереса к трудам известного физика. Поэтому Доброву пришлось одному восхищаться милой барышней за всех остальных пассажиров.

Девушка заметила любопытный взгляд неизвестного мужчины, но старалась не подавать виду. После того, как установился визуальный контакт, наблюдатель нагло подошёл к ней и разузнал всё о космологии автора книги и о милой читательнице. Благо этому способствовали его природная мужская красота и цепкий ум. Добров за словом не лез ни в карман, ни в толстенные толковые словари. Всё необходимое находилось при нём самом.

Против ума и красоты вряд ли кто может устоять, ну разве что безграничная тупость некоторых людей. Девушка не относилась к таковым. Она всю ночь говорила не только о физике, но и о других интересных ей вещах. Утром зазвонил будильник полицейского, и он отправил новоиспечённую знакомую домой к её маме, а сам встал и открыл окно. С улицы подул свежий ветерок. Мозги полицейского начали работать в привычном режиме. «Надо почаще открывать окна, ибо тогда человек начинает лучше думать», — размышлял про себя капитан полиции Николай Добров.

Во дворе завели свой спор местные воробьи. Они никак не могли поделить кусочек хлеба. Эти воинственные птицы напоминали сонному капитану людей.